Прямо на него глядело еле различимое в темноте неподвижное лицо - те, кто
окружали церковь, подошли совсем близко, но стояли по-прежнему недвижно,
не пытаясь войти. Что-то сдерживало их - или серебряный перстень, лежавший
у порога, или еще что-то, ведомое лишь им и их хозяину.
- Они тут! - крикнул Степа. - Че делать будем?
- Пока ничего, - устало ответил полковник. - У меня в рюкзаке фляга
со спиртом, достань. Хлебнем по глотку...
Тело профессора вновь накрыли полушубком. Оно продолжало подрагивать,
но все тише и тише, словно неведомая сила уходила, даруя мертвецу
долгожданный покой. Спирт пришелся кстати - горячее тепло побежало по
жилам, и в головах немного прояснилось.
- Странно, - наконец проговорил Богораз, несколько минут о чем-то
напряженно размышлявший. - Я был, похоже, загипнотизирован...
- Что же тут странного? - удивился Арцеулов.
- Вообще-то я не поддаюсь гипнозу... Наталья Федоровна, мне очень
совестно. Право, вы напрасно рисковали из-за меня жизнью!
- Оставьте, Семен Аскольдович! - резко ответила девушка. - Неужели вы
не понимаете, что им были нужны прежде всего вы...
- Но почему господин Богораз? - удивился Арцеулов.
- "Мономах" не должен взлететь, - негромко, без всякого выражения
повторила Берг слова Венцлава. - После смерти профессора Семен Аскольдович
последний, кто разбирается в научной программе полета. Понятно теперь,
почему первая пуля предназначалась Глебу Иннокентьевичу...
- Слушай, Семен, - достаточно невежливо обратился Степа к вновь
впавшему в раздумье Богоразу. - Ты это тогда насчет руки... ну, костей...
неплохо сообразил. А теперь стреляли в голову - и ничего...
- А почему вы решили, что нужно стрелять в голову? - спокойно
осведомился Богораз, как будто речь шла о рутинном научном эксперименте.
- Семен Аскольдович, может, не надо об этом? - перебил его полковник.
- Госпоже Берг плохо...
- Нет, спасибо, - слабо улыбнулась девушка. - Мне лучше. Кроме того,
мы - ученые - как известно, люди ненормальные. Впрочем, Николай Иванович,
когда у вас при заходе на посадку не сработал двигатель, вы предпочли не
диктовать по радио завещание, а целый час описывали поломку.
- Ракета могла не вернуться, - пожал плечами Лебедев. - В этом случае
программа была бы сорвана, а эти подробности могли помочь.
- Коля, а как ты... ну... вернулся? - испуганно спросил Косухин.
- Часа через два двигатель удалось починить. Наталья Федоровна, а вы
откуда это знаете?
- Я читала ваш отчет, - вновь улыбнулась Берг. - Я ведь теперь...
Ладно, не будем об этом. Вернемся к нашим жутким подробностям.
- Ну, мне этот Венцлав... - Степа замялся, но затем все же решился и
вкратце рассказал о поведении краснолицего и о страшном "допросе" на
кладбище.
- Степа... - растерянно проговорил полковник. - И ты служишь этим...
этим нелюдям?
- Да при чем здесь Венцлав! - взвился Косухин. - То есть при чем,
но...
Степа сник и замолчал.
- Не надо, Николай Иванович, - проговорила Берг и легко погладила
Степу по плечу. - Не забывайте, что я обязана вашему брату жизнью. Если бы
он не догадался ударить этого... в сердце...
- Я подумал, - нерешительно начал Косухин. - Ну вот Семен говорил,
что они не призраки... Значит, он должен как-то двигаться, ну, кровь,
стало быть... А если в сердце...
Степа окончательно запутался и замолк.
- Из вас получится неплохой естествоиспытатель, господин Косухин, -
кивнул Богораз. - Вы рассудили верно. А что касается мозга... Мне кажется,
что мозг должен оставаться нетронутым, если этому Венцлаву нужно
поговорить с... ну, не знаю, как назвать... А вот теми, кого вы видели, и
Глебом Иннокентьевичем, похоже, управляли со стороны. В таком случае мозг
не нужен, во всяком случае, не все его области. Извините, господа, я плохо
соображаю, к тому же я наверняка заработал воспаление легких...
Богоразу дали хлебнуть спирту, после чего он немного успокоился.
Между тем Арцеулов, которого тема беседы не привела в хорошее расположение
духа, уже несколько раз выглядывал в окно. Особых перемен он не заметил -
недвижные фигуры в высоких шлемах стояли почти вплотную к церкви, но не
двигались с места, как будто чего-то ожидали...
- Господин полковник, - Ростислав еще раз заглянул в окно и бросил
озабоченный взгляд на дверную задвижку. - Покуда у нас есть время, надо
что-то придумать.
- Может, подождем до утра, - предложила Берг. - При свете солнца эти
твари потеряют свою силу...
- Едва ли, - поморщился капитан. - Вспомните Иркутск. Да и утром к
ним может подойти подмога. Похоже, нас просто караулят.
- Все-таки подождем, - решил полковник. - Мы не прорвемся, капитан.
Нас слишком мало...
В церкви воцарилось молчание. Было слышно, как поскрипывает какая-то
потревоженная балка, вдали еле слышно шумели кроны лиственниц, изредка
среди пустого мертвого леса раздавался крик какой-то ночной птицы.
Последний огарок уже начал мигать, и Степа соорудил из обломков доски
подобие факела. Старое дерево горело плохо, но все же неровный мигающий
свет позволял хоть что-то увидеть среди подступавшей тьмы. Внезапно тишину
прорезал жуткий скрежет. Кто-то - или что-то - пытался расшатать бревна
пола.
- Спокойно, господа, - Лебедев достал револьвер, знаком велев всем
отойти от опасного места. - Похоже, снова началось...
Скрежет повторился, затем в пол стали чем-то бить. Удары были
невероятной силы, словно кто-то лупил из неведомого подземелья огромным
молотом. Дерево трещало, во все стороны летела щепа, и вдруг одно из
бревен выгнулось и с грохотом выскочило из пазов.
- Если кто появится - стреляйте! - велел полковник. Арцеулов и Степа,
держа оружие наготове, ждали, напряженно глядя в образовавшуюся в полу
глубокую черную щель.
Удары прекратились, в глубине что-то зашуршало, и над черным
отверстием показалась рука. Степа, заранее положивший палец на спусковой
крючок, невольно отшатнулся - то, что появилось из тьмы, не было рукой
человека. Она была темного, черно-зеленого цвета - огромная, покрытая
толстыми витыми жилами, с маленькой, почти круглой ладонью, из которой
торчали шесть растопыренных пальцев с длинными изогнутыми на концах
когтями.
Рука нащупала край соседнего бревна, резко рванула его, послышался
жуткий, ни на что не похожий вой, а затем из провала вылезла вторая
шестипалая конечность. Кто-то невидимый сильными рывками пытался выломать
бревно.
Арцеулов выстрелил, но пуля, легко скользнув по черной кисти,
рикошетом отлетела в сторону. Вой послышался снова, и невидимый враг стал
расшатывать бревно с удвоенной силой.
Арцеулов оглянулся в поисках выхода, но понял, что уходить некуда. Их
враг знал, что делал, - плотное кольцо окружало церковь снаружи, а кто-то
невидимый, но грозный, был готов ворваться изнутри. В голове мелькнула и
погасла мысль о капитуляции. Сам капитан не собирался сдаваться, но помнил
о девушке и вечно хворающем студенте, которые не должны были погибать на
этой войне. Впрочем, подумав секунду-другую, Ростислав понял, что тем
нелюдям, кто охотился за ними, живыми сдаваться нельзя. И мертвыми,
добавил он мысленно.
Степа Косухин не думал о смерти. Он тоже не привык сдаваться и втайне
мечтал дожить если не до полного коммунизма - светлого будущего всего
человечества, - то по крайней мере до освобождения Сибири от белых гадов.
Теперь, когда из ниоткуда, нежданно-негаданно, появился сгинувший навеки
брат, Степе совсем расхотелось погибать. К тому же он представлял свою
смерть где-нибудь в чистом поле, впереди атакующей цепи красноармейцев, и
пропадать в мерзкой западне от рук - или лап - неизвестно чего, он не
собирался. В голове сам собой сложился план - выйти наружу и,
отстреливаясь во все стороны из четырех стволов, уходить из лесу.
Почему-то Косухин был уверен, что стрелять в них не станут. Ну, а если
вновь появятся красноглазые твари, то белый гад Арцеулов может
воспользоваться своей серебристой цацкой.
Он уже хотел было изложить свой план брату, как вдруг второе бревно,
не выдержав нажима огромных рук, поддалось, с треском вырвалось из пазов и
отлетело в сторону, отброшенное могучим ударом. Из провала вновь
послышался леденящий душу вой, затем из-под земли стала медленно вырастать
огромная, вдвое больше человечьей, голова с торчащей густой щетиной на
макушке, острыми маленькими ушами и мощными надбровными дугами, под
которыми зеленым цветом горели выпуклые глаза.
- Добро пожаловать! - пробормотал капитан, прицеливаясь прямо в
глядевшее на него круглое зеленое око.
Но выстрелить он не успел. Внезапно что-то изменилось. Издали донесся
непонятный звук, слегка напоминающий свист. Он был почти не слышен -
скорее угадывался по чуть заметной вибрации воздуха. Повеяло легким
ветром, затем свист повторился, страшная голова дрогнула, зеленые глаза
засветились ненавистью и страхом, и в то же мгновенье страшный гость гость
исчез. Он сгинул так внезапно, что никто не успел даже заметить, когда он
пропал в черном провале.
Степа подбежал к окну, каким-то чутьем догадываясь, что перемены
произошли и здесь. Он не ошибся - там, где только что темнела шеренга в
островерхих шлемах, было пусто. Враги исчезли...
Несколько минут все молчали, постепенно приходя в себя. Степа
разыскал в одном из углов пару огарков, и в церкви стало немного светлее.
Арцеулов достал пачку махорки и стал сворачивать "козью ногу", Косухин же
извлек пачку японских папирос.
Ростислав покосился на давно не куренные папиросы, но гордость не
позволяла угоститься у красного командира. Махорка сыпалась из неудачно
свернутой самокрутки, приводя капитана в бешенство. Наконец, он бросил
недокуренную "козью ногу" и тут только сообразил, что дымящий аппетитной
папиросой Степа как ни в чем не бывало держит на коленях карабин.
- Косухин, отдайте оружие, - скучным голосом произнес Арцеулов и на
всякий случай нащупал в кармане "бульдог".
Степа внешне не отреагировал, но в душе обиделся и, не желая ругаться
с врагом революции, отвернулся.
- Ростислав Александрович, - вмешалась Берг. - Ну что вы, право!
- Он военнопленный, - все тем же скучным голосом пояснил капитан и
встал. Косухин затоптал окурок и тоже лениво поднялся, держа карабин за
цевье.
- Степан! - негромко произнес Лебедев. Косухин покосился на брата,
хотел было сплюнуть, но сдержался и аккуратно поставил карабин в
противоположный угол. Арцеулов удовлетворенно хмыкнул и стал смотреть в
окно.
- Надо уходить, - заметил полковник. - Пока они не вернулись.
- Опасно, - пожал плечами Арцеулов. - Это может быть ловушкой.
- Не знаю... - неуверенно проговорил Лебедев. - Честно говоря, я в
этом мало понимаю...
Арцеулов продолжал внимательно наблюдать. На поляне стало светлее -
над горизонтом поднималась ущербная луна. В ее неярком свете можно было
разглядеть ровный строй лиственниц на противоположной стороне поляны,
засыпанные снегом кресты старого кладбища и множество следов - человечьих
и звериных, покрывших пространство вокруг церкви. Внезапно в дальнем углу
поляны капитан заметил какое-то движение. Через минуту он понял, что не
ошибся - кто-то шел по дороге, шел быстро, легко скользя по снегу на
лыжах.
- К нам гости, - проговорил Арцеулов, заряжая оружие. - Кажется,
перерыв закончился.
- Так че, карабин можно брать? - обиженным голосом поинтересовался
Степа и, не дожидаясь ответа, тоже подошел к окну.
Человек, шедший на лыжах, был один. Он быстро вышел на поляну,
секунду постоял, а затем тем же легким шагом заскользил к церкви.
- Не стрелять, - приказал Лебедев. - Подождем немного.
Капитана и самого не тянуло нажимать спусковой крючок. Одного - будь
это человек или даже не человек, - он не боялся. Да и этот лыжник был не
похож на врага.
Лыжник был уже совсем близко. Теперь было можно разобрать, что он
очень высокого роста, в полушубке и большой мохнатой шапке, с охотничьей
двустволкой за плечами. Подойдя к самой двери, гость остановился и стал
снимать лыжи.
- Постойте, постойте, - проговорил Арцеулов, всматриваясь. - Да ведь
это наш хозяин!
- Родион Геннадьевич? - удивился полковник. - Странно...
- Точно, - уверенно кивнул капитан. - В таком случае, господа, я
открою дверь.
Ему никто не возразил. Через несколько секунд дверь скрипнула, и
поздний гость шагнул за порог. Хотя свет догоравшего факела и прилепленных
у алтаря свечных огарков был слаб, сразу же стало ясно, что Арцеулов не
ошибся. Родион Геннадьевич, ссыльный учитель, стоял на пороге и, сняв
лохматую шапку, не спеша осматривал церковь.
- К сожалению, я опоздал, господа, - негромко и печально произнес он.
- Мне надо было поторопиться. А лучше всего пойти с вами...
Ему не ответили. Учитель еще минуту постоял на пороге, затем подошел
к телу Семирадского, откинул полушубок и перекрестился.
- Мы рады вас видеть, - наконец заговорил полковник. - Но, Родион
Геннадьевич, здесь очень опасно...
- Знаю, - кивнул тот. - И предупреждал одного из вас. Впрочем, я так
и думал, что мне не поверят. Я не должен был вмешиваться, наверно, но меня
попросили... У некоторых из вас есть надежные заступники.
- Кого вы имеете в виду? - недоуменно поинтересовался полковник.
Дхар не ответил, а Арцеулов вдруг вспомнил странного чешского офицера
- и Ксению. Мысль эта показалась ему дикой, но ничего другого в голову не
приходило.
- Не буду спрашивать о том, что здесь было, - продолжал Родион
Геннадьевич. - Жаль господина профессора, но он сам шел навстречу
судьбе... Я пришел сказать, чтобы вы отдохнули до утра. Те, кто вас
преследовал, ушли, по крайней мере, до завтра. Так что, господин Арцеулов,
можете забрать свой перстень с порога. Вы поступили правильно, но лучше,
если бы вы последовали моим советам...
- Родион Геннадьевич, - перебила его Берг. - Может, хоть вы объясните
нам! Что здесь было?
- Нет, - покачал головой учитель. - Боюсь, вы не поймете. Что с того,
если я скажу, что ваши враги прислали сюда стаю мхэру-цхоров, а затем
напустили на вас Подземную Смерть - Гургунх-Эра? Вы все видели сами, и
можете назвать это теми словами, которые вам понятны.
- Мы убили их главного, - сказал Арцеулов и вкратце рассказал о
краснолицем Венцлаве. Дхар медленно покачал головой.
- Тот, кто назвал себя Венцлавом, не сгинет от огня. Он лишь сбросил
свою мертвую плоть и вскоре вернется. Впрочем, думаю, до Сайхена вы
доберетесь спокойно...
- А собаки... или волки, или что это там было? - спросил полковник.
- Я отогнал их, - чуть улыбнулся учитель. - То, что я сделал,
спугнуло и Подземную Смерть, что рвалась к вам из-под земли. Признаться, и
сам не очень верил, что поможет, но как видите...
- Родион Геннадьевич, - заговорил молчавший все это время Богораз, -
вы нас очень обяжете, если все-таки объяснитесь. Вашего главного
оппонента, к сожалению, нет в живых, а мы выслушаем вас с куда большим
доверием, чем сутки назад. Уж поверьте.
- Ну, хорошо, - кивнул Родион Геннадьевич. - Все объяснить не смогу,
но хотя бы это... Я не просто фольклорист. Мои предки были хармэ...
По-русски что-то вроде волхвов. Я потомок великого Рхас-хармэ, который
вручал Черный меч самому Ранхаю, сыну Фроата. Кое-что рассказывал мне дед.
Мы - дхары, не боялись всей этой нечисти... В отличие от вас - асхаров...
- Асхары - это русские? - поинтересовалась Берг.
- Нет. Асхары - это люди. Хомо сапиенс, так сказать. Конечно, после
Петербургского университета начинаешь иначе смотреть на многое. Долгое
время то, что передал мне дед, казалось лишь фольклором. Я ведь и писал об
этом... Дед передал мне Главное Заклятие хармэ. Против него не устоят ни
оборотни, ни люди. Извините, господа, за несколько несвоевременную лекцию
из области древнедхарской мифологии...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг