Булгаков убрал самые прозрачные намеки на "итальянского шпиона" Бартини:
иностранный инженер становится историком, а особые приметы запутываются
("маленького роста" - "росту громадного"). Но остался возраст - "лет сорока
с лишним", - брови "одна выше другой" и серый берет: точно такой же Бартини
носил до ареста и после освобождения. "Совпал" даже перемежающийся акцент:
иногда "итальянское" грассирование Бартини пропадало, и барон изъяснялся на
чистейшем русском наречии.
В предпоследней редакции романа Маргарита летает над морем на летающей
лодке. На Воробьевых горах Воланда и его свиту атакует истребитель. А в
рукописи 1932 года есть место, где директор Варьете Римский (!) напряженно
размышляет: как мог Степа Лиходеев оказаться во Владикавказе (в последней
редакции - Ялта) всего за два часа? "Римский представил себе Степу в ночной
сорочке, торопливо влезающего в самый-самый, делающий, скажем, триста
километров в час аэроплан, и тут же сокрушил эту мысль как явно гнилую. На
таком далеко не улетишь. Он представил другой самолет, военный,
сверхбоевой, шестьсот километров в час".
Триста и шестьсот...
Известно, что Булгаков был далек от всяческой техники, - это, кстати,
подтверждает и профаническое словечко "сверхбоевой". Тем неожиданнее его
осведомленность: около трехсот километров в час давал И-5 - лучший из
тогдашних истребителей. Но в том же 1932 году Бартини начал проектировать
боевой самолет на 600 км/час. Его истребитель должен был взлетать и
садиться на одно колесо. Эту характерную деталь Булгаков обыграл в эпизоде
с летающей машиной: "Грач почтительно козырнул, сел на колесо верхом и
улетел".
В 1938 году конструктор был обвинен в подготовке поджога завода © 240,
на котором строился его самолет. Это также отразилось в романе: ночью в
подвале мастера появилась Маргарита и объяснила, что ее мужа срочно вызвали
- пожар на заводе! А в предыдущем варианте, написанном до ареста Бартини,
мужа просто "вызвали телеграммой".
В последней редакции романа, законченной через два года после ареста
конструктора, летающей лодки уже нет, а военный самолет, придуманный
Римским, назван просто "сверхбыстроходным". Но эпизод с истребителем
Булгаков решил оставить:
"Тут вдалеке за городом возникла темная точка и стала приближаться с
невыносимой быстротой. Два-три мгновения, точка эта сверкнула, начала
разрастаться. Явственно послышалось, что всхлипывает и ворчит воздух.
- Эге-ге, - сказал Коровьев, - это, по-видимому, нам хотят намекнуть,
что мы излишне задержались здесь. А не разрешите ли мне, мессир, свистнуть
еще раз?
- Нет, - ответил Воланд, - не разрешаю. - Он поднял голову, всмотрелся
в разрастающуюся с волшебной быстротой точку и добавил: - У него
мужественное лицо, он правильно делает свое дело...".
Эти строчки загадочным образом исчезли при подготовке первой
публикации: в гранках они были, но в журнале их уже не оказалось.
Бартини также подтверждает свое знакомство с Булгаковым - и делает это
весьма своеобразно. Все его проекты имеют однобуквенную маркировку (А-57,
С-6, Т-200, М-62 и т. д. Даже ВВА-14 в проектной документации обозначалась
как 14М). Но в сравнении с другими советскими авиаконструкторами Роберт
Людвигович использовал рекордное количество букв: М, А, С, Т, Е, Р.
6. "СОБЕРИТЕ СВЕДЕНИЯ
О ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ"
Тридцать лет назад родилась интересная идея: если найти закономерность
в появлении важнейших изобретений и открытий, можно смоделировать
оптимальный вариант развития цивилизации. Эта мысль прозвучала на XIII
Международном конгрессе историков науки. "Красный барон" предложил другой
путь: искать человека. Вот что писал И.Чутко в газете "Московская правда"
(1989, © 103):
"Бартини предположил, что гораздо проще будет построить для начала не
модель развития науки и техники, а модель человека, способного развивать
науку и технику. Они, талантливые люди, изменяются гораздо медленнее, чем
машины, приборы и сооружения, если вообще меняются. Техника ХХ века
неизмеримо сложнее, не сравнима с техникой ХIХ века, но Эдисон, Королев,
Тесла, - да и Кулибин, да и Ломоносов, - явления одного порядка. И если
какой-нибудь еще неведомый старатель-одиночка, впервые постучавшийся в
двери ВНИИ государственной патентной экспертизы, "проходит" по такой
обобщенной модели, скажем, по набору соответствующих тестов, - передавать
его заявку наиболее квалифицированным экспертам на рассмотрение вне
очереди".
Мысль Бартини ясна: в массе людей есть индивиды, представляющие особый
интерес - "непонятые гении". Выявлять их следует с помощью специальных
тестов. И вот что любопытно: всего через год после московского конгресса
историков науки И.Чутко напечатал статью о "невидимом самолете" и о его
конструкторе Дунаеве. "Дунаев - это Бартини", - признался Игорь
Эммануилович. Может быть, барон вел собственный поиск, и настоящей целью
статьи было массовое тестирование читателей?
"Соберите сведения о всей моей жизни. Извлеките из этого урок". Эти
слова Бартини написал в своем завещании. К кому он обращается? Какой урок
может преподать его биография?
На первый взгляд судьба конструктора служит примером удивительного
невезения. В стране строили все, что могло мало-мальски летать. С миллионов
плакатов суровая летчица вопрошала прохожих: "Что ты сделал для Воздушного
флота?" И при такой нужде в аэропланах Бартини довел до серии лишь одну из
своих замечательных машин! Остается предположить, что полсотни проектов
были "заготовкой рогов и копыт" - прикрытием настоящей работы.
Один из немногих людей, знавших Бартини еще до войны, вспоминал:
"Постройка "Сталь-7" продвигалась медленно. После ареста главного
конструктора нас без конца таскали к следователю: срыв всех сроков -
единственная правда из всего, что "вешали" на Роберта. Что скрывать: в
тридцать седьмом году были дни, недели и месяцы даже, когда он необъяснимо
охладевал к "семерке". "Выпрягался"... Одно время пропадал у ракетчиков,
потом что-то считал и не подходил к телефону. Куда-то уезжал - всегда
неожиданно и надолго. Однажды ночью мне пришлось разыскивать Бартини: его
срочно вызывали в главк. Нашел... в обсерватории! В другой раз мы шли
пешком через центр, и Роберт еле успевал раскланиваться со знакомыми:
"писатель...", "академик такой-то...", "художник...".
(Странно: этот человек ничего существенного не рассказал, но несколько
раз просил не называть свою фамилию!)
В 50-60-е годы "красного барона" видели в приемной Хрущева и за
кулисами МХАТа, на "оттепельных" выставках, в лабораториях и на полигонах.
Его идеи шокировали физиков-теоретиков. Ходили слухи о том, что Бартини
каким-то образом причастен к космическим делам, к строительству научного
центра в Дубне и новосибирского Академгородка. А его участие в создании
Баксанской нейтринной обсерватории подтверждают некоторые документы,
хранящиеся в архиве Главштаба ВМФ.
"Он был безмерно богат идеями и щедро их раздавал", - писал О.Антонов
в предисловии к документальной повести "Красные самолеты". Бартини знал
семь языков, еще на двух свободно читал, прекрасно рисовал, играл на
фортепьяно писал стихи и держал в памяти чудовищное множество вещей, -
порой весьма экзотических. Кажется, не существовало в мире такого вопроса,
по которому у него не было бы веского мнения. И что-то неуловимо сдвигалось
в жизни - там, где проходил этот красиво стареющий патриций. Барона всегда
окружала аура тайны, - она волновала его романтичных коллег, внештатных
сотрудников компетентных органов и даже писателей мемуаров - народ крепкий
и бывалый. Попав в гравитационное поле Бартини, мемуаристы вдруг
обнаруживали, что пишут не про себя, а про свои встречи с Робертом
Людвиговичем.
Но маска ученого-чудака, бескорыстного сеятеля идей не всем отводила
глаза. Некоторые задумывались. Это заставляло барона импровизировать. После
выхода книги "Красных самолетов" ее автору довелось испытать немало
неприятных минут: люди, хорошо знавшие конструктора, утверждали, что все
было совсем не так, Чутко недопонял, исказил... Но как было на самом деле,
- об этом все рассказывали по-разному. В шараге, например, барон говорил о
побеге из итальянской тюрьмы. ("Муссолини дал мне двадцать лет, а Сталин
только десять!") Но в лубянском "Деле" это приключение отсутствует. Такого
эпизода нет в книге Чутко и в автобиографиях, писавшихся для первых
отделов. Несколько разнятся версии о том, как Бартини добирался до СССР: в
трюме германского парохода или на палубе, с документами своего русского
друга Бориса Иофана. Слышали и про подводную лодку, всплывшую ночью у
румынского берега. Неизвестно также, где жил Бартини по приезде в Москву:
одним он рассказывал про общежитие Коминтерна на Тверской (бывшая гостиница
"Париж"), другим - про "реввоенсоветовское" общежитие в Мерзляковском
переулке. А мог ли Бартини, занимавший на флоте инженерные должности, быть
комбригом? В "Красных самолетах" это звание упоминается раз десять. Но
Бартини ушел в запас в тридцатом году, а воинские звания ввели в тридцать
пятом. До того звание определяла должность: комбриг - командир бригады.
Зачем нужна была эта путаница?
Над биографией Бартини долгое время работал бывший военпред
В.Ключенков. Он слышал рассказы барона о своем детстве, отрочестве и
юности, но позднее не смог найти в архивах никаких документальных
подтверждений. Еще один биограф-доброволец - В.Казневский - сообщил нам,
что Бартини родился не в 1897-м, а на год раньше. Ему рассказал об этом сам
Роберт Людвигович. Можно понять причины, заставляющие человека сменить
фамилию и национальность, но зачем скрывать возраст? Наша догадка может
показаться странной: тем, кого он опасался, были известны лишь время и
место его появления на свет. Это косвенно подтверждает И.Чутко:
"В ЦКБ Бартини пытались заставить работать над машиной "103" Туполева
- будущий пикирующий бомбардировщик ТУ-2. Туполев сказал:
- Роберт, давай сделаем им "сто третью" - и нас освободят.
- Нет, у меня есть своя, пусть дают под нее КБ!
И не работал, пока ему не дали КБ. Но в итоге туполевцев освободили, а
Бартини отсидел все десять лет".
Берия обещал твердо: сделаете пикировщик - отпустим. Тем не менее
Бартини отказывается присоединиться к туполевцам, требует особых условий,
ведет себя дерзко и вызывающе. О странном поведении барона вспоминает в
своих мемуарах авиаконструктор Л.Кербер. Он пишет, что в болшевской шараге
Бартини громко возмущался произволом чекистов. Однажды он при всех подошел
к Берии и заявил, что ни в чем не виноват и сидит зря. Неудивительно, что
из всех главных и ведущих конструкторов Бартини был освобожден в последнюю
очередь - всего за год до окончания срока.
Между "сигналом", поступившим в органы на Бартини и его арестом прошло
всего около двух недель. Но из протоколов первых допросов видно, что
следователь знал абсолютно все: кто, где и когда завербовал Бартини для
работы в СССР. Арестованному оставалось только подтвердить, - что он вскоре
и сделал, заодно признавшись в подготовке поджога авиазавода © 240. И еще:
до ареста и после освобождения Бартини примерно одинаково рассказывал об
отплытии из Владивостока в 1920 году. Вместе с другими военнопленными из
Австро-Венгрии он сел на пароход, который должен был доставить их в Европу.
В Шанхае барону и его венгерскому другу Ласло Кеменю пришлось сойти на
берег: их хотели выбросить за борт как сочувствующих большевизму. Так
написано и в "Красных самолетах". А на Лубянке Бартини излагал эту историю
несколько иначе: расправа грозила ему со стороны венгров-большевиков!
В середине 50-х годов Бартини реабилитировали. Но при этом было точно
установлено, что советские разведорганы никогда не привлекали его к своим
акциям. В архивах ГРУ и ПГУ КГБ нет сведений о генуэзской операции 1922
года, в ходе которой "красный барон" познакомился с князем Феликсом
Юсуповым и через него внедрился в группу Бориса Савинкова. Савинкова в
Италии вообще не было, а монархист Юсупов, женатый на племяннице Николая
II, вряд ли мог сотрудничать с бывшим эсеровским террористом.
В бывшем архиве ЦК КПСС хранится коминтерновское "Личное дело"
Бартини. По словам референта отдела, оно выглядит очень подозрительно:
тоненькая папочка в пять-шесть страниц. Нет, в частности, ни одной анкеты
(остальные политэмигранты заполняли их каждый год), зато сделана запись о
том, что прием в итальянскую компартию "документально не подтвержден".
Мы проверили: ни в одном из итальянских, венгерских,
австро-венгерских, австрийских и немецких генеалогических изданий не
упоминается род ди Бартини. Нет этого имени и в многочисленных справочниках
"Кто есть кто", изданных в начале ХХ века. Кое-что объяснил протокол
первого допроса в Бутырской тюрьме: там записано, что документы на имя
Бартини и соответствующую "легенду" барон получил перед отправкой в
Советский Союз. Ранее Роберто носил фамилию отчима - венгра Людвига Орожди.
Своего родного отца - австрийского барона Формаха - он никогда не видел. Со
слов Бартини следователь записал и девичью фамилию матери - Ферсель (по
другим документам - Ферцель). Но и эти фамилии в справочниках не
встречаются.
Большую помощь в наших розысках оказало посольство Республики Хорватии
в Москве и работники городского архива Риеки. Директор архива д-р Горан
Горнкович сообщил, что в сентябре 1912 года русский пилот Харитон
Славороссов действительно летал в Фиуме. Но вице-губернатором до 1902 года
был д-р Франческо Вио. Затем он был назначен губернатором, а
вице-губернатором стал д-р Андреа Беллен. Сведений о людях по фамилии
Бартини, Формах и Ферсель в архиве не обнаружили. Зато нашелся другой след:
неподалеку от Фиуме было поместье барона Филиппа Орожди (Orozdi) -
итальянца по происхождению, крупного землевладельца и депутата верхней
палаты венгерского парламента. Барон фигурирует и в списке почетных членов
венгерского аэроклуба. Его брат жил в Будапеште.
Роберто Орос ди Бартини: Orozdi?
Кто же был отцом или отчимом Роберто - барон, увлеченный авиацией, или
его брат Лайош (по-итальянски - Лодовико, по-немецки - Людвиг)? Ответ
подсказывает отчество Бартини - Людвигович. Но нельзя исключать того, что
история с внебрачным рождением выдумана от начала до конца, и мальчика
привезли из другой страны. Такое бывало: ребенка из знатной семьи увозили
подальше или отдавали на воспитание, когда ему угрожала опасность или его
рождение путало какие-то династические расчеты. Значит, Бартини не
эмигрировал в Советскую Россию, - он вернулся из эмиграции!
(Иван Бездомный - о Воланде: "Это русский эмигрант, перебравшийся к
нам!")
7. "ТИПИЧНЫЙ ПРОГРЕССОР"
Статья про испытание "невидимого самолета" и книга о "красном бароне"
- как две половинки разорванной купюры. Пароль. Возможно, он откроет
"второе дно" булгаковского романа и объяснит, почему прототипом Воланда
стал Роберто Бартини - инженер, художник, физик, пилот, подпольщик,
аристократ... Парадокс Агриппы: "Я - Бог, я - герой, я - философ, я -
демон, я - весь мир, на деле же это просто утомительный способ сказать, что
меня нет".
"Человек-невидимка".
Истина проявляется в мелочах. В книге И.Чутко можно прочитать о том,
что главный конструктор носил очень старое пальто и шапку, которой впору
было чистить обувь. Работал в полутьме. Писал странные картины. "Одну
комнату в квартире он попросил маляров выкрасить в ярко-красный цвет,
другую сам разрисовал таким образом: на голубом потолке - солнце, чуть
ниже, на стенах, - поверхность моря, волны в белых барашках, кое-где
островки. Чем "глубже", ниже по стенам, тем зелень воды становилась гуще,
темнее, и в самом низу - дно". В красной комнате барон работал, а "на дне"
отдыхал - пил бурду из крепчайшего чая и кофе со сгущенкой - один к двум -
и кушал вафельный торт "Сюрприз".
(Был такой случай: в тридцатые годы один наш разведчик зашел в
берлинскую парикмахерскую и с непривычки дернулся, когда его стали брить с
холодной водой. Сообразительный парикмахер позвонил в гестапо).
Рассказывая о картинах Бартини, Чутко особо подчеркивает
фантастичность сюжетов: "...про то, чего никто не видел, но нельзя сказать
уверенно, что такого быть не может". Явно неземные пейзажи, солнце -
маленькое, нездешнее, похожее на яркую звезду, необыкновенные сооружения и
летательные аппараты... А эта картина описана в первой статье о
"невидимке", напечатанной еще при жизни конструктора: "На другом рисунке
было море, волны и остров. На острове невероятно высокая башня, каких не
бывает и быть не может, уходящая сквозь подсвеченные снизу облака. И на
кончике башни, за облаками, чуть ли не среди звезд - белый огонь".
Картин у Бартини было много, - почему же Чутко (или сам Бартини)
выбрал именно эту - с явно аллегорическим маяком? Последователь Рерихов
непременно вспомнит о Башне Шамбалы. Белый свет на вершине исходит из
таинственного кристалла, называемого Чантамани. Тибетские ламы утверждают,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг