имею честь?
Незнакомец раскрыл бордовую книжечку.
- Ричард Стайн, старший инспектор уголовной полиции Монгеруэлла, -
прочитал Савин вслух для сведения Гралева. Что-то случилось, что-то
плохое. Только бы они не вздумали допрашивать нас порознь, ничего хорошего
из этого не получится...
- Итак, кто вам выдал удостоверение? - невозмутимо повторил Стайн.
Выслушав Савина, кивнул своему спутнику и жестом пригласил Савина:
- Прошу в тридцать второй. И вы, разумеется, тоже, мистер Гралев.
- Не говорите ничего лишнего, - сказал Савин Гралеву по-русски. - Ни
слова о здешних чудесах. Я искал его, потому что работал над, фильмом о
вас, а вы.., ну, расскажите все, как было.
Инспектор Стайн шел впереди. Не оборачиваясь, он сказал по-русски
почти без акцента:
- Пожалуй, вы правы, Савин, - чудеса интересуют скорее церковь, чем
полицию, к чему о них упоминать...
Савин споткнулся от растерянности. Инспектор обернулся и, даже не
скрывая иронии, добавил опять-таки по-русски:
- А еще лучше было бы немедленно потребовать адвоката и отказаться
давать любые показания. Ваше право - вас ровным счетом ни в чем не
подозревают, вы не задержаны.
- В чем, собственно, дело? - спросил Гралев.
- В трупе. - Инспектор открыл дверь. - Прошу.
Они вошли в небольшой номер, и с порога бросился в глаза меловой
контур на полу - очертания распростертого человека, старинный способ
фиксации позы трупа, до сих пор применяющийся наряду с голограммой в таких
вот захолустных городках. И бурые пятна на полу.
Следом за ними вошел молодой блондин - "моряк торгового флота в
отпуске", тот, что сидел тогда в "Лепреконе", а на другой день увивался
вокруг очаровательной почтмейстерши. Сейчас он, правда, был в штатском.
- Инспектор Пент, - сказал блондин. - Все в порядке, Дик.
Самодеятельность Лесли. Итак, специальный констебль Савин, что вас
интересует? А вас, мистер Гралев-Гролл?
Савин молчал. Ничего удивительного не было в том, что шотландский
инспектор полиции знал русский, что он знал в лицо Гралева, и все же...
Создавалось впечатление, что за душой у этих двоих нечто большее, нежели
удостоверения уголовной полиции. Или он ошибался?
- Что с ним случилось? - спросил Гралев.
- Застрелился в четыре часа утра, - сказал Пент. - Такие вот дела...
Я с удовольствием выслушаю рассказ мистера Гралева о его встречах и
разговорах с покойным в Монгеруэлле, но это подождет. Сначала я хотел бы
задать вам, Савин, несколько вопросов. Что побудило вас, всемирно
известного репортера Глобовидения, стать, пусть на короткое время,
специальным констеблем? Уж наверняка не мальчишеское желание поиграть в
сыщика... Зачем вам оружие? У вас пистолет во внутреннем кармане. Можете
вы объяснить, что происходит в городке, где вы поселились? Чем вызвано и
чем обосновано стремление сержанта Лесли привлечь вас к сотрудничеству?
- Это допрос? - спросил Савин.
- Ну что вы...
- Следовательно, я могу не отвечать?
- Ваше право. Но в таком случае немедленно возникает очередной
вопрос: почему добропорядочный человек, уважающий закон, отказывается
помочь полиции? Это по меньшей мере странно, не так ли?
- Как знать... - сказал Савин. - Скажите, как ваша контора относится
к очень странным - скажем так - заявлениям, не подтвержденным никакими
доказательствами?
- С недоверием, - ответил Стайн без особых раздумий.
- Вот видите. Если бы у меня были доказательства, я с радостным
воплем бросился бы вам на шею...
- Вот как? Вы намекните, мы постараемся понять.
- Ну что ж, - сказал Савин. - Как вы отнесетесь к тому, что
неподалеку от вас открылся - или существовал с незапамятных времен -
проход в иномерное пространство, которым пользуются контрабандисты?
Савин смотрел в глаза Стайну и увидел в них именно то, чего боялся:
отстраненность, недоверие, вежливую скуку.
- Определенные свойства человеческого мышления... - сказал Савин. -
Что ж, мне нечего больше сказать.
Он прошел к распахнутому настежь окну, выглянул наружу. Окно выходило
на балкон. С него можно было без труда перелезть по фигурной литой решетке
на балкон второго этажа, оттуда спрыгнуть на землю с высоты не более двух
метров, преспокойно уйти лабиринтом проходных дворов.
Савин обернулся и встретил взгляды обоих инспекторов -
профессионально ухватистые, настороженные. Нет, что-то неладное было с
этим самоубийством...
- Он всегда держал окно открытым? - спросил Стайн Гралева, на секунду
опередив Савина.
- Да, - сказал Гралев. - Старая привычка.
- Это запутывает дело... - невольно подумал Савин вслух, и снова на
нем скрестились взгляды инспекторов. И ему показалось, что в глазах Пента
мелькнуло что-то похожее на понимание. Он же сам живет в городке, подумал
Савин, не мог совсем ни о чем не слышать...
- Предположим, что запутывает, - сказал Стайн. - Если дело можно
запутать еще больше. Очень уж много загадок за последнее время свалилось
на тихий захолустный уголок. Гибнут при загадочных обстоятельствах
полисмены, стреляются физики, метры Глобовидения играют в частных
детективов, священники выступают с направленными против нечистой силы
темпераментными проповедями...
Он не англичанин, подумал Савин, он превосходно владеет английским,
но все же проскальзывает акцент, и отнюдь не шотландский и не валлийский.
Если они представляют ту контору, о которой я сейчас подумал, дело
несколько облегчается, но - самую чуточку...
Инспекторы занялись Гралевым, расспрашивали его о том же, что и Савин
сегодня утром - сколько раз и когда тот встречался с Кетсби, их
взаимоотношения, душевное состояние покойного в последние дни. О Савине
словно бы забыли, но он чувствовал, что это не так.
- Ну что ж... - сказал Стайн. - У меня больше нет к вам вопросов.
Простите за беспокойство, не смею задерживать далее. Думаю, что нет
необходимости напоминать - узнавать в городке инспектора Пента, не следует.
Они шли к Двери, и Савин ощущал устремленные в спину хмурые взгляды.
Ему было немного стыдно, но особой вины он не чувствовал - они все равно
не поверили бы...
- Почему вы ничего им не сказали? - спросил Гралев в машине.
- Потому что они не поверили бы ни единому моему слову. - Савин не
включал мотор. - Вот что, Гралев. Вам необходимо срочно исчезнуть. Я вас
отвезу в соседний город, откуда ходит прямой монор на Глазго.
- Шутите?
- Какие там, к черту, шутки? Денег вы с собой не взяли? Вот, возьмите
на дорогу. Вещи бросьте к чертовой матери, вряд ли там у вас есть что-то
особо пенное. Я сейчас черкну записку ребятам в Глазго, чтобы устроили вас
понадежнее и не выпускали на улицу два-три дня.
- Но...
- Молчите! - Савин с треском выдрал листок из блокнота. - Я не верю,
что это самоубийство. И полиция, судя по всему, тоже, что-то у них есть -
иначе не держали бы они отель под наблюдением, к тому же у меня сильные
подозрения, что это не полиция, а более серьезная контора... А что
касается вас - вы наверняка станете следующей мишенью, как только "те"
сообразят, что вы начали кое-что понимать. Если вы вслед за Кетсби
"покончите самоубийством", этому особенно и не удивятся, учитывая ваше
состояние и это бегство к серому скучному морю... И ничего нельзя будет
доказать. Поэтому не вступайте в дискуссии, а отправляйтесь немедленно в
Глазго.
- А вам не кажется, что это - бегство?
- Глупости, - сказал Савин. - Чем вы поможете мне, оставшись здесь?
То-то... У вас другие задачи и другой окоп. Вы уже убедились, что
находитесь на верном пути, и ваша сверхзадача - беречь вашу голову.
- А вы?
- Обо мне не беспокойтесь, - сказал Савин. - Я - человек приметный,
знаете ли. В то, что я покончил самоубийством, не поверит ни один из тех,
кто меня знает, а устраивать мне "несчастный случай" - тоже в итоге
чревато. Я все обдумал и просчитал. Опасно, конечно, но не опаснее поисков
динозавра в сельве или путча в Санта-Кроче. К тому же в Санта-Кроче у меня
не было оружия, а здесь, как видите, у меня есть все возможности для
активной самообороны. Ну, Гралев? Я не смогу работать, если не будет
уверенности, что вы в безопасности. Могу я на вас полагаться? - Можете, -
сказал Гралев.
- Вот и отлично, - сказал Савин. - Я верю, что очень многое -
впереди... А вот позади, к сожалению, пристроилась явная сволочь. Только
не оглядывайтесь, Гралев. Это что-то новенькое, они еще не эскортировали
меня по улицам...
Он тронул машину, искоса поглядывая в зеркальце на серый "белчер".
- Они, - сказал Гралев.
- Вот то-то и оно.
- Обратитесь к первому полицейскому, - сказал Гралев. - Или задержите
их сами.
- А за что? - спросил Савин. - За то, что они меня преследуют? Это
еще нужно доказать... Ладно, поскольку я уверен, что это не полиция, можно
пойти на небольшую грубость, отвечу-ка я им за ту пальбу в тихом
переулочке любезностью того же толка...
Он увеличил скорость - не превышая предписываемой правилами, но
создавая впечатление, что пытается оторваться от преследователя. Свернул
вправо, резко притормозив так, что машину качнуло - с визгом тормозов, в
классическом стиле детективных фильмов. Он ехал к окраине города, с
удовлетворением отмечая, что машин и пешеходов на улицах становится все
меньше.
Свернул на абсолютно безлюдную улочку, резко затормозил, не выключая
мотора, едва не вмазавшись лбом в стекло. Распахнул дверцу и высунулся,
положив руку с пистолетом на локоть согнутой левой. Позиция была
исключительно удобной - и детективные фильмы, оказывается, способны иногда
научить чему-то полезному... Из-за угла вылетел "белчер", и Савин дважды
выстрелил по шинам. "Белчер" рыскнул вправо-влево и под душераздирающий
визг тормозов врезался в высокую витрину табачной лавочки, наполовину ушел
внутрь, где и замер, живописно усыпанный битым стеклом. Из двери бомбой
вылетел пожилой хозяин, крайне темпераментно выкрикивая что-то, но
рассматривать дальнейшее течение событий, имея к ним самое прямое
отношение, было бы несколько неэтично, и "гарольд" помчался прочь.
- Господи, действительно как в стерео, - сказал Савин. - Ну, надеюсь,
у них хватит денег расплатиться за витрину.
- Вот такие дела, - сказал Савин. - Как видишь, не так уж безобидны и
безопасны твои тропки к сияющим в ночи городам. Что они возят сюда, эти
неразговорчивые морячки?
- Не знаю, - сказала Диана. - И никогда не интересовалась. Насколько
я могу судить, это абсолютно безобидные дела. Что ты к ним прицепился, в
конце концов? Здесь просто-напросто перевалочный пункт меж двумя мирами,
на которые не распространяется земная юрисдикция. К чему же вмешиваться?
- У меня глубокая уверенность, что кто-то уже вмешался, вернее,
подключился.
- В любом случае это безобидно и не затрагивает земных дел. Над тобой
могли и подшутить, в проблемах Т-лабораторий ты разбираешься не более
меня, нет доказательств; что того человека убили. Все верно?
- Вообще-то да, - сказал Савин. - А интуицию вы в расчет не
принимаете, леди?
Она молчала. Сидела, откинувшись на вогнутую спинку мягкого кресла,
рассеянно теребила высокий воротник свитера, красивая и отчужденная.
- Что с тобой такое? - спросил он. - Вчера еще была обыкновенная и
веселая, а сегодня...
- Ты меня раздражаешь.
- Своим присутствием?
- Нет, что ты. Мне с тобой интересно - пока ты не пытаешься
вторгнуться в заповедные миры помимо их желания просто потому, что они
существуют.
- Но ведь такова жизнь, - сказал Савин. - Рано или поздно мы сами
откроем эти тропинки...
- И столкнетесь со множеством сложных проблем.
- Естественно.
- А не лучше ли ждать, когда вас пригласят?
- По-моему, никак не лучше. Я не верю в то, что эти дела с
перевозками настолько уж безобидны. Предчувствия. У вас разве не бывает
предчувствий, милая ведьма?
- Господи, какая я ведьма, - сказала Диана устало. - Вот что, я могу
и сегодня взять тебя - туда. Хочешь?
- Конечно, - сказал Савин. - Будем надеяться, что сегодня ночью в
меня там палить не станут, а?
- Я все же думаю, что над тобой кто-то подшутил.
- Думай как тебе угодно, - сказал Савин. - А если они решат довести
свою шуточку до логического конца, приди, пожалуйста, как-нибудь на
кладбище с цветами. Мне будет приятно, если ты проявишь обо мне заботу -
пусть даже таким образом.
- Хватит тебе.
- А что? - Савин улыбнулся дерзко и весело. - Что я могу поделать,
если ты мне нравишься, это все и осложняет... Чертовски нравишься. Ведьма,
я думаю, должна нравиться именно чертовски.
- Бездна, конечно, обаятельной наглости...
- Ну что ты, - сказал Савин. - Это я от смущения.
- Ты и смущение - как-то не вяжется.
- Черт его знает, - серьезно сказал Савин. - Журналистика вообще-то -
это еще и умение никогда не смущаться. Главное - чтобы это умение не
распространялось на все стороны жизни, я думаю.
Он встал, улыбнулся:
- За то, что вам гореть в огне на том и этом свете, поцеловать
позвольте мне вам эти руки, леди...
Диана смотрела на него устало и грустно.
Видимо, тебе все же крепко не повезло в жизни, подумал Савин. И вот,
получив от своей загадочной, то ли доброй, то ли злой феи необыкновенный
дар, ты решила, что все это - твое, и только твое. Что вторжение чужаков
неминуемо разрушит едва-едва возведенную крепость самоутверждения. Целую
философскую теорию сочинила и сама в нее поверила, и не хочется
перевоспитывать и убеждать - всего лишь пожалеть пока что, но кто знает,
как ты отнесешься к жалости, кошки, которые гуляют сами по себе, не
переносят обычно, когда их жалеют...
- Ну, я пошел, - сказал он. - Итак, в то же время и на том же месте...
Он медленно шел, окунаясь временами в полосы света из окон. Стояла
свежая тишина, и Савин почувствовал, что обжился здесь. Так было всегда -
первые день-два незнакомый город казался загадочно-неизвестным и чужим
насквозь, потом становился близким и уютным, в конце концов просто жаль
было уезжать. Если бы только не думать сейчас о пистолете в кармане...
Окно полицейского участка светилось, но Савин не стал заходить туда -
он ничем не мог порадовать Лесли, разве что преподнести еще одну загадку...
Савин вошел в холл "Вереска", не обнаружив за конторкой хозяина, снял
с доски ключ и пошел к себе.
Ключ не вошел в замок. Савин растерянно погремел ручкой двери,
нагнулся к скважине. Дверь была заперта изнутри. Он взглянул на номер
комнаты - нет, никакой ошибки, - снова нажал на ручку. Послышались шаги,
не крадущиеся, громкие, скрежетнул ключ, дверь распахнулась.
- Прошу вас, - сказал мистер Геспер так радушно и уверенно, словно
действительно был хозяином этой комнаты. Невыносимо элегантный, нестерпимо
благообразный джентльмен.
Савин, держась с таким же ледяным спокойствием, вошел, сел в кресло у
окна и закурил. Он и в самом деле не удивился - визит Геспера мог иметь
одно-единственное объяснение...
- Начнем с презренного металла, - сказал он. - Вы мне должны,
округляя, три тысячи шестьсот пятьдесят - за аппаратуру. Уборка номера
тоже за ваш счет. - Он показал на стену с полусмытыми пятнами крови и
угрожающей надписью.
- Разумеется, - Геспер молча и степенно выписал чек. - Вы мне
нравитесь, Савин. Вы хорошо владеете собой.
- Пустяки, - сказал Савин. - То, что вы здесь, может означать только
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг