наоборот... - Тихо подошла, остановилась перед ним, подняла лицо: - Ты
можешь объяснить, почему вы такие?
- Кто?
- Мужчины, конечно!
- Да какие? - спросил он в полнейшей растерянности.
"Вперехлест тебя растуды через пьяного осьминога! - припомнил он одно
из любимых присловий боцмана Блая с "Божьего любимчика". - Неужели у тебя
подружки не нашлось, чтобы с ней об этом пошептаться?!"
- Мне нужен серьезный совет, - сказала Яна. - Я ни с чем подобным
еще не сталкивалась, приходится учиться на ходу...
- Изволь. У меня и в мыслях нет зубоскальства.
- Уже через неделю он начал вести себя совершенно неприемлемым
образом, - тихо, почти бесстрастно сказала Яна, словно излагала заученную
теорему строго по учебнику. Она вновь опустила глаза. - Как некий хозяин,
имеющий право и покровительственно держаться, и давать советы совершенно
непререкаемым тоном, вообще вел себя так, словно я кукла, вещь, словно у
меня нет мозгов, желаний и воли, да и не должно быть, ни собственных
стремлений, ни права голоса... Дело не в том, что он простой гвардеец, а я
- императрица, совсем не в том... По-моему, любая горничная полезла бы на
стену от такого обращения... Как объяснить...
- Я, кажется, понял, - сказал Сварог. - Тебе просто подвернулся...
неправильный объект. Дурак и ничтожество. Уж поверь моему опыту, умные ведут
себя совершенно иначе, и такие типы вовсе не олицетворяют собою весь мужской
род... Я бы рискнул посоветовать...
- Спасибо, уже не нужно! - она вскинула огромные синие глаза,
сверкнувшие холодной венценосной спесью. И вмиг из растерянной девочки
обратилась в Высокую Госпожу Небес. - Все и так завершилось быстро и
решительно. Данный субъект, в одночасье осыпанный повышениями и регалиями,
после завершения сего золотого ливня моментально отправлен на Сильвану.
Протирать штаны на одном из высоких, почетных, но совершенно бесполезных
постов. С недвусмысленным напутствием подольше там оставаться и по
собственному желанию на Талар ни в коем случае не возвращаться. Иначе
потеряет все жалованное.
- Поздравляю, - серьезно сказал Сварог. - Так и следовало.
Он редко появлялся в "обществе", но кое-какие светские сплетни до него
все же долетали - гости заглядывали частенько, особенно старички из
Геральдической коллегии и принц короны Элвар, любитель как ядреной
самогонки, так и свеженьких придворных сплетен. Так что Сварог поневоле был
в курсе иных нашумевших перемещений, падений и взлетов. Ну да, вот именно,
три дня назад некий герцог и лейтенант Яшмовых Мушкетеров, красавчик, повеса
и болван Редкостный (родовит весьма и, кстати, как раз из "ближнего круга"),
неожиданно для всех был уволен из гвардии, получив взамен нереально для него
высокий чин гражданской службы, орден Высокой Короны с цепью - и в тот же
день отбыл на Сильвану возглавлять одну из канцелярий. Феерический взлет для
ничем не примечательного светского хлыща, необъяснимый одной лишь знатностью
рода, - хватало придворной шушеры и родовитее. О причинах, что самое
интересное, толком не знал даже Элвар - скучающий небесный бомонд при всей
своей испорченности, мило именуемой легкостью нравов, все же не додумался до
очевидного...
- Знаешь, что самое печальное? - сказала Яна, отворачивая чуть
порозовевшее личико. - Я бы не прочь расширить полученный опыт... но в
следующий раз заранее буду подозревать самое худшее, бояться, что получится
еще унылее, что сама я никого и не интересую, что всем нужны лишь
проистекающие возможности, милости и ордена... Теперь я понимаю, почему иные
летают на землю и живут там инкогнито...
- Это у тебя пройдет, - сказал Сварог со всей возможной
убедительностью. - Вот такие коллизии, хотим мы того или нет, как раз и
называются жизненным опытом. Скверно, конечно, но пока не споткнешься на
ровном месте, шишек не набьешь...
И вспомнил собственную законную супружницу - уже как сон, как что-то
насквозь нереальное. Вся прошлая жизнь уже казалась подзатянувшимся сном.
- Хорошо еще, что я не влюбилась, - сказала Яна задумчиво. - Иначе
было бы тяжелее.
Сварог чувствовал себя чертовски неловко. Вряд ли он годился в
поверенные сердечных тайн милых девиц - по его глубочайшему убеждению,
выбранное взбалмошной девицей на такую роль существо мужского пола обязано
быть либо ветхим старцем, либо законченным импотентом, и никак иначе. Ни
отцовских, ни братских чувств он в глубинах своей незатейливой души не
ощущал вовсе. Скорее уж, если взглянуть правде в ее бесстыжие глаза, его
чувства были полной противоположностью вышеназванным. Особенно после только
что прозвучавших признаний, когда в душе ворочалась и порыкивала завистливая
ревность к счастливчику, ухитрившемуся всего-то оказаться под рукой в нужный
момент, а более ничем не примечательному...
Великие небеса, как обтягивал фигурку бархатный камзол! Такова уж
нехитрая и прямолинейная мужская логика: Сварог, уже довольно избалованный
здешними красотками (как-то незаметно для себя стал модной
достопримечательностью заоблачного бомонда благодаря своим земным
приключениям и их последствиям), все же не мог в присутствии Яны сохранять
равнодушие. Но меж томлением духа и конкретными практическими шагами зияла
пропасть. Видимо, виной всему - въевшиеся за долгие годы в плоть и кровь
армейские стереотипы. Как-никак это была императрица - особа номер один в
системе строгой субординации. Ухаживать за ней всерьез казалось столь же
вопиющей бесцеремонностью, как в прошлой жизни - ввалиться в кабинет
маршала Советского Союза, выставить на стол бутылку водки, примостить рядом
горбушку, плавленый сырок и, не выбирая выражений, предложить хлопнуть по
граненому за все хорошее. Должно быть, прошлое-то забывалось понемногу, но
многое засело в подсознании...
А потому Яна казалась прекрасной и недоступной, как далекая звезда с
ночного небосклона (впрочем, любимой метафорой здешних поэтов для данного
случая была почему-то радуга). Насколько проще все было с чередой доступных
и прямолинейных светских красоток, яркими ночными бабочками пропорхнувшими
через его спальню при насмешливом поощрении Мары, полностью лишенной женской
ревности...
- Я тебя смутила? - с любопытством спросила Яна.
- Не особенно, - сказал Сварог. - В конце концов, все это
естественно и даже банально... Я понемногу приобретаю светский лоск...
- Да, я наслышана, - кивнула она с безразличным видом.
И не стала развивать свою мысль, но посмотрела очень уж
многозначительно, заставив Сварога смущенно отвернуться к высокому
стрельчатому окну, за которым розовел над белыми облаками закат.
- Садись поближе, - сказала вдруг Яна. - И слушай внимательно. Давай
поговорим о более серьезных вещах. Как ты отнесешься к тому, чтобы занять
кресло канцлера? Верни на место нижнюю челюсть, пожалуйста. Говорю тебе,
начинается серьезнейший разговор о государственных делах.
- Я?!
- Вот именно. Ах да, ты, как и большинство, представления не имеешь о
некоторых важных событиях, приключившихся буквально вчера... - И она
продолжала с ясной, мечтательной улыбкой: - Я проявила себя жуткой
самодуршей, знаешь ли, узурпаторшей, тираншей... По сути, я совершила
натуральнейший государственный переворот, задуманный практически в одиночку,
проведенный в жизнь, не могу не похвастаться, блестяще. Я специально изучила
и опыт кое-кого из коронованных предков, и некоторые, мягко говоря,
решительные шаги земных королей, раздраженных излишним вмешательством в их
дела всяких там парламентов...
Сварог мрачно спросил:
- Ты не про то ли намекаешь, как Конгер окружил драгунами
уитенагемот[02] и разогнал его к чертовой матери?
- Совершенно верно, - с невинной улыбкой благонамеренной девочки
кивнула Яна. - Я, правда, не стала претворять в жизнь план Конгера во всех
деталях, а потому никого не били по шее рукоятями мечей и не выбрасывали в
окошки... Но суть и последствия, признаюсь, те же. Были подняты по тревоге
Бриллиантовые Пикинеры и Серебряная Бригада, Келл Инир окружили боевыми
машинам и на четыре часа изолировали от внешнего мира под предлогом
репетиции военного парада... Я одним указом отменила около сотни самых
замшелых установлений и правил. Ни Палата Пэров, ни Тайный Совет, эти
скопища болванов и чванных невежд, более не имеют ни малейшей возможности
влиять на государственные дела. Они решительно ни на что не смогут более
влиять. Момент был выбран, снова похвалю свое коварство, как нельзя более
подходящий: оба заведения после известных арестов кое-кого из их членов по
делу "Черной благодати" пребывали в ошеломлении и оцепенении. Я и ударила в
самое сердце... Каюсь, била не в сердце, а пониже пояса, но другого такого
случая могло и не представиться...
- Да это... - сказал Сварог растерянно. - Это же революция!
- В какой-то мере, - ангельским голоском подтвердила Яна. - И, что
самое приятное, изменения необратимы. Старики - впрочем, далеко не все - и
особо стойкие ревнители традиций втихомолку ворчат по углам, но никто не в
силах чему бы то ни было помешать - любые попытки подпадают под обвинение в
государственной измене... Те, кто помоложе, искренне рукоплещут, поскольку
привыкли относиться к этим "заповедникам старичья" с тихим презрением, люди
дела, те, кто работает по-настоящему, довольны, а светские бездельники и
вовсе не способны на организованное сопротивление... Вот теперь тебя проняло
по-настоящему, я же вижу... Ты ведь тоже не принимал меня очень уж всерьез?
Взбалмошная девочка с отличной фигуркой, а? В общем, теперь я правлю
самовластно. Реальные нити управления - в руках Кабинета и канцлера. Что
скажешь?
- Ничего, - честно признался Сварог. - Слов нет.
Он прожил здесь достаточно долго, полтора года, был посвящен во многие
секреты - и мог в полной мере оценить размах свершившегося, его значение и
последствия. И Палата Пэров, и Тайный Совет - пережившие свое время
многолюдные говорильни, согласно канонам тысячелетней давности имевшие право
дилетантски вмешиваться буквально во все, топить любую новую идею в
бесконечных дискуссиях, забалтывать проекты, которых попросту не понимали,
приводя специалистов в тихое бешенство. Управление делами Империи в
одночасье упростилось несказанно. И самое пикантное во всей этой истории то,
что интересы бюрократов вроде Костяной Жопы, надо полагать, не пострадали
нисколечко, а потому чиновничье племя, есть такое подозрение, выступило
единым фронтом с молодыми реформаторами - не столь уж это ново в истории
человечества. То, о чем они когда-то с оглядочкой шептались с Гаудином и его
друзьями перед последней командировкой Сварога на землю, вдруг стало
реальностью.
- Ну как? - с живым интересом спросила Яна. - Согласись, я гожусь не
только на то, чтобы раздевать меня взглядом и выпрашивать ордена?
Сварог помотал головой:
- Слов нет, ваше императорское величество.
- То-то, - важно, торжествующе сказала Яна. - Рада, что ты оценил по
достоинству мои скромные усилия и экспромты с дебютами... Итак? Что скажешь
насчет кресла канцлера? Я говорю совершенно серьезно.
- Подожди, - сказал Сварог. - Чем плох нынешний? Все, что я о нем
знаю, укладывается в простое определение - мощный мужик. Совсем не стар,
умен, его многие уважают, я не о светских хлыщах говорю...
- Не спорю. Но дело-то в том, что канцлер мне достался в наследство.
От отца.
- Ага, - сказал Сварог. - А тебе, значит, непременно нужны новые
люди? Никак с прошлым не связанные?
- Вот именно. Не столь уж оригинальная, зато эффективная практика.
- Увы, не всегда... - сказал Сварог. - И это у тебя - единственный
мотив для смены канцлера?
- Ну, вообще-то... - протянула Яна. Сварог подметил, что прежней
уверенности у нее внезапно поубавилось. И твердо сказал:
- Точно, единственный мотив.
- Ну и что?
- Заранее прости за резкость... - сказал Сварог. - Вот эта твоя идея
мне категорически не нравится. Прекрасно, что ты оттерла от государственных
дел две этих бесполезных говорильни... Но насколько блестящим был этот ход,
настолько слаб и вреден другой... Менять канцлера только потому, что он тебе
достался в наследство от прошлого царствования... Нет уж. Я попросту не
справлюсь. Нельзя назначать толкового капрала командиром полка - это совсем
другой уровень. Есть лестницы, которые никак нельзя преодолевать бегом,
прыгая через три ступеньки...
- Но ты же назначил министрами Мару и своего домового?
- У меня всего-то тысячи три поданных - главным образом в Готаре,
состоящем из полудюжины деревенек. Собственно, Готар и есть одна большая
деревня... Господи, да я во многом не разбираюсь, многого до сих пор просто
не знаю! Я тебе наломаю таких дров, что выправлять положение будут годами...
Нет уж!
- А если я разгневаюсь всерьез?
Ему было неуютно. Однако в голосе Яны не ощущалось особенного гнева,
скорее уж, такое впечатление, подтвердились какие-то ее предположения...
- Вряд ли, - сказал Сварог. - Ты себя показала умницей и вполне
зрелым государственным деятелем...
- Вот только примитивной лести не нужно!
- Я вполне серьезно. Если ты разгневаешься всерьез, я в тебе
разочаруюсь и буду считать, что ты еще не выросла...
- Хитрец ты, оказывается...
- Скорее уж реалист.
- Что же, я не могу на тебя более рассчитывать?
- Наоборот, - сказал Сварог. - Любое поручение, любой приказ. В
лепешку ради тебя разобьюсь. Только не предлагай мне постов, до которых я
попросту не дорос.
- Ну что же... - с расстановкой промолвила Яна. - Что же тут
поделаешь... Возможно, это и в самом деле не лучшая моя идея. Но отсюда
плавно вытекает, что есть посты, до которых ты вполне дорос...
Ее прервал тоненький серебряный звон. Яна обернулась к большой, искусно
выполненной модели корабля, боевого парусного фрегата, стоявшей на
лакированной подставке в ближайшем углу. Туда же уставились Сварог и
настороживший уши Акбар.
Крохотный, с ноготок, серебряный якорь, только что касавшийся
подставки, быстро поднимался вверх, словно прятавшиеся внутри крохотные
человечки крутили брашпиль, - тонюсенькая сверкающая цепочка быстро
уползала в клюз. Хлопнув, сами собой развернулись украшенные гербами и
геральдическими чудищами паруса, вздулись, будто наполнились ветром, не
ощущавшимся никем в комнате. На корме взвился бело-желтый клетчатый вымпел,
очевидно, означавший готовность к походу. Во время своих недолгих плаваний
Сварог наблюдал нечто похожее, в наборе сигнальных флагов уважающего себя
судна обязательно имелись такие вымпелы. Наглухо прикрепленный к подставке
кораблик, казалось, пустился в плавание по несуществующему морю.
- Это ты развлекаешься? - обернулась к нему Яна.
- Нет, честное слово, - сказал Сварог. - Это такая фамильная
безделушка. Дворецкий деликатно сообщает, что хочет меня незамедлительно
видеть по какому-то спешному делу... Как бы в Готаре чего не случилось...
Извини, я...
- Да, конечно...
"Вот именно, не случилось ли чего в Готаре? - обеспокоенно подумал он,
быстрыми шагами направляясь к двери. - С Марой несколько гвардейцев, да и
без них ее голыми руками не так-то просто взять, да и вооруженными тоже, но
мало ли... Когда начинаются дворцовые перевороты, ошеломляющие реформы и
резкие перемены, когда у тебя множество врагов, причем об иных ты и не
подозреваешь, пока не кинутся из-за угла..."
Чуть приоткрыв дверь, он выскользнул наружу. Нет, лицо у Макреда было,
конечно, озабоченным, однако...
- Что-то случилось?
- Не думаю, милорд, - чопорно ответил дворецкий. - И все же я
рискнул вас побеспокоить... Только что в замок прибыл и желает
незамедлительно с вами встретиться его светлость герцог Дирмед, канцлер
Империи. Герцог одет в приличествующий его рангу мундир, при орденах и
парадном оружии. Следовательно, либо речь идет об официальном визите, либо
он в таком виде явился к вам прямо из дворца, что опять-таки свидетельствует
о серьезности и неотложности дела, по которому его светлость прибыл...
"Неужели выследили девчонку?" - подумал Сварог. И быстрым шепотом
распорядился:
- Задержите его на пару минут, Макред, соврите... впрочем, не врите.
Просто-напросто не говорите всей правды. Скажите, что у меня дама, и
потребуется какое-то время, чтобы деликатно ее выпроводить... Светский
человек поймет...
- Безусловно, милорд. Я могу идти? Сварог кивнул, вернулся в
библиотеку и выпалил с порога:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг