камуфляже, с двумя настоящими медалями, "Отвагой" и "Василичем2",
заспанный и благоухающий спиртным на метр вокруг. Щурясь и промаргиваясь,
он всматривался в неожиданного гостя, пока не сообразил, что тот ему не
снится. И, почесывая живот под тельняшкой, без особых эмоций осведомился:
- Проблемы какие, мужик? И зевнул от души: аа-ууу-ыыы...
- У вас вода течет, - деликатно осведомил г-н Павлычко, представитель
частного капитала, низового его звена. - Мне квартиру топит...
Бравый вояка, закатив глаза, старательно пытался понять, чего от него
хотят. Одной рукой по-прежнему скребя пузо, второй принялся чесать в
затылке. Не похоже было, что он когда-нибудь намерен отверзнуть уста.
- У тебя вода течет! - потеряв терпение, драматически воскликнул Павлычко.
- Вода? Слышь, а откуда вода взялась? Воду мы вчера не пили. Все пили,
кроме воды...
- У меня квартиру заливает!
- А она где?
- Внизу! - энергично ткнул пальцем Павлычко. - Под тобой прямо! Ну,
доходит?
- Чего-то такое помаленьку доходит... - Вояка, качнувшись, протянул
широкую ладонь. - Будем знакомы, сержант Карасев... Слышь, выпить хочешь?
Там осталось до фига...
- Да какое выпить?! Квартиру топит!
- Не, мужик, я решительно не врубаюсь, - сообщил сержант. - Пить ты не
хочешь, как импотент какой, прости господи... Чего ж тебе надобно, старче?
- Да ты... - рявкнул изобиженный сосед снизу и тут же осекся, пытаясь быть
дипломатом. Произнес раздельно и елико возможно убедительно: - Слушай,
парень, ну сообрази ты, наконец, похмельною башкою: у тебя то ли трубу
прорвало, то ли кран не закрыли. У меня с потолка так и хлещет, там,
внизу, под твоей квартирой, врубаешься?
- Да вроде, - помотав головой, сказал сержант. - Пошли глянем.
И энергично ринулся на площадку - как был, босиком. Павлычко обрадованно
топал впереди.
Нижняя квартира, в самом деле, являла собою печальное зрелище - на потолке
темнело огромное влажное пятно, а на полу, соответственно, можно было при
желании пускать кораблики. За то время, что они стояли и смотрели, с
потолка толстым ручьем пролилось еще не менее полведра.
- Шумят ручьи, журчат ручьи...-легкомысленно пропел сержант, покачиваясь.
- Ну, что я тебе скажу? Репетиция всемирного потопа, прямо прикинем...
- Ну что ты стоишь? - прямо-таки взвизгнул Павлычко. - Сходи к себе, воду
перекрой!
- Так она не у меня перекрывается, стояк в подвале где-то...
- Может, у тебя кран не закрыт?
- Дался тебе этот кран, дядя, - произнес сержант совсем даже трезво. -
Кран, кран...
В следующий миг г-н Павлычко успел сообразить, что глаза сержанта
сверкнули совершенно трезво, холодно, а вот больше ничего не успел -
"сержант" отточенным приемом сбил его на пол, физиономией в холодную воду,
завернул руку, навалился.
Еще трое ворвались даже раньше, чем хозяин явки успел взвыть от нешуточной
боли. Звонко журчала водичка, аш-два-о.
Особо суетиться ворвавшиеся не стали - и без того было известно, что
данный субъект пребывал в квартире в гордом одиночестве (что установили с
помощью не самого сложного прибора, использовавшего не столь уж
головоломные законы физики). Никакого сопротивления г-н Павлычко уже не
оказывал, тем более любимого авторами детективов вооруженного - по той
простой причине, что любой, попавший в теплые дружеские объятия прапорщика
Булгака, о сопротивлении как-то незаметно забывал.
В общем, все обстояло чинно и благолепно, но так уж заведено - врываться в
молниеносном темпе. На всякий случай... Потом можно было и расслабиться.
Благо от них вовсе не требовалось уподобляться американским копам и долго
талдычить задержанному, на что он имеет право, а что непременно будет
использовано против него.
У лежащего всего-навсего вежливо спросили:
- Представляться надо?
Судя по тому, как он, лежа щекой в прохладной водичке, зло фыркал и
добросовестно пытался испепелить взглядом, в подобных церемониях заведомо
не было нужды. Но все же ему культурно сообщил старший группы:
- Федеральная служба безопасности. Такие дела. - И, присев на корточки,
рявкнул: - Где встреча? Где у Скляра встреча, спрашиваю?
- А я знаю? - огрызнулся пленник. И так ясно было, что промолчит - то ли
из вредности, то ли в самом деле не знает. Но всегда лучше спросить, мало
ли какие чудеса случаются, вдруг да ляпнет: "На углу у булочной". Нельзя
жить, совершенно в чудеса не веря.
Увы, не получилось чуда. Старший выпрямился и, перейдя на местечко посуше,
скучным голосом заключил:
- Ну, давайте работать, по порядочку...
...Довольно быстро шагавшие за Скляром и его неизменным Остапом опера
пришли к выводу, что клиент их не засек, или, говоря сухим казенным
языком, "объект наружного наблюдения за собой не выявил". Ничего
удивительного, в общем:
Скляр был битым волчарой, но главным образом в том, что касалось войны и
"партизанки", а здесь требовались иные, специфические навыки, коими бывший
десантник обладать не мог, а времени научиться не особенно и хватало...
Зато опера в полной мере оценили продуманность, с каковою Скляр слепил
свой сегодняшний образ. Отглаженные темные брюки, явственно
консервативные, куртка защитного цвета - никоим образом не форменная, но
недвусмысленно вызывавшая ассоциации с армией. Планка из трех ленточек -
Красная Звезда, "Отвага", "Василич". Очки в строгой оправе, черный
портфель, стрижка-полубокс, степенная походка - этакий заслуженный
отставник, нашедший себя на гражданке не в мелкой коммерции или, упаси
боже, рэкете, а где-нибудь в патриотическом воспитании молодежи... Верный
телохранитель, безусловно, не достиг такой отточенности облика, но и он
выглядел солидным, степенным, располагающим.
Нервы у всех охотников чуточку позванивали, как натянутые струны.
"Карусель" раскрутилась по полной программе, если учесть, сколько было
задействовано машин и пеших, но все равно такие вот ситуации, когда место
встречи неизвестно до последнего и захват придется выстраивать чуть ли не
в секунды, на полнейшей импровизации, с ходу и с колес, отнюдь из
способствуют сохранению нервных клеток - в особенности если предписана
тишина в эфире... Ну, не могильная тишина, не полная, однако разговоры по
рации строго-настрого приказано свести к жизненно необходимому минимуму...
Очередной хвост, перенявший Скляра у коллег менее минуты назад, отчетливо
слышал, как в кармане у ведомого затрезвонил мобильник. Скляр без лишней
поспешности, без свойственного юным обладателям "мобил" выпендрежа
приложил агрегат к уху, преспокойно промолвил:
- Да, я, Михалыч, скоро буду, что ты зря дергаешься...
Следовавший за ним оперативник, понятное дело, не мог определить, кто
звонил клиенту и в чем там дело. Зато это моментально поняли люди, которых
здесь не было вовсе, потому что они преспокойно сидели со своей
аппаратурой в паре километров отсюда - спецы по радиоэлектронной борьбе,
самый засекреченный народ среди самых секретных.
То, что звуки конкретного голоса столь же неповторимы, как отпечатки
пальцев, установлено еще лет тридцать назад. Хватило времени, чтобы
разработать соответствующюю аппаратуру. А потому хитрая электроника,
работавшая в прочном содружестве с хорошим компьютером, моментально
доложила, что звонил Скляру второй участничек встречи, тот самый
подполковник из штаба округа, - нервишки играли, явился к месту первым, за
пару минут до расчетного срока, торопился напомнить о себе.
Данный факт кое в чем здорово помог - уже через сорок пять секунд после
звонка остро отточенный карандаш спеца поставил на плане города аккуратную
точечку, а заглянувший через плечо местный оперативник, знавший сей
населенный пункт, как собственную квартиру, зло выдохнул:
- С-сука...
- Что там? - спокойно спросил спец по хитрой электронике.
- Если это место встречи и есть... С-сука, это ж детсад! Рабочий день,
киндеров там...
Тратить время на эмоции было некогда, и он оглянулся на того, кто только и
был наделен правом отдавать приказы. Зло нахмурился:
- День теплый, детвора вся на улице... Тот, кто мог приказывать, сказал:
- Всем группам - "десятку". Особо ювелирно, кровь из носу... И координаты.
Через пятнадцать секунд в эфир метнулось, как стрела из лука:
- Вероятность - семнадцатый квадрат. Десять, десять!
Да уж, это была десятка. Выражаясь в манере безымянных авторов "Тысячи и
одной ночи" - десятка из десяток, порождение джинна...
Тихая улочка, захолустный район с несколькими панельными пятиэтажками по
левую сторону дороги - ну, это само по себе еще не было головной болью,
все и так знали, что опытный человек вопреки иным стереотипам как раз
такие места и выбирает: очень трудно маскироваться наружке, не то что на
многолюдном проспекте мегаполиса.
Но вот по правую сторону дороги - детский сад с огромным, огороженным
невысоконьким забором двором, по которому шумные карапузики обоего пола
разгуливали в устрашающем множестве.
Для человека непосвященного картина умилительная (ну, где все ваши
разговоры о сокращении нации?!), а для специалиста сейчас - картина
жуткая. Потому что доподлинно известны две вещи: во-первых, у Скляра с
Остапом карманы чем только ни набиты, а во-вторых, терять им, в общем,
нечего.
И место выбрано с умыслом, как раз из-за детского многолюдства, - иначе
зачем Остап в какой-то момент резко ускорил шаг, оторвался от спутника,
прошел мимо томившегося в условленном месте подполковника и занял позицию
метрах в пятнадцати от него, как раз напротив заборчика? Заборчик, хилые
штакетины, достигает ему до пояса, одним рывком перемахнешь, а по другую
сторону - писк, беготня, песочница, парочка клуш-воспитательниц, от
которых в данной ситуации толку чуть меньше, чем от козла молока...
Но все равно растерянности не возникло, люди бывалые. Просто-напросто из
множества скрупулезно просчитанных вариантов во мгновение ока приняли
один, наиболее подходивший к ситуации, плюс импровизация, конечно...
Скляр уже дружески здоровкался за ручку со своим ссученным дружком -
полноватая, щекастенькая штабная сволочь, которой мало было безопасного
места службы, и проистекавших от близости к начальству льгот, и шинельки
из генеральского сукна, и безотказных химических блондинок-прапорщиц.
Подполковник явно нервничал, а Скляр, судя по скупой убедительной
жестикуляции, заверял, что все спокойно и оснований для неврозов нет...
Вокруг уже началась работа. Как-то так получилось, что случайный
мотоциклист остановился очень уж близко от "сладкой парочки", всего-то
метрах в пятнадцати, и, выключив мотор, длинно свистел, таращась на
какой-то из балконов: ну, девочку высвистывал, конечно, волосатик...
Как-то так получилось, что по улочке с двух разных направлений двинулись
одиночные прохожие, равно как и небольшие компании - самого невинного вида
и облика. Такси пассажира высаживало - а тот, поддавший, сомневался
громко, туда ли его привезли, вроде бы ему в другое место необходимо... И
так далее, и тому подобное. В таком вот случае даже профессионалу
чертовски трудно определить, где наружка, а где нормальное коловращение
жизни. Это, конечно, плюс.
Те двое не собирались затягивать рандеву до бесконечности, уподобляя его
былым выступлениям Л.И. Брежнева. От Скляра к подполковнику перешел
большой конверт официального вида, а от подполковника к Скляру - тощенькая
невидная папочка с прочно завязанными тесемками, тут же исчезнувшая в
портфеле. Короткое, немногословное прощание - и они разошлись, как в море
корабли. Не подозревая, что во всех деталях запечатлены для истории на
видео. Не подозревая, что начальством ведено брать обоих тут же, на
горячем.
Плохо только, что Остап торчал на прежнем месте, что, ясное дело, все же
не позволяло корректировать недвусмысленный приказ начальства. Ну,
поехали...
Скляр успел отойти метров на сорок. А потом лениво ехавший мимо "уазик"
самого непрезентабельного вида с неожиданным проворством вильнул к
тротуару, молниеносно распахнулась дверца, случайный прохожий с
неслучайной ловкостью подсек Скляра в коленках - и тот головой вперед
улетел внутрь, где его тут же приняли четыре руки, выкрутили верхние
конечности, припечатали мордой к пыльному полу. Секунда - и нет "уазика",
словно привиделся...
Подполковник успел отойти самую чуточку подальше - потому что припустил
рысцой. Что ему нисколечко не помогло: каким-то чудом вмиг протрезвевший
пассажир такси, сказавшийся у щекастого на дороге, крутанул обычную
"метелицу" - и подполковник, еще не успев осознать, что с ним происходит,
влетел в распахнувшиеся задние дверцы "Газели"-фургона, тут же сорвавшейся
с места.
У тех, что ждали в фургоне, было секунд пять на выражение эмоций, не
более, о чем они прекрасно знали. И постарались использовать этот
невеликий отрезок времени с максимальной пользой. Поскольку из физики
известно, что всякое движение, собственно говоря, относительно, можно с
чистой совестью сказать, что это именно подполковник в быстром темпе
ударялся различными участками организма о костяшки пальцев и ребра ладоней
следаков с вымпеловцами. Все, в конце концов, относительно. Главное,
внешних следов не осталось никаких. Подполковник оказался настолько глуп,
что, болезненно охая и подвывая, заорал:
- Товарищи, это ошибка, я хотел помочь органам!..
За что ему, распластанному, несильно наступили на рожу подошвой кроссовки
и грозно посоветовали:
- Заткнись, тварь продажная...
...Остап не мог не видеть магическое исчезновение и своего "пана сотника",
и пришедшего на встречу штабного. Увы, он стоял так, что подступиться к
нему даже рывком не было никакой возможности. И потому действие
застопорилось - мотоциклист, все еще высвистывавший свою девчонку,
лихорадочно прикидывал, успеет ли, запустив мотор, рвануть к забору, те
двое, что выдавали себя за мирных покупателей у киоска, думали о том же
примерно самом, "таксист" запустил двигатель - ему было проще всех, он-то
мог непринужденно развернуться так, что пришлось бы проехать аккурат мимо
Остапа, а это давало возможности и варианты...
Стоп! Не сводя с "Волги" застывшего взгляда, Остап медленно вынул из-за
пазухи левую руку - правую прижимая к груди так, словно удерживал во
внутреннем кармане что-то небольшое - и поднял ее явно демонстративным
жестом.
На указательном пальце поблескивало железное колечко, в котором понимающий
человек моментально мог опознать чеку от гранаты.
Понимающие люди мгновенно и опознали Не нужно быть семи пядей во лбу,
чтобы продолжить нехитрые логические умозаключения: если в левой руке
чека, то правой, соответственно, прижата к телу граната. А гранаты бывают
разные. Разлет осколков у иных такой, что из конца в конец прошьет этот
дворик, полный гомонящей детворы. Последствия предсказуемы и страшны.
На чердаке одной из пятиэтажек, у слухового окна, человек в штатском
положил руку на плечо снайперу и звенящим шепотом приказал:
- Отставить...
Снайпер, не оборачиваясь к нему, кивнул - и снял палец со спускового
крючка, по-прежнему прильнув к прицелу.
С другой стороны садика, невидимой с улицы, другой человек, опять-таки в
штатском, кивком указал напарнику на двор:
- Перекрой ему...
Тот понял мгновенно - и рванул через двор, лавируя меж ребятишек.
Остап, бросив быстрый взгляд через плечо во двор, положил руку на верхнюю
планку забора, хотел перемахнуть туда рывком - и замер. Метрах в десяти от
него стоял молодой человек - он просто-напросто стоял, сунув руку за борт
куртки, сверля Остапа нехорошим взглядом. Чуть заметно покачал головой,
сжал губы с видом упрямым и непреклонным.
Незаметный для посторонних обмен взглядами мгновенно внес ясность - Остап
прекрасно понял, что получит пулю при первой же попытке перепрыгнуть во
дворик, суливший массу выгод с точки зрения захвата заложников. Он,
однако, сдался не сразу, чуть шевеля губами, пообещал:
- Уйди, взорву...
- А успеешь? - таким же злым и быстрым шепотом ответил его противник. -
Назад, сука, наз-зад...
И сделал плавный шажок вперед, все так же нехорошо, напряженно усмехаясь,
держа руку под курткой.
- Взорву...
- Пузом накрыть успею, если бросишь... Никто в садике, так уж обернулось,
не обращал на них внимания - ни детишки, ни воспитательницы, поскольку
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг