Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   Артемида скользнула по нему взглядом и ничего не ответила. Они были уже
перед  входом  в  пещеру.  Собаки  легли  на  землю,  высунув  языки,   и,
невероятно, но в их глазах Майону почудилась насмешка. Кто их знал...
   Артемида протянула руку, и очаг в глубине  пещеры  вспыхнул  прозрачным
багровым пламенем, не  дающим  копоти.  Блики  играли  на  шкурах  зверей,
покрывавших  пол  и  стены,  и  шкуры,  казалось,  шевелились.  Майон   не
чувствовал себя скованно  -  первое  почтительное  изумление  осталось  на
ночном берегу, к тому же он помнил все,  что  говорила  Афина  о  богах  и
людях.
   - Что-то там поделывают мои дорогие родственники? - спросила  Артемида,
словно угадав его мысли.  -  Замышляют  очередной  заговор  против  Зевса?
Можешь не отвечать, я знаю сама. Все эти дрязги  с  дурацким  постоянством
вспыхивают на унылой горе что ни день... О чем они  тебя  просили?  (Майон
молчал.) Ну а если я прикажу отвечать?
   - Я не выдаю чужих тайн, - сказал Майон.
   - Быть по сему. В  конце  концов,  меня  не  интересует  Олимп,  я  уже
говорила. К чему мне их сплетни и запутанные взаимоотношения, если в  моих
лесах я и так - царица? Не о том разговор. Я обещала рассказать о Геракле.
   Блики  огня  играли  на  ее  лице,   делая   красоту   переменчивой   и
таинственной.
   - Какой он был, Артемида? - спросил Майон.
   - Называй меня Делия, - сказала она. - Делия - я ведь родом  с  острова
Делос. Так меня называл Геракл.
   - Какой он был, Делия?
   - Почему-то его очень часто любят представлять грубым и  невежественным
силачом, находившим противоестественное наслаждение в битвах и истреблении
чудовищ. А он был совсем не таким. Конечно, бывал и груб. И с женщинами  в
том числе: самое трудное для вас  -  быть  с  женщиной  нежным,  вы  этого
прямо-таки панически боитесь. Но нельзя было заставить его делать то, чего
он не хотел. Майон, я готова была стать его любовницей. А он меня отверг -
улыбаясь и беззлобно шутя.  И  я  не  смогла  на  него  обидеться.  -  Она
отрешенно улыбнулась, глядя в пламя. - Обиделись мои  псы  -  за  то,  что
пренебрегают их повелительницей, - и бросились на него. А он  сгреб  их  и
побросал в реку: он был Геракл. Пожалуй, я его любила, если только  богиня
способна кого-нибудь любить. Он не подчинялся никому и ничему.
   - Но Эврисфей?
   - Да, он служил Эврисфею, - сказала Делия. - И по его приказу  совершил
все то, что ныне именуется двенадцатью подвигами Геракла. Но потому  лишь,
что сам того хотел, искупая этой службой давнее, наполовину случайное свое
преступление. Геракл  -  это  независимость,  доброта  и  сила.  И  полное
бескорыстие. Он мог совершенно законным образом сесть  на  микенский  трон
вместо Эврисфея, но отказался. Он сам создавал  царей:  когда  дорийцы  за
помощь в войне против лапифов передали ему треть своих  владений,  он  эти
владения просто-напросто подарил. И Приам стал  царем  Трои  исключительно
благодаря Гераклу.
   - Но...
   - Да, считается, что Геракл был врагом Трои. Но об этом потом.  Сначала
- о Геракле-миротворце. Он был миротворцем, Майон.  Войны  он  вел,  чтобы
примирить враждующих соседей или чтобы отучить кого-то от привычки жить за
счет грабительских набегов. Там, где он  проходил,  прекращались  раздоры,
смирными становились воинственные цари, гибли угрожавшие  людям  чудовища.
Он хотел объединить всю Грецию. То, что сделал с  Аттикой  Тезей,  -  лишь
развитие мыслей и идей Геракла. Тезей был  хорошим  учеником.  Нужно  было
идти дальше. И я знаю точно: они собирались идти дальше, Геракл и Тезей, и
за ними шли многие. К ним собирались примкнуть Фивы, кентавры, дорийцы.  -
Она горько усмехнулась. - Но были еще и золотообильные Микены -  там  тоже
намеревались объединить  Грецию,  разумеется  под  властью  Микен,  и,  уж
конечно, не для того, чтобы законами ограничить власть царей.  Геракл  был
опасен - и тогда он погиб. Предатели попадаются среди  любого  народа.  На
этот раз им оказался кентавр Несс.
   - Ты хочешь сказать, что по замыслу микенцев... - У Майона  перехватило
дыхание.
   - Да. Я только не знаю кто - Агамемнон или многомудрый  Нестор.  Скорее
всего, оба вместе. Через жену Геракла Несс подсунул отравленную тунику,  и
Геракл умер. Потом истребили кентавров, свалив вину на Геракла, который не
мог уже ничего опровергнуть.  И  похитили  у  Геракла  смоченные  в  крови
Лернейской гидры стрелы - страшное оружие,  без  которого  не  удалось  бы
взять Трою. И натравили на Фивы Спарту. И все пошло  прахом.  Тезей  вдруг
остался  без  друзей  и  союзников,  без   Геракла.   Да,   еще   сочинили
романтическую  историю  о  том,  как  умирающий  Геракл   завещал   стрелы
"постороннему" юнцу с ясными глазами, случайному прохожему Филоктету. Хотя
этот Филоктет несколько лет числился  в  спутниках  странствий  Геракла  -
шпионил для Нестора. Геракла не стало, стрелы похищены, Тезей бессилен.  И
началась новая грязная интрига - подготовка к Троянской войне.
   - Мне важно знать и это, - сказал Майон.
   - А вот меня это не интересует, - сказала Делия. - Это другая  история,
до которой мне нет никакого дела,  потому  что  Геракл  был  мертв,  когда
разбойничья  шайка,  именуемая  войском  ахейцев,  отплыла   в   Трою   из
Арголидского залива.
   Майон молчал. Слишком многое рушилось. То,  чему  он  привык  верить  с
детства, почти все приходилось осмысливать по-иному, и мир, каким  он  был
для Майона прежде, уходил невозвратно. Ему было больно, но  он  не  жалел,
что это случилось именно с ним.
   - Каждый знает лишь часть истины и не желает сложить эти части в целое.
   - Вот именно, -  сказала  Делия.  -  Меня  интересует  лишь  Геракл.  К
сожалению, Архилох не сделал так, как мне хотелось бы.
   - Ты его знала?
   - Разумеется, - сказала Делия, и в ее голосе  прозвучала  неизвестно  к
чему относящаяся злоба. - Упрямейший фанатик истины, заменившей  ему  всех
богов. Ведь ты не такой же, правда?
   - Боюсь, что я дольше, чем нужно, не мог понять, какой  я,  -  медленно
сказал Майон, словно осваивая недавно выученный язык.  -  Что  делать,  мы
сплошь и рядом растем на ощупь, как зерно в земле. Но теперь знаю  твердо:
если Архилох видел смысл и цель жизни  в  служении  истине,  то  я  именно
такой. Что с ним случилось?
   -  Он  погиб  после  резни,  которую  приписали  пьяному   Гераклу,   -
истребления кентавров.
   - А его рукопись?
   - Есть одна-единственная копия, неизвестно  где  затерявшаяся.  А  сама
рукопись - здесь.
   Делия  коснулась   укрытого   медвежьей   шкурой   предмета,   похожего
очертаниями на сундук или ларец. Майон невольно потянулся к нему,  но  его
ладонь задержала маленькая, сильная рука.
   - Подожди, - сказала Делия. -  Сначала  выслушай  меня.  Я  отдам  тебе
рукопись Архилоха. Кроме того, расскажу тебе о Геракле  все,  чего  нет  в
рукописи, чего никто не знает. И ты напишешь о жизни Геракла так  подробно
и ярко, как никто. Ты создашь вещь, равной которой не было. Но...
   - Что? - Майону передалось ее волнение.
   Делия придвинулась к нему,  ее  губы  были  совсем  близко,  и  от  нее
исходили печальные и сладкие запахи осени. Ее голос обволакивал:
   - Но с одним маленьким условием. В твоем произведении должна быть и  я.
Это я вдохновляла Геракла на подвиги, это я была его единственной, верной,
преданнейшей любовницей, советчицей и другом. Это я подсказывала  решения,
вдохновляла и вознаграждала. Везде, всегда, всюду  -  я.  Ты  меня  хорошо
понял? Пусть все узнают, кем я  была  для  Геракла,  чем  он  мне  обязан.
Посмотрим, как тогда завертится от зависти весь этот сброд на Олимпе.  Ну?
Что молчишь?
   Словно холодом пахнуло от очага, и образ прекрасной охотницы, свободной
от пороков большого мира, потускнел, погас.
   - Нет, - сказал Майон, - это невозможно. Мы  только  принизим  Геракла,
изобразив его куклой, жившей твоей волей и желаниями. И ты  прекрасно  это
понимаешь.
   Что-то умирало в его  душе,  что-то  прекрасное  и  гордое.  "Артемида,
Делия, независимая хозяйка лесов и Луны, - горько подумал он, - а я так  в
тебя верил, возможно даже, был чуточку влюблен".
   Делия придвинулась к нему еще ближе, ее  волосы  ласкали  лицо,  жаркий
шепот пьянил:
   - Майон, женщина, даже  если  она  богиня,  всегда  преклоняется  перед
мужчиной,  наделенным  какими-то  особенными  достоинствами.  Ты   станешь
великим поэтом. Не думай, что я предлагаю тебе  себя  как  взятку,  считай
меня наградой, которую ты заслужил. Я буду верной и  покорной,  любящей  и
преданной. Со мной ты узнаешь счастье, какого тебе в другом случае никогда
не иметь. Майон, любимый мой, все будет прекрасно, только сделай так,  как
я хочу.
   Он терял разум и способность противоречить - от этого шепота, этих губ,
нежной кожи под ладонями, чувствовал, как  растворяется  его  воля,  и  он
тонет в жарком шепоте, определяющем его судьбу и славу.
   Но тут что-то произошло. Словно отдернулась завеса в  летний  солнечный
день,  и  ему  увиделся  Геракл  -  независимый  и   добрый,   могучий   и
непримиримый, он смотрел хмуро, в его  взгляде  были  упрек  и  сожаление.
Невыразимым усилием Майон всплывал на поверхность, и расступилась  тяжелая
вода сладкого дурмана.
   - То же самое ты говорила Архилоху? - спросил он, отводя ее ладони.
   И понял по глазам Делии, что угадал. Ее лицо исказилось то ли  злостью,
то ли болью. Майону показалось,  что  сейчас  она  разрыдается,  громко  и
безутешно, как обычная женщина. Нет. Она справилась с собой, в  ее  глазах
полыхала ненависть.
   - Уходи! - яростно прошептала она. - Уходи, или я крикну своих собак.
   Майон протянул руку к ларцу. Делия отвернулась, и он  решился,  откинул
крышку, вынул пачку листов, завернутых в узорчатую сидонскую ткань.  Делия
ему не препятствовала.
   - И вот еще что, -  сказал  он.  -  После  этого  разговора  приходится
поневоле критически взглянуть на некоторые общеизвестные события. Я имею в
виду знакомую всем историю о том, как ты волшебством  задержала  идущие  к
Трое корабли, и Агамемнон, чтобы умилостивить тебя, был вынужден  принести
тебе в жертву свою дочь Ифигению. Я уверен, что ничего подобного не  было.
(Она отвернулась и молчала.) Ведь правда не было, Делия?
   - Не было, - сказала она тихо. - Никакого отношения я не  имею  к  этой
проклятой войне. Доволен теперь?
   - Да, - сказал Майон. - Потому что в этой истории, будь она правдой, ты
была бы достойна лишь осуждения за жестокую и нелепую прихоть.
   Она зажмурилась и потрясла головой:
   - Убирайся...
   У выхода он обернулся. Делия  стояла  на  коленях  на  медвежьей  шкуре
посреди рассыпанных золотых стрел, метких, но бесполезных  сейчас,  уронив
руки, смотрела на него,  и  он  едва  не  поддался  ее  умоляющим  глазам.
Хотелось вернуться, приласкать и утешить, сделать все, как она  хочет,  но
этим он предал бы Геракла, доброго и  могучего.  Нужно  было  выбирать,  и
Майон выбрал. И ничего тут нельзя было сделать - ни утешить, ни объяснить.
   Майон вышел из пещеры. Собаки не сдвинулись с места, но злобно зарычали
вслед, и это рычание сопровождало его, пока он  не  выбрался  из  леса  на
ведущую к Спарте дорогу. Он понял, что талант - оружие и сила,  к  которым
относятся с уважением даже боги;  что  люди  сильнее  богов,  пусть  и  не
всегда. Он чувствовал, что прежним не  будет  никогда,  что  отыскал  свою
дорогу и должен ею идти, что бы ни ожидало за поворотом.
   - Спасибо, Делия, - сказал он, обернувшись к безмолвному лесу. -  Ты  и
не представляешь, что дала мне.



10. ЕЛЕНА СЕГОДНЯ

   Эттей, занимавший во дворце какую-то ничтожную должность, но,  как  это
часто бывает, имевший немалое  влияние,  внешним  обликом  был  низенький,
живой, с очень подвижным лицом,  способным  за  минуту  сменить  множество
выражений. Порой маски менялись молниеносно, без  всякого  соответствия  с
тем, что он в этот миг говорил, все время он играл, и догадаться, каков же
он наедине с собой, было решительно невозможно. Может быть,  он  настолько
сжился с вечным лицедейством,  что  и  во  сне  маски  на  лице  постоянно
менялись.
   - Собственно говоря, увидеть Елену  Прекрасную  не  составляет  особого
труда, - тараторил он, указывая Майону  дорогу.  -  И,  если  быть  совсем
откровенным, мы неплохо на этом зарабатываем. Два раза в неделю мы, собрав
некоторую плату, пускаем  народ  на  галерею,  и  они  могут  собственными
глазами видеть прогуливающуюся в  саду  Елену  Троянскую.  Честное  слово,
желающие не переводятся, и никто не считает, что потратил деньги зря. Быть
у нас в Спарте и не увидеть  Елену  Прекрасную?  Конечно,  к  тебе  нельзя
подходить с той же меркой, что и к обычным зевакам. Когда стало  известно,
что в нашем городе находится знаменитый афинский аэд...
   - Да? - вежливо спросил Майон.
   - Задумавший, как  нам  стало  известно,  грандиозное  повествование  о
Троянской войне, - вкрадчиво добавил Эттей.  -  А  это  не  могло  нас  не
заинтересовать.  Скажу  больше,  это  заинтересовало  в   первую   очередь
Прекрасную Елену,  ведь  до  сих  пор,  увы,  не  создано  монументального
сказания об этой славной войне.
   - И не отражена должным образом ее причина - Елена? - спросил Майон.
   - Я рад, что ты все понимаешь. О нас распускают  всевозможные  вздорные
слухи, наверняка и до вас они дошли, - что мы якобы прямо-таки охотимся за
молодыми талантами и сулим им немалые  деньги,  если  они  незамедлительно
возьмутся за  работу.  Я  могу  тебя  заверить,  что  это  ложь.  Нам  нет
необходимости кого-либо подкупать. Когда ты увидишь Елену, ты поймешь, что
из-за такой женщины  могла  вспыхнуть  сто  одна  война.  И  ты  сам,  без
подсказки и подкупа, засядешь за работу  -  женская  красота  вызывает  не
только войны. Я прав?
   - Ты абсолютно прав, - сказал Майон.
   - Тс-с! Мы пришли.
   Майон  оглянулся  на  спутника,  но  того  уже  не  было.   Колыхнулась
драгоценная чужеземная ткань портьеры, и в зал вошла Елена.
   Она была прекрасна. Наверное, самая красивая на свете, и время не имело
над ней власти. Можно было согласиться с Эттеем  и  многими  другими,  что
из-за этой женщины способна вспыхнуть сто одна война. Можно было с  легким
сердцем  верить,  что  много  лет  назад  эти  серые  спартанские   глаза,
вызывавшие сладкую тоску, бросили народ на народ. Можно... но существовала
еще холодная, мрачная война и летящие из прошлого стрелы.
   Поэтому  он  с  трудом,  но  справился   с   нахлынувшим   восхищением,
нерассуждающим и страстным. Месяцем ранее он неизбежно  растворился  бы  в
этих глазах и стал их вечным рабом, но сейчас он был  человеком,  начавшим
познавать жестокую сложность жизни и намеренным  прошагать  этот  путь  до
конца. Он стоял и смотрел, как идет ему навстречу Елена Прекрасная.  Елена
Троянская.
   Она была как музыка, как пламя - прекрасное совершенство, и  невозможно
было представить мужские ладони на этих плечах, а ее, покорную, в  чьих-то
нетерпеливых объятиях.
   Майон молчал и смотрел. Елена, конечно же, расценила это как восхищение
и улыбнулась - ослепительно, так, словно дарила весь  мир,  открывала  все
тайны и тут же забирала назад абсолютно все. "Ее даже невозможно  сравнить
со статуей", - подумал Майон. Тут что-то другое.  Она  шагала,  улыбалась,
поднимала глаза - и каждое движение,  вздох,  шевеление  губ  были  словно
продуманы за неделю до этой встречи и тщательно  отрепетированы  перед  не
умеющим удивляться зеркалом. Все было заученное,  отшлифованное  и  оттого
словно бы неживое.  Роза  из  мрамора.  Радуга  из  разноцветного  стекла.
"Значит, вот так, - смятенно подумал Майон. - Мы  почему-то  уверены,  что
красота - это обязательно и ум, и доброта, и  другие  высокие  чувства.  А
ничего этого нет. Одна лишь красота, лежащая где-то за пределами образцов,
отрешенная от всего на  свете,  никому  не  обязанная,  никому  ничего  не
дающая. И не вызывающая оттого даже примитивного желания.  Кому  захочется
коснуться губами мраморной розы, как бы она ни ласкала глаз?"
   Нет, он все равно не поверил бы, что из-за одной ослепительной холодной
красоты могла вспыхнуть Троянская война.
   Молчание стало неловким, а там и  вовсе  тягостным,  во  взгляде  Елены
разгоралось недоумение - она явно считала, что  у  безмолвного  восхищения
должны быть свои пределы. Но Майон никак не мог подобрать слова,  да  и  о
чем следовало говорить? Никого уже не вернешь и ничего не изменишь.
   - Итак, это ты - славный и талантливый аэд, решивший  поведать  миру  о
Троянской войне? - спросила Елена чуточку лениво - ответ, конечно же,  она
знала наперед, и, судя по довольной улыбке, привычно присчитала очередного

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг