просматривалась отсюда, торчал желтый автобус.
Хоть повезло, подумал Ганшин. Может, быстренько обер-
нусь. Народу на остановке, как всегда в это время, не было,
только в чахлой тени тополя покачивались двое казаков. Ко-
нечно, в форме, с неизменными нагайками в руках. Конечно,
пьяные. Один был вообще без фуражки с мотающимся при каждом
движении головы чубом. Другой надвинул фуражку на самый за-
тылок - как она только держится? - и мельком глянул на Ган-
шина осоловевшими глазами.
- Еще один патлатый, - громко сообщил он приятелю. -
Весь город заполонили - рыгнуть некуда... Так бы и дал ему в
морду!
Казаку этому было лет двадцать. Громадный веснусчатый
кулак стискивал витую ручку нагайки. Весь он, казалось, сос-
тоял из кулаков, скрипящих новеньких сапог и длинного гордо-
го чуба. Ганшин стоял поодаль и на таком расстоянии нельзя
было уловить, но все равно ему казалось, что от казака несет
псиной.
- Ниче, Сема, ниче, - сказал второй оплот власти и
страж порядка, смачно икнув. - Скоро мы их всех - во как! -
Он сделал рукой скручивающее движение. - Всех!..
Ганшин отвернулся от них. Внутри, как обычно, что-то
сжалось и мешало вздохнуть. Нет, не страх, он их не боялся.
Ненависть. Причем ненависть не к ним, молодым пьяным подон-
кам, которые вчера еще забрасывали камнями кошек и, собрав-
шись толпой, травили матерные анекдоты, а нынче объявили се-
бя защитниками государства и отечества. Нет, ненависть к се-
бе, за то, что стоит и молчит в тряпочку, и ничего не дела-
ет. И ненависть к ситуации, в которой ничего и нельзя сде-
лать. Ведь не буянят они, не хулиганят, стоят себе и беседу-
ют. А уж что говорят... На чужой роток не накинешь платок.
К счастью, подпылил автобус, обрывая мрачные мысли,
прошипел дверцами. В автобусе было пусто и пыльно, Ганшин
сел подальше от казаков, и стал глядеть в окно. Он всегда
глядел в окно, хотя ездил по этому маршруту тридцать с лиш-
ним лет. Но глядел он не на знакомые дома и груды мусора у
тротуаров. Он любил глядеть на людей, особенно на девушек.
Они ведь всегда разные, хотя лежит на всех какой-то налет
одинаковости и обреченности. Он лежит вообще на всех людях
этого города, на девушках, кстати, даже меньше, чем на дру-
гих.
3
Человек, кряхтя, поднялся по скрипучей лестнице на чер-
дак. Здесь был уютный, чистенький, хотя и душноватый сумрак.
Заходящее солнце било в открытое окно и стелило по полу чер-
дака длинные полосы. Надо бы коврик постелить, подумал чело-
век, как часто думал, поднимаясь сюда, за последние десять
лет.
Минуя открыое окно, он прошел вглубь чердака к другому,
выходящему на противопоожную сторону, где стоял, устремив
изящную, обтекаемую трубу в светлое еще небо, небольшой те-
лескоп на треноге - гордость и мечта всей жизни хозяина.
Выйдя десять лет назад на пенсию, он потратил скопленные за
долгую трудовую жизнь деньги на покупку этого маленького до-
мика на тихой улочке окраины города и телескоп, о котором
мечтал с детства, с того далекого, подернутого голубой дым-
кой воспоминаний времени, когда пристрастился читать фантас-
тику.
Подойдя, он любовно провел рукой по теплому металличес-
кому корпусу, потянулся и снял с широкого раструба защитную
крышку, потом сел на табурет. Можно было, конечно, купить
кресло с регулируемым сидением, - доходы позволяли, - но та-
бурет был профессиональнее. Везде, где он читал об астроно-
мах в фантастике, они сидели перед телескопами именно на та-
буретах.
Он поудобнее устроился на твердом сидении и прильнул
глазом к окуляру. Секунду ничего не было видно, и его охва-
тил страх, что ему все привиделось в старческих грезах. Но
через секунду он испустил облегченый вздох. Она была здесь,
она никуда не делась, просто была почти невидима на ярком,
непотемневшем еще летнем небе. И она была по-прежнему прек-
расна, большая, бледно-зеленоватая, немигающая. Его звезда,
его Настоящее Открытие, которое он впервые увидел прошлой
ночью.
Днем он потратил много времени, изучая каталоги и лис-
тая астрономические справочники, которые собирал много лет.
И не нашел там ничего подобного. Звезда действительно появи-
лась прошлой ночью, родилась из ничего в черной космической
пустоте.
- Эх, жаль, нет ни фотоаппаратуры, ни даже спектроско-
па, - прошептал он со смесью досады и восхищения.
Это было его открытие, но он не мог поделиться им с на-
учным миром. Он не мог сделать фотографии, не мог даже опре-
делить класс звезды. Но все же это было Его Открытие, и оно
останется таковым, пока он не прочтет о звезде в "Астрономи-
ческом вестнике", который регулярно выписывал и прочитывал,
где будут и фотографии и - наверняка - многочисленные гипо-
тезы о происхождении этой звезды.
У него не было даже гипотез. Он был не ученым, а всего
лишь наблюдателем-любителем. Он лишь знал, что звезда появи-
лась прошлой ночью, самая большая из всех звезд северного
полушария, что она висит на одном месте градусах в сорока
над горизонтом и трижды за ночь меняла свой цвет. Аналогов
этой звезды не знал ученый мир. Она была сравнима разве что
с явлением, которое китайцы наблюдали тысячу лет назад, но
то был взрыв целой галактики, известной теперь под названием
Крабовидная туманность.
Он с трудом оторвался от окуляра и раскрыл лежащую на
столике справа от телескопа вместе с лампой и несколькими
ручками толчтую тетрадь, озаглавленную "Дневник наблюдений".
Четким, аккуратным почерком проставил сегодняшнюю дату. Он
неплохо выспался днем. Впереди была уйма времени, хоть вся
ночь, которая пройдет в наблюдениях за уникальным явлением.
Его Настоящее Открытие...
Он снова припал к окуляру и дрожащей рукой повернул
верньер настройки телескопа, помещая звезду в центр поля.
4
Редакция "Делового" располагалась в здании главпочтамта
и чтобы пройти туда, требовался пропуск. Пропуска Ганшин,
разумеется, не имел, поскольку не являлся сотрудником газе-
ты, а всего лишь публиковал в ней свои переводы. Вот и ждал
он у стеклянной катающейся на роликах двери под колкими
взглядами вахтерши в форме с зелеными петлицами.
Зиночка, как обычно, опоздала на десять минут. Ганшин
уже привык к этому и даже не сердился на нее. На нее вообще
было невозможно сердиться.
Сквозь стекло двери Ганшин глядел, как Зиночка спуска-
ется со второго этажа. Как обычно, в немыслимо короткой ми-
ниюбке, почти целиком открывавшей полноватые, но стройные и
красивые ноги. Она улыбалась. Она всегда улыбалась. Ганшин
никогда еще не видел ее задумчивой или печальной.
Когда она проходила последние ступеньки, Ганшин откатил
дверь и шагнул к ней навстречу под прицелом глаз вахтерши.
- Здравствуйте, Зина.
- Здравствуйте, Алексей. Наконец-то, пропажа. Погодите
минуточку...
Она прошла к столу вахтерши и стала что-то негромко ей
говорить. Ганшин подошел поближе.
- Алексей, у вас паспорт с собой? - обернулась Зиночка.
- Н-нет... Вы же не предупредили, - пробормотал Ганшин.
Это было уже не как обычно. Обычно в редакцию Ганшин не
допускался. Обычно они с Зиночкой усаживались сбоку от лест-
ницы, где стоял ряд стульев, и там обсуждали дела. Там Ган-
шин получал гонорар, расписывался в ведомости и отдавал оче-
редную работу.
Зиночка долго втолковывала вахтерше, а та отмахивалась
короткими фразами. Потом позвонила куда-то. Потом хмуро кив-
нула.
- Распишитесь, Алексей, - ткнула длинным ноготком Зи-
ночка в бухгалтерскую книгу.
Ганшин поставил роспись, и они с Зиночкой пошли по
лестнице. Вахтерша злобно сверлила взглядом затылок Ганшина.
- Иван хочет с вами поговорить, - говорила на ходу Зи-
ночка. - У нас тут происходят всякие перемены... Ну, он сам
скажет.
"Деловой" занимал две комнаты, и в первой, просторной,
стояли вдоль стенок шесть штук американских компьютеров -
давняя и вряд ли исполнимая мечта Ганшина, - за которыми си-
дели очень занятые девушки. И еще двое парней в углу у стола
с кипами газет ожесточенно спорили, размахивая руками. Про-
ходя по ней, Ганшин из вежливости поздоровался в пространс-
тво. Он почти никогда не бывал здесь и поэтому никого не
знал, кроме Зиночки и редактора Ивана.
Во второй комнате стоял стол, за которым сидел редактор
Иван Крутых. Когда они вошли, Иван разговаривал по телефону
и махнул им рукой, чтобы присаживались.
Они сели возле стола - Ганшин напротив Зиночки. К сожа-
лению Ганшина, Зиночка не закинула ногу на ногу, а даже
скромно сжала коленки. Но все равно было на что посмотреть,
и Ганшин смотрел, невольно слушая реплики Ивана. Иван оправ-
дывался. Иван что-то пытался доказать, но робко, как-то бо-
язливо.
- Тираж пойдет вниз, - с заискивающей убедительностью
говорил он. - Народ хочет литературу... Фантастику там, де-
тективы...
- Конечно, разумеется, понятно, но кого...
- Да, естественно, к классике людей надо приучать...
Тем более, к русской... Ну, разумеется...
- Я все понял.
Иван положил трубку и шумно выдохнул.
- Кр-ретин, - с чувством произнес он, возведя глаза к
потолку. - Хочет и рыбку съесть и... - Он вздохнул и махнул
рукой. - Вот такие дела, Алексей. Похоже, наша литературная
рубрика приказала долго жить...
- А что случилось? - спросил Ганшин, глядя в его насуп-
ленное лицо.
Иван достал сигарету из мятой пачки на столе, закурил.
Потом, спохватившись, подвинул пачку Ганшину.
- Курите.
- Спасибо, я папиросы. От сигарет с фильтром у меня ка-
шель. - Ганшин полез в карман пиджака и вытащил пачку "Бело-
мора".
Зиночка взяла редакторскую сигарету. Ганшин учтиво дал
ей прикурить от своей разовой зажигалки. На мгновение их
пальцы соприкоснулись, и сердце Ганшина екнуло. Впрочем, тут
же успокоилось.
Они молча курили, по очереди стряхивая пепел в перепол-
ненную стеклянную пепельницу. Зиночка была напряженная и ка-
кая-то неестественно серьезная. Иван отпыхивался и отдувал-
ся, очевидно, прикидывал, как бы половчее начать разговор.
Впрочем, о сути Ганшин уже догадался - "Деловой" больше не
будет печатать переводных рассказов.
- Зажимают нас здорово, - начал как бы с середины Иван.
- Мы же не свободная пресса, у нас учредителем - биржа. Вот
они и командуют. На прошлой неделе бывшие десантники в оче-
редной раз разгромили колхозный рынок - нам об этом писать
запретили. Позавчера казаки устроили погром магазина "Янкель
и Компани" - опять же нельзя. Это же все политика, а у нас
научно-деловая газета. Хотя наш корреспондент Мишка случайно
при этом присутствовал.
- Вот как, а я и не слышал, - поинтересовался Ганшин.
Последние два дня он безвылазно сидел дома, отрезанный
от всех событий.
- Да. Пришли казаки - человек двадцать. Переколотили
витрины, испортили товар. Двух продавщиц-девчонок побили на-
гайками, правда, не сильно. Попытались было изнасиловать - с
одной даже сорвали халат, но командир прекратил. Вот так,
среди бела дня. Владелец успел сбежать. Впрочем, сам вино-
ват. Выпендриваются ребята, кто забегаловку "Техасом" назы-
вает, кто киоск обшарпанный - "Сорбонной", а этот догадал-
ся... - Рассказывая, Иван все больше распалялся, даже про
сигарету забыл. - Толпа, естественно, стояла поодаль и гла-
зела. Мишка говорит, некоторые покрикивали - бей жидов. А
нам писать про это - нельзя. Теперь вот до литературной
страницы докопались - почему один запад гоним. Ты уж извини,
Алексей, но переводы мне печатать запретили. - Иван это вы-
палил махом и выжидательно уставился на Ганшина - как отреа-
гирует.
Ганшин пожал плечами. Как тут реагировать? Запретили,
значит, все. Но Иван смотрел на него выжидательно. И Зиночка
смотрела на него виновато. Надо было реагировать.
- Ну, что тут поделаешь, - с сожалеющими интонациями
пробормотал Ганшин. - Я же понимаю, вы не виноваты. Ладно,
ничего... Жаль, конечно, все-таки три года...
- Да, целых три года, - покивал Иван. - И читатель уже
привык к еженедельному рассказу. А теперь вот надо приучать
его к русской классике, - с неожиданной злостью выпалил он.
- Это в газете-то! Вот честное слово - возьму собрание Лес-
кова и буду шуровать все рассказы подряд... с первого тома.
Пусть подавятся!
Ганшин понимал, что говорит это Иван, чтобы оправдаться
перед ним, что неудобно Ивану так вот внезапно взять и отка-
зать, что не будет он шуровать одного Лескова, а начнет Зи-
ночка выискивать малоизвестное, непечатанное и более-менее
развлекательное. Но он еще раз сочувственно покивал, дес-
кать, ничего не поделаешь.
Иван сам выдал последний гонорар. Взяв со стола ручку,
Ганшин размашисто расписался в ведомости, сунул деньги в
карман и, кивнув им на прощание, пошел, не дожидаясь ответа.
Уже в дверях он обернулся.
- Кстати, вы ничего не слышали насчет какой-то звезды?
Вроде бы появилась...
Зиночка, не поворачивая к нему головы, нервно тушила в
пепельнице окурок. Иван непонимающе глядел на него и по лицу
было видно, что мысли его далеко-далеко от всех звезд на не-
бе. Ганшин ободряюще усмехнулся ему и вышел.
5
До дому доехал он быстро и без приключений, но входя во
двор, столкнулся со старой бичихой в сидящей мешком неопре-
деленного цвета платье. Ганшин хотел брезгливо отстраниться,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг