Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
через  забор  -  забор  невысок,  меньше  сажени,  но  сложен из  гладких,
подогнанных друг к дружке плит.
     Пока Андрей рассуждал,  как проникнуть в дом, полицейский его увидел.
Разминаясь,  он как раз шел вдоль ограды навстречу Андрею и был удивлен не
меньше, чем тот, нечаянной встрече.
     - Это... - сказал он. - Вы чего? Я думал, вы спите.
     - Не спалось, - сказал Андрей как можно естественней. - Встал и пошел
погулять. Утро такое хорошее...
     Урядник тоже опомнился.
     - А как мимо меня прошел?
     - Я  через  забор,  -  сказал  Андрей,  разводя руками.  -  Чего  вас
беспокоить. У вас служба, вы устали, задремали.
     - Не дремал я, - твердо ответил урядник. - Муха пролетит - услышу.
     - А я издали решил,  что задремали,  - настаивал Андрей. - Ну, думаю,
чего беспокоить... Вон там перепрыгнул.
     - Дело молодое, - согласился полицейский. - Гулял, говоришь?
     - Я  на  набережную  спустился,   кофе  попил,  -  сказал  Андрей.  -
Готовить-то мне некогда. А вы, если хотите, поставьте себе самовар.
     Тут  он  понял,  что  они  стоят  посреди улицы.  И  Андрей,  обогнув
полицейского, пошел наверх. Тот вздохнул и затопал сзади.
     - Чаю можно,  - сказал он. - Я еще яблочек сорву, если не возражаете.
Ведь ясное дело - пропадут. Кто их собирать будет?
     Они  подошли к  калитке.  Дом  был освещен утренним солнцем,  входная
дверь  приоткрыта.   Сейчас  выйдет  Глаша...   воскликнет:   "Андрю-ю-юша
приехал!", а потом на пороге появится Сергей Серафимович с длинной трубкой
в зубах...
     - Слухай, - сказал полицейский. - А с курями что делать?
     - С какими курями?
     - А в сарае куры. Их кормить надоть. И яйца несут, понимаешь?
     - Возьмите их себе, - сказал Андрей.
     - Нет,  -  сказал полицейский, хотя предложение его заинтересовало. -
Может, хозяйка вернется.
     - Давайте так сделаем,  -  сказал Андрей,  - вы яйца себе возьмите. А
кур кормите.
     - Добре.  Я жинке кажу. Она пока за яичками приходить будет, заодно и
корму курям задаст.
     - Спасибо, - сказал Андрей, - большое спасибо.
     Он  пошел к  дому.  По дороге сорвал длинное яблоко.  Оно было налито
янтарным соком.
     Ступить в  дверь,  за  которой таилась неведомая полицейскому смерть,
было трудно. Андрей понял, что не может даже откусить от яблока, настолько
все  в  нем  окаменело.  Урядник стоял за  спиной и  тяжело дышал,  словно
переваривал какой-то трудный вопрос.  Не дожидаясь вопроса, Андрей вошел в
тишину, погрузился в запах бедствия.
     Он прошел к  себе в  комнату.  Кровать была смята,  простыни не было,
зато на пододеяльнике Андрей сразу увидел следы крови -  видно,  в темноте
задел да не заметил. Он стащил с кровати пододеяльник, спрятал его в шкаф,
затем аккуратно застелил кровать одеялом.
     Возясь с кроватью, Андрей все время прислушивался к шорохам дома - он
понимал,  что  надо  подняться наверх и посмотреть на отчима,  как он там,
один... как будто тот спит и требует внимания.
     Андрей за те минуты ни разу не вспомнил ни о портсигаре, ни о письме.
То осталось у Лидочки - здесь были другие тревоги.
     Сквозь усиливающийся шум утра Андрей вдруг услышал, как к дому кто-то
подъехал.  Может,  смена  полицейскому?  Хорошо  бы  смена  -  Андрею надо
подняться наверх,  а потом бежать в больницу и рассказать Глаше о том, что
с отчимом, раньше, чем успеют другие...
     В  коридоре  простучали короткие  уверенные  шаги.  Замерли  у  двери
Андрея.  Раздался стук,  и  тут  же  дверь растворилась.  На  пороге стоял
следователь Вревский.
     - Доброе утро, - сказал он, - как почивали?
     - Спасибо, - сказал Андрей. - Хорошо.
     - Вас ничего не беспокоило ночью?
     - Что должно было меня беспокоить?
     - Вы никуда не выходили ночью?
     - Простите, это допрос? - спросил Андрей.
     - Нет,  я  интересуюсь вашим  времяпровождением,  -  сказал Вревский,
скулы его играли и  челюсти двигались,  будто он  дожевывал нечто крепкое.
Маленькие глаза смотрели в упор.
     - Я  спал,  -  сказал Андрей,  -  потом утром ходил вниз,  пил  кофе.
Вернулся...
     - Если вы  не  возражаете,  -  сказал Вревский так,  что  ясно было -
возражения Андрея он в расчет не возьмет, - я попросил бы вас сопровождать
меня в одно место.
     - В какое?
     - Вы узнаете по прибытии.
     - Простите, но я не обвиняемый.
     - Я  вас ни  в  чем не  обвиняю.  Но в  интересах следствия вы должны
немедленно следовать со мной.
     И он отступил в коридор, пропуская Андрея.
     Сначала Андрей  подумал было,  что  Вревскому уже  известно о  смерти
отчима и  он играет с  Андреем,  как кошка с мышкой.  Они вышли в коридор,
Андрей  ждал  приказа  подняться на  второй  этаж,  но  Вревский  даже  не
посмотрел наверх.
     У калитки стояла пролетка. На козлах сидел полицейский.
     - Очень трудно без автомобиля,  -  вдруг сказал Вревский. - В Киеве у
меня автомобиль.
     Андрей сел рядом с  Вревским.  Главное -  понять,  куда они повернут.
Если  к  Иваницким  -   значит,  его  выследили  ночью.  Если  прямо  -  к
полицейскому управлению или суду, - значит, поймали убийц...
     Пролетка повернула налево.
     Куда же? - не сразу сообразил Андрей.
     - Что-то случилось с Глашей? - догадался он наконец. - Ей хуже?
     - Почему вы так решили? - Вревский впился глазами в Андрея.
     - Ответьте на вопрос! - возмутился Андрей.
     - Сейчас приедем, посмотрим. - Вревский отвел взгляд.
     Пролетка  подъехала  к   Николаевской  больнице.   У  правого  крыла,
приспособленного под  госпиталь,  стояла большая синяя  фура,  и  санитары
вытаскивали из нее носилки с перевязанными солдатами.
     Пролетка въехала в  открытые ворота больницы,  и  тут  Андрей испытал
великое облегчение:  она не свернула к главному корпусу, где лежала Глаша,
а  поехала  по  дорожке,   огибая  правое  крыло  больницы,  и  замерла  у
одноэтажного флигеля с узкими окнами.
     - Прошу, - сказал Вревский.
     Что здесь может быть?  Может,  приемный покой?  Вряд ли  здесь держат
арестантов.
     В  темном коротком коридоре невыносимо пахло карболкой и  чем-то еще,
неживым,  удушающим.  Стены коридора были покрашены в коричневую краску, и
потому,  когда  открылась дверь  и  Андрей шагнул в  зал,  там  показалось
особенно светло оттого,  что стены были выложены белым кафелем,  а  сверху
светили сильные лампы без абажуров, хоть снаружи было солнечное утро.
     В зале параллельно друг другу стояли три больших стола. Один был пуст
и была видна его блестящая металлическая поверхность. На втором лежал труп
молодого  мужчины  -   его   грязные  ступни   Андрей  видел   словно  под
увеличительным стеклом.  У  мужчины была  взрезана грудная клетка,  и  два
человека в белых,  измазанных кровью халатах, которые что-то рассматривали
внутри нее, подняли головы при звуке шагов.
     На третьем столе лежала фигура, покрытая несвежей простыней. Вревский
опередил  замершего  в   дверях  Андрея  и  резким  театральным  движением
фокусника отдернул край простыни.
     Андрею потребовалось несколько секунд, чтобы окончательно убедиться в
том, что он смотрит на Глашу.
     Бинты с  ее лица были сняты,  и Андрей увидел синюю вспухшую ссадину,
что начиналась на круглом лбу,  рассекала заплывший, невнятный, как нарыв,
глаз и тянулась до уголка губы.  Открытая рана чернела на второй щеке - до
уха.  И  потому  узнать  Глашу  можно  было  лишь  по  рыжим  волосам,  по
обнаженному плечу,  по  опавшей полной груди и  по руке в  веснушках,  что
протянулась вдоль тела.
     - Глаша, - сказал Андрей. - Глашенька...
     И вдруг ему стало плохо.  Так плохо,  что он понял - его вырвет прямо
здесь.  Он метнулся назад,  на улицу.  Вревский, не поняв причины бегства,
кинулся за ним:
     - Стой!
     Андрей вылетел из темного закутка,  уперся рукой о стену морга, и его
вырвало на траву.
     Вревский, что выбежал следом, брезгливо отошел и отвернулся.
     - Не думал, - сказал он, - и не предполагал, что такие нервишки.
     Андрей с  трудом слышал его  голос  -  он  доносился сквозь вату,  и,
впрочем, было все равно, что говорит и думает Вревский.
     Когда спазмы прошли и  осталась лишь такая слабость,  что  невозможно
было  оторвать руку  от  стены,  Андрей полез  в  карман тужурки и  достал
платок, чтобы вытереть рот.
     Полицейский на козлах смотрел на него с любопытством.
     - Вам легче? - спросил Вревский, рассматривая вершины деревьев.
     - Да... простите.
     - Тогда вернемся внутрь.
     - Нет!
     - Ну что вы,  господин студент,  что за причуды! Я веду следствие. Вы
должны опознать тело.
     - Я опознал, опознал! Неужели вы не видите, что я опознал...
     Вревский глубоко вздохнул.
     - Вы заставляете меня нарушать закон, - сказал он. - Вам лучше?
     Тон его смягчился, словно он пожалел Андрея.
     - Давайте отойдем к лавочке.
     Вревский крепко взял Андрея под локоть и повел к скамейке.
     - Я тоже выполняю свой долг,  -  сказал он.  -  И долг, поверьте мне,
весьма неприятный.  Особенно в  этом деле.  Вчера вечером мне  уже  дважды
звонили  от   великого  князя.   Князь   Юсупов  прислал  телеграмму,   вы
представляете, какой интерес к этому делу.
     Вревский усадил Андрея на скамейку.
     - А  теперь покончим с  формальностями.  И я отпущу вас.  Когда и при
каких обстоятельствах вы видели в последний раз усопшую?
     - Вы же знаете, вчера. А что с ней случилось?
     - Неужели вы не знаете? - Вревский был крайне удивлен. - Я думал, что
вы  догадались.  Служанка вашего отчима была  убита  сегодня ночью.  Убита
ножом.
     - Убита?
     - Только  прошу  не  устраивать представлений!  -  крикнул  Вревский,
увидев, что Андрей вновь порывается вскочить со скамейки. - Не ведите себя
как институтка!
     Санитары,  что тащили в  отдалении носилки с ранеными,  оглянулись на
крик.
     - Сейчас, - сказал Андрей, вырывая руку.
     Рвота не шла -  внутри все исходило судорогами, но из горла вырывался
только кашель.
     Вревский дождался,  когда Андрей чуть  успокоится,  и  продолжал,  не
сводя с него взгляда:
     - Убийца проник через окно из сада,  точно так же,  как это незадолго
до того сделали вы.  К  сожалению,  эти оболтусы опять не заперли окно как
следует, хотя клянутся в обратном.
     Вревский поднялся и подошел к Андрею,  который стоял опершись о ствол
тополя.
     - Что  знала Глафира такого,  что  напугало убийцу?  Зачем надо  было
убивать ее? Ответьте мне - зачем?
     - Честное слово, не знаю.
     - А убийца боялся.  Боялся,  что она запомнила его?  Или он уничтожал
соперницу?
     - Какую соперницу?
     - Соперницу по завещанию?  Ведь дом по завещанию отходит ей. И я имел
неосторожность вам об этом проговориться.
     - Прошу вас,  хватит,  Александр Ионович, - взмолился Андрей. - Вы же
на  самом деле меня преступником не  считаете,  так не  лучше ли потратить
время на поиски настоящего убийцы?.. Ее зарезали ножом?
     - Смерть наступила, как утверждает доктор, мгновенно.
     - Значит,  -  сказал Андрей, обретая решительность, - это те же люди,
что напали на отчима и Глашу на той неделе?
     - Почему?  -  Вревский поднял светлые брови.  -  Нож -  самое удобное
оружие, когда нужна тишина. Убийце главное было - не поднять шума. А что у
вас с руками?
     - Это? Оцарапал о кусты.
     - Где же вы отыскали кусты? Вчера этого не было.
     - Уж отыскал. Клянусь вам, это не имеет отношения к делу.
     - Что имеет, что не имеет, решать буду я.
     - Глашу надо похоронить.
     - Сначала будет вскрытие.  Вы  уже  видели,  как  это делается...  Не
отворачивайтесь. Теперь я понимаю, почему вы не в действующей армии. Вы не
выносите вида крови, господин студент?
     - Глаша была близким мне человеком, я очень любил ее.
     - Что за любовь у молодого человека к служанке отчима?
     - Можно, я уйду?
     - Отлично,   -   Вревский  поднялся  первым,   словно   идея   уехать
принадлежала ему, - я вас подвезу куда надо.
     - Спасибо, я сам. Мне надо побыть одному.
     - Или встретиться с сообщниками? Не морщитесь, я шучу. Честно говоря,
когда урядник сказал мне, что видел вас возвращающимся домой ранним утром,
я  счел было вас убийцей.  Семейные отношения -  замечательная питательная
почва для убийств. Но если вы не великий актер, то, по моим наблюдениям, у
вас духу не хватило бы всадить ножик в покойницу.
     Вревский стоял  наступив на  подножку пролетки.  Он  не  намерен  был
щадить Андрея - видно, таков был его следовательский метод.
     А Андрей думал -  только не вывести его к дому Иваницких. Вроде бы он
о них пока не подозревает.
     - Так куда вы намерены?
     - Мне хотелось бы отыскать моего друга.
     - Ахмета Керимова?  Не советую с ним знаться - это человек темный и с
очень плохими товарищами.  Не  исключено,  что он имеет отношение к  этому
преступлению.  Как видите, я очень разговорчив, потому что испытываю к вам
некоторую симпатию.  Иной бы  следователь связал вас  с  Керимовым в  одну
банду.  И дело сделано...  Садитесь.  Я вас довезу до набережной, Керимова
разыскивайте сами.
     На  набережной  Андрей  попросил  остановить  пролетку,  солгав,  что
намерен позавтракать в кафе.
     - Отлично,  -  сказал Вревский.  -  Но предупреждаю - никаких попыток
убежать из Ялты. Это будет воспринято мною как признание вины. Учтите, что
косвенные улики и логика следствия работают против вас. Не хватает детали,
толчка,  чтобы я в вас окончательно разочаровался.  Так что в значительной
степени ваша судьба в ваших руках. Вы будете ночевать у себя?
     - Где же еще?
     - Вечером я  нанесу вам визит.  Тогда же сообщу,  как распорядиться с
похоронами госпожи Браницкой.
     Андрей глядел, как удаляется пролетка. Обернется или нет?
     Вревский обернулся почти сразу и  сказал,  не стесняясь того,  что на
улице было немало прохожих:
     - С  этого  момента  за  вами  установлено  наблюдение,  учтите  это,
господин Берестов.
     И уехал.  Завтракать Андрей,  конечно,  не стал. Как и не стал искать
Ахмета. Надо было добраться до Иваницких так, чтобы шпики и соглядатаи его
не выследили.


                                  * * *

     Путешествие до Иваницких в  лучших традициях шпионских романов заняло
еще полчаса.  Андрей нырял в  тихие переулки,  выстаивал за  углами оград,
неожиданно поворачивал назад...  Он был так занят этими маневрами,  что не
оставалось времени думать.  Да и так не хотелось думать! При мысли о Глаше

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг