меня...
Горгий взглянул на него, как на пустое место, грустно усмехнулся и
пошел к двери. Я, ощутив себя на миг совсем по-детски беспомощным, - в
этой ситуации я ничего не мог поделать, - взглянул на Миноса, словно
ожидая от него чуда.
А Минос оказался на высоте. Он схватился за одно из массивных золотых
украшений трона, что-то там повернул, где-то за стеной раздался тревожный
звон гонга и стены тронного зала будто лопнули вдруг в трех местах - куски
их повернулись вместе с мозаикой, открывая потайные коридоры, и оттуда
повалили телохранители в желтых одеждах с черным изображением священного
быка на груди.
- Взять! - Минос выбросил руку, указывая на Горгия. - Взять изменника!
Горгий выдернул из ножен меч:
- Кто из вас самый смелый?
Телохранители дернулись вперед и застыли. "Горгий... Лучший меч..." -
донесся до меня их робкий шепот.
- Вперед, трусы! Взять! - взревел Минос, но телохранители не
шевельнулись. Горгий пятился к двери, следя, чтобы никто не оказался у
него за спиной, и все летело к Аиду, за дверями были его солдаты, и вокруг
Лабиринта были его солдаты, все так глупо рушилось. Минос, очевидно,
вспомнив прошлое, шарил рукой у пояса, но меча там, разумеется, не было, и
лишь мгновения отделяли нас от поражения, но, повинуясь наитию,
блистательному озарению, я что есть силы закричал:
- Тезей!!!
Тезей вбежал в зал и остановился, растерянно озираясь, ничего он не
понимал.
- Он хочет выпустить Минотавра! - закричал я. - Останови его, Тезей!
Да, этот юнец умел не только буянить в кабаках и затевать ссоры с
пиратами. Он не промедлил и мига. Взвизгнул выхваченный меч, и Тезей
ринулся на Горгия. Я из предосторожности отошел подальше. Телохранители
тоже разбежались по углам.
Как ни плохо я разбираюсь в воинском искусстве, я не мог не понять, что
сошлись два первоклассных бойца. Глаз не успевал уловить удары и их
отражение, мечи высекали искры, противники перемещались по залу с грацией
танцоров, неразрывно слитой с яростью зверя. Я покосился на Миноса - он,
подавшись вперед и раздув ноздри, непроизвольно повторял выпады.
Не знаю, кто был искуснее, но Тезей - моложе и проворней. Я заметил
вскоре, что начальник стражи Лабиринта больше защищается, чем нападает,
услышал его тяжелое хриплое дыхание. И раздался торжествующий вопль - меч
Тезея вонзился в грудь Горгия. Телохранители словно очнулись от злых чар -
несколько мечей торопливо ударили Горгию в спину. Он умер, еще падая на
мозаичный пол. Я впервые обонял запах человеческой крови, меня
подташнивало. Тезей стоял перед троном, опустив окровавленный меч и
переводя дыхание. Телохранители без приказа подхватили труп за руки и за
ноги и поволокли к дверям.
- Куда, олухи? - Я помнил о солдатах Горгия. - Туда! Все прочь! - Я
указал на ближайший потайной ход.
От растерянности они безропотно повиновались. Унесли труп, скрылись
сами, куски стен встали на место, и мы остались в тронном зале втроем.
- Решай, царь, - сказал я.
- Я решил, - глухо произнес Минос, не отрывая взгляда от кровавых пятен
на ярких узорах мозаики. - Тезей, сын царя Афин Эгея, я разрешаю тебе
поединок с Минотавром, и да пошлют тебе победу боги! Ступай и приведи себя
в порядок перед боем.
Тезей бросил меч в ножны, отвесил короткий поклон и вышел, старательно
обойдя пятна крови. Я смотрел на Миноса - он сгорбился на своем сверкающем
троне, глядя сквозь меня потухшими глазами. Кто знает, что он сейчас видел
и где витали его мысли, в каких далях времени, в каких краях? На миг мне
стало его жаль. Высокий царь Минос, владыка Крита и сопредельных островов.
Усталый старик.
Я точно все рассчитал. Он по-разному мог отнестись к необходимости
следовать веяниям времени, но я использовал в своих целях главный недуг
царей, их самое слабое место - извечное недоверие к своему окружению.
Горгий был, наверное, единственным, кому Минос по-настоящему доверял и
на кого полностью полагался, однако в глубине души, в самых потаенных ее
уголках скрывалось опасливое сознание, что и Горгий может однажды
оказаться... пусть лишь не вполне надежным - этого достаточно. Я дал выход
трагическому противоречию: царь нуждается в преданных слугах - царь
сомневается в верности самых верных. И я знал, что Минос теперь не рискнет
остаться единственным сторожем Минотавра: люди, даже самые великие и
умные, нуждаются в ком-то, кто переложит часть их забот на свои плечи.
Самому стать тюремщиком Минотавра означает для Миноса необходимость
избавиться от стражи Горгия и набрать новую, неизбежно раскрыть тайну
нескольким людям - чтобы потом мучиться подозрениями и на их счет. Нет, он
не рискнет. Легче и необременительнее покончить наконец с Минотавром, что
Минос и сделал только что.
Минос посмотрел на меня, и я понял, что предстоит последнее испытание -
решается, жить мне или умереть.
- А ведь ты никому никогда не расскажешь правду, - произнес он
задумчиво.
Я немного встревожился было - в устах царя такое высказывание может
означать и плаху, - но тут же успокоился: ничего подобного он не имел в
виду, он же понял и оценил меня...
- Конечно, нет, - сказал я. - Помимо всех других соображений есть и
такое: а кто мне поверит? Испокон веку повелось - о героях распускают
всевозможные сплетни, стараясь принизить их славу и опорочить победы.
Разве не прошел шепоток, что Геракл-де всего лишь наткнулся на дохлую
Лернейскую гидру и отрубил голову у падали? Разве не твердили, что за
Персея всю работу выполнил какой-то наемник-хетт? Никто, кроме ничтожеств,
этому не верит, а погоду в таких случаях делают не ничтожества. И мне даже
просто не поверили бы - ты постарался на совесть.
- Ты уверен, что мальчишка пойдет до конца? - спросил Минос. - Ведь он
может, увидев Минотавра, отказаться...
- А собственно, что сейчас от него зависит? - сказал я. - Если он не
сможет завершить дело, окажется, что наш герой одолел чудовище, но и сам
скончался от ран. Твои люди сумеют быстро и ловко перерезать стражу
Лабиринта?
- Да.
- А приготовить какую-нибудь бычью голову? Нужно что-то показать толпе?
- Да. - Он говорил как равный с равным, да такими мы и были, два
сообщника. - Послушай, кто же ты в конце концов такой?
- Сын гончара, - сказал я. - Толкователь снов. Верный и вечный слуга и
жрец Истины.
- Как это понимать?
- Исстари люди искали истину в судах и храмах, у жрецов, судей,
мудрецов и оракулов, - сказал я. - Но они заблуждались. Истину можно найти
только у таких, как я. Кстати, "путеводные знаки" Тезею не нужны. Их уже
вручили ему.
- Хочешь служить мне?
- Благодарю, нет, - сказал я. - Я считаю, что истинный талант не должен
ни от кого зависеть, иначе он завянет, творя по приказу. Вот золото я
приму у тебя без внутреннего сопротивления.
- Ты его получишь сколько угодно. И не только за Минотавра.
- Но еще и за то, что, узнав меня, ты можешь теперь думать: хвала
богам, я, царь Минос, все же не самый подлый человек на свете?
- Ты умен, - сказал он, бесстрастно глядя на меня круглыми совиными
глазами. - Иди.
Этому тоже не хватает смелости быть беспринципным до конца, грустно
подумал я. Как будто оттого, что нашелся кто-то подлее его, он станет
праведником! А кто из нас подлее другого, еще неизвестно. И существует ли
титул "самого подлого" и "самого честного"? Скорее всего, нет.
БИНОТРИС, ЧИСЛИЛСЯ ПОДМЕТАЛЬЩИКОМ ДВОРЦОВЫХ ДОРОЖЕК
Бедный пьяница даже не понял, что его убили, не узнал об этом. Он сидел
спиной к двери, мертвецки пьяный, в комнату ворвались трое с обнаженными
мечами, и все было кончено мгновенно.
ХАРГОС, ЧИСЛИЛСЯ ОТКРЫВАТЕЛЕМ ЗАСОВОВ ГЛАВНОГО ВХОДА В ЛАБИРИНТ
Не тот это был человек, чтобы его застали врасплох. Он не успел
накинуть одежду, но успел схватить меч и дрался против троих в узком
коридорчике, куда выходила дверь комнатки Мины. Еще двое лежали тут же, и
лекаря им не требовалось. Харгос рычал, ругался, крутил мечом с
непостижимой быстротой, и никак не удавалось к нему подступиться. Он
понимал, что живым выбраться отсюда не удастся, но чувствовал себя
прекрасно - снова не нужно было таиться, красться и убивать, нападая
сзади. В руке блестел меч, он смотрел врагу в глаза, и враг смотрел ему в
глаза, все было предельно просто, и Харгос был счастлив.
Нападавшие вдруг попадали на колени, тяжелое копье свистнуло над их
головами и ударило Харгоса в грудь, как раз в сердце.
СГУРОС, ПОМОЩНИК НАЧАЛЬНИКА СТРАЖИ ЛАБИРИНТА
Он брел напролом сквозь кусты, шатаясь, топча цветы, оскальзываясь на
каменных плитах, когда пересекал дорожки? Меч он уже давно выпустил из
руки - изрубленные пальцы не держали. Кровь заливала глаза. Он не знал,
куда бредет, кого хочет увидеть и что собирается делать. Поздно было о
чем-то думать - ничего и никого больше нет впереди, только дворцовый сад и
тяжелый запах крови. Но он брел куда-то, размахивая окровавленными руками,
чтобы удержать равновесие.
Азартный перестук копыт возник впереди, стрела свистнула коротко и
равнодушно. Сгурос опрокинулся на спину, в его глазах медленно гасло небо.
Всадник свистнул и понесся прочь, к горящей казарме.
РИНО С ОСТРОВА КРИТ, ТОЛКОВАТЕЛЬ СНОВ
Казарма стражи Лабиринта жарко пылала, отсюда, с крыши дворца, видно
было, как из ее окон выскакивают крошечные человечки и тут же падают,
пронзенные тонюсенькими, едва различимыми на таком расстоянии черными
стрелами. Лучники стояли безупречно ровным квадратом - порядок, замыкавший
в себе разрушение и смерть. Слева, в саду, метались пешие и всадники,
доносился лязг мечей и секир и приводивший в ужас многие народы старинный
критский боевой клич: "Шар-да! Шар-да!" - там добивали маленькую группу
стражников, успевших выбраться из казармы до того, как ее окружили и
подожгли с четырех концов.
Вот и все, Горгий, сказал я, глядя на затихающую внизу суету и черный
дым, отвесной лентой поднимавшийся в ярко-синее небо, к облакам и богам.
Вот и все, я обернул против тебя твою человечность и доброту, и ты
убедился, что как оружие они ничего не стоят.
Но что-то не давало мне покоя, саднило незаметной снаружи занозой, и я
не сразу докопался до сути.
На человечность и доброту Горгия я ставил всерьез, следовательно, они
реально существуют - человечность и доброта? Но ведь я стремлюсь доказать
обратное - и с помощью своего не написанного пока труда, и с помощью своей
грандиозной затеи, которая вскоре завершится к полному моему торжеству, и
всей своей жизнью? Как же я могу достигать успеха с помощью того, чего
нет? Здесь скрывался какой-то злой парадокс, непонятная сложность, мне не
хотелось задумываться над этим накануне полного своего триумфа, но забыть
о странном противоречии я не мог. Я никогда ничего не забываю.
К полудню трупы были убраны, войска выведены из дворца, и в ту его
часть, где размещался Лабиринт, стали через южные ворота пропускать
простой народ - такого еще никогда не случалось, и вездесущие люди Клеона
рассказали мне, что многие горожане побоялись идти. На всякий случай.
Потому что такого прежде не бывало. Но и пришли многие, толпе не хватило
места, хотя люди стояли тесно, как амфоры в трюме корабля, и передние
почти касались грудью наконечников выставленных копий - солдаты
выстроились в две шеренги, создав проход от бокового дворцового входа до
главного входа в Лабиринт.
Минос оказался на высоте - не стал устраивать представления с
собственным участием и произносить перед подданными патетические речи. Все
было обставлено скромно, но внушительно - взвыли трубы, Тезей вышел на
пустое крыльцо, медленно спустился с него и зашагал к Лабиринту. Цвет лица
у него был нормальный, но лицо казалось посмертной бронзовой маской -
полная отрешенность от всего сущего. Человек, идущий на смерть.
Разумеется, это не игра, какая тут, к Аиду, игра...
Наверное, несмотря на свое состояние, он был немного удивлен - толпа
безмолвствовала, над ней взлетел и потух, как свеча на ветру, одинокий
приветственный крик, по толпе извивающимися змейками скользнули быстрые
шепотки и рассыпались, поглощенные мертвой тишиной, всосавшей их, как
сухой песок воду.
Я понимал своих соотечественников - двадцать лет с Минотавром и сорок
три трупа вселяли безнадежность. Надежда была, но немая - она таилась в
жадных взглядах.
Бронзовые ворота в три человеческих роста, украшенные барельефами,
изображающими бычьи головы, распахнулись с тягучим визгом - по приказу
Миноса их петли никогда не смазывали. Минос знал, как распалить и без того
взбудораженное воображение, как подлить масла в огонь. Открылся
прямоугольник сырого мрака, и толпа колыхнулась - те, кто стоял совсем
близко, попытались отшатнуться, как будто из ворот мог вылететь сам
Минотавр или этот сырой мрак убивал прикосновением.
Я все же думал, что Тезей оглянется или задержится хотя бы на миг. Нет.
Он был из тех, кто бросается в холодную воду не колеблясь. Он шагнул и
скрылся во мраке. Створки ворот сдвинулись с леденящим душу визгом,
загоняя обратно сумрак, и поперек них лег кованый засов.
- Послушай, а если боги все же решат помешать?
Пасифая жадно смотрела на вход в Лабиринт, ее лицо пылало, сейчас она
не помнила о недавних оскорблениях, которым я ее подверг, - все ее мысли и
побуждения были сосредоточены на одном.
- Глупости, - сказал я. - Не для того мы терпим богов и приносим им
жертвы, чтобы они мешали нам устраивать дела... И уж, конечно, не для того
существуют боги, чтобы блюсти так называемую высшую справедливость.
ТЕЗЕЙ, СЫН ЦАРЯ АФИН ЭГЕЯ
Я шагал, весь обратившись в слух, но, кроме моих едва слышных шагов
(сандалии я снял сразу же у входа), не раздавалось ни звука. Камень и
тишина. Отверстия в потолке, зиявшие через каждые десять шагов, давали
достаточно света.
Да, без цепочки со знаками пришлось бы бродить здесь не один день... Я
обратил внимание, что коридоры, довольно низкие и узкие, никак не были
рассчитаны на то, чтобы по ним передвигалось крупное чудовище, - они явно
предназначались лишь для человека. Возможно, это был путь, по которому
Минотавру носили еду, - должны же были его чем-то кормить все эти годы,
невозможно поверить, что единственной пищей ему служили посылаемые раз в
несколько лет в качестве живой дани люди. Однако и другие коридоры,
которые пересекала моя дорога, были такими же. Видимо, чудовище безвылазно
пребывает в центре...
Безусловно, у Лабиринта есть свои тайны. Я чувствую в происходящем
какую-то нехорошую странность, потаенные темные места, но никак не могу
понять, какое место в ней занимают люди, посылаемые в качестве дани, но
так и не попавшие в Лабиринт (я узнал двух афинян, ставших здесь слугами,
они меня, к счастью, нет, я никому об этом не сказал), и чем вызван
сегодняшний разгром стражи Лабиринта - тщательно продуманная хладнокровная
резня. Что произошло за закрытыми для меня - до моей схватки с Горгием -
дверями тронного зала? И что здесь вообще происходит? Не стоит пока над
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг