руку со Сварогом, сделал вовсе уж скорбное лицо и тихонько юркнул назад.
- Все еще ждет? - спросил Сварог.
- Конечно. Пришлось его ублажить на скорую руку, но сей похотливый
субъект не успокоился. Однако уже двадцать второе, так что ждать ему
придется долго... Сюда. - Она вошла первой, поставила лампу на ближайшее
кресло. - Ничего, что темновато?
- Пустяки, - сказал Сварог, достал из кармана головоломку и положил
ее на паркет. Оглянулся, сел в кресло. - Вам лучше уйти, вы легко одеты, а
здесь сейчас станет холоднее...
- Чепуха. Если вы затеваете что-то интересное, я хочу посмотреть. -
Она решительно опустилась в соседнее кресло. - А это будет страшно?
- Боюсь, это будет скучно, - сказал Сварог.
Действительно, копировать вещи с помощью заклинаний - скучная работа
и еще более скучное зрелище. В особенности если заниматься этим приходится
долго. Но ничего не поделаешь, надо стараться. И Сварог трудился, как
отбойный молоток. Выходило штук двадцать в минуту. На паркете росла груда
плоских серебряных коробочек, посверкивавших в алом свете, лившемся сквозь
высокие окна, они громоздились друг на друга, вырастали кучи, рассыпались,
звеня. В зале стало холоднее, повсюду летали снежинки. Графиня стоически
терпела, но в конце концов не выдержала:
- В самом деле, не столь холодно, как скучно... Вы до утра
собираетесь их штамповать? Я-то полагала, магия - крайне увлекательное
зрелище...
- Не всегда, - сказал озябший Сварог. Осмотрел кучу, глянул на часы.
- Штук пятьсот. Хватит для начала...
- И что теперь будет?
Сварог встал, разминая спину, чувствуя себя так, словно затащил мешок
с углем на верхушку Главной Башни.
- Если я все правильно рассчитал, будет превеселое зрелище, - сказал
он. - Утром прикажите сложить все это в мешки, кроме одной, и пришлите ко
мне самого толкового вашего человека. - Он удовлетворенно оглянулся на
кучу. - Да, для начала хватит. Результата, правда, придется ждать пару
дней...
- За это время я умру от любопытства. - Она поежилась. - Если раньше
не умру от холода. - Пойдемте, выпьем по бокальчику. Вы увидите нечто,
ужасно вам знакомое. Там нет окон, и я упросила Гаудина поставить эти
великолепные лампы с непроизносимым названием, а еще выпросила замок,
каких у нас не делают, ключ только у меня, и при случае я там спасаюсь от
сладострастного супруга, когда на него нахлынет это извращение - волочь в
постель собственную жену. Снимите сапоги - там ратагайский ковер. Входите,
входите, - она подтолкнула его в темноту, захлопнула дверь, и их окутал
непроницаемый мрак, только под потолком светился рядок вентиляционных
отверстий. - Не вздумайте смотреть "кошачьим глазом", все впечатление
испортите. Итак!
Вспыхнули неяркие электрические лампочки, упрятанные в синие, желтые
и красные стеклянные шары. Сварог оторопело огляделся.
Довольно большая комната. Стены, потолок и пол выкрашены в
нежно-розовый цвет. Посередине - круглый ковер со сложным ало-голубым
узором и пушистым ворсом по щиколотку. В углу статуя розового амарского
мрамора, рядом - вычурный синий шкафчик. И все.
- Узнаете? - радостно спросила графиня. - Только статуя там была
другая.
- Честное слово, не узнаю что-то, - растерялся Сварог.
- Великие небеса! Да это же будуар Аспалины. Точная копия!
Тут до него стало помаленьку доходить:
- Ну да. Телевизор. Сериал. Серий пятьдесят?
- Восемьдесят, - поправила графиня, извлекая из шкафчика бутылку
келимаса [келимас - напиток типа коньяка; лучшими считаются сорта,
изготовленные на Катайр Крофинд и в Полуденном Ронеро] и золотые чарочки.
- "Любовь и смерть среди роз". Неужели не видели?
- Как-то не довелось...
- Жаль. Такой увлекательный фильм... А как вам моя статуя? Работа
Гая, того самого мальчика...
Статуя изображала обнаженную графиню, стоявшую в непринужденной,
изящной позе, с виноградной гроздью в одной руке и копьем в другой.
- Слушайте, да это же талант! - вырвалось у Сварога.
- А я вам что втолковываю? Статуя весьма символична - копьем я,
словно Ашореми, без промаха поражаю сердца неосторожных, а гроздь сладкого
винограда... - Она вызывающе прищурилась. - Вам объяснять?
- Не нужно, - сказал Сварог.
Ему уже стало ясно, что невинным из этой комнаты не уйти. Но он не
особенно печалился по этому поводу - на него наконец подействовал должным
образом халат-одно-название.
- Про меня говорят, что я грациознее всех умею лежать на ковре, -
сказала графиня. - Оцените, правда ли это. Да размотайтесь непринужденнее
и вы, вы же устали...
Сварог разметался непринужденнее, посмотрел на нее:
- Молва не врала...
- Вы настоящий кавалер, - сказала графиня. - А ваш Гаудин всегда
принимался хохотать. И говорил, что я - самая большая чудачка, какую он
видел в жизни. И непременно добавлял: но очаровательная до жути. Вы
согласны с последним утверждением?
- Всецело, - сказал Сварог. - И давно уже ломаю голову - как
получилось, что именно вы стали с ним работать?
- Потому что я незаменима. Вы, мужчины, существа прямолинейные и
простодушные. Какой бы магией ни обладали. Когда вы затеваете заговор или
тайную интригу, вас видно за кобонд [старинная мера длины, вышедшая из
употребления (примерно три с половиной лиги)]. А меня никто не принимает
всерьез, ни друзья, ни враги. И я добиваюсь успеха там, где мужчины
расшибают лбы. Как-никак моими усилиями были добыты бумаги торгового дома
"Браллер". Слышали?
- Конечно, - лихо солгал Сварог, блаженно вытянувшись на мягчайшем
ковре. - А в истории с алмазными подвесками королевы вы принимали участие?
- Нет, - удивилась графиня. - Даже не слышала. Вы про какую королеву?
Наша умерла, когда я была еще ребенком...
- Я и забыл, это совсем другая история... - сказал Сварог.
- Вы надо мной смеетесь?
- Над собой, скорее...
- А она не будет ревновать, ваша юная головорезка... или головорез,
как правильно?
- Не знаю, право, - сказал Сварог. - А ревновать она не будет. Не
умеет. К сожалению.
- Ах, воо-от как... К сожалению? - Графиня склонилась над ним, лукаво
улыбаясь, легонько провела ладонью по его щеке. - Простите, барон, ничего
не могу поделать, дабы сохранить вашу невинность... Моими любовниками либо
бывают, либо нет. А притворяться в глазах двора моим любовником, не будучи
таковым... Подобного цинизма, крайне для меня унизительного, я в жизни не
допущу. Закройте глаза. Я посмотрю в ваше мужественное лицо, потом нежно
поцелую, и вы не должны думать ни о чем, кроме меня...
Сварог устало закрыл глаза. Когда к его губам прильнули нежные губы,
успел подумать, что он - порядочная скотина. Но руки как-то сами собой
протянулись, комкая невесомые кружева.
...Снилось что-то смутно-тревожное, бесформенно-кошмарное, он с
трудом вынырнул и не сразу вернул себя к реальности - перед глазами
маячили ало-голубые узоры, и он не сразу вспомнил, где находится. Он
пребывал в полном одиночестве, если не считать мраморной графини, с
загадочной улыбкой протягивавшей ему кисть винограда.
Сварог собрал крайне живописно разбросанную одежду, облачился,
отыскал закатившийся под ковер баронский перстень. Осушил чарочку
келимаса, подумал, подошел к мраморной графине и погладил ее по щеке.
- Ваш виноград прекрасен, - сказал он. - Чем больше ешь, тем больше
хочется. Интересно, почему мы все такие клятые кобели, честное слово, мне
стыдно, но ведь это ненадолго...
- Ты прелесть.
Он обернулся, как ошпаренный. В дверях стояла вторая графиня, живая,
веселая и свежая.
- А мы тут, видите, самокритикой балуемся... - смущенно сказал
Сварог.
- Вы ею всегда только балуетесь, - сказала графиня, подошла и
чмокнула его в щеку. - Я весела и счастлива, как видишь. Ты меня очаровал.
Отныне изволь обращаться ко мне на "ты", как подобает любовнику. На "вы" я
только с теми, кто еще меня не любил, да с супругом. Ну, и с королем,
конечно. Прими рапорт, мой генерал. Я послала человека к Гинкеру. Твои
загадочные коробочки увязаны в мешки, а одна пребывает отдельно. Один из
моих верных прохвостов, самый толковый, ждет. Исключительно толковый
малый, однажды подделал вексель Банка Круглой Башни, а это надо уметь...
Послушай, я умираю от любопытства.
- Пойдем, - сказал Сварог.
В танцевальном зале стояло несколько угловатых мешков, и возле них
ожидающе прохаживался дворянин, тот, самый потрепанный и задиристый.
Сварог открыл коробочку и сказал:
- Вот это - головоломка. Как по-вашему, что с ней нужно делать?
Дворянин был ронерцем и потому раздумывал не более минуты:
- Тринадцать... Пятнадцать... Ага, вот так... - он довольно ловко
стал двигать квадратики грязноватым пальцем. - Нужно их передвинуть так,
чтобы цифры стояли по порядку, верно? Не вынимая?
- Совершенно верно, - сказал Сварог. - Вы сейчас отвезете мешки в
лавки, где торгуют головоломками. По мешку в лавку.
- Ваша милость, лучше бы сначала выправить патент, это ж приличные
деньги...
- Это долго?
- За полчаса можно справиться.
- Валяйте, - сказал Сварог. - Можете взять патент на свое имя, мне
безразлично. И меня не интересуют вырученные от продажи деньги.
- Благодарю, ваша милость! Прикажете бежать?
- Стоп, - сказал Сварог. - Теперь начинается самое главное. - Он
выстроил квадратики по порядку, от первого до пятнадцатого, потом поменял
местами "15" и "14". - Насколько я знаю, решение задач на премию у вас
обставляют так, что сжульничать невозможно? Стряпчий, свидетели...
- Верно, ваша милость.
- Найдите такого стряпчего. Пусть оформит все, как надлежит, - ну,
вам лучше знать... И объявите: тот, кто вернет квадратики в прежнее
положение - из этого, именно из этого! - получит тысячу ауреев золотом.
Все поняли? Выполняйте.
Дворянин махнул лакеям, они взвалили брякающие содержимым мешки на
плечи, и вся компания скрылась. Сварог самодовольно улыбнулся, гордый
собой.
Память у него была необычайно цепкая, и в ней, словно в рыбацкой сети
с мелкими ячейками, застревало превеликое множество самых разных сведений,
случайно прочитанных или услышанных...
Когда в семидесятых годах девятнадцатого века в США придумали эту
игрушку, моментально проникшую в Европу, разразилось форменное
национальное бедствие. Играли все - в городах и деревнях, на заседаниях
германского рейхстага и в лондонском Сити. Хозяева контор и магазинов
специальным приказом запрещали клеркам и продавцам брать в руки "пятнашку"
в рабочее время. Когда за решение одной из позиций была назначена большая
премия, торговцы забывали открывать магазины, крестьяне - кормить скотину
и пахать, машинисты - останавливать поезда на станциях. Люди ночами
простаивали под уличными фонарями, двигая квадратики.
А та позиция, та задача, между прочим, оказалась неразрешимой. Но
математики доказали это гораздо позже, и чума под названием "пятнадцать"
свирепствовала еще долго. В Равене, никаких сомнений, горячка вспыхнет еще
более азартная...
- Я обижусь и рассержусь, - напомнила о себе графиня.
- Маргилена, дорогая, - сказал Сварог. - Как по-твоему, сколько
времени пройдет, пока эта игрушка завоюет столицу?
- Великие небеса, да уже к вечеру ее начнут продавать сотнями! Через
два-три дня она будет в кармане у каждого...
- Великолепно, - сказал Сварог. - Видишь ли, если поменять местами
"15" и "14", невозможно вернуть квадратики в прежнее положение, не вынимая
их из коробки. Невозможно. Научно доказано.
- Что-то я не пойму... Ну и что?
Сварог ухмыльнулся:
- Пока ученые математики обратят внимание на очередную забаву, много
воды утечет... И скажи-ка ты мне, как поведут себя славные равенцы, если
через пару дней пройдет слух, что по наущению горротцев герцог Орк, убив
автора, украл секрет решения и хочет тайно увезти?
Графиня оторопело уставилась на него, охнула и неудержимо захохотала.
Сварог подхватил ее в объятия и долго хлопал по спине, пока не успокоил.
- Ой. Ой. Ой... - Она торопливо приводила в порядок прическу. - Да
его дом разнесут по камешку, а самого разорвут на мелкие кусочки, если он
не отдаст секрета... Горротцев будут ловить на улицах, начнется такое...
Ты великолепен! И ведь Орк ни за что не догадается...
- Очень надеюсь, - сказал Сварог. - Наверху на его авантюры и без
того смотрят косо, если он окажется замешан в такой скандал, вмешается
наместник и своей властью выставит его отсюда...
Графиня вновь залилась хохотом. В дверь обеспокоенно просунулся
унылый граф Дино.
- Брысь! - цыкнула Маргилена, замахиваясь коробочкой, и граф
улетучился, как призрак. - Попросить кого-нибудь, чтобы проткнули болвана
на поединке? Да нет, жалко дурака...
- Ну, он тебя, наверное, страшно любит... - сказал Сварог с дешевым
великодушием счастливого соперника.
- Да мне от него тошно! Он лампу всегда гасит, неловко ему, изволите
ли, видеть! И спину царапает!
- Тогда понятно... - сказал Сварог. - Милая, я страшно жрать хочу.
- Ну, еще бы, целый день мотался по городу... Пойдем, я уже
распорядилась. Супруга пригласим к завтраку, счастлив будет, болван... -
Она вышла в коридор и громко постучала в одну из дверей. - Граф, мы вас
приглашаем к завтраку, поторопитесь!
В сопровождении сияющего графа они спустились в столовую.
- Мара еще спит? - спросил Сварог. Облизнулся, накладывая себе на
тарелку зажаренных до хрустящей золотистой корочки голубей.
- Боюсь, совсем наоборот.
- Как это понимать?
- Она давно уехала к Сенгалу. Смотреть коллекцию драгоценностей,
понимаете ли... Мы все с ней обсудили и решили, что второго такого случая
не представится. Со смазливыми малолеточками наш герцог превращается в
тряпку, веревки вить можно...
Сварог встал, не отодвигая кресла. Зазвенели, разбиваясь, бокалы,
вино потекло по вышитой синей скатерти, шарахнулись лакеи. Графиня тоже
встала, побледнев, попятилась, не сводя с него огромных испуганных глаз.
Он чувствовал, как лицо стянуло в дикую гримасу, как кровь барабанит в
виски.
Граф отважно бросился наперерез, и от его дурацко-унылой физиономии,
исполненной к тому же отваги, Сварог как-то опомнился, сник. Сел за стол,
оттолкнул тарелку с голубями, ни на кого не глядя, потянулся к бутылке,
отыскал на столе целехонький бокал. Воображение услужливо подсовывало ему
яркие, четкие, замысловатые картинки происходящего сейчас в доме герцога,
он выругался, яростно засопел от злости и стыда.
- А ты, оказывается, бешеный... - все еще со страхом, но и с ноткой
восхищения проговорила Маргилена. - Я думала, убьешь... Я ведь ее не
принуждала, она сама предложила, еще раньше. Великолепный случай
подвернулся, грех не использовать...
Он сердито отставил опустевший бокал. Разорвал пополам голубя,
механически вгрызался. Кусок не лез в горло. Проглотил с трудом, не жуя,
вновь потянулся к бутылке.
- Прости меня, ты не от ревности страдаешь, - тихо сказала Маргилена.
- У тебя просто взяли попользоваться красивую игрушку, и тебе жутко
обидно. Послушай, тонкая натура, когда вчера ночью ты с превеликой
готовностью взялся меня ублажать, ты как-то не особенно задумывался о
верности и ревности? И сейчас, если заглянуть в самые глубины души, рад,
хотя тебе стыдно и обидно, рад, что свалилась гора с плеч, решение взял на
себя кто-то другой, и может получиться что-то полезное для дела...
Сварог исподлобья глянул на нее.
- Не нужно в меня ничем швырять, - сказала она. - Во-первых, я
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг