сказал Вревский.
- Мне и в самом деле очень грустно сознавать, что ради ее содержимого
погибли два близких мне человека, - сказал Андрей.
- Уже три, - сказал Вревский. - И не знаю, кто из них вам ближе.
Он снова открыл синюю папку, и только тут Андрей увидел, что между
листами в ней вложен большой конверт. Вревский вытащил оттуда несколько
фотографий. И аккуратно, напряженно, будто превозмогая желание кинуть их
Андрею в лицо, разложил их на столе.
На первой фотографии был виден человек, лежащий на земле в неудобной
позе, подвернув под себя ногу и бессильно откинув руку. Лицо его было
неразличимо.
На второй фотографии было только лицо того человека - крупным планом.
На третьей тоже лицо - с другой стороны. Человек был мертв.
- Кто это? - спросил Вревский.
Андрей молчал, узнав человека и всем нутром чувствуя опасность,
грозящую от признания своего знакомства.
На фотографии был гимназический кочегар Тихон. Кто еще говорил о нем
недавно? Да, конечно же Ахмет.
- Кажется, я его припоминаю, - сказал Андрей, - но могу ошибиться.
Что с ним произошло?
- Кто этот человек?
- Звали его... Кажется, его звали Тихоном.
- Фамилия!
- Откуда мне знать его фамилию? Он у нас раньше в гимназии кочегаром
работал. Мы к нему в котельную бегали, кто курить, а кто в карты играть.
- И с тех пор вы его не видели?
- Нет, не видел, - сказал Андрей, искренне полагая, что не лжет,
потому что ночная встреча в семинарском саду не имела никакого отношения
ни к Ялте, ни к этому делу, но Андрею могла повредить.
- Честное слово?
- А что случилось?
- А то, что этот человек убит. Убит так же, как ваш отчим и Глафира.
И рядом с ним валялась пустая шкатулка.
- Значит, вы нашли одного из бандитов! - сказал Андрей. - Чего же вы
меня тогда здесь держите?
- Потому что этот человек, - а фамилия его, впрочем, вы и без меня ее
знаете, - Денисенко, Тихон Денисенко - убит тем же ножом и точно так же,
как остальные ваши жертвы...
- Его тоже я убил?
- Без иронии, господин Берестов. Вы же до сих пор не ответили
следствию, где вы умудрились скрываться последние четыре дня. А я вам
отвечу, смотрите мне в глаза, я вам отвечу! В заброшенном летнем домике
над верхней дорогой. Вместе со своими сообщниками. Где вы делили добычу. И
это кончилось неудачно для вашего сотоварища Денисенко, который погиб, как
всегда погибают в бандах, когда речь идет о дележе добычи.
- Я не видел этого Тихона несколько лет.
- Как вы мне надоели, Берестов!
Вревский вытащил из папки еще один лист, мелко исписанный с двух
сторон.
- Это протокол допроса вашего близкого приятеля, которому нет
никакого смысла вас губить, да который и не подозревает, что его показания
забивают гвозди в ваш гроб, господин Берестов. Я снова иду на нарушение
порядка следствия, но хочу, чтобы вы поняли, насколько глубоко и
безнадежно вы увязли. Читайте... Да, погодите, чтобы не было недоразумений
и чтобы вы, не дай Бог, не подумали, что ваш приятель Николай Беккер
замыслил против вас нечто дурное, даю слово офицера, что Беккер встречался
со мной совсем по иному делу и ваше имя всплыло при его допросе совершенно
неожиданно. Господин Беккер не подозревал, что я знаком с вами, а давал
показания в связи с исчезновением двух рядовых из команды, с которой он
приехал из Феодосии для получения прицелов. Читайте вот отсюда...
Андрей подвинул к себе листы. Почерк был мелкий, канцелярский. Видно,
писал сам следователь или писарь.
Страница начиналась с середины разговора.
В о п р о с. Когда вы и ваша команда, господин Беккер, прибыли
в Ялту?
О т в е т. Я прибыл в Ялту на попутном моторе, который шел из
Феодосии одиннадцатого октября. Моя же команда в составе четырех
солдат береговой артиллерии прибыла морем двумя днями раньше.
В о п р о с. Из кого состояла ваша команда?
О т в е т. В команде были солдаты Денисенко, Борзый, Чамаш и
Линяев.
В о п р о с. Что случилось далее?
О т в е т. На второй день по моему прибытию в Ялту солдаты
Денисенко и Борзый не явились ночью в помещение, выделенное им для
жилья.
В о п р о с. Встревожило ли вас их отсутствие?
О т в е т. В первый день нет, так как я полагал, что, имея в
городе знакомых, солдаты могли загулять. Однако на следующий день, не
имея от них известий, я счел необходимым доложить об этом начальнику
снабжения, который рекомендовал мне тут же доложить коменданту. Что я
и сделал.
В о п р о с. Что дали принятые меры?
О т в е т. Я получил ответ коменданта, что дело о возможном
дезертирстве передано в городское жандармское управление.
- Ничего не понимаю, - сказал Андрей, отдавая лист Вревскому, который
внимательно следил за его лицом. - Значит, Тихон Денисенко был в Феодосии?
- Вот именно. И приехал в Ялту за день до нападения на дом Берестова.
- Но я-то тут при чем?
- А вот при чем. Вчера утром пастухами в заколоченном летнем домике у
дороги на Ай-Петри в лесу был найден труп неизвестного человека. У
осмотревшего труп полицейского возникло подозрение, не дезертир ли он.
Дальнейшее просто - фотографии убитого, а затем и сам труп были
предъявлены для опознания господину Беккеру, который узнал Тихона
Денисенко. А вот пустую шкатулку красного дерева, найденную в том же
домике, Беккер опознать не смог. И понятно почему - опознать ее смогли бы
только вы.
- Значит, его убил второй бандит и скрылся.
- Я задал несколько вопросов господину Беккеру.
Вревский подвинул Андрею еще один лист из папки. Мертвое лицо Тихона,
глядевшего мертвыми полуоткрытыми глазами на Андрея, мешало
сосредоточиться. Он отодвинул фотографию, Вревский усмехнулся и спрятал
фотографии в конверт.
В о п р о с. Скажите, пожалуйста, были ли вы знакомы раньше с
убитым?
О т в е т. До армии?
В о п р о с. Да, в Симферополе или Ялте?
О т в е т. Я знаю, что оба убежавших солдата, Денисенко и
Борзый, родом из Симферополя. Именно потому я и подумал сначала, что
они находятся в самовольной отлучке - решили побывать дома.
В о п р о с. Приходилось ли вам раньше встречаться с кем-либо из
этих солдат?
О т в е т. Борзого я до армии не знал, но Тихон Денисенко как-то
напомнил мне, что работал в нашей гимназии истопником. Но я его не
вспомнил, потому что не ходил в котельную.
В о п р о с. Был ли знаком с Тихоном Денисенко Андрей Берестов?
О т в е т. Странный вопрос. Зачем ему быть знакомым с
истопником?
В о п р о с. Хорошенько подумайте, господин Беккер. И
постарайтесь вспомнить. Это может значительно помочь следствию и, в
частности, вашему приятелю Андрею Берестову.
О т в е т. Андрею угрожает опасность?
В о п р о с. Можно считать и так. В любом случае ваш правдивый
ответ может ему помочь.
О т в е т. Я не могу быть точно уверен, но мне кажется, что на
прошлое Рождество я видел Андрея в обществе Денисенко.
В о п р о с. Они были вдвоем?
О т в е т. Нет, с ними было третье лицо. Допускаю, что это был
друг Денисенко Борзый. Но я не уверен, так как была зима, рано
темнеет. У меня была тяжко больна мать, я возвращался домой из аптеки
и увидел в городе Денисенко, Берестова и, кажется, Борзого, которые
выходили из трактира.
В о п р о с. Вас не удивила столь неестественная компания?
О т в е т. Конечно, удивила. Кстати, подтвердить это может моя
знакомая Маргарита Потапова, которая шла вместе со мной.
В о п р о с. Все трое были пьяны?
О т в е т. Не могу ответить. Был вечер. И разве это так важно?
- Хватит, - сказал Вревский, отбирая лист у Андрея, который начал
было перечитывать показания Беккера. - Что вы на это скажете? Неужели вы
будете утверждать, что ваш друг и совершенно посторонняя девушка
сговорились вас погубить?
- Нет, я так не думаю, - сказал Андрей, который понял, как смертельно
он устал, как хочет спать... "Ах ты хитрец, Вревский, как ты поймал Колю!
Но ведь Коля ничего и не подозревал..."
- Вы встречались на Рождество с Денисенко и Борзым?
- Я случайно встретился с Тихоном, - сказал Андрей, чтобы Вревский
отвязался от него.
- И с Борзым?
- Я не знаю, кто такой Борзый. Второго звали Борисом. У него такие
вот широкие скулы и лоб неандертальца.
- Что ж, описание сходится. Борис Борзый. И, кстати, уже судившийся и
отбывший три года по подозрению в разбойном нападении. Ну что, господин
Берестов, финита ля комедия?
- Я хочу спать, - сказал Андрей.
- Я тоже, - сказал Вревский. - Мы с вами славно потрудились. Как
понимаете, достижение истины - процесс трудный. Пахомов!
Полицейский появился не сразу. Андрей подумал, что он задремал.
- Я здесь, - буркнул он, появляясь в дверях.
- Отведи арестованного во вторую камеру. Там чисто?
- А чего быть нечисто, там уж два дня как никого нету.
- Ну что ж, спокойной ночи, Андрей Сергеевич, - мирно сказал
следователь. - Приятных сновидений пожелать не могу.
Андрей вышел. Вревский остался в кабинете.
Полицейский провел Андрея в полуподвал, где был коридор с железными
дверями по сторонам. Открыл одну из дверей. Камера была пустая и узкая,
окно под самым потолком. Железная койка, застеленная суконным одеялом,
умывальник, ведро в углу, от которого тянуло хлоркой. И все.
Андрей ни о чем не мог думать.
Он хотел вытянуться на койке, но полицейский велел снять ботинки и
отдать ему шнурки. Андрей покорно снял ботинки.
- Погоди, - сказал полицейский, провел руками по его карманам, потом
расстегнул ремень и тоже взял с собой.
Под потолком горела лампочка. Андрей хотел было попросить, чтобы
выключили свет, но заснул раньше, чем захлопнулась дверь за полицейским.
* * *
Андрей проснулся оттого, что заскрежетала дверь. Наверное, так
скрежещет дверь в ад, подумал он. Может быть, они специально сыплют песок
в петли?
Полицейский - не тот, что вчера, другой, молодой, пузатый парень -
принес миску с кашей и эмалированную кружку с жидким чаем. Проверил, есть
ли вода в умывальнике, приподнял крышку ведра, от которого пахло хлоркой,
обнаружил, что оно пустое. Потом сказал, что днем лежать на койке не
положено.
Сквозь решетку окна из-под самого потолка лилась серая сырость.
Андрей использовал по назначению поганое ведро, потом умылся. Выпил
чай, кашу есть не стал. И подумал, насколько человек быстро привыкает к
нелепым и унизительным условиям жизни. Волк бы метался по клетке,
отказывался от еды, птица бы разбилась о прутья, а вот он, студент,
человек если и не утонченный, то интеллигентный и неглупый, воспитанный в
понятиях порядочности и чести, не представляющий, как можно сесть за
завтрак, не почистив зубы, покорно оправляется в ведро и пьет чай из
кружки, и сердце его не разрывается от мысли, что ближайшие десять, а то и
двадцать лет он проведет в заточении... а может быть, через несколько
месяцев в подобной же камере он будет ждать своего последнего часа, а за
дверью прозвучат шаги начальника тюрьмы, врача и священника, чтобы вести
его к виселице.
Но на этом рассуждения Андрея оборвались, потому что мысль о такой
смерти была настолько ужасна и реальна, что он вскочил, подбежал к двери,
чтобы проситься наружу, но спохватился и понял, что такой радости
Вревскому он доставить не может.
Он постарался рассуждать о своем деле, искать в нем причины, которые
давали бы надежду на избавление, но голова была тупой, она отказывалась
думать, и Андрей вместо этого смотрел, как два воробья устроились между
решетками на подоконнике и, не обращая на него внимания, мирно чирикают о
своих делах...
Дверь неожиданно вновь заскрежетала, и возник давешний пузатый
полицейский. Он принес Андрею его ремень и шнурки от ботинок. Конечно же,
понял Андрей, это так положено, чтобы я не повесился. Поэтому и отбирают.
- Одевайтесь, - сказал полицейский. - Пошли.
- На допрос? - спросил Андрей. Полицейский показался ему симпатичным.
Простой парень, добрый, наверное. В Андрее поднималась неконтролируемая
льстивость, что так свойственна тяжелым больным и подследственным, -
хочется быть хорошими с теми, от кого зависит твоя судьба, чтобы они
поняли - ты достоин снисхождения.
- Мне сказали, я веду, - ответил полицейский. Ему было все равно,
хорош ли Андрей. Он велел Андрею заложить руки за спину.
Они прошли по коридору полуподвала. За прочими дверьми камер, такими
же, как та, что скрывала камеру Андрея, было тихо. Поднявшись на первый
этаж, они, вместо того чтобы идти выше, где должен был ждать Вревский,
повернули к двери во двор. Двор был знаком Андрею, он видел его вчера
вечером из окна. Посреди двора стоял тополь, вокруг были набросаны окурки.
Моросил прежний дождь, и, пока они пересекали двор, сорочка промокла
и Андрей продрог.
Они завернули за угол безликого желтого казенного здания и, обогнув
его, оказались перед входом. Там стоял солдат с винтовкой.
- Куда? - спросил он.
- К господину полковнику Николаеву, арестант, - сказал полицейский.
- Погоди, - сказал солдат. Он приоткрыл дверь внутрь и крикнул: - Тут
арестанта к полковнику привели!
Сразу выскочил молоденький поручик с точным пробором посреди головы и
серебряным аксельбантом. Он смотрел на Андрея широко раскрытыми глазами,
будто восхищался.
- Господин Берестов? - воскликнул он. - Вас ждут!
Они вошли внутрь. Полицейский топал сзади. Поручик шел рядом с
Андреем и был подчеркнуто вежлив:
- Полковник ждет вас.
Поручик повернулся к Андрею, протянул руку, чуть откинув голову
назад, и представился:
- Поручик Тизенгаузен. Имел честь бывать у вашего отчима.
Поручик наклонил голову - пробор был проведен по линейке. Андрей
пожал протянутую руку. Что это - чудесное освобождение, как в романе Дюма?
- Ни на минуту не допускал и мысли о вашем участии в этом жутком
деле. Ни на минуту. - Поручик взял Андрея под локоть и повел по широкой
лестнице наверх. Полицейский мрачно топал сзади.
- Ты подождал бы здесь, - сказал поручик полицейскому.
- Не положено, - просто ответил тот, и стало ясно, что полицейский не
отвяжется.
- Им хочется быстро соорудить уголовное дело. Шумное дело - многие у
нас вам сочувствуют. Примите мои соболезнования.
Поручик постучал в дверь на втором этаже, оттуда послышалось:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг