Надо было думать о ночлеге, и хоть более всего ей хотелось вернуться
домой и увидеть маму, именно этого делать не следовало, пока она не отыщет
Андрея и не узнает, что за это время произошло дома.
Добежав до ряда гостиниц, Лидочка замерла, не в силах решить вопрос,
куда идти дальше. За свои восемнадцать лет она в гостинице никогда не
останавливалась и даже толком не знала, как это делается.
Уже обнаружилось, насколько непродуманно и неподготовленно было ее
путешествие. А ведь Андрюше, понимала Лидочка, куда хуже, потому что у
него совсем нет денег - она даже забыла ему передать. Когда одна мысль
подавляет все прочие, о деньгах забывают. К примеру, в настоящем
душераздирающем романе у героини никогда не заболит живот.
Лидочка решила выбрать гостиницу чистую и имеющую хорошую репутацию.
Это было несложно, потому что репутации гостиниц были всем известны.
Сначала она зашла во "Францию", но там у нее потребовали документы -
а какие могут быть документы у вчерашней гимназистки, которая живет со
своими родителями?
Остановилась Лидочка в номерах "Мариано", где было тихо, пустынно,
холодно, а портье долго разглядывал Лидочку. Лидочка вписала фамилию -
Берестова. Портье - желтый, скучный, цветом и блеском лысины как старый
бильярдный шар - прочел фамилию, и она ему ничего не сказала. Потом
получил деньги за три дня вперед (как же иначе, если мадемуазель без
багажа?), кинул на стойку ключ с большой деревянной грушей и сказал:
- С водой перебои, повар уволился - кушать будете в кафе, но если
скажете мне или горничной - принесем чаю.
Глаза у портье были шоколадные, непроницаемые, будто взболтали какао
без молока.
Лидочка поднялась на второй этаж - номер был длинный, как пенал. У
двери был прикреплен рукомойник, в котором не было воды. Потом был шкаф,
кровать и столик - все это вытянулось в струнку, иначе по ширине аршинной
комнаты ничего бы не поместилось. И окно было узкое и выходило на двор.
Лидочка стояла у темного окна, глядела в ночь, в тщании понять - что
же с ней происходит.
Ее не было в этом городе - несколько мгновений? Или два с половиной
года? Угадать, сколько же в самом деле прошло времени, было невозможно.
Сама она не постарела - по крайней мере так сказало зеркало. Значит, для
нее прошло несколько секунд - ну ладно, пускай день... А здесь же в самом
деле минуло два с половиной года. И никуда от этого не денешься. Значит,
получается, что Лидочка как бы была в летаргическом сне или заколдована
злой мачехой. Она спала, прекрасная и неподвластная времени, а весь мир
катился вперед по своим законам - умирали и рождались люди, играли свадьбы
и погибали на войне - сколько же людей погибло на войне, если война,
оказывается, идет уже три года! А чем это кончится? Как мы учили в
гимназии - Тридцатилетняя война, Столетняя, война Алой и Белой розы?
Лидочка пыталась вызвать горничную звонком, но никто не откликался,
хотя Лидочка слышала, как где-то в конце коридора ссорились женские
голоса. Лидочка пошла туда и нашла сразу двух горничных, но они не хотели
носить воду, а собирались на заседание женского совета, потому что женщины
должны участвовать в революции и бороться за свои права. За водой Лидочка
ходила на кухню и оттуда принесла целое ведро. Она тащила это ведро и
думала, как быстро люди ко всему привыкают - еще день назад (а для
остальных два с половиной года назад) никому и в голову не пришло бы идти
на кухню за водой. Нет воды - мы покидаем вашу паршивую гостиницу, и ищите
клиентов где-нибудь в другом месте!.. Лидочка понимала, чувствовала, что
жизнь изменилась, потому что теперь некому жаловаться. Лидочка беззащитна
- и все обыкновенные люди потеряли свои права. Они получили свободу,
которую дают людям революции, но это великое право совсем не означает
свободы в повседневной жизни - они лишь делают эту жизнь хуже, а людей
злее, так что правами могут пользоваться лишь сильные и плохие, а
остальные лишаются и тех прав, что происходили у них от существования
порядка.
Вымывшись холодной водой, Лидочка пошла на набережную - она
проголодалась и надеялась, что ей удастся чего-нибудь купить, если не в
кафе, то в магазине, и принести с собой в номер.
Магазин Тарасова, что выходил фасадом на набережную, оказался закрыт,
зато по вкусному запаху Лидочка отыскала чебуречную на улице и стоя съела,
штука за штукой, пять чебуреков, чем вызвала уважение чебуречника.
- Ты ешь, - сказал он, - а я буду тебя показывать - какие у меня
вкусные чебуреки, какие хорошие чебуреки!
Старик говорил добродушно, и Лидочка не обиделась. А торговцу было
скучно, потому что никто, кроме Лидочки, к нему не шел.
На удивление мало встретилось Лидочке на набережной знакомых.
Почему-то ей казалось, что каждый второй будет узнаваем, - но нет,
встретилась ей одна соученица по гимназии, которая шла с подпрапорщиком и,
конечно же, никого вокруг не видела, встретился пожилой мужчина из
соседнего дома - Лидочка с ним и в старой жизни не здоровалась, а сейчас -
тем более.
Лидочка дошла по набережной до платана-свидетеля, но никого там не
было, и ноги незаметно привели ее к родному переулку.
Я только погляжу на окна, уговаривала себя Лида, и сразу уйду.
Сначала надо найти Андрюшу. Ведь если мне придется снова уплывать в
будущее, мама этого не переживет.
Окна на втором этаже не горели, значит, родителей не было дома.
Может, они ушли куда-то в гости. Почему-то это показалось обидным, будто
родители все эти годы должны были сидеть вечерами дома, слушая, не звякнет
ли звонок, не вернется ли единственная дочь.
Впрочем, вернее всего, мать задержалась в госпитале, а отец - в
порту.
Тогда Лидочка решилась - она быстро взбежала наверх и, достав из
сумочки ключ, сунула его в замочную скважину.
Но ключ не повернулся. Он вошел до половины и не повернулся.
Лидочка замерла в растерянности - ключ должен был повернуться легко,
но не поворачивался.
Она начала дергать его, стараясь повернуть, и тут услыхала изнутри
коридора шаркающие шаги - шаги дошли почти до двери и замерли.
Таких шагов в доме быть не могло.
- Кто там? - донеслось изнутри - и голос был совершенно чужим,
старческим, совершенно чужим.
В доме жили другие люди. Вернее всего, другие.
Лидочка вытащила ключ и сбежала вниз по лестнице. Звонить к соседям
внизу и спрашивать их, где Иваницкие, она не посмела.
Лидочке не хотелось думать, что за эти годы дома случилось что-то
плохое. Такое она просто изгнала из головы.
Лида вернулась в гостиницу, ничего не узнав и никого не найдя. А
устала так, словно весь день таскала дрова.
Портье дремал за стойкой, обратив к подходившим сверкающую под
многоламповым бра лысину. Лидочка попросила ключ - лысина ушла назад -
появились шоколадные глаза.
- Мадемуазель Берестова? - сказал он. - Вас спрашивали.
- Кто? - Сердце от неожиданной радости пропустило удар.
- Немолодой мужчина, - сказал портье, - очень худой, но, по всему
судя, солидный господин.
Может, Андрюша так переоделся и замаскировался?
- Плешивый, худой и весь в черном - и с такой эспаньолкой - как у
Мефистофеля, простите, в опере. - Портье постарался улыбнуться, но мышцы
его лица были к такому не приучены, и потому вместо улыбки вышла гримаса.
- Спасибо, - сказала Лидочка, забирая ключ. - Я знаю.
Она ничего не знала и не понимала - конечно же, это был не Андрюша,
по описанию тот человек не мог походить и на отца, даже если тот каким-то
чудом узнал, что Лидочка в Ялте... Да и кто знал, что Иваницкая и
Берестова одно лицо? Значит, ошибка.
Лидочка поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж - зеленые
стены коридора были изукрашены водорослями и лотосами. Дверь была
коричневая. Лидочка открыла ее, зажгла свет.
В номере было, разумеется, пусто, но у Лидочки тут же возникло
ощущение, что в номере либо кто-то есть, либо кто-то был недавно. Трудно
объяснить такую уверенность, но ничего мистического в ней не было - следы
чужого запаха, неладно поправленное покрывало на кровати, на полу
обнажился квадратик, обрамленный пылью, под сдвинутой ножкой кресла...
кто-то наверняка был в номере и осматривал его, трогал и передвигал вещи,
что-то искал.
Лидочка нервно схватилась за сумку, которую держала под мышкой, - все
ее ценности - и деньги, и бумаги Сергея Серафимовича - были с собой, она
не смела расстаться с ними ни на секунду. Так что грабитель или сыщик, что
осматривал комнату, ушел ни с чем.
Вот так-то, сказала себе Лидочка, почему-то обрадовавшись, что
обхитрила жулика. Но тут же испугалась - ведь человек, обыскивавший ее
номер, если он искал что-то ценное или известное ему самому, также понял,
что Лидочка унесла ценности с собой. И если он в самом деле что-то знает
или подозревает, то вернется ночью, когда она будет спать, или нападет на
нее на улице, чтобы вырвать сумку.
Но такого человека быть в Ялте не могло - разве кто-то отправился в
путешествие во времени следом за Лидочкой! Но могло быть другое, и куда
более страшное - Андрюша, прибывший сюда раньше, попал в руки к
преступникам, которые пытали его и выманивали из него тайну, а теперь ищут
Лидочку, чтобы отнять у нее деньги.
Нет, сказала она себе, эта история слишком романтическая, из
приключенческого романа. Надо искать более простое объяснение. А более
простое означает, что Лидочку приняли за кого-то другого. Мало ли
Берестовых на свете...
Лидочка попробовала замок - замок был самый простой - его ничего не
стоило отжать ножом. И крючок болтался без дела - не за что было его
закидывать.
Все-таки Лидочка заперла дверь. Какой ни есть - но замок.
Несмотря на усталость, спать расхотелось. Она взяла сумку и стала
думать - куда ее спрятать, чтобы грабитель, вернувшись, ее не нашел. Она
подставила к шкафу стул и положила сумку на пыльный верх шкафа, но потом
поняла, что, если грабитель высок ростом, он без труда заглянет на шкаф и
увидит сумку. Положить ее под матрас? Грабитель первым делом будет искать
именно под матрасом и под подушкой, туда кладут свои секреты все женщины и
дети.
Так она и стояла с сумкой в руке посреди комнаты, словно окаменела от
невозможности решить задачку - как подыхающий от голода буриданов осел.
В коридоре глухо пробили часы. Лидочка считала их астматический бой:
девять. Гостиница еще не стихала - по коридору проходили, разговаривая на
возвышенных тонах, пьяные люди, хлопали двери - снизу доносился звук
молдаванского оркестрика. На улице послышалась нестройная песня.
В дверь постучали.
Вот он! Лидочка стояла у окна, прижав к груди сумку. Пальцы ее тут же
жутко замерзли - отнять у нее сейчас сумку значило отломать пальцы - иначе
не возьмешь.
Постучали снова. Проверяет, поняла Лидочка - здесь я или нет. Если я
не откликнусь, он начнет взламывать замок.
- Откройте, - раздался голос. - Я смотрю в замочную скважину и знаю,
что вы в апартаментах.
Голос был пьяный, глухой и неповоротливый.
Лидочка молчала, она прикрыла ладонью сердце, чтобы оно стучало не
так громко.
- Вы будете моей, чего бы то ни стоило, - сказал голос. - Я видел вас
и понял - обладание вами превратилось в смысл моей жизни. Вы меня слышите?
Да ответьте мне, в конце концов! Неужели вам нужно, чтобы я ломал дверь?
После недолгой паузы последовал удар в дверь.
Лидочка отбежала на цыпочках к окну - посмотрела вниз - в комнате не
было балкона, внизу, метрах в четырех, был тротуар. Обняв фонарный столб,
сидел пьяный.
- Мас-ка! - сказал голос из-за двери. - Мааска! Я тебя знаю! Ты
будешь моей, ты будешь вопить в моих объятиях!
Человек засмеялся и тут же продолжил трезво:
- На втором этаже есть камин. Я видел у печки ухват. Его достаточно,
чтобы взломать дверь. Клянусь честью! Жди, птичка!
Лидочке слышно было, как преувеличенно твердые шаги удалились по
коридору. За каждым тянулся хвостик тонкого звона - на нем были сапоги со
шпорами!
Она считала секунды и не смела подойти к двери - пьяный мог караулить
за углом. Но если он принесет лом или что-то подобное, то легко вскроет
дверь.
Лидочка решилась. Она схватила сумку и приоткрыла дверь. Коридор был
пуст. Тусклая голая лампочка светила из остатков разбитого абажура.
Лидочка со всех ног побежала по коридору и, когда увидела, что одна
из дверей впереди резко открывается, - побежала еще быстрее, надеясь
проскочить это место, но не успела и столкнулась - больно, висок расшибла
- с лохматым мужчиной в синих очках, одетым в старую солдатскую шинель, -
даже в тот момент Лидочка сообразила, насколько породистость носа и осанка
не соответствуют одежде. Мужчина охнул, Лидочка вскрикнула, отлетая к
стене, и, распластанная, руки как на Голгофе, пискнула:
- Простите, я нечаянно!
Мужчина покачал пышной шевелюрой и произнес:
- Такие времена, такие нравы. Вы не помните, как это звучит
по-латыни?
Лидочка тут же побежала дальше - лестница была темной, дверь внизу
прикрыта, но не заперта - через минуту Лидочка оказалась в фойе.
Портье с удивлением повернул голову, и Лидочка поняла, что он более
всего похож на кондора или грифа с картинки из папиного Брэма. Голова
голая, костяной желтый клюв и жабо вокруг тонкой шеи - шарф, замотанный,
видимо, от простуды.
- Если так будет продолжаться, - закричала Лидочка, полагая, что
говорит внушительно и негромко, - я тут же иду в полицию! Что это такое?
- А что такое? - спросил заинтересованно портье. - Я ничего не
слышал.
- Полиция! - сказал лохматый мужчина в синих очках, спустившись по
главной лестнице и подходя к стойке. - Полиция сама скоро будет в тюрьме,
а пока что она прячется по домам. Власти, должен вам сказать, больше нет.
Никакой власти! Каждый - сам власть! Наступили времена апокалипсиса, о
которых наша партия предупреждала. А вы, девушка, возьмите платок и
промокните кровь.
Откинув полу шинели, мужчина вытащил чистый платок и протянул
Лидочке.
- Эта девица, - пояснил он, обернувшись к портье, - пыталась меня
забодать. Я возмущен до глубины души!
Лидочка приложила платок ко лбу. Она посмотрела - на платке была
кровь, немного, но была.
- Как только вас отпускают папа и мама, - проворчал мужчина. -
Смочите платок водой. Георгий Львович (это относилось к портье),
пропустите ребенка за стойку, пускай она возьмет графин.
- Я сам, - сказал портье, - разрешите платочек.
Лидочка покорно отдала платок.
- А вы отбываете, мосье Мученик? - спросил портье у старика.
- Тише, я здесь инкогнито, - театрально прошептал мужчина. - Я
секретно проверял нашу организацию. Меня не должны узнать.
- Если вы думаете, кто-нибудь поверит тому, что вы солдат, - сказал
портье, - то глубоко ошибаетесь.
- Я не солдат, а я бывший солдат, - ответил Мученик. - Не ездить же
мне в такие дни в собственной бобровой шубе?
Покачиваясь и стараясь при том делать вид, что совсем не пьян, по
главной лестнице спускался широкоплечий военлет с рукой на червой
перевязи.
- Глоток воздуха! - воскликнул он театрально, обернувшись к портье. -
Желаю здравствовать!
Лидочка узнала голос и хотела спрятаться за лохматого. Но военлет на
нее не обращал внимания, а Мученик просил:
- Что вам надо?
- Господин Васильев, - сказал портье, - в одиннадцать я запираю
двери!
- Еще чего не хватало! Это гостиница, а не приют благородных девиц!
- Такие времена, - сказал мужчина в синих очках, - такие нравы.
- Вот и отлично, - сказал Васильев. - Тогда вы, господин Мученик,
дадите мне триста рублей. А я вас не застрелю.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг