обещание вряд ли бы дожа вдохновило.
В рубку поднялся запыхавшийся Пэвер.
- У меня все готово. Фу, чувствую себя лошадью после скачек. За последние
деньки я сбросил половину солидности, - суб-генерал похлопал себя по
брюху. - Так, глядишь, вернется былая стройность, скоро за лейтенанта
принимать начнут. А там и Клади у вас отобью.
- Ну, смотри, генерал, не подведи, - Сварог потрепал его по плечу. - Не в
смысле Клади, в смысле дела. Твое-слово в этом спектакле не менее веское,
чем мое.
- Не извольте сомневаться, маскап! Я им устрою праздник святого
Родомедра*! - Пэвер удальски взлохматил ежик на голове, потом пробурчал
обиженно: - Видели б меня в мясорубке под Луствалем, не задавали б
дурацких вопросов.
* Святой Родомедр - ученик пророка Мииенны. Когда язычники, которым он
проповедовал учение пророка, бросили в костер Книгу Призыва, Родомедр
шагнул в огонь, и огонь расступился перед ним. Чудо бросило язычников на
колени и, как утверждает "Житие Родомедра", убедило их отказаться от своих
богов и обратиться к Таросу (Пресветлому). День "огненного подвига"
Родомедра отмечается как праздник везде, кроме Гидернии, и сопровождается
карнавальными гуляньями с шумными фейерверками. Иногда этот день называют
Пороховым праздником.
- Тогда ладно. Поехали, мастера моряки.
Проходя по палубе, Сварог вертел головой по сторонам, смотрел вверх и под
ноги: "Закреплено, закреплено... А черт, как же упустили, поздно уже,
слишком много времени уйдет, ну ладно, не смертельно. Хрена с два тут все
учтешь! Все учесть, все подготовить - это надо, чтоб экипаж наполовину
состоял из терминаторов, а наполовину из многоруких Шив. А вот ящичек
наживить не помешает. Не забыть сказать Рорису..."
Помощник командира БЧ-1 Рорис из рода Бамо ждал Сварога у штормтрапа.
- Закрепи пожарный ящик. На все про все у тебя... В общем, медленно
считай про себя до ста. И чтоб на цифре "сто" ты был, где положено.
Поймешь, что не успеваешь, бросай ящик к чертям.
- Будет исполнено, маскап! - бодро заверил Рорис и крикнул уже вдогон
Сварогу: - Мы им покажем, маскап!
Сварог сбежал по штормтрапу. Оттуда бросил взгляд на базу: там упорно
продолжали жестикулировать флажками, а кроме того, еще и подняли на мачту
с гидернийским стягом четыре треугольных разноцветных вымпела, сочетание
которых, скорее всего, означало либо "Назовите себя", либо "Дайте
подтверждение".
На разъездном катере изнывал от нетерпения Олес, нервно расхаживал по
палубе, то и дело облокачивался на фальшборт, чтобы тут же выпрямиться и
продолжить хождение, без нужды поправлял автомат на плече, пытался что-то
насвистывать.
- Заводи баркас, княже. В темпе! - Вскочив на борт катера, Сварог сразу
двинулся на корму.
Мотор, до того молотивший на холостом ходу, взвыл как бормашина, винты
вспенили за кормой бурун, катер под бодрое ритмичное чуханье стал
отползать от стального борта броненосца.
Князек, который начал освоение паровых двигателей совсем недавно и с
самых низов - с топки парового движителя дирижабля, теперь поднялся на
ступеньку вверх, - был приставлен к штурвалу. Неплохо у него получалось.
Но если откровенно, то не благодаря голубой крови или врожденным задаткам
рулевого, а по причине куда более прозаической: усиленные занятия на
макете, каковым служил этот же катер в подвешенном состоянии, сослужили
неплохую службу.
Катер огибал застывшую громаду броненосца. Его перемещения должны были
загнать в глухой умственный тупик наблюдателей на базе, и без того
вспотевших от поиска разгадки. Чертовски интересно, что пришло им в
головы, когда они углядели пыхтящий баркас. К чему готовятся и что
подумали, когда увидели, как баркас, зайдя чуть вперед по курсу
броненосца, дал самый малый назад и подгреб кормой к стальной громаде? И
чем таким, блин, занят старший артиллерийский офицер?
А артиллерийский офицер, более известный в нескольких мирах под именем
Сварог, в своей любимой личине, данной ему от рождения, но в мундире
гидернийского морского офицера занят был тем, что ловил заранее спущенный
конец. Еще один липовый гидернийский матросик с гаэдарским именем Олес
торчал в рубке парового катера, штурвал крутил.
( В Олесе, кстати говоря - пожалуй, впервые за время бурных странствий, -
взбрыкнула княжеская спесь. И кнутом для спесивой лошадки послужила
матросская куртка.
- Я из Саутаров, мастер Сварог! Мои предки правили Гаэдаро с высадки на
Атар. А у вас я занимаюсь шут знает чем. Лопатой князь - шуруй. В дозоре
самое гнилое время - мое. Для Пэвера я - испытуемый. Клади нос задирает, а
когда-то сама не своя была от радости, что за ней княжеский наследник
ухаживает. А теперь вот напяливай плебейскую робишку. Нет, мастер Сварог,
меньше чем на форму бертольера я не соглашусь.
- Да хоть самим адмиралом Фрастом в парадном мундире с бантами и лентами,
не жалко, - развел руки Сварог. - Наряжайся и сиди в каюте. Вместо тебя
дожа Тольго возьму.
Олес моментально заткнулся.)
Итак, старший артиллерист Сварог ловил конец, а Олес в матросской
курточке трудился рулевым. И офицер с матросом, или, если хотите, граф с
князем, или, если больше нравится, многажды король с единожды князем,
перекрикивались как шоферюги у гаражей:
- Еще немного, еще... Глуши! Так твою, глуши, говорят, князь
недоделанный, рули ж помнем! Отлично, захватил, все! Жди. Как скажу
вперед, сразу двигай вперед! Понял?
Сварог намотал конец каната на кнехт. А думалки у ребят на базе, поди,
уже не закипают. Поди, думалки уже плюются кипятком и подпрыгивают, что
твой чайник. Неужели, мол, старший офицер от артиллерии рехнулся и думает
катером сдвинуть с места бронированную скалу? Да и на кой это нужно? Нет
ответа.
Ну так будет вам ответ.
Сварог обтер испачканные ладони о гидернийскии мундир. Вскинул голову,
взглянул на скулу броненосца, на серую гору брони в оспинах заклепок,
грозно нависающую над катерком. Впечатляет. Ну а теперь, почтеннейшая
публика, гвоздь программы - заклинание.
Он не просто произносил слова, он старательно рисовал мыслеобраз
подчиняемого заклинанию объекта... Да, верно, заклинание работает по
мелким предметам (ну не то чтоб очень по мелким - пес Акбар и упавший в
Хелльстаде ял к мелким никак не отнесешь, однако броненосцу они, конечно,
в габаритах здорово уступают). Но кто сказал, что "Адмирал Фраст" - один
объект, а не просто набор не таких уж крупных предметов: частей корпуса,
переборок, гребных винтов, машин, орудий, приборов, заклепок, бронелистов,
шлюпок, людей? Предстояло если не обмануть заклятие, то - скажем так -
заклятие обойти, проявить творчество в области, где раньше пользовался
лишь готовыми наработками. То есть в области магии.
Вчера Сварог попробовал - нет, не поднять "Фраст" в воздух, а всего лишь
совершить подход. Так готовящийся к рекорду штангист примеряется к
снаряду, обхватывает кистями гриф, проверочно напрягает мышцы, продумывает
в мельчайшей последовательности свои действия. Сварог попробовал - и в нем
зародилась уверенность хотя бы в том, что замысел не безнадежен.
М-да, оказывается, и магические рамки могут стать тесны. Стараясь не
думать, чем для него самого может обернуться колдовское самоуправство,
Сварог произнес слова заклинания до конца.
Холодом обдало так, будто перед носом распахнулись дверцы гигантского
холодильника - уже по одному этому Сварог понял: получилось.
Потом эскадренный броненосец, чья серая броня Монбланом нависала над
кормой и уходила вверх, дрогнул. Качнулся. Так боксер-тяжеловес,
пропустивший нокаутирующий удар, но еще не свалившийся на ринг, озадаченно
покачивается, набычившись и закатив глаза, не веря своему несчастью. И
падает, сотрясая грохотом весь зрительный зал.
"Фраст" медленно поднимался. По-прежнему страшный с виду броненосец, но
сейчас совершенно невесомый, потому что веса его лишил Сварог, уподобился
надувному матрасу, который вода выпихивает наверх. Полегчавший исполин с
видимой неохотой покидал любимую стихию, качаясь из стороны в сторону, как
гнилой зуб, но поделать ничего не мог.
Шумными водопадами стекала вода по бортам и штормовым шпигатам.
Показались ракушки, облепившие днище, облезлая черная краска днища...
Сварога самого настолько зачаровала картина величественного позора, что
на несколько секунд он задержался с командой. Из ступора его вывело
восхищенное восклицание Олеса:
- Чтоб мне жить на Гартене! Вот это да! Двести куч дерьма, я ж проиграл
этому шельмецу Тольго свой княжеский перстень! Думал, такая чешуя ни в
жисть не высвистит!
- Давай, Олес! - закричал Сварог. - Дуй вперед!
И Олес дунул. Чем-чем, а излишней впечатлительностью князь не страдал -
ну броненосец, ну болтается в воздухе, - ну и очень хорошо.
Катер, отчаянно дымя и тарахтя, взял курс прямиком на плавучее угольное
царство. Канат размотался до конца, натянулся... Может, еще бултыхались на
донце души какие-то сомнения, кто ж из них победит, и вроде бы броненосец
сперва несогласно уперся, но потом, как потерявший вес слон из какого-то
мультика, которого за хобот все таскали куда захотят, "Адмирал Фраст"
послушно дал себя уволочь. Был бы ветер - могло бы и унести кораблик. А
так - что мог поделать большой воздушный пузырь в форме эскадренного
броненосца против полновесного парового катера? Порядок, получилось.
Сварог расслабился, устало опустился на палубу.
Известно, что бывает с солдатами, когда те прибывают на поправку в тыл.
На передовой болячки обычно не пристают, потому как работающий на
предельных оборотах организм глушит любую ерунду, вырабатывая антитела
лавину за лавиной. В тылу ж, как себя ни настраивай, приходит расслабуха,
а вместе с ней всякие насморки, гриппы и воспаления. И сейчас, стоило
Сварогу увидеть результат и понять, что удалось, что он справился, как
навалилась усталость, да еще какая, братцы мои... Словно, отняв у
броненосца вес, он взвалил его на себя. Побочный эффект этого заклинания
тяжел, убеждаться уже приходилось. Если, лишив веса хелльстадского песика
Акбара, он почувствовал себя так, словно втащил мешок с цементом на пятый
этаж, то сейчас его ввергло в состояние, какое будет у студента, впервые в
жизни в одиночку разгрузившего без перекуров железнодорожный состав с тем
же цементом. Вот почему обязательно нужен был Олес на катере. Сварог
сейчас был не сильнее младенца...
Вдобавок на Сварога напал зверский голод. Казалось, что он бы сейчас
сожрал весь провиант на гидернийской базе. И чего, казалось бы, проще -
сотворить хоть мешок с бутербродами. Но не было никаких сил на заклинания.
Сварог чувствовал, что на сегодня он свою норму колдовства выбрал. И даже
курить остаток дня будет гидернийские опилки: раньше вечера уж точно не
выдавить из себя даже самого простенького заклинания...
Ладно, допустимо чуток похворать, пока чапаем до базы. Но не дольше.
Сварог услышал, как Олес, перекрикивая мотор, горланит в предвкушении
боевой забавы удалую песню:
Киль рассекает пену волн,
Быстрей лети, наш утлый челн.
Что впереди? Разумеется, драка!
Будет заколот враг, как собака.
А всех живых мы повесим на рее!
В атаку смелее, в атаку скорее!
Умный в минное поле не полезет, умный над минным полем пролетит.
Перевербованные гидернийские матросы в один голос утверждали, что
лоцманские катера жарили к судну по прямой, а к "стенке" вели зигзагом.
Значит, мины поставлены в расчете на корабли с большей, чем у катеров,
осадкой. Из неприятных сюрпризов остаются мели. Но вряд ли здесь мели
такие, что их баркас царапнет днищем по песку. Иначе бы песочек отсвечивал
желтым...
Так и до Граматара можно было без всякого угля шкандыбать, на одних
Свароговых умениях, кабы не одно "но". Вместе с броненосцем лишились веса
и люди, и снаряды, и провиант, и мелочь вроде зубных щеток, шпилек и
туалетной бумаги...
Олес проорал в медный рупор голосоотвода: "Надбавь-ка там, лентяй!" - и
еще с большим задором загорланил "пиратскую абордажную":
А если погибнем, то не беда!
Но с нами врагов сокроет вода!
И пусть не будем пить мы вино,
И пусть могилой нам станет дно!
Но нас враги не вздернут на рее!
В атаку смелее, в атаку скорее!
Сварог живо представлял себе, что сейчас происходит на борту "Адмирала".
Тоурантцы, предупрежденные, что их ожидает (не предупреди - и умом ведь
могут тронуться), парят по каютам и кубрикам этакими космонавтами на
орбите. Кто-то не привязал себя, как было велено, и теперь свободно
взлетает к потолку, мотается от стены к стене, кувыркается в воздухе.
Женщины, конечно, визжат, плачут, шепчут молитвы, прижимают к себе детей.
А детям, наверное, нравится. Сразу же выяснилось, какие из вещей не
упрятали в ящики, не закрепили, не привязали - эти вещи отправились в
свободное плавание по кораблю. Невылитая из чашек вода или вино из
откупоренных бутылок прозрачными медузами парят по отсекам, рассыпаясь на
капли. Если разлетелась какая-нибудь крупа, то собрать ее потом по
зернышку вряд ли удастся. Корабельные крысы, порхая в спертом трюмном
воздухе, вероятно, костят себя за то, что когда-то прошмыгнули на этот
ненормальный корабль...
Острый киль "Адмирала Фраста" проносило в десяти каймах над поверхностью
океана, его тень ползла по волнам, как нефтяное пятно.
Сварог привстал и, хватаясь за леера, двинулся вдоль борта на бак -
поглядеть оттуда на угольщиков. Жили ведь себе на отшибе тихо-мирно,
никого не трогали, уголь сторожили - и на тебе... Занятно повоображать,
что сейчас творится на угольной базе. Наверняка что-то родственное
происходящему на картине "Последний день Помпеи". Кто-то хватается за
автоматы - но какие там автоматы против броненосца, что вот-вот опустится
тебе на голову. Большинство базовцев, как пить дать, ломанулись в местную
часовню, а ежели таковой не имеется - то просто кинулись откапывать в
своих вещах молитвенники, ладанки да амулеты. Не исключено, что кто-то из
гарнизона с испугу сдернул из расположения, забился с карабином под
какую-нибудь баржу, дрожит и сдуру готов пальнуть в любого сунувшегося
туда же...
Часовой на вышке уже не маячил - убег караульный с поста. Ага, от пирса
отчаливал катер, никак драпать намылились хранители угольного запаса. Они
сейчас не думают куда, главное, подальше от жути жуткой - летучего
корабля. Что ж, гидернийцы с возу - тоурантцам легче. Второй катер,
видимо, не заводился: с него перепрыгивали на причал и разбегались кто
куда.
Весельная шлюпка с тремя гребцами направлялась к баржам. Вернее,
гребли-то двое, а третий что-то кричал стоя, размахивал автоматом. Еще
одна шлюпка мелькнула за сваями, к которым были пришвартованы баржи...
Они уже подходили к причалу. Сварог заглянул к Олесу в рубку.
- Держи на цифру два, мастер рулевой. Причалишь там, "Адмирала"
развернет, как раз над нужным местом окажемся...
Броненосец не просто развернуло, но и опасно накренило... Вернее, было бы
опасно, когда б ему грозило смешение центра тяжести - но тяжесть-то
отсутствовала.
- М-да, в таком виде его не приводнишь,- сказал Сварог, стоя в дверях.
Олес скомандовал в голосоотвод "стоп-машина" и подошел к капитану.
- Как же быть?
- Как? - оглянулся к нему Сварог. - Тебе стропальщиком работать не
доводилось? Олес позеленел.
- Да сколько можно, мастер Сварог!
- Ну-ну, мастер князь. Всяких монархов история знала. Случались и
каменщики, и плотники. А вот мне, представь, доводилось... Так вот, когда
на тросах в воздухе болтается, скажем, тяжелая плита, то от легкого толчка
ее... На пол, князь!
Толкать Олеса не понадобилось. Усвоил уже князь, что зря Сварог не
командует. Олес присел, уходя под защиту обитой железом нижней части рубки.
Из-за сараюги с надписью "инвентарь" на причал выскочил молодой гидерниец
с вытаращенными глазами и с автоматом у живота. Сварог забрал у князя
карабин. Ща он этого героя...
Не потребовалось. Солдатик застыл, как споткнувшись, вперился в висящий
перед базой броненосец. Челюсть у него отвисла, из глаз пропали последние
признаки рассудка, он бросил автомат и с воплем сиганул с причала в воду.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг