Именно в этот момент по набережной ехал Ахмет в своей машине. В
машине сидело несколько татар зажиточного вида, некоторые в фесках. Были
они напряжены, словно собрались на панихиду. Одинаково они обернули лица к
бегущим, а Ахмет узнал и отдал честь.
Машина скрылась.
- Кто это были? - спросила Лидочка.
- Турецкие шпионы, - ответил Андрей серьезно.
Они зашли далеко на мол, разулись и уселись на краю, свесив ноги.
Ветер дул редкими, но сильными порывами, чайки кружились над головами,
вопили, надеясь на кормежку.
Лидочка долго молчала. Андрей тоже молчал, было спокойно, по
набережной гуляли люди, как в мирное время, только на молу почти никого не
было.
- Я почти не спала, - сказала Лидочка. - Ты понимаешь, о чем я
думала?
- Обо мне?
- Я думала, что, если все это правда и если Маргарита рассказала
Ахмету, а Ахмет проговорился бандитам, это значит, что я во всем виновата.
- Лидочка, не надо. - Андрей был совершенно искренен. - В жизни надо
кому-то верить. Вот я верю тебе, я верю тете Мане. Я верю Глаше. Есть
люди, которым надо верить. Если не верить, то жизнь теряет всяческий
смысл. Я верю Ахмету. Когда мы его увидим, спросим его об этом. Ты
увидишь, что он ни в чем не виновен. Успокойся, пожалуйста.
- Андрюша, мне очень страшно. Не только из-за нас с тобой. Еще зимой
все было понятно. А потом я испугалась, что ты уйдешь воевать и тебя
убьют. А я останусь твоей вдовой, навсегда, а я даже не была твоей женой.
Сейчас тихо, а это нечестная тишина, потому что я знаю, что там, на
западе, стреляют и убивают. Не было бы войны, никто бы не напал на Сергея
Серафимовича.
- Бандиты были всегда.
- А сейчас люди изменились. Если можно убивать по приказу, если
убивать хорошо, то, значит, можно убивать и без приказа. Я хочу
куда-нибудь с тобой уехать. Далеко, где не бывает войны.
- А мама?
- Лучше, если бы можно было взять маму и папу с собой.
- Не надо бояться. Война скоро кончится. Ты же знаешь, что она скоро
кончится и тогда все вернется на старые рельсы. Я тебе как историк говорю.
Сколько было войн в мировой истории, и всегда все возвращалось на круги
своя. Наполеон прошел по всей Европе, а через десять лет никто уже не
помнил о нем: как круги на воде - разошлись, и снова спокойно.
Лидочка положила голову на плечо Андрею, он обнял ее.
- Что там у тебя в кармане? - спросила она. Лидочка очень хотела,
чтобы ее успокоили, чтобы думать о хорошем.
- Это портсигар. Я тебе забыл сказать. Мне его дала Глаша. Он лежал у
нее под подушкой. Это что-то очень ценное для нее.
- А что внутри? Ты не смотрел?
- Он закрыт.
Андрей вынул портсигар.
- Красивый, - сказала Лидочка. - И тяжелый.
Она осторожно потрясла им, но внутри ничего не отозвалось.
- Не потеряй, - вернула она портсигар.
Солнце пригревало, но ветер был сильнее. От моря летели искры света и
легкие брызги. Андрей снял куртку и накинул ее на плечи Лидочке.
- Давай уедем туда, где нет войны, - вдруг сказала Лидочка.
- А где нет войны?
- В Америке.
- Уедем в Америку, а она тоже начнет воевать.
- С кем ей воевать?
- С теми же немцами.
- Не будет она воевать. Они и без того богатые.
Издали гудел клаксон. Звук его относило ветром, и Андрей не сразу
догадался, что его вызывают.
Автомобиль Ахмета стоял у начала мола.
- Я освободился от дел политических и государственных, - сказал
Ахмет. - Теперь могу вас катать. Хотите поедем в Массандру?
Лидочка поглядела на Андрея. В ином случае она бы с радостью
согласилась - она обожала кататься. Но сейчас ее душу терзали подозрения.
Ей казалось, что Ахмет не так улыбается, что у него очень хитрые
непрозрачные черные глаза и нехорошая улыбка.
- Поехали, - сказал Андрей. - Только я плачу за бензин.
- За бензин платит нация, - сказал Ахмет.
Они сели в машину. Гуляющие по набережной останавливались, глядя на
них. Молоденький поручик на костылях улыбался, рассматривая Лидочку.
Андрей думал, как ему не хочется задавать Ахмету вопрос, в котором уже
таилось тяжелое подозрение.
Машина тронулась с места и поехала через мост, мимо порта, к
городскому пляжу, откуда дорога поднималась вверх. Но именно у порта
приключилась неожиданная встреча.
Из дверей Управления порта вышел Коля Беккер. Он остановился, глядя
по сторонам, будто искал глазами извозчика.
Ахмет, отличавшийся быстрой реакцией, прежде чем Андрей успел
что-либо сообразить, резко затормозил, сказав: "Этот молодой человек
нуждается в нашей помощи".
Коля не сразу понял, кто сидит в машине. А узнав, совсем не удивился
тому, что его приятели разъезжают в "даймлере".
- Вы очень вовремя, - сказал он, словно попрощался со всеми час
назад. - Мне срочно нужно в военную комендатуру. Ты сможешь подвезти меня,
Ахмет?
- Садись. Крюк небольшой.
Коля сел рядом с Ахметом, потом обернулся и протянул руку сначала
Лидочке, потом Андрею.
- Я не знал, что ты здесь, - сказал он. - Что тебя привело? - Но
ждать ответа не стал. - Черт знает что! Почему все неприятности должны
валиться именно на меня?
Вопрос был риторическим. Никто не мог бы на него ответить.
- Что случилось у принца Гамлета? - спросил Ахмет. - Или вы
Грушницкий, который намерен стреляться на дуэли с Печориным?
- Не фиглярничай, Ахмет, - сказал Коля голосом старшего.
Форма вольноопределяющегося сидела на нем ладно и даже щеголевато.
Мундир был из офицерского сукна, фуражка тоже офицерская. На ногах высокие
начищенные сапоги.
- Я привез сюда команду за новыми прицелами для батареи.
- Ты служишь в Феодосии? - спросил Андрей.
- Да, да! - воскликнул Коля как о совершенно очевидном для любого
ребенка. - Где же еще? Пока ждали, да выписывали, да выбивали грузовой
автомобиль - вокруг бюрократия, ничего нельзя сделать сразу, так немцы нас
голыми руками возьмут! И вдруг у меня чрезвычайное событие. Два идиота из
моей команды, видно, запили. Где они, где их искать - один Бог знает. Не
самому же мне прицелы грузить! В конце концов я несу за них
ответственность. Они, может быть, гуляют с бабами в Симферополе, а я
должен ехать в комендатуру и отдуваться. Ах, почему вы, господин Беккер,
недоглядели, почему вы их распустили?
- Они симферопольские? - спросил Ахмет.
- Почему ты так думаешь?
- Это ты так думаешь, - сказал Ахмет. - Ты сказал, что они гуляют в
Симферополе.
- Оба из Симферополя, хотя это ничего не меняет. А если они
дезертировали, то я не представляю, что со мной сделают!
Коля был бледен, не скрывал волнения, но Андрей, должен был признать,
что он красив, даже более, чем раньше. Он возмужал, и лицо его потеряло
мальчишескую округлость и стало как на английском плакате: "Готов ли ты
защитить Родину?"
Военная комендатура помещалась на Екатерининской улице сразу за
синематографом "Орион".
- Подождать тебя? - спросил Ахмет.
- Если меня не задержат, то я через три минуты буду, - принял
предложение Коля.
Он вошел в здание.
- Зачем вы это сказали, Ахмет? - укорила его Лидочка.
- Сам не знаю, - ответил Ахмет. - Такой вот я соглашатель. Все-таки у
нашего Коли неприятности. А береговая артиллерия осталась без прицелов.
- Мне он совсем не нравится, - сказала Лидочка Андрею, видно, хотела
развеять могущие возникнуть подозрения. - Честное слово. В нем есть что-то
от фата.
Коля выбежал из комендатуры.
- Этого господина нет - и вообще никого нет. Они, видите ли, обедают.
Как будто не война, - сообщил он, садясь рядом с Ахметом. - Будут только в
два. Кстати, я смертельно голоден. Я даже не позавтракал утром из-за этих
мерзавцев. Запороть бы их всех!
- И патронов не жалеть, - дополнил Ахмет. - Где прикажете обедать?
- Где хочешь.
- Мы ехали в Массандру. Ты с нами?
- Если к двум привезешь обратно.
- Будет сделано, господин Гамлет, - сказал Ахмет.
Коля поморщился.
- А ты кого возишь на этот раз? - спросил он.
- Важных шишек.
- Лучше бы пошел в армию, чем прислуживать.
- Мы, татары, люди маленькие, - сказал Ахмет.
Андрей не стал вмешиваться в разговор. Видно было, что Ахмет не
склонен откровенничать.
Они обедали в небольшом кафе над морем. Вышло солнце, стало тепло, но
не в тени. Коля немного успокоился и даже надеялся уже, что, когда
вернется, застанет своих дезертиров на месте. Он все смотрел на Лидочку, и
Андрею это было неприятно. Но Лидочка тщательно избегала его взглядов.
- Ты в больницу сегодня поедешь? - спросил Ахмет. - Я тебя могу
отвезти.
- Я вчера был, - сказал Андрей.
- Чего ж молчишь? - сказал Ахмет. - Ты с ней разговаривал?
- Разговаривал. Только контрабандой. Она не хочет со следователем
говорить. Ждет отчима. Боится ему повредить.
- Слушай, самое важное, - сказал Ахмет, - она их видела?
- Видела, но не узнала. Там темно было, наверное.
- О чем ты говоришь? - спросил Коля.
- Ты не понял? О Глаше. Все думают, что она без сознания, и ждут,
когда она придет в себя.
- А почему она без сознания?
- Ты ничего не знаешь? - удивился Андрей.
- О чем я должен знать?
- Что моего отчима ограбили, что было нападение!
- Еще чего не хватало! Почему никто мне ничего не говорит? Лида, мы
же виделись с вами три дня назад, как я приехал. Почему вы мне не сказали?
- Мы так мало говорили, - сказала Лидочка, оробев. Она отыскала под
столом пальцы Андрея и схватилась за них, как ребенок.
- Все в Ялте знают, - сказал Андрей. - Мы тоже думали, что ты знаешь.
- Я не в Ялте. Я в Феодосии. Расскажите по-человечески, что
произошло?
Андрей рассказал. Он рассказал скупо, как о давно прошедшем событии.
- Да... - сказал Коля наконец. - Куда катимся? Человеческая жизнь
теряет цену.
Андрей смотрел на море. Далеко по горизонту серым силуэтом двигался
военный корабль. Он вспомнил, как спорили два грека по дороге из Алушты.
- Видишь? - спросил Андрей Лидочку.
- Они на учения ходят из Севастополя, - сказал Коля. - Патрулируют
берег.
На фоне серого силуэта образовалось махонькое ватное облачко. Рядом с
ним - другое.
- Учебные стрельбы, - сказал Ахмет, которому тоже хотелось показать
свою образованность.
Облачка поплыли вверх, образуя зонтики, как бы стараясь слиться с
облаками в небе. Издалека донесся тяжелый гул.
- Смотрите! - Лидочка обернулась к Ялте, что полукругом расстилалась
слева внизу. В скоплении домиков недалеко от набережной поднимался черный,
расширяющийся кверху столб дыма. Затем, ближе к порту, - второй.
- Что это?
- По-моему, это стреляют, - сказал Ахмет. - По-моему, это не учебные
стрельбы.
- Значит, это не наш корабль?
Лидочка вскочила.
- Турецкий, да?
- А что же наши? Что же они смотрят? Этого не может быть. - Андрей
смотрел, как новое облачко образовалось возле силуэта корабля, и ждал
новой волны гула, ждал с любопытством, зная заранее, как человек, кинувший
камень с обрыва, что сейчас снова в Ялте поднимется черный взрыв. И
старался угадать - где. Он не угадал. Рвануло куда ближе к порту.
- Ну поехали, поехали же! - умоляла Лидочка.
- Может быть, переждать здесь? - спросил Коля. - С нами дама. И мы не
знаем, сколько продолжится обстрел.
Но его не слушали.
Когда они въехали в город, корабль уже скрылся за горизонтом.
Двухэтажный дом горел, и из него выносили вещи. В порту был разрушен склад
- над ним поднимался черный маслянистый дым. Лидочка попросила остановить
у здания порта. Они побежали внутрь. Там была бессмысленная суматоха,
звонки по телефонам, споры. Двое матросов ввели третьего, раненого, у него
была в крови щека, и он прижимал к груди кое-как обмотанную вафельным
полотенцем руку.
Кирилл Федорович был на месте, он велел Лиде спешить домой и
успокоить маму. От облегчения Лидочка начала плакать. Они повезли ее
домой. Ахмет сразу уехал.
Став свидетелем бурной сцены возвращения домой дочери, "которую уже
не ждали", Андрей хотел вернуться к себе, но Евдокия Матвеевна уговорила
его вынести топчан в небольшой сад сзади дома, и там он лег. Андрей был
благодарен Евдокии Матвеевне. Ему никого не хотелось видеть. Он лежал,
прищурив глаза, и смотрел сквозь осеннюю листву на солнце. Потом незаметно
заснул. А проснулся, когда уже был вечер.
После ужина он, помаявшись в нерешительности, спросил Лидочку:
- Ты не обидишься, если я сегодня попрошу у Евдокии Матвеевны твоей
руки?
Лидочка удивилась. Захлопала ресницами, как ребенок, которому обещают
поездку на рождественскую елку, а может, в цирк.
- Ой, что ты! - сказала она. - Сейчас?
- А ты возражаешь?
- Я совершенно ни капельки не возражаю, - сказала Лидочка решительно.
- Но сейчас такое время, что ничего неизвестно.
- Именно поэтому я не хочу откладывать.
Лидочка взяла его за руку и повела в залу, где мама накрывала на
стол.
- Мама, - сказала она, - папа уже встал?
- Иду, - отозвался Кирилл Федорович. - Иду, иду. - Он был в халате и
шлепанцах. - Это был немецкий линейный крейсер "Гебен", - сказал он. -
Прорвался из Босфора. Наши линкоры ведут преследование. Сегодня-завтра с
ним будет покончено.
- Папа, погоди, - сказала Лидочка, - Андрей хочет сказать важную
вещь.
Отец не заметил, что они стоят держась за руки. Но Евдокия Матвеевна
заметила. Она смотрела на сплетенные пальцы.
- Извините, наверное, вам покажется, что сейчас не время и я еще
очень молод, - сказал Андрей. - Но я прошу Лидиной руки.
- Я согласна, - быстро сказала Лида, будто боялась, что родители
откажут или, еще хуже, будут смеяться.
- Ну что ж. - Кирилл Федорович, к которому все обернулись, откашлялся
и сам посмотрел на жену. - Конечно, это неожиданно, но, с другой стороны,
если есть чувство? Правда, Дуся?
- Идите, я вас поцелую, - сказала Евдокия Матвеевна. - Вы - хорошие
дети.
Она поцеловала Андрея в лоб, потом Лиду. Кирилл Федорович ушел, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг