Юлий Буркин.
Какукавка.
"Если", #7, 2002.
OCR by Traut.
И вот тут он берет в руки череп, смотрит на него и говорит...Говорит...
О-о!.. - застонал, отбросив перо, Шекспир, вскочил и заходил по комнате. -
Говорит...
Он остановился возле входной двери и, раскачиваясь, пару раз несильно
ударился головой о косяк.
- Говорит... - тоскливо протянул он вслух. - Что?!
Тук-тук-тук - постучали молоточком в дверь.
Кто бы это мог быть в столь поздний час? Однако Вильям Шекспир не
отличался особой осторожностью: ведь скорее это мог быть какой-нибудь
друг-актер с бутылочкой вина, нежели неизвестный враг. Даже не спрашивая,
кто там, он отодвинул засов.
На пороге стоял юноша в странной одежде, явственно выдающей его нездешнее
происхождение.
- Добрый вечер, сударь, - кивнул ему хозяин. - Вы ищете Вильяма Шекспира,
сочинителя, или же вы ошиблись дверью?
- Нет, нет, - откликнулся тот с чудовищным акцентом. - Я есть очень нужен
Шекспир. - И добавил: - Именно вас.
- И зачем же, смею поинтересоваться, вам понадобился скромный постановщик
представлений для публичного театра? - осведомился Шекспир, отступая,
чтобы пропустить странного незнакомца внутрь.
Теперь, при свете трех горящих свечей, он смог внимательнее разглядеть
своего посетителя. Тот был молод, лет двадцати двух, двадцати трех, не
более, и тщедушен телом. На носу его красовалось диковинное приспособление
для улучшения зрения - очки, о которых драматург доселе знал лишь
понаслышке, а одежда гостя была нелепа до комизма... В руках он держал
нечто, напоминающее мешочек из странного, очень тонкого и блестящего, как
шелк, материала.
В целом же незнакомец не производил впечатления человека умного или хотя
бы богатого... А труппа ждет рукопись... Шекспир нахмурился:
- Не примите за неучтивость, однако я вряд ли смогу посвятить вам много
времени... - начал он.
- Много не хотеть, - перебил его незнакомец. - Мало, очень мало я хотеть
времени вас.
- Ну и?.. - спросил Шекспир, не сдержав улыбки. - Чем же могу быть полезен?
- Что вы писать? - спросил незнакомец, указывая на листы бумаги на столе.
- А вам, сударь, какое дело?! - Шекспир встал так, чтобы заслонить стол. -
Не агент ли вы соперников "Глобуса"? Или вы - шпион этого подонка Роберта
Грина, который насмехается надо мной в памфлетах, пользуясь
благорасположением знати?!
- Нет, я хотеть помочь, - юноша в очках приложил свободную руку к груди,
широко улыбнулся и покивал. -- Я есть. Я мочь.
- Вряд ли найдется на свете некто, способный помочь мне, горько усмехнулся
Шекспир. - Впрочем... Если вы настаиваете, я могу рассказать вам о своей
теперешней работе, тем более что в ней нет секрета, и идею не украсть,
ведь она не моя. К тому же я зашел в тупик и вряд ли смогу продолжать. Не
знаю, зачем вам это нужно, но извольте. Может, в процессе разговора придет
спасительная мысль... Хотя вряд ли... Присядьте, кстати.
Хозяин указал странному гостю на низенькую кушетку, а сам уселся напротив,
на обитый потертым синим бархатом стул.
- Итак, за основу пьесы для театра, пайщиком которого я являюсь, я взял
историю, рассказанную датчанином Саксом Грамматиком и пересказанную этой
бездарью Томасом Кидом в пьесе о датском принце, симулировавшем
сумасшествие...
- "Гамлет", - кивнул устроившийся на кушетке незнакомец в очках.
- Ах, так?! - вскричал Шекспир, вскакивая со стула. - Выходит, вы видели
ту скверную поделку, где призрак короля кричит и стенает, взывая о мести
так жалобно, словно торговка устрицами, которая чувствует, что ее товар
приходит в негодность?!
Незнакомец невразумительно пожал плечами, скорее всего, он не сумел
перевести для себя этот стремительный поток слов. Но Шекспир и не ждал от
него ответа. Он продолжил, расхаживая по комнате:
- Пьеса бездарна! Но мне показалось, что в основе ее лежит история,
которую я - но заметьте, только я - могу превратить в шедевр! Это тем
интереснее, что таким образом мы утерли бы нос нашим конкурентам! Мы
показали бы, что и голуби, и жабы делаются из одного материала, важно
лишь, кто создатель - Бог или дьявол... Хотя пример и не удачен: жаба тоже
Божья тварь... Я взялся за дело, и шло оно с отменным успехом. Но вот -
застопорилось. Стоп! - ударил он ладонью по стене. - Застопорилось до
такой степени, что я уже отчаялся закончить эту пьесу! Как?! Как распутать
этот противоречивый клубок?!
- Я мочь помочь... - вновь подал голос юноша, глянув зачем-то на
металлический браслет на своем запястье.
Шекспир остановился и, багровея, резко повернулся к нему:
- Как вы можете мне помочь, осел вы этакий! - вскричал он. - Может быть,
вы дадите мне денег, чтобы я расплатился со своими кредиторами?! Тогда мне
и пьеса эта ни к чему!
- Где вы стоп? Какое место в пьеса? - спросил очкарик, не обращая ни
малейшего внимания на его гнев.
- Что ж! Извольте! Я остановился на том, что Гамлет сидит на краю могилы и
держит в руках череп. Ну?! Что вам это дало? Давайте, помогайте! -
воскликнул поэт с горькой иронией.
Очкарик полез в свой мешок, выудил оттуда какой-то томик, полистал его,
нашел место и сказал:
- Бедный Йорик.
Шекспир насторожился:
- Откуда вам известно это имя?!
Очкарик, водя пальцем по книжной странице, продолжал:
- Гамлет и Горацио говорят о том, что все умирать, все превращаться в пыль
и грязь.
- Постойте, постойте! - Шекспир метнулся к столу. - В пыль и грязь?.. Из
которой потом строит хижину бедняк... "Державный цезарь, обращенный в
тлен, пошел, быть может, на обмазку стен..." Гениально!
Очкарик, переждав этот пассаж, продолжал:
- Мертвую Офелию класть в землю. Священник говорит, что молитву читать
нельзя, можно только цветы класть. Ее брат Лаэрт сказать: "Опускайте.
Пусть на могиле растут цветы... Синие..."
Шекспир, скрипя пером, забормотал:
- "И пусть на этой непорочной плоти взрастут фиалки!" Гениально!
- Лаэрт говорить проклятья...
Шекспир забормотал:
- "Да поразят проклятую главу того, кто у тебя злодейски отнял высокий
разум..."
- Лаэрт прыгать в могилу. Туда же и Гамлет...
- Они дерутся! - вскричал Шекспир. - Их разнимают. Король говорит Лаэрту,
что не стоит связываться с безумным...
- Да-да, - подтвердил очкарик. - Потом Гамлет говорит другу Горацио про
письмо, которое он красть, а другое класть, чтобы - (по слогам) -
Гиль-ден-стерн и Ро-зен-кранц убивать. Потом приходит придворный Озрик и
сказать о том, что Лаэрт хотеть драться с Гамлетом. Спорт. Э-э...
Состязание.
- Но рапира будет отравлена! - догадался Шекспир.
- Да.
- Гамлет предчувствует беду?!
- Да, - кивнул очкарик и, перелистнув несколько страниц, продолжил,
всматриваясь в напечатанное: - И вино отравленное тоже. На столе. Король
хотеть дать вино Гамлету, но его выпивает королева Гертруда...
- А Гамлет и Лаэрт в процессе битвы меняются рапирами! И когда они уже оба
поранили друг друга, Лаэрт признается Гамлету: "Предательский снаряд в
твоей руке, наточен и отравлен..." Они умрут оба!.. - Шекспир невидящим
взором уставился на своего гостя и прошептал: - Но сперва Гамлет заколет
короля!
- Лаэрт и Гамлет просить друг друга прощения... - уткнувшись в книгу,
бубнил очкарик.
- Да! У Бербеджа и Хеминджа это получится так, что зал будет рыдать, пока
потоком слез скамьи не снесет в Темзу! Все умирают! Тут прибывает посол
Фортинбрас, и он-то и становится датским королем! - Шекспир порывисто
повернулся к столу и принялся торопливо писать, но тут же был вынужден
остановиться: - Проклятье! Сломалось перо! Вот запасное!
- Отстой, - тихо сказал очкарик сам себе на неизвестном Шекспиру языке. -
Кровавый триллер. Классика называется.
Черкнув еще несколько строк, Шекспир вскочил из-за стола и обернулся к
своему загадочному гостю:
- Милостивый государь, вы спасли пьесу, вы спасли театр "Глобус" и вы
спасли меня! Кто вы? Что это за книга?! Что вы хотите от меня взамен?
Очкарик поспешно захлопнул томик и сунул его в свой мешочек.
- Я хотеть вот что. Что вы никогда не писать про мавра Отелло и его жену
Дездемону.
- Я знаю эту глупейшую новеллу итальянца Джиральди Чинтио, - покивал
Шекспир. - Никогда не собирался делать из нее пьесу. Это все, что вы
хотите от меня?
- И еще одно. Вы никогда не писать про Короля Лира.
- Идет, - вздохнул драматург. - Хотя, честно говоря, эта кельтская сага
всегда притягивала меня...
- Нет, не-ет, не писать, - просительно протянул очкарик, отрицательно
качая головой и морщась.
- Не нравится мне это, - начал было Шекспир, но тут же шлепнул себя
ладонью по коленке. - Ну, хорошо. Ведь вы как-никак спасли меня! Тем
более, есть один сюжет... Я прочел его в "Истории
Шотландии", входящей в "Хроники" Голиншеда... Пожалуй, окончательно
оформив "Гамлета", я возьмусь именно за него... Сюжет о некоей кровожадной
леди Макбет... Очкарик болезненно сморщился.
- Вы против этой пьесы тоже?! - вскричал Шекспир с легким раздражением в
голосе. - Хотел бы я знать, зачем вам это нужно!
- О'кей, - успокаивающе махнул рукой очкарик. - Писать. "Леди Макбет".
Пускай. Хорошо. - Он достал из своего пакета тетрадку, небольшую палочку,
видно, заменяющую ему перо, и продолжил: - Но про мавра Отелло - не
писать! Это так?
- Я дал слово! - гордо поднял голову поэт.
- Прекрасно, - кивнул очкарик, что-то черкнув в тетрадке. - И про Короля
Лира?
- Да-да, - отозвался Шекспир. - Хотя мне это и не нравится. Но обещаю.
Клянусь.
Очкарик что-то вновь черкнул, сунул тетрадь и стило в мешочек, затем
поднялся:
- До свидания.
- Ну, нет! - вскричал Шекспир. - Вы должны объясниться, сударь!
- Э-э.. - протянул его загадочный гость, вновь посмотрел на свой браслет,
сокрушенно помотал головой, а затем спросил: - Дорогой писатель, где я мог
бы?.. Как это по-английски... Вода... Пс-с, пс-с, - он сделал неприличный
жест рукой.
- А-а... Пойдемте, я провожу вас, - кивнул Шекспир. - Это за пределами
жилища. Но потом мы вернемся сюда, и вы все мне расскажете!
Он проводил гостя в туалет, находившийся во дворе дома парикмахера, у
которого драматург снимал комнату. По пути он успел спросить:
- Из каких земель вы прибыли в Британию?
- Россия, - отозвался гость.
- Россия?! - вскричал Шекспир. - Усыпанная снегом степь и белые медведи?!
Этот край будоражит мое воображение! Вы должны мне рассказать о нем!
- Вы - великий, - закрывая за собой дверь, сказал гость Шекспиру. Тот,
нервно теребя бороденку, остался ждать.
Прошло минут пять... Минут десять... Шекспир приложил ухо к двери. Тишина.
Oн прижал ухо плотнее... Ничего. Драматург легонько потянул дверь на
себя... Она была не заперта и свободно отворилась! Туалет был пуст.
Шекспир перекрестился.
* * *
Как Боб и наказывал, экомобиль я отпустил за два квартала до места и
оставшийся путь проделал пешком.
- Ну? - спросил я, переступая порог знакомого сарая. - И к чему эта гнилая
конспирация?
- Ты зайди, зайди, - потянул меня за рукав Боб, - присядь.
Он выставил вперед руку с дистанционным пультом от старого японского
телевизора, дверь за моей спиной поползла на место и с щелчком
захлопнулась.
Боб (Борис Олегович Борисов) - наш студийный Кулибин, мастер на все свои
золотые руки, может из чего угодно сделать нечто совсем другое. Причем,
как правило, из чего-то ненужного и бесполезного нечто нужное и полезное.
- Не подделают? - кивнул я на пульт.
- Ключ-то? Нет, бесполезно, - покачал он головой, - нужно частотный код
знать, а я его один знаю.
Необходимость такого человека в штате студии много раз подтверждалась
практикой. Но какого черта он среди ночи поднял меня с постели и заставил
переться в свой сарай-мастерскую?! Лично я понятия не имею.
Присели. Я огляделся. Да-а, как будто и не было последних лет пяти... Да
какой там пяти! Этот гигантский сарай служил мастерской еще бобовскому
отцу, а возможно, и деду. Это я в последний раз был тут лет пять назад, а
не меняется в нем ничего значительно дольше.
- Короче, - сказал Боб, - я встрял.
- В смысле? - я нервно постучал пальцами по обшарпанному верстаку, возле
которого мы уселись.
- В смысле, допрыгался.
- Слушай, хватит тянуть резину! Выкладывай наконец, что стряслось?!
- Значит, так, - начал Боб. - Ты никогда не задумывался над тем, что мир
вокруг нас можно сравнить с компьютерным монитором, а бога - с процессором?
Да-а...
- Если ты вытащил меня из постели для того, чтобы познакомить с этим
поэтическим образом...
- Подожди, подожди! Это не поэтический образ. Это довольно близкая
аналогия. Все причинно-следственные связи - в процессоре, а на мониторе
только отображение. Вот я и подумал: хоть этот компьютер и работает в
автономном режиме саморазвития, можно ведь, наверное, как-то на него
влиять извне?
- На бога?
- Ну да.
- Молиться можно, - сказал я, чувствуя, что меня все-таки втягивают в
идиотскую дискуссию.
- Факт. Хорошо мыслишь. Голосовое воздействие. Только нет никакой
гарантии, что все будет, как надо. А мне нужно, чтобы было жесткое
влияние. Так что я немного покумекал и сделал приставку.
- К чему?
- К процессору. Только ничего толком не вышло. Возможности очень
ограничены. Единственное, что получилось, это когда я на мониторе...
- В смысле, в реальном мире?
- Не понял?
- Так ведь у тебя реальный мир - монитор бога.
- Брось! - махнул рукой Боб. - Забудь. Это я фигурально выразился. А
сейчас я про настоящий монитор говорю, про монитор моего компьютера.
- Ну?
- Так вот, можно на мониторе моего компьютера выбрать любую точку
пространства и времени, щелкнуть, и ты - там. Я поднялся:
- Знаешь что, Боб, если тебе захотелось среди ночи кому-то попудрить
мозги, выбери, пожалуйста, кого-нибудь другого... - Я шагнул к двери.
- Ну, подожди! Ну, пожалуйста! - вскричал он. Я обернулся и увидел, что он
готов расплакаться. Это было так на него не похоже, что я опустился
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг