Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   - Успокойся, я пока еще в здравом рассудке, - сказал  Тезей.  -  Просто
подумал, какой ты счастливый, - ты  и  представить  себе  не  можешь,  что
чувствует человек, достигший своего предела... Знаешь, в памяти  почему-то
остаются только имена: Ариадна, Елена, мой Геракл, Архилох. О боги, как мы
были молоды, как мы мечтали и  пытались  перевернуть  мир,  как  тонули  в
женских глазах, как сверкали мечи и ржали лошади...
   По его щеке ползла жалкая старческая слеза. Гиллу казалось, что  голова
вот-вот лопнет, что ее распирают изнутри колючие шары,  и  он  сжал  виски
ладонями.   Отрывистый   и    решительный    приказ    сделал    бы    его
яростно-счастливым, сметающим любые  преграды,  но  он  понимал  уже,  что
приказа не будет. Никогда.
   - Иди, - сказал Тезей. - И запомни - стрелы Геракла к  Нестору  попасть
не должны. Хватит и того, что было...
   Гилл, как сотню раз до того, шагал по дворцовым коридорам, отрешенный и
бесстрастный. Как прикосновение  раскаленного  железа,  спиной  чувствовал
злорадно-презрительные взгляды царедворцев, тех,  кто  значился  в  списке
заговорщиков, и тех, кто палец о палец не ударил для свержения  Тезея,  но
уже приготовил парадные одежды, чтобы чествовать преемника; и тех, кто  по
тупости своей понятия не имел о надвигающейся грозе, но  несомненно  будет
ползать перед новым хозяином. Кое-кто открыто ухмылялся в лицо - очевидно,
с живым мертвецом уже не стоило соблюдать видимости вежливости.
   ...Когда солнце поднялось повыше,  стали  поступать  первые  донесения.
"Гарпии" подожгли несколько принадлежавших  чужеземцам  лавок,  дрались  с
полицией и ораторствовали на улицах,  особенно,  впрочем,  не  распаляясь.
Менестей, торжественно объявивший себя главой мятежа, собрал толпу у храма
Афины и обрушился на Тезея со старыми обвинениями, доведенными до абсурда.
Кто-то распускал слухи, что к  городу  приближаются  дорийские  отряды,  с
помощью которых Тезей якобы хочет расправиться с афинянами за непокорность
и бунтарство. Один из полков, расквартированных под Афинами, объявил,  что
считает Тезея низложенным и больше ему не подчиняется, но  из  казармы  не
вышел. В другом кипела схватка: деловито, без лишней  суеты  убивали  тех,
кто оставался верным Тезею.
   Гилл сидел за столом, положив перед собой план Афин, и методично ставил
на нем значки. Полиция, не получая от него указаний, попросту  разбежалась
и попряталась после тщетных попыток на  свой  страх  и  риск  восстановить
порядок. Военачальники и сановники не прислали к  нему  ни  одного  гонца.
Должно быть, никто уже не считал его  обладающим  реальной  силой,  все  в
первую очередь бросались к Тезею - и уходили ни с чем.
   К полудню прекратилась всякая работа в ремесленных кварталах и в порту.
Все  больше  войсковых  начальников,  очевидно  разуверившихся  в   Тезее,
переходили на  сторону  Менестея.  Гилл  убедился,  что  кажущимся  хаосом
управляет опытная рука - беспорядки планомерно распространялись с северной
окраины Афин к югу - ко дворцу, к порту. И рука безусловно принадлежала не
Менестею, действовал более умный человек.  Мотавшимся  по  городу  сыщикам
Гилла  не  препятствовали,  в   нескольких   местах   некие   неизвестные,
обладавшие, судя  по  всему,  влиянием,  даже  помогли  им  отвязаться  от
"гарпий". Эти издевательски-вежливые знаки внимания  тем  более  никак  не
могли быть измышлением недалекого  Менестея  -  надо  думать,  Нестор  был
уверен в своей силе и любезно помогал Гиллу  уяснить  размах  и  положение
дел.
   Гилл погрузился в трясину тупого равнодушия. Он знал,  что  это  конец,
что все рушится, что ничего нельзя сделать - его люди были каплей в  море,
а приказы войскам могли исходить лишь от Тезея. И воздействовать на толпу,
состязаясь с Менестеем в ораторском искусстве, мог лишь Тезей. А Тезей  не
делал ничего. Оставалось сидеть над картой и наносить новые, никому уже, в
том числе и самому Гиллу, не нужные значки и  выслушивать  доклады,  пугая
запыхавшихся, взвинченных сыщиков бесстрастным лицом, он был  опустошен  и
мертв, в сознании пульсировала одна-единственная  жилка:  нельзя  отдавать
Нестору стрелы Геракла.
   Постепенно  и   сыщики   перестали   появляться,   очевидно   занявшись
неотложными  делами  по  устройству  собственных  дел,   только   Пандарей
невозмутимо сортировал бумаги в своем углу да сыщик  Эпсилон  прохаживался
по коридору. Гилл подумал, не сжечь ли бумаги, но тут же горько усмехнулся
- кому они нужны?
   - Я вас приветствую, почтенные сыщики, - раздался бархатный голос.
   На пороге стоял Нестор, с ласковой улыбкой доброго дедушки,  в  простом
полотняном  хитоне,  украшенном  лишь  незамысловатой  бронзовой  фибулой.
Один-одинешенек -  в  распахнутую  за  его  спиной  дверь  просматривалась
большая часть коридора, и он был пуст: ни воинов с мечами наготове, ни тех
так и не увиденных  Гиллом  хватких  ночных  убийц,  никого,  даже  сыщика
Эпсилона не было. И этот поторопился устраиваться при новой власти, горько
отметил Гилл.
   Нестор прошелся по комнате, уважительно оглядывая шкафы с бумагами:
   -  Солидно,  солидно,  как  я  посмотрю,  работники  вы   серьезные   и
обстоятельные...
   Тут только опомнился Пандарей и затянул:
   - Согласно существующим правилам, посторонние лица, не будучи сыщиками,
подследственными либо вызванными  по  делу  свидетелями,  не  имеют  права
находиться в помещении для хранения тайных служебных бумаг.
   - Ну а если не существует уже "существующих  правил"?  -  спросил  царь
Пилоса. - И вашего царя, и вашего начальства, и самой  вашей  службы?  Что
там в правилах на этот счет, милейший?
   Сбитый  с  толку  и  не  нашедший  соответствовавших  ситуации  правил,
Пандарей беззвучно разевал рот.
   - Вот видишь, - ласково  сказал  Нестор.  -  Ну,  с  этим  все  ясно  -
одушевленный стилос, может оставаться при этой должности  и  впредь.  А  с
тобой что будем делать, Гилл?
   Гилл смахнул со стола карту и стиснул  рукоятку  лежавшего  под  картой
узкого кинжала. Тяжело поднялся.
   - Ай-яй-яй, - сказал Нестор. - Неужели  ты  способен  ударить  кинжалом
безоружного, беспомощного старика? В самом деле, способен?
   Он смотрел прямо в глаза, и рука с кинжалом опустилась - Гилл  в  самом
деле не смог бы. Нестор подошел, небрежно разжал его пальцы, бросил кинжал
на стол и сел напротив.
   - Что тебе нужно? - спросил Гилл.
   - Пустяки. Рукопись Архилоха и все бумаги по делу о подготовке  мятежа.
И, разумеется, ключ от камеры моего Анакреона. Да и Менестей  хнычет,  что
ты упрятал под замок его верного сподвижника. Они  хотели  нагрянуть  всей
бандой, но я расставил вокруг вашего заведения критских стрелков.  К  чему
допускать несерьезных людей к серьезным бумагам? Итак?
   - Что с Тезеем? - спросил Гилл.
   Нестор подобрал с пола смятый план Афин и выразительно развернул  перед
Гиллом:
   - Ты ведь сам обратил внимание, как мы  занимали  город,  до  последней
минуты оставляя Тезею дворец и порт? Он для меня ничуть не опасен,  а  его
убийства я допустить не  мог  -  бунт  бунтом,  но  не  стоит  лишний  раз
показывать черни, что убить царя так же легко, как  последнего  раба.  Мне
только что донесли - он грустно взирает с горы Гаргетта на  отвергшие  его
Афины, а его корабль распускает паруса. Пусть себе уплывает.  Может  быть,
доставить и тебя к кораблю?
   - Нет, - сказал Гилл. - Он уже не Тезей, а я... я уже тоже не я.
   "Значит,  вот  так,  -  подумал  он.  -  Тезей.  Можно  быть  другом  и
сподвижником  Геракла,  истребителем  чудовищ,  можно  превратить   жалкую
деревушку в великолепный город, заложить основы демократии  -  и  потерять
все в одночасье, упасть, как загнанный конь. Явятся один краснобайствующий
демагог и один старый интриган - и все идет прахом, прежние заслуги ничего
не значат, люди забывают все совершенное для  их  же  блага  и  равнодушно
смотрят на тающие в синеве паруса. Нет, конечно, все гораздо сложнее.  Мир
не черен, но, о боги, где же мое место в этом мире?"
   - Выслушай меня, - сказал Нестор.  -  Я  не  собираюсь  оскорблять  или
унижать тебя - просто с разумной жестокостью врача должен удалить опухоль.
Ты мне не противник, ты вообще не борец. Ты был бледной тенью  Тезея,  его
отточенным инструментом, марионеткой, а сейчас, когда  нет  больше  твоего
кукольника, ты не способен  ни  на  одно  самостоятельное  движение,  пока
кто-то другой не возьмет в руки ниточки, - так я тебя понимаю,  а  я  умею
разбираться в людях. Хочешь возразить?
   Гилл молчал. Он встал, легкими шагами лунатика пересек комнату,  выгреб
с полок бумаги и положил перед Нестором, придавив сверху ключами от камер.
   - Рукопись Архилоха?
   Презирая себя,  Гилл  подошел  к  полке,  но  полка  была  пуста,  хотя
ошибиться он не мог, рукопись оставлял именно здесь. Пандарей недоумевающе
пожал плечами - подозревать его и впрямь было бы полным  идиотством.  Гилл
бесцельно пошарил по другим полкам, разбрасывая пахнущий сухой пылью хлам,
и вдруг сообразил, почему в коридоре нет сыщика Эпсилона. Он сполз на пол,
сбрасывая спиной и локтями  листы  и  свитки  и  захохотал  безжизненно  и
горько, запрокидывая голову.
   - Так-так-так, - сказал Нестор, - ну  что  же,  всего  не  в  состоянии
предусмотреть и боги. Ничего, поймаем, никуда не денется. Стрелы  тоже  он
уволок?
   Гилл кивнул - чтобы сохранить что-то живое в душе, следовало  сохранить
стрелы.
   - Вообще-то и мышь не выскользнет сейчас из Афин, -  раздумчиво  сказал
Нестор. - Поймаем...
   Он швырнул бумаги о подготовке мятежа  в  очаг  и  ворошил  закопченной
кочергой, пока все не сгорело.
   - Вот так, - сказал он, вытерев руки о хитон. - Теперь и  я  в  копоти,
как настоящий мятежник. А свидетельства очевидцев  о  народном  восстании,
свергнувшем тирана Тезея, появятся позже. Всего тебе хорошего, Гилл. Когда
надумаешь, приходи во дворец, дадим тебе работу.



16. И НЕСКОЛЬКО СМЕРТЕЙ

   - Итак, ты - Нида, - сказал Нестор  ласково,  -  возлюбленная  великого
аэда Майона, потому  что  он  несомненно  будет  велик,  уж  я-то  в  этом
разбираюсь. Что ж, выбор Майона делает ему честь - ты поистине пленительна
и можешь выслушать это без опасений от старого больного болтуна, чья кровь
давно остыла.
   Девушка настороженно смотрела на него, отодвинувшись в угол.
   - Он оставил тебе рукопись, - сказал Нестор. - Он наговорил тебе  много
красивых слов о том, как это важно для него и для человечества,  что  ради
вашей любви ты должна... И так далее. Правильно?
   - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - сказала Нида.
   - Разреши, я с ней поговорю. - Эвимант  за  руку  выдернул  девушку  из
угла. - Или ты скажешь, куда девала эту пачкотню, или  я  тебя  запихну  в
камеру на потеху моим молодцам.
   Нестор, царь Пилоса, звонко щелкнул пальцами.  Спартанский  метательный
нож просвистел по комнате, и Эвимант без стона опрокинулся навзничь.  Нида
забилась в угол, придерживая обеими руками хитон на груди.
   - Убрать, - не оборачиваясь, сказал Нестор, и труп шумно  проволокли  к
двери.
   - Ну, знаешь! - возмущенно крикнул Менестей.
   - Твои люди плохо воспитаны, - шепотом сказал Нестор, - и совершенно не
разбираются в женской душе. К тому же этот молодчик много знал, все  равно
пришлось бы...
   - Ну ладно, - сказал Менестей важно. - И все же в моем присутствии твои
люди могли бы...
   Нестор, не спуская с него  ясных,  ярко-синих  глаз,  надвигался,  пока
Менестею стало некуда пятиться, и он почувствовал лопатками холод стены.
   - Это в каком таком твоем присутствии? - ледяным, как  камень  подвала,
шепотом спросил Нестор. - Что ты о себе  возомнил?  Я  не  требую  вернуть
деньги, которые тебе платил в  последние  годы,  но  уж  будь  любезен  не
гавкать  на  хозяина.  Из-за  того,  что  ты  довольно  успешно  баламутил
недалекие умы и добился некоторых достижений в растлении неустойчивых душ,
ты возомнил, чего доброго, что это ты сверг Тезея? Как по-твоему,  сколько
продержатся твои молодчики, если я  брошу  на  них  критских  стрелков?  И
сколько соперников спят и видят, как бы в нынешней неразберихе  прикончить
тебя и залезть на трон?
   - Ну ты уж, право, - сказал Менестей с вымученной ухмылкой.  -  Столько
шума из-за девки и какой-то старой рукописи.
   Нестор грустно  цокнул  языком,  сожалеючи  покачал  головой  и  громко
приказал:
   - Всем - вон!
   Его люди тенями скользнули к двери, увлекая за собой  Менестея.  Нестор
вывел Ниду из угла, бережно привел в порядок ее одежду и гладил по голове,
пока она не перестала всхлипывать.
   - Все, девочка, -  сказал  Нестор.  -  Ну,  обидел,  ну,  подонок,  так
наказали же его. Перед тобой верный друг, милая. Ну  посуди  сама,  ты  же
умница. Питай я какие-то коварные замыслы по отношению  к  тебе  и  твоему
Майону - отдал бы тебя этим молодчикам, а уж они...
   - Но ты тоже со мной играешь, - сказала Нида. -  Изображаешь  добрячка,
но "гарпии" остаются за дверью.
   - Ох ты! - с досадой сказал Нестор. - К чему мне  было  бы  тратить  на
тебя красноречие, если проще и быстрее загнать тебе иголки под  ногти?  Не
отворачивайся и не принимай  гордый  вид,  ты  прекрасно  знаешь,  что  не
выдержишь. Ведь не выдержишь?
   Нида опустила голову.
   - Я не злодей и не палач,  -  сказал  Нестор,  -  но  видел  достаточно
жестокостей, чтобы меня остановили твои заплаканные  глаза.  Понимаешь,  в
данном случае условия игры таковы, что ты мне нужна в полном здравии,  без
единой царапинки, мало того - моей сторонницей. Потому что  мне  необходим
Майон - также живой и здоровый. Теперь веришь?
   - Теперь - верю.
   - Прекрасно, - сказал Нестор. - Не буду ходить вокруг да около.  Читала
рукопись? По глазам вижу... Конечно, мы все там выглядим жуткими злодеями,
но не в том дело. А дело-то в  том,  милая,  что,  пока  эта  рукопись  не
сгорела в очаге, за жизнь Майона я не дам и гроша. Понимаешь?
   - Да, - сказала Нида.
   - Ты любишь Майона и,  конечно  же,  хотела  бы  стать  его  женой.  И,
разумеется, как всякой женщине,  тебе  нужен  муж,  занимающий  устойчивое
положение, нужен достаток в доме и покой. Иначе просто нельзя,  женщина  -
хранительница очага и хозяйка, ей в  силу  ее  природы  необходимы  уют  и
достаток, сложности и шум большого мира интересуют ее лишь в той  степени,
чтобы знать, насколько это отразится на ее доме. - Нестор положил  девушке
руку на плечо. - Пойми, если мы даже его не убьем, если я  отпущу  его  на
все четыре стороны и  он  начнет  распространять  основанные  на  рукописи
Архилоха разоблачительные поэмы, не будет  у  него  спокойной  жизни.  Что
хорошего быть женой нищего бродяга, постоянно  подвергающегося  опасности?
Какими вырастут ваши дети? И сам Майон, твой любимый? Если ты  его  любишь
по-настоящему, то должна приложить все силы, чтобы он не сгинул в  канаве.
Он же талантлив, он необходим Афинам. У вас будет дом, как  раз  такой,  о
каком ты мечтаешь, у  вас  будут  дети,  достаток,  вы  проживете  долгую,
беспечальную жизнь. Для этого нужно лишь сжечь старую рукопись, написанную
забытым всеми неудачником. Ты умница, ты все понимаешь сама...
   - Где он? - спросила Нида.
   - Уж, конечно, не у  Менестеевых  болванов.  В  собственном  доме,  под
надежной охраной, пока не кончится неразбериха.  Ну,  хорошая  моя,  умная
моя? Будешь бороться за свое счастье?
   - Рукопись зарыта в погребе, в доме моей тетки, - сказала  Нида,  глядя
на него спокойными сухими глазами. - Я покажу. Я уверена, что ты  сдержишь
все свои обещания - дело ведь не в доброте, верно?
   - Уж какой из меня добряк, - сказал Нестор. - Ты исключительно разумная
девушка. Кровью в данном случае просто-напросто ничего не  добьешься.  Эй,
кто там, - колесницу!
   ...Гилл медленно шел по улице, запруженной гомонящими людьми.  "Гарпии"
расставили повсюду набитые амфорами повозки и, держась  с  небрежно-гордым
видом победителей, щедро плескали вино  в  подставленные  кружки,  ладони,
миски.  Много  проливалось  на  землю,  и  острый  винный  дух  стоял  над
бессмысленно  хохочущими,  поющими  что-то   невразумительное,   галдящими
афинянами. Кто-то сунул кружку и Гиллу. Он выпил, не  почувствовав  вкуса,
бросил кружку на землю и побрел дальше.
   Он подметил, что бесшабашным вроде бы весельем бдительно управляют - на
перекрестках, площадях, у храмов, складов с товарами, у домов знати стояли
отряды  гоплитов  и  наемных  критских  стрелков  в   полном   вооружении.
Неизвестно  откуда  возникли,  словно  птица  Феникс,   пешие   и   конные

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг