сидит новенькая, совсем соплюшка. В деньгах и ценах путается, боится
всего, в каждом прохожем ей бандит мерещится... Посиди с ней до обеда, а?
Как в тот раз... Чем хочешь отслужу...
- Чем хочу? - ухмыльнулся он.
- Ну, Родик, ты же моя детская любовь... И опустила ресницы, чертенок,
изображая стыдливую невинность.
Насчет детской любви она, конечно, врала самым беспардонным образом, но
тогда, в третьеразрядном польском отельчике пять лет назад, был момент,
когда ему достаточно было сделать шаг навстречу - и оказаться с ней в
постели. Родион этого шага не сделал - сам толком не знал, почему, то ли
она, двадцатилетняя, выглядела очень уж юной, то ли побоялся сложностей,
которые могли воспоследовать после возвращения на родину, тогда еще
звавшуюся СССР... И потихонечку жалел иногда - после того, как с Ликой все
пошло на-перекосяк. Многие согласятся, что женушка-фермерша гораздо
предпочтительнее, нежели утонченная леди - в том случае, когда сам ты на
лорда никак не тянешь...
- Выручишь? - с надеждой уставилась Маришка.
- Посидеть просто?
- Ага. Ты разрешения на газовик так и не взял?
- Да зачем он мне? ("Особенно теперь" - мысленно добавил он.) Что,
неприятности какие-то ожидаются?
- Не должно бы. Черные налоги все аккуратно уплочены, но сейчас
беспредельной молодежи развелось немеряно. Хорошо еще, пугливые, рявкнешь
на них, ствол предъявишь - только пятки засверкают. Но если соплюшка будет
одна сидеть, насмерть перепугается в случае чего... Это так, чисто
теоретическая опасность, - заторопилась она, боясь, что Родион вдруг
передумает. - Шпана сейчас в основном вокруг азиатов вертится, на "Поле
чудес" казахов с киргизами полно, их главным образом и чистят.
Родион насторожился, но не подал виду. С беззаботной ухмылкой спросил:
- Есть что чистить?
- А то. Иначе и не охотились бы. Они там поблизости, в домах вокруг рынка,
снимают комнаты, вот их вечерком и прихватывают по дороге, а то и на
квартиры налетают. На той неделе один косоглазик прилюдно плакался -
собрался у нас в Шантарске машину покупать, да нарвался на каких-то
ухарей, на детский велосипедик не хватит теперь...
- Не нашли ухарей?
- Где ты их найдешь? Сразу не поймали - дело дохлое, - весьма авторитетным
тоном сказала Маришка. - Ко мне один сержантик из ОМОНа клеился, часа два
сидел в конторе и порассказывал... Не возьмешь с поличным - потом ничего и
не докажешь. И потом, половина этих азиатов живет на птичьих правах, без
должной регистрации, эти вообще по милициям бегать не станут. А мафии
своей у них пока что нет - это ж сплошь и рядом тамошние интеллигенты с
дипломами, которым туго пришлось, не умеют они мафию соорудить. У меня
рядом с ларьком один торгует, так он и вовсе майор танковых войск. Бывший.
В Киргизии сейчас армия самую чуточку побольше, чем в Монако, вот его и
сократили, а родственников деревенских нет, и хоть ты помирай. Жаукеном
зовут. Ну, ему-то получше - каратэ знает, от шпаны кое-как отмахивается. А
другим тяжеленько приходится...
Все это настолько совпадало с услышанным от уголовничка, что Родион ощутил
прилив веселой дерзости.
- Конечно, какие проблемы, Маришка, - сказал он. - Оформим
по-родственному, посижу, сколько надо...
- Родик, я тебя обожаю! - Маришка вскочила и звонко его расцеловала. Макс
открыл один глаз, но, видя, что она опять уселась и никакой потасовки в
комнате не происходит, задремал, не меняя позы.
- В особенности если соплюшка твоя симпатичная...
- Э, вот это ты брось! Совсем дите.
- Я ж шутейно...
- Кто вас знает, ловеласов...
- Это ты зря, - сказал Родион. - Я - верный супруг, знаешь ли.
- Ох ты, верный супруг... - сказала она с непонятной интонацией и
посмотрела как-то странно. - Все вы верные... Я вот намедни друга
сердечного выгнала.
- Костика?
- Ну. Кого ж еще? Пить начал, как слон, деньги тянул пылесосом, а главное,
подловила, когда он Любашку в уголке прижимал. Бухгалтершу мою помнишь? В
общем, осталась я сейчас без крепкого мужского плеча - но, честное слово,
пока как-то и не грущу, некогда...
- Мариш...
- Аюшки?
- Тебе деньги нужны?
- А кому ж они не нужны?
- Я имею в виду инвестиции, - сказал Родион. - Понимаешь ли, у меня сейчас
наклевывается один бизнес Миллиончиков на несколько. А куда мне их потом
девать, совершенно не представляю. На хозяйство вроде бы и так хватает, а
вот ежели по примеру серьезных людей в дело вложить... Может, и выйдет
толк.
- Всегда пожалуйста, - сказала она оживленно. - Громадной прибыли я тебе
не обещаю, но получится выгоднее, чем в сберкассе держать или закупать
баксы. Тебе подробненько рассказать насчет оборотов и процентов?
- Да нет, зачем? - пожал он плечами. - Не обманешь родственника, я думаю?
Вот и ладушки.
Она восприняла его слова совершенно спокойно, даже и не подумала удивиться
- конечно, привыкла, что все вокруг нее вечно занимаются какими-то
бизнесами, вот Лика - другое дело, с той придется замотивировать особо
изощренно, такую легенду выдумать, чтобы.и тени сомнения не ворохнулось...
- А когда деньги будут? - спросила она насквозь деловым тоном. - Если бы
точно знать, можно сразу прикинуть, пустить их в Манск или на Алма-Ату
нацелиться...
- Через недельку, я думаю, - сказал Родион уверенно. И выругал себя: не
стоит делить шкуру неубитого медведя, плохая примета...
- Не знаю точно, - торопливо поправился он. - Рассчитываю через неделю, а
там - как бог пошлет. Дело такое, сама понимаешь...
- А как же, - согласилась она самым беззаботным тоном. - Так оно всегда и
бывает, хорошо, если из десяти сделок одна проходит... А где у тебя
наколки, если не секрет?
Он помялся и с таинственным видом поведал:
- Да так, с заводом связано... Я уж из суеверия пока помолчу. К тому же -
коммерческая тайна.
- Я за тебя душевно рада, - сказала она искренне. - Может, хоть немного
Лике нос утрешь, а то...
Он насторожился:
- Мариш, она что, говорила что-нибудь... этакое?
- Да глупости, ничего она особенного не говорила. Просто токовала, как
глухарь, про свои исторические успехи на ниве электроники, а про тебя
поминала, словно английская королева про своего дворецкого. Словес
особенных не было, но ты асе знаешь, на какие взгляды и интонации мы,
бабы, способны... Ты меня не выдавай, ладно?
- Да конечно, Мариш, что ты...
- Может, тебе ее поколотить? Легонечко?
- Ну ты и ляпнула, старуха, - пожал он плечами с искренним удивлением. -
Теоретически рассуждая, оно бы и неплохо по старому русскому обычаю, но
ведь не за что...
Маришка кинула на него быстрый взгляд, поерзала на стуле и рассмеялась:
- Знаешь же, как говорится - было бы за что, совсем бы убил...
- Эх, Мариша, мне бы твои двадцать пять... - грустно сказал он. - И в
чем-то незамутненный взгляд на мир. Битьем еще никого вроде бы не
исправили, не в том корень проблемы...
- Ничего, - сказала она с видом умудренной и пожившей дамы. - Если удачно
провернешь дело и вложишь ко мне денежку, все по-другому повернется. Она
тебя ничуть не презирает, просто раз и навсегда отвела клеточку, как
водороду в периодической таблице товарища Менделеева, и думать не думает,
что ты способен перескочить в другую, где атомный вес малость потяжелее. А
ты ей докажешь...
- Маришка, а ты умница... - сказал он рассеянно.
- Ты только сейчас заметил? - фыркнула молодая свояченица. - Не ожидала,
Родик... - Она встала. - Ладно, я полетела, еще в три места заскочить
нужно... Спасибо, Родик, я тебя жду завтра утречком... Макс, пошли!
Проводив ее, Родион покопался в шкафу и извлек свою старую вязаную
шапочку. Сходил в Ликину комнату за ножницами и иголкой.
Минут через сорок была готова довольно приличная маска - хоть в "красные
бригады" записывайся. Отверстия для глаз и рта на совесть обметаны черной
никой - к мелким починкам его приучала еще бабка, рамках спартанского
воспитания. Очки у него были слабенькие, каких-то минус две диоптрии, он и
без них, в общем, прекрасно справлялся.
Натянув на голову черный вязаный капюшон, расправив, встал перед зеркалом.
Критически присмотрелся, подмигнул своему неузнаваемому отражению:
- Ну что, корнет, прорвемся?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дебют без грома оваций
То ли он от волнения стал чуточку невнимательным, то ли водитель белой
"Волги" был виноват на все сто - "волжанка", выскочившая слева, не снизила
скорости, и Родион вдруг понял, что тормозить она не будет, хотя должна
была уступить дорогу, имея его справа, притом на главной улице. И крутанул
руль, ноги метались с педали на педаль, сзади негодующе взвыл клаксон...
Его швырнуло вперед, перед глазами засверкали искры, и удар на миг вышиб
всякое соображение. Почти сразу же придя в себя, он обнаружил, что машина
косо стоит на тротуаре, неподалеку от автобусной остановки, поодаль уже
смыкает ряды толпа зевак, и слышны громкие реплики:
- Разъездились, гады, скоро по головам гонять начнут...
- Тут жрать нечего, а они на машинах раскатывают! Ишь, очкастый, еще и в
коже...
- Да что ты на него тянешь, дед? Не видел, как его "волжанка" подрезала?
- Точно, молодец парень, успел вывернуть...
- Это "волжанке" бы из автомата да по колесам, в другой раз не борзел бы
этак-то...
- При Сталине такого не было...
- А его не убило там?
- Да нет, вон, шевелится...
Родион пощупал голову - крови не было, но повыше левого виска с завидной
скоростью набухала громадная шишка. Похоже, обошлось, он всего лишь
вмазался головой в стекло левой дверцы, а ведь собирался пристегнуться,
как чуял... Ну, гад, каскадер хренов...
Помотал головой - какой-то миг перед глазами все плыло, колючая резкая
боль на миг прошила череп, но тут же все прошло. Тщательно оглядевшись, он
выехал на проезжую часть и покатил дальше, пока не объявились гаишники. В
тихом местечке остановился у обочины и вытащил сигарету, потом просто
посидел, пока не прошли окончательно пульсирующие толчки, словно бы
наплывавшие изнутри черепа. И приступ неодолимой сонливости, и ощущение,
будто он широкими махами раскачивается на гигантских качелях, больше не
повторились. Минут через десять он уже по-прежнему уверенно ехал к "Полю
чудес".
...В ларьке с Маришкиной продавщицей, и в самом деле словно
позаимствованной класса из седьмого, он просидел весь день, часов до семи
вечера. Добросовестно помогал ей торговать, принял товар с "Газели" - но
главное, смотрел в оба, несколько раз выходил пройтись по базарчику, что
никаких подозрений и вызвать не могло, и "коллеги" из соседних
ларьков-прилавков, и покупатели относились к нему, как к обычнейшей детали
здешнего пейзажа, вроде фонарного столба или страхолюдного бича, то и дело
кидавшегося соколом на пустые бутылки.
Зато он высмотрел достаточно - пригляделся к узкоглазым подданным ныне
независимых республик, оценил, что за товар продают, у кого торговля идет
бойко, у кого вяло, кто с. кем пришел, кто кого знает, где они хранят
деньги и как держатся, бдительно или спокойно. Поразительно, сколько можно
узнать, наблюдая пытливым оком исследователя за коловращением базарной
жизни...
И сейчас он держал в голове детальнейшим образом разработанный план,
основанный как на вчерашних наблюдениях, так и на изучении места. Утречком
часа полтора крутился в округе, и на колесах, и пешком, не суетясь и не
привлекая внимания, - заходил в булочную, в книжный магазин с таким видом,
словно сто лет живет здесь, знает тут каждую собаку.
Правда, все разработки касались лишь путей отхода. Что до акции, тут,
конечно, придется импровизировать на ходу - неизвестно точно, где имеет
честь обитать намеченный к экспроприации субъект лет сорока, в серой
курточке. Тут уж придется положиться на удачу... .
Пикантности придавало то, что не далее чем в полукилометре от рынка
располагалось районное отделение милиции. Однако если рассудить, это
работало на него - известно, что под свечой всегда темнее, господа
большевики не зря старались устраивать свои типографии и явки как можно
ближе к полицейскому участку. Инерция мышления - вещь серьезная и анализу
поддается легко...
Машину он оставил в конце тихой улицы. Пистолет висел в кобуре под
свитером - Родион долго прилаживал ее и вертелся перед зеркалом, пока не
убедился, что выпуклость практически незаметна, шапочка-капюшон лежала во
внутреннем кармане куртки. Заперев дверцу, он постоял несколько секунд,
напоминая себе, в каком кармане у него лежат ключи, каким, старательно
отработанным движением, следует напяливать капюшон, каким - задирать полу
свитера так, чтобы не зацепилась за рукоятку "Зауэра". Смешно, но
особенного волнения он не испытывал - бывали переживания и посильнее.
Столь яростно хотелось изменить жизнь и подняться над толпой, над деловой
женушкой, что эмоции словно бы высохли.
Главное - перемещаться как можно естественнее. Сначала он притворялся, что
ждет автобуса, потом, когда уехали все, кто пришел раньше него, перешел на
другую сторону, свернул за угол и минут десять торчал на другой остановке,
откуда первая была не видна. А вот "Поле чудес" с обеих точек наблюдалось
прекрасно. Время было позднее, базарчик понемногу пустел, осмелевшие
бродячие собаки начали уже расхаживать по нему открыто, выискивая отбросы,
продавцы волокли всевозможный мусор к урнам, а кое-кто так и уходил,
оставив после себя форменное свинство, - но чертов азиат все торчал за
прилавком.
Родион, приметив, что намеченная жертва начала укладывать в сумку
непроданное - а вообще-то, летние дешевенькие кроссовки и тапочки,
которыми тот торговал, расходились бойко, - перешел к ларьку с горячим
хлебом и несколько минут добросовестно стоял в очереди. Купил две буханки
и большой батон - человек с такой ношей не вызовет ни малейшего
подозрения, ясно же, что направляется домой, добропорядочный семьянин...
Ага! Киргиз в серой куртке вскинул сумку на плечо и направился к одному из
выходов с рынка. Рассчитать, куда он пойдет, в общем, довольно легко. С
одной стороны дороги - обширная зеленая зона и конечная стоянка десятка
автобусных маршрутов, с другой - десятка два многоэтажек, так что маневр у
дичи ограничен...
Обогнув небольшое белое зданьице Дворца культуры, Родион увидел впереди
серую куртку. Чуть прибавил шагу, напоминая себе: не суетись, мать твою,
не дергайся... Он второй день появляется один, значит, вполне возможно,
приехал сюда в одиночку, а отсюда логически вытекает, что денежки может
постоянно носить при себе, вдруг квартирный хозяин у него - алкаш, на
которого полагаться рискованно...
Черт! Машины шли косяком, одна за другой, а киргиз уже скрывался в проходе
меж двухэтажными коричневыми домишками на той стороне... Улучив момент,
Родион отчаянным прыжком проскочил под носом у красного "Москвича",
широкими шагами направился к проходу.
Охотничий азарт приятно щекотал нервы. Зажав под мышкой теплые буханки и
помахивая батоном в другой, Родион самую малость ускорил шаг. Потом
замедлил, оказавшись слишком близко к дичи, - он уже не видел в
преследуемом человека, тот стал абстрактной фигурой, дичиной...
Все. Теперь можно со стопроцентной уверенностью сказать, что торгаш
направляется к панельной девятиэтажке, других домов тут попросту нет...
Родион наддал. Серая куртка уже исчезла в подъезде. Все еще стоят холода,
и это просто прекрасно, иначе на лавочках у подъездов не протолкнуться
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг