Лика, с исказившимся лицом, круто повернулась и выбежала. Вразвалочку
направившись следом, Родион увидел, что она, хлопнув дверью, скрылась в
своей комнате. Подошел, бесшумно приоткрыл дверь, заглянул в щелочку. Она
лежала на кровати ничком, прижимая к лицу подушку, вздрагивая всем телом.
Хмыкнув - ну вот и ладушки, пусть проплачется, - вернулся к себе и,
тщательно обтерев носовым платком пистолет, засунул его под диван.
Следовало учесть возможные неожиданности, продиктованные оскорбленным
женским самолюбием. Состроив глупую физиономию, пробормотал:
- Ну откуда я знал, начальник, что она такие игрушки домой таскает, да еще
в моей комнате бросает...
И налил себе еще джину. Минуты через две в дверь позвонили, в первый
момент у него поневоле оборвалось сердце, но тут же неведомо откуда пришли
хладнокровие и уверенность, он направился в прихожую, готовый встретить
любую опасность пренебрежительной усмешкой и гордо поднятой головой. Даже
если напали на след - "ТТ", а также все прочее, хранящееся в подвале в
доме Самсона, все тщательно протерто, доказать что-либо невозможно...
- Привет, - сказала Маришка. - Ты чего такой взъерошенный? Спал? А я без
машины, выпили тут с ребятами неподалеку, дай, думаю, заскочу в гости...
- Ну и правильно, - сказал он, посмотрел на площадку. - Пес-то где?
- Дома сидит... Ты один?
- Нет, где-то женушка обретается, - сказал Родион, помогая ей снять
куртку. - Не в духе она сегодня, так что, может, и не соизволит выйти...
Когда они направлялись на кухню, сзади стукнула дверь. Лика вышла,
остановилась перед ним, вздернув подбородок, щеки были уже сухими, но все
равно с первого взгляда понятно, что совсем недавно плакала в три ручья.
Чего за последние лет семь с ней на памяти Родиона не случалось - и он
ощутил прилив законной гордости: пронять железную леди было непросто.
Только сейчас он понял, что давно и яростно ее ненавидит, оказывается...
- Значит, так, - сказала Лика, сердито посверкивая глазами, словно и не
замечая Маришки. - Я никуда не иду и никому не жалуюсь. Но разводимся
моментально. С моей стороны препятствий не будет. Алиментов не требую,
обойдусь. Квартиру мне делить, честно говорю, не хочется. Спокойно
подсчитаем, сколько стоит твоя доля, и купим тебе отдельную. Устраивает?
- Вполне, - сказал Родион. - И даже не нужно мне ничего покупать, наличные
вполне устроят. Не обманешь?
- Не обману, - презрительно бросила она. - Если сомневаешься, обратимся к
независимым оценщикам...
- Как вам будет благоугодно, - сказал Родион с манерным поклоном.
Он прекрасно понимал, что это не нахлыв, не влияние момента, не
оскорбленная гордость вещует - это полный и окончательный разрыв. А
значит, вся прошлая жизнь уходит в небытие. Но ни капли сожаления он
отыскать не мог, одно лишь облегчение раба, не просто отпущенного на
свободу - самого ставшего господином.
- Полный отпад, - ошалело разглядывая их, прокомментировала Маришка. -
Анжелка, ты что, всерьез?
- Я тебе не Анжелка, - сердито отрезала Лика все еще, должно быть, кипя.
- Ты что, забыла, Мариш? - непринужденно спросил Родион, как будто Лики
тут и не было вовсе. - Анжелика она только по паспорту... и для иных
приятелей.
- Ой, только не начинай опять... - поморщилась Лика.
- Я и не начинаю, - сказал он. - Итак, наличными, договорились? Когда
прикажете получить?
- Обсудим, - бросила она, пытаясь изо всех сил принять вид
пренебрежительный и отрешенный. - Теперь так... Грязь друг на друга перед
Зойкой не лить, ладно? Я надеюсь, мозги у тебя не окончательно забродили,
пожалеешь девчонку...
- Ребята, вы бы помирились... - в полной растерянности сказала Маришка. -
Что дуру-то гоните...
- Нужно еще подумать, как нам быть до развода и разъезда, - чеканила Лика,
отвернувшись от младшей сестренки. - После сегодняшнего я тебя видеть не
могу. Тошнит.
- Оно, вообще-то, взаимно, - сказал Родион. - Ладно. Есть у меня, где
приклонить голову. Но ключи я оставляю у себя и при необходимости захожу
за вещами.
- Вот, кстати, о вещах. Чтобы этого нынче же в доме не было, никаких
следов...
- Сделаем, - хладнокровно ответил Родион.
- Лика, ты про что? - спросила ошарашенная Маришка.
- Вот он знает... - Лика пренебрежительно дернула подбородком в сторону
Родиона.
- Ты подумай, что вы оба как с цепи сорвались... - Маришка говорила без
особого убеждения, просто, должно быть, считала себя обязанной выступить в
роли примирительницы согласно ситуации.
- Финита, - сказала Лика. - Ты, кажется, муженька подыскивала?
По-родственному тебя предупреждаю: не торопись цепляться за освободившееся
сокровище, - снова кивок в сторону Родиона. - Его, во-первых, надо от
шизофрении подлечить, а во-вторых, есть сильные подозрения, что этим не
ограничится...
- Злюка ты все-таки, - сказала Маришка.
- Тебя бы на мое место... В общем, как знаешь, сестричка. Индивидуум
свободен от всех прежних обязательств и волен, как ветер. Только, я вас
умоляю, если надумаете завалиться в постель, выберите местечко за
пределами этой квартиры...
Маришка, выпрямившись в струнку, обиженно бросила:
- Ты за языком следи. Если что, тебя спрашивать не буду.
- Ну, я же знаю, что ты к нему неровно дышишь. Только смотри, как бы
вместе не влипли... В общем, счастья и удач. Привет блондинке.
Постарайтесь здесь реже мелькать, Родион Петрович. - Лика повернулась и
ушла к себе в комнату.
- Пойду я, пожалуй, - сказала Маришка, не трогаясь с места. - А то еще
сковородки летать начнут...
- Подожди, вместе выйдем...
Он торопливо вернулся к себе в комнату, повесил кобуру на пояс, сунул в
карман деньги и ключи, завинтил бутылку джина, спрятал в сумку. Хмель
выветрился, голова была ясная, вполне сможет вести машину.
Маришка хотела что-то сказать, но Родион сунул ей в руки ее кожанку, почти
вытолкал на лестницу и вышел следом. Вздохнул с облегчением:
- Ну вот и все. Это, Мариш, не минутный нахлыв, это насовсем...
- А что было-то?
Они спустились на пролет ниже, остановились меж этажами. Маришка
неторопливо натягивала куртку и, сразу видно, умирала от любопытства.
- Да ничего особенного, - сказал Родион веско. - Застукал с хахалем,
врезал пару раз, но это лишь чашу переполнило, и не более того...
- Иди ты!
- Такие дела, - развел он руками. - И вообще, надоело. Если так хочется,
пусть обитает одна... Или тебе за сестренку обидно? Из женской
солидарности?
- Да понимаешь... - протянула Маришка. - Мы с ней никогда путем и не
роднились, сам знаешь... Я девочка простая, куда мне до нее... Не жалко?
- Рвать так рвать, - сказал он лихо. - "Капитанскую дочку" помнишь?
Сказочку насчет орла и ворона? Ничего, не пропаду...
Маришка смотрела на него с непонятным выражением. При свете тусклой
лампочки она казалась совсем юной и загадочной, ничуть не похожей на
старшую сестру, и мысли Родиона неожиданно приняли игривый оборот. Все
равно Соню из дома не выманишь, поздно, и в "берлоге" придется коротать
ночь в одиночестве...
- Эх, надо было мне на тебе жениться... - сказал он весело.
- Я ж маленькая была... - улыбнулась Маришка. И, чуть приподнявшись на
цыпочки, умелым, долгим поцелуем прильнула к его губам.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
...и разбитная фермерша
- Слушай, я развратная, а? - тихо спросила Маришка, принимая от него
сигарету.
Правда, особого раскаяния в ее голосе Родион не услышал. Усмехнувшись,
поднес ей огоньку, блаженно вытянулся, левой рукой обнимая девушку. И
сказал чуть покровительственно:
- Не бери в голову, Мариш... В конце-то концов, она первая начала, тебе не
кажется?
- Все равно совесть мучает чуточку - у родной сестры мужа отбивать...
- Во-первых, ты меня еще не отбила, - фыркнул он. - А во-вторых, что-то не
чувствуется в твоем нежном голоске вселенской скорби...
Она повозилась, уютнее устраиваясь у Родиона на плече и с типично женской
логикой спросила:
- А если я попробую тебя отбить - отобьешься?
- Ну, это надо подумать, - сказал он, поддерживая тот же
шутливо-осторожный тон. - Надо подумать...
- А вот взял бы да на мне и женился, - сказала она с той простотой, над
которой не хватает духу смеяться или вышучивать. - Мы ж, если разобраться,
одного поля ягода: высоко не летаем, нам и ларечка хватит... Проживем
как-нибудь.
- Это я у тебя, значит, управляющим?
- Ну и что такого? Не при Лике же шофером? Ты ж сам ко мне собрался деньги
вкладывать, значит, будешь не халявщиком, а партнером, никакого тебе
ущерба для самолюбия...
"Тьфу ты, - сердито подумал Родион, - я и забыл, что легенды ради
собирался к ней в компаньоны. Вообще-то, не ради легенды... Просто сейчас
то вранье - пройденный этап, нет никакой необходимости отмывать денежки
через нее, вот только стоит ли об этом говорить? Не стоит, конечно..."
"Девочке хочется замуж", - подумал он. Ничего удивительного, понятно. И,
не будь у него потаенной жизни, кто знает, возможно, и не посмеивался
сейчас про себя, выслушав ее недвусмысленное предложение: она ж совершенно
серьезно говорит, хоть и старается принять тон, при котором еще можно
обратить разговор в шутку. Простая душа, разбитная фермерша, пригрелась,
как котенок, и нет особенно сложных мыслей в хорошенькой головке - что,
если рассудить, для мужика и не помеха, вовсе даже наоборот. Вот только
опоздала девочка, и ничего тут не поделаешь...
Рядом, на полочке, светился ночник - букет освещенных изнутри пластиковых
перьев. В прихожей явственно похрапывал малолетний бультерьер Макс -
страшный засоня, как выяснилось. Родион уже успел отойти душою от скандала
и всего сопутствовавшего, навалилась покойная и приятная усталость - была
своя пикантность в том, что Лика так и не сумела втоптать его в грязь, как
ни пыталась, хотела унизить, а оказалось, прямо-таки отправила в постель к
сестре... Интересно, что она сейчас думает и что делает? Спит, скорее
всего, не дождешься от нее терзаний...
- А ты почему во Вроцлаве притворился, будто не понял, к чему я тебя
склоняю? - вдруг спросила Маришка.
- Тогда ты маленькая была, - сказал Родион.
- Ох уж...
- Я человек старого закала, - усмехнулся он.
- Ага, а что это за блондинку Лика поминала, человек старого закала?
- Ну, это мои дела, - сказал он, не особенно и смутившись. - Или
начинаются сцены ревности?
- Да ну, какие сцены, интересно просто... Я-то вижу, ты не такой тюфяк,
каким она тебя считает...
- Я загадочный, - согласился он, рассмеявшись. - Ты поняла, а вот она не
поняла...
- Я тебя, между прочим, лучше понимаю, чем ты думаешь, - заявила Маришка
многозначительным тоном.
Он усмехнулся во весь рот, полуотвернувшись, - девочка хотела замуж и шла
к цели на всех парусах...
- Слушай, - сказал он с интересом. - А не есть ли я случайно твоя детская
любовь? Так приятно было бы для самолюбия, сроду ничьей детской любовью не
был...
- Да нет, - сказала она серьезно. - Когда вы с ней женились, я с одним
шестиклассником гуляла, чисто платонически была влюблена... Тут, наверно,
получился сплошной синдром младшего ребенка. Я какую-то книжку про это
читала, сплошная психология, автор импортный...В общем, младший всегда
завидует старшему и хочет иметь все то же самое. Ты знаешь, и правда. Я
стою голенастым цыпленком, ни бюста еще, ни фигуры, а она - в пышной фате,
госпожа новобрачная, парень ей достался - отпад. Машина, квартира, вы с
ней студенты оба, а меня кавалеры на великах катают купаться...
- Это у тебя уже столь женские мысли были в двенадцать-то лет? - фыркнул
он.
- Ну, вряд ли, я, скорее всего, потом все это продумала и
проанализировала... А тогда просто завидовала, побыстрее повзрослеть
хотелось.
- И повзрослела... - сказал Родион, нахально распространяя руки. - И ты
знаешь, стоило взрослеть...
Она какое-то время лежала молча, покоряясь и учащенно дыша, потом вдруг,
легонько отстранив его руку, выпалила:
- А она тебе с размахом изменяет, знаешь?
- Предполагаю, - после короткого молчания сказал Родион.
Не рассказывать же ей про фешенебельное заведение и чертова доктора?
- А я вот не предполагаю, а знаю. Хочешь, покажу что-то?
- Ну, давай...
Она вскочила, быстренько запахнувшись в халатик, - в отличие от Лики,
стеснялась расхаживать обнаженной перед лежащим в ее постели мужиком,
прошлепала босыми пятками к серванту, повозилась там и вернулась с большой
фотографией.
Родион всмотрелся - и не испытал особого потрясения, куда там после
камерного видеопросмотра... Скорее уж ощутил удовлетворение охотника,
узревшего на мокрой земле четкий след...
Интерьер был Родиону совершенно незнакомым - уголок комнаты, оклеенной
пестренькими обоями, больше похожей на обычную квартиру, чем на
какой-нибудь офис, красивый мини-диван, обитый вишневой тканью.
И обнаженная пара на этом самом диване - сидят в спокойной, непринужденной
позе, обнявшись и держа на лицах легкие улыбки довольных жизнью и друг
другом людей. Лика - и тот тип, что был с ней в усачевском заведении.
Родион его моментально опознал, совсем нетрудно было...
- Помнишь, у меня был день рождения? - сказала Маришка. - Она тогда
здорово поддала, вот и почирикали две сестрички за жизнь крайне
откровенно. Ты уснул, набравшись, а мы на кухне шампанское доканчивали,
она определенно жалела потом, что распустила язычок, жуткие клятвы с меня
брала, я и молчала старательно целых полгода - а теперь вот не выдержала.
Фотку то ли она забыла, то ли я сперла, уж и не помню сейчас, обе были
хороши. Она и не хватилась потом, там штук десять было - да и я ее только
послезавтра нашла под книгой...
- А это что за хрен? - спросил Родион грубо. - Говорила она?
- С ее фирмы, тоже какая-то шишка ее полета. Родион замолчал, разглядывая
фотографию в тусклом сиянии ночника. Фыркнул сердито - представил,
насколько безобидно она выглядит на фоне иных запечатленных изысков...
- Только ты меня не закладывай... - с неподдельным беспокойством сказала
Маришка - молоденькая фермерша, боровшаяся за свое счастье чисто
крестьянскими методами...
- Могила, - сказал Родион серьезно. Наконец-то он понял, что вывело его из
себя: не цветной снимок в стиле "ню", а поэтическое содержание, если можно
так выразиться, мать его за ногу...
Самое удручающее - в этой фотографии не было ни капли вульгарного,
порочного, похабного. Даже здоровой эротикой не пахло, пожалуй. И не имело
значения, что оба сидят обнаженными, - лица и позы столь безмятежны,
естественны, чисты, что любой, самый предвзятый наблюдатель узрит
непременно влюбленную пару. Людей, связанных настоящим чувством. У Родиона
хватило беспристрастности это понять.
Это-то и бесило неимоверно - не то, что Лика валялась под чужим мужиком,
не то, что они устраивали раскованные сексуальные забавы, даже не то, что
некий посторонний предмет побывал в ее губках - а то, что она, сучка, была
в этого скота влюблена. И сама была для него чем-то большим, нежели
обыкновенная любовница, с которой хорошо потрахаться на уютной безопасной
хате...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг