- Видите? - спросил я, разворачивая перед ними карту. - Выслеживать
ваши деревни незачем. Кстати, если все пройдет так, как мы с вами - да, мы
с вами! - хотим, Команда перестанет существовать в ближайшие же дни.
Можете вы это понять?
Это было похоже на взрыв. Они заметались, загомонили, перебивая и не
слушая друг друга, а тот, в рваном свитере, подскочил ко мне и закричал в
лицо:
- Поняли? Поняли наконец, что не вы одни - люди? Что не вас одних
сделали марионетками? Поняли? Что случилось? Должно было что-то
случиться... Эй, потише!
- Это долго объяснять, - сказал я. - Не место и не время. У вас должны
быть старейшины, вожди, начальники...
- Они есть.
- Прекрасно, - сказал я. - Самое позднее завтра я к вам приеду, так что
ждите.
Он часто, торопливо кивал. Выходит, исторические моменты бывают и
такими. Впрочем, церемонность поз и пышность речей, отливающие бронзой
крылатые афоризмы - все это парадная живопись, приглаженная грубая
проза...
Все произошло, как и было задумано: настежь распахнулись ворота,
автоматчики оттянулись в глубь двора, грузовик подогнали вплотную к двери
в подвал.
До последней минуты я опасался инцидента, вспышки. Те, что остались с
Ламстом, поверили в необходимость и важность перемен, но четыре года войны
нельзя вышвырнуть, как стоптанный башмак, нельзя лечь спать одним
человеком, а проснуться другим, между ними еще долго будет стоять кровь и
эти проклятые четыре года - часы по хронометрам внешнего мира...
Я был готов стрелять в любого, кто попытается поднять автомат, однако
обошлось. Грузовик на полной скорости вылетел со двора. Мне жали руку
(Бородач), хлопали по спине (Ламст и Блондин), чмокали в щеку (Кати),
клали лапы на плечи и норовили лизнуть в нос (Пират), но чокаться
шампанским, разумеется, было еще рано...
- Хватит, довольно, - сказал я, уклоняясь от рук, поцелуев и лап. -
Ламст, снаряжайте меня в дорогу. Машину, палатку, провиант, ну и оружие,
чтобы я мог при необходимости поговорить по душам с вашими драконами.
Большой туристский набор для одного.
- Для двух, - сказала Кати.
Я посмотрел на нее весьма неласково:
- Не умеешь считать. Для одного.
- Ой, правда... - сказала она. - Не умею считать, дуреха, - для троих,
не оставим же мы Пирата, он обидится.
- Дело, - сказал Бородач. - Одному вам ехать не годится.
- Нет уж, друзья, - сказал я. - Это вам не экскурсия.
- Никто вам и не навязывает экскурсантов, - сказал Ламст. - Вам дают
опытного, проверенного на деле сотрудника.
- А я чихал на таких сотрудников... - начал я.
- Одну минуту, - прервала меня Кати. - Мы сейчас сами разберемся.
Она взяла меня за руку, потащила в сторону.
- Ну вот что, - сказала она. - Или ты меня берешь, или я во
всеуслышание вру, что мы с тобой вчера стали мужем и женой, и выходит, что
ты протестуешь против моего участия из чисто эгоистических соображений. Ох
как неприглядно это будет выглядеть, нехорошо о тебе подумают...
Я остолбенел, а шантажистка торжествующе улыбалась, щуря зеленые
глазищи, и такая она была сейчас красивая, что я не мог на нее сердиться.
Мне страшно не хотелось ехать одному, а на нее я мог бы положиться в любой
ситуации, переделке и передряге. Так что это действительно судьба, и
нечего барахтаться...
- Ладно, - сказал я. - Но имей в виду: как только мы доберемся до
первых деревьев, выломаю хороший прут и отстегаю за все художества.
- Господи, Алехин! - беззаботно отмахнулась она. - Я только посмотрю на
тебя чарующе - прут потеряешь. И вообще, из таких, как ты, ежей и
получаются самые покладистые мужья. Поверь моей девичьей интуиции.
- Сгинь! - взревел я.
Мы выехали во второй половине дня. Пунктом отправления стал один из
фортов на границе охраняемого района. Высокая решетчатая вышка с
пулеметами, поднятый на высокие металлические столбы домик с вертикальной
лесенкой. Два джипа и броневик рядом. Все просто и буднично.
У машин собрались солдаты, сверху смотрели часовые, дул ветер, и одно
время казалось, что соберутся тучи. Не собрались. Мы стояли у джипа,
перебрасываясь ненужными фразами о погоде, снаряжении, маршруте и тому
подобных вещах. Когда и о погоде стало тягостно говорить, Ламст отвел меня
в сторону.
- Когда вы рассчитываете вернуться? - спросил он.
- Кладем для верности неделю.
- Я буду ждать восемь дней, - кивнул Ламст. - Если к этому времени вы
не вернетесь, я пойду туда сам со всем личным составом и полным
боекомплектом.
- Черт вас побери, - сказал я. - Ну когда до вас дойдет?
- Если вы не вернетесь - конец всему...
- Никакого конца, - сказал я. - В этом деле главное - не
останавливаться. Умирать я не собираюсь. Тем не менее, если что-то...
Ничего подобного, Ламст, вы поняли? Пусть идет кто-нибудь другой. Ну, до
скорого...
Я сел за руль и тронул машину, не оглядываясь. Никогда не нужно
оглядываться - это первая заповедь...
- Страшно? - спросил я.
- Страшно, - призналась Кати. - А тебе?
- Да, страшно, - сказал я.
Нашей экипировкой занимался Ламст, и в результате его трудов джип стал
напоминать машину рекламного агента оружейной фирмы в те времена, когда
такие фирмы еще существовали, - ручной пулемет, два автомата, гранаты,
обоймы разрывных и трассирующих. Мне очень хотелось выбросить все это в
первую попавшуюся речку, но существовали еще и звери...
Сначала я решил наведаться к Ревущим Холмам. То ли потому, что до них
было всего сорок миль по хорошей дороге, то ли потому, что они
представлялись мне самым загадочным местом здешней ойкумены.
Через полчаса показались Холмы. Ничего странного или страшного в них не
было, они не ревели, равно как не издавали и иных звуков. Вели себя, как и
полагается холмам, - молча стояли. Семь низких конусов, покрытых, как и
равнина, зеленой травкой, вытянулись в линию на равном расстоянии друг от
друга. Все одинаковые, как горошины из одного стручка.
- Может, не надо? - нерешительно спросила Кати, когда я увеличил
скорость.
- Ничего, - сказал я. - Мы осторожненько.
Странности начались не сразу, но... Мы ехали и ехали вперед, до Холмов
оставалось совсем немного, и это "немного" не уменьшалось ни на миллиметр.
Колеса исправно вертелись, спидометр отщелкивал милю за милей, но
сдвинуться с мертвой точки не удавалось. Я прибавил газу - не помогло. Я
выбросил из машины банку консервов - она мгновенно исчезла с глаз, как и
положено предмету, выброшенному из несущейся со скоростью сто миль в час
мощной машины. А холмы нисколечко не приблизились. Как в сказке. Ревел
мотор, ветер трепал нам волосы, но проклятые холмы словно издевались. Я
посмотрел на них в бинокль, но и оптика не помогла - словно в бинокле
вместо линз оказались простые оконные стекла.
Я остановил машину, заглушил мотор и пошел вперед, не обращая внимания
на просьбы Кати вернуться. От машины я постепенно удалялся, но не
приблизился к холмам. Они были недосягаемы, можно шагать хоть сто лет - и
останешься на месте. Было в этом что-то символическое, некая аллегория -
даже мне не вырваться за пределы предметного стекла здешнего микроскопа...
Я услышал стон и побежал назад. Кати скорчилась, сжимая ладонями виски,
Пират сжался в комок и жалобно повизгивал. Совершенно случайно я взглянул
в небо: высоко над нами плавали в синеве черные лоскуты, похожие на хлопья
пепла или обрывки бумаги, выброшенные из мусорной корзины заоблачными
великанами. Их было очень много. Не в силах побороть злость, я схватил
пулемет.
Пули никуда не улетели. Словно плейстоценовые мухи в янтаре, они рыжими
жуками замерли в воздухе в метре от машины. Я опомнился, развернул машину
и помчался прочь. Дорога назад была нормальной дорогой без всяких
выкрутасов с пространством. Холмы скрылись за горизонтом, пропали черные
клочья, и Кати постепенно пришла в себя, но не смогла связно объяснить,
что она испытывала - что-то давило, пугало беспричинным страхом, бросало в
пот. Наверное, мы вовремя повернули. Езда на месте. Точь-в-точь как
говорил черный кот из моей первой галлюцинации. "Куда ты идешь?" - "Как
знать, может, я не иду, а стою себе вовсе, мир наш полон парадоксов".
Все-таки знакомый кот, где-то я его определенно...
Это было как ночной выстрел в лицо - ослепительная догадка, удар,
вариант, который был слишком неправдоподобен, чтобы вспомнить его сразу.
Кот, котяра, сволочь этакая, я ведь вспомнил, где встречался с тобой. Я
про тебя ЧИТАЛ. Та моя первая галлюцинация - ожившие страницы из романа
Килта Пречлера "Белые ночи Полидевка". Позднейшее подражание "Поминкам по
Финнегану", гротескная и жуткая история миланского обывателя, бежавшего от
неустроенности двадцатого столетия в ирреальный Город Белых Ночей, где он
из рядового программиста, Поприщина электронного века, превращался в
бесстрашного и ловкого детектива бюро "Геродот". Все это - оттуда. Руди
года три назад давал мне этот роман, он увлекался разной старинной
дребеденью, у него были странные, смешившие некоторых литературные вкусы.
В тот день, когда он исчез, он летел в отпуск на континент и конечно же не
мог обойтись без своих любимых книг. Футляр с кристаллами он обязательно
должен был взять с собой. Кристаллы - закодированная особым образом
информация, которую можно расшифровать... и облечь в плоть и кровь,
располагая возможностями на порядок выше наших.
Я остановил машину, выпрыгнул на обочину и лег в траву. Кати спросила
что-то - я жестом попросил оставить меня в покое. Вот и все, мой генерал.
Вот и все, дорогие академики и светила. Вот и все, Ламст. Наконец-то я
разгадал загадку. Я давно забыл эти романы, не то вспомнил бы все, понял
бы все гораздо раньше...
Предположим, что существует негуманоидная разумная раса, умеющая многое
из того, что мы пока не умеем. Не будем пока ломать голову, откуда они к
нам прибыли и как к ним угодил Бауэр.
Предположим, что у них самих никогда не было художественной литературы
и каждый кристаллик из библиотеки Бауэра они приняли за конкретную
информацию о Земле и ее человечестве, каждый кристаллик облекли в плоть и
кровь и стали искать в созданном разумное начало, которого никогда там не
было - такие уж книги, за редким исключением, собирал бедняга Руди...
Я кропотливо перебрал все названия. Герои моей второй галлюцинации,
свидетели убийства Кеннеди - герои нашумевшего в свое время романа Вудлера
"Тысяча лет от рождества Иуды". Штенгер вынырнул прямиком из бестселлера
"Ангел в грязи". И с остальными, без сомнения, то же самое - главные и
второстепенные персонажи...
Что же в таком случае должны были думать пришельцы, наблюдая Штенгера,
Проповедника, Несхепса с компанией? Бессмысленную вражду вурдалаков и
Команды? Сытых бездельников? Если сами обитатели этого мира поняли, что он
нелеп и не имеет ни будущего, ни целей, то какой вывод должны были сделать
пришельцы?
Они могли с точки зрения той информации, которой располагали, сделать и
такой вывод: Разум и странные двуногие существа не имеют между собой
ничего общего. Поэтому Бауэр и сидит возле обломков "Орлана" выпотрошенной
куклой, поэтому Ревущие Холмы сопротивляются любым попыткам приблизиться к
ним. Боюсь об этом думать, но, похоже, они махнули рукой на свое творение,
и эксперимент продолжается только потому, что каждый уважающий себя ученый
считает своим долгом довести опыт до конца. Быть может, их этика и мораль
не позволяет разрушить однажды созданное. Хватит ли у них смелости и
объективности сделать новые выводы, когда я вплотную подведу их к этому?
- Блестяще. - Кто-то несколько раз хлопнул в ладоши. - Просто
великолепно.
Я вскочил. Рядом стоял Мефистофель, он был точно таким, как во время
нашей первой встречи, но теперь я уже не считал его пришельцем, я знал,
что и он сошел со страниц, правда, не "Фауста", - "Зачарованный лес"
Шеммеля...
- Привет, - сказал я.
Он галантно поклонился Кати и подал мне узкую ладонь - тонкие пальцы в
самоцветных перстнях.
- Чем обязан? - спросил я не очень приветливо.
- Всем. Всем, что вы здесь натворили.
- Ничего особенного я здесь не натворил.
- Как знать... Давайте отойдем.
Мы отошли от машины метров на двадцать.
- Я вас поздравляю, - сказал он.
- Значит, я угадал?
- Угадали.
- И вы тоже...
- И я, - сказал он.
- Послушайте, - сказал я. - Все я понимаю, кроме одного: где же вы
сами, у какого берега?
- Примерно посередине, - сказал он. - Это всегда страшно - находиться
посередине, а уж тем более здесь... Что вы знаете - город, лес, драконы?
Свой пятачок вы обследовали досконально, но выше вам не подняться...
На меня повеяло отголоском какой-то трагедии, еще более тягостной, чем
та, которую переживали город и лес. Сколько же этажей у проклятого
эксперимента?
- Много, - сказал Мефистофель.
- Я могу что-нибудь для вас сделать?
- Можете. Убирайтесь отсюда.
- Не могу.
- Ах вот оно что... - Он оглянулся на джип. - Ну, это не проблема. Вашу
очаровательную спутницу вы смело можете забирать с собой, за пределами
острова она не рассыплется, не сгинет, это вам не подарки черта, сделано
на совесть...
- А временной барьер?
- Направляясь на остров, вы пересекли его беспрепятственно, так же
будет и на обратном пути.
- Нет, - сказал я. - Мне еще нужно заехать в одно место...
- Бросьте. Да, вы их помирите, в этом нет ничего невозможного, но нет и
смысла. Вы правы. Во всем. Мы - герои забытых книг, все до одного. Хозяева
эксперимента ничего не поняли. Но ваша правота - ваш проигрыш. Крохотный
жучок забрался в громадный механизм, ползает по блокам, замыкает
контакты... Вы дождетесь, что вас отсюда выметут как случайную досадную
помеху. Ничего вы им не докажете, они вас попросту не видят. Микробы не
могут договориться с вами, вы не можете договориться с экспериментаторами,
а где-то есть великий и могучий, с которым не смогут договориться они. И
так - ad infinitum [до бесконечности (лат.)], этажи, уровни...
- Софистика, - сказал я.
- Святая истина, - сказал он. - Если не верите - поворачивайте назад,
пробивайтесь к Холмам, пока не увязнете. Я хочу вас спасти - для жизни,
для любви. Возвращайтесь. Не стоит биться головой об стену. Позорно
сдаваться, когда остались неиспользованные шансы, но если их нет...
Отдайте шпагу. Не принимайте близко к сердцу невзгоды и горести обитателей
этого мира. Никаких обитателей нет. Они - плесень в лабораторной чашке,
муравьи под стеклом, у них нет ни прошлого, ни будущего. Впрочем...
Впрочем, если вам так уж хочется их облагодетельствовать, вывезите их
отсюда. Просто эвакуируйте. Достаточно двух-трех теплоходов...
Вот это была настоящая приманка, без дураков, и я едва не клюнул. В
самом деле, чего проще - вырвать их отсюда, увезти...
Ну а Контакт? Кто знает, не возникнут ли на опустевшем острове новые
города, еще более уродливая и фантасмагорическая ситуация? Нет, принимать
подарки от дьявола опасно, даже если дьявол этот сошел со страниц забытого
романа...
- Я не сведущ в демонологии, - сказал я. - Как заставить вас исчезнуть
с глаз долой? Пентаграмму чертить?
- Значит, вы все же хотите...
- Значит, я все же хочу.
Он грустно улыбнулся и медленно растаял в воздухе. Как в сказке, дольше
всего продержалась улыбка - на сей раз укоряющая. Я плюнул, вернулся к
машине и сел за руль.
- О чем вы говорили? - встревоженно спросила Кати.
- О смысле жизни, - сказал я. - И этого типа вы боялись? Ну, братцы...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг