Андрея точно так, как, наверное, встречает на набережной здешних
приятелей. И надо было объяснить ей, что это совсем не так, что он не
хочет провожать ее до подъезда, а что он не отпустит ее никуда в те два
часа, что отмерены ему судьбой.
- Лида, - сказал Андрей, впервые видя, что у нее каштановые ресницы,
а на радужке правого светло-зеленого глаза есть черная точка, как родинка,
и удивляясь тому, что не видел этого раньше. - Я приехал к вам ради вас, я
вас искал. Я приехал, потому что узнал ваш адрес.
Лидочка уже все поняла, поняла, что он в самом деле приехал ради нее,
но нужных слов не нашла, потому что сама была растеряна и даже испугана, и
спросила:
- Вы к нам надолго?
Андрей помедлил с ответом, потому что сказать о двух часах было как
признаться в меркантильности, в далеком и трезвом расчете. Но сказать было
необходимо - иначе время пройдет так быстро, что он не успеет ничего
сказать, прежде чем уйдет автобус.
- Автобус уходит с площади в четыре, - сказал он. - Мне завтра на
поезд. Я к вам убежал. И никто не знает.
Она не обиделась, чего боялся Андрей.
- Вы так далеко ехали из-за меня? Из Москвы?
- Из Симферополя. Я утром выехал, а вот теперь вас нашел.
- Я так рада, что вы приехали, - сказала она, и Андрей понял, какое
слово более всего подходит к Лидочке. Она лучезарная. У нее лучезарные
глаза. В глазах по лампочке, и они горят.
- У вас глаза светятся, - сказал Андрей.
- Ну что вы говорите! А вы надолго? Ой, что я говорю - у вас же
автобус уходит! Хотите, я вас провожу, да?
- У нас еще есть время. Целых два часа. Мы можем пойти куда-нибудь.
- Тогда вы подождите, я папку домой занесу. Я на уроке рисования
была.
Тут Андрей понял, что у Лидочки в руке большая папка, а он ее не
заметил. Андрей забрал папку, Лидочка, как и положено, твердила: "Ну что
вы, она совсем не тяжелая", а на самом деле боялась, что мама увидит из
окна, как она идет с незнакомым студентом.
Потому у самого угла Загородной Лидочка попросила Андрея подождать,
пока она положит папку и скажет маме, что уходит, но Андрей не понял,
разумеется, ее истинных опасений и твердил, что донесет папку до самой
квартиры.
Настояв на своем, Лидочка убежала, оставив Андрея переживать
счастливую встречу, а затем волноваться и чуть не сойти с ума, потому что
ее отлучка затянулась минут на пятнадцать. Воображая черт знает что,
Андрей не мог понять простой вещи: сначала надо было прийти домой и
сделать вид, что ничего не произошло. Рассказать о том, что было на уроке,
и в ответ выслушать мамин рассказ о том, как опасно жить в Ялте, потому
что в городе развелось много подозрительных людей, а один такой сегодня
целый час крутился возле дома и что-то высматривал. Потом надо было
случайно вспомнить, что Лида обещала отнести Ларе Шушинской учебник
Иловайского и вообще замечательная погода и нечего сидеть дома, но мама
тут испугалась, вдруг этот странный человек все еще ходит вокруг дома и,
может быть, мама проводит Лиду до Шушинских, потому что она сама
собиралась в ту сторону. Лида уже догадалась, что подозрительный человек -
не кто иной, как Андрюша, и это было очень смешно, но мамины
разглагольствования надо было выслушивать с серьезным видом. Потом
следовало пробраться в мамину спальню и осторожно, чтобы мама ничего не
услышала и не подглядела, чуть-чуть, честное слово, чуть-чуть подкрасить
губы и еще чуть-чуть попудрить нос, что дома категорически осуждалось. И
только затем, подождав, пока мама отвернется, пройти на цыпочках к входной
двери и оттуда, уже открыв дверь, крикнуть маме:
- Ну я пошла, скоро вернусь!
И захлопнуть дверь и убежать, прежде чем мама сообразит, что Лида уже
убежала.
Правда, мама на всякий случай подошла к окну и посмотрела в переулок
- нет ли там подозрительного молодого человека. К ужасу своему она
увидела, что именно он стоит неподалеку от дома и глазеет на их окна.
Только мама собралась бежать вниз на спасение дочери, как Лида показалась
из подъезда и на бегу стала махать руками подозрительному типу, показывая,
чтобы он уходил. Тот сначала не понял, а потом стал отступать. Лида
добежала до него, потащила за руку прочь, взглянув, конечно, на свое окно,
и маме пришлось отпрянуть от окна, так как подглядывать неловко. А раз уж
Лидина мама имела некоторый житейский опыт, то она позволила себе
улыбнуться и вернулась к шитью. Она знала, что поклонники порой ведут себя
подозрительно для родительского глаза. И это понятно, потому что любой
поклонник в душе своей вор, он надеется похитить самое дорогое в жизни -
Лидочку.
Андрей хотел было встретить Лидочку укоризненными упреками, раз она
бездумно тратит драгоценное время, но она подбежала к нему так радостно и
потащила за руку прочь от дома, что Андрей сдержался - он был справедливым
человеком и понимал, что убегающие минуты - это его вина. Он слишком мало
времени уделил поездке в Ялту.
Они пошли к набережной, но гулять по ней не стали - им обоим не
хотелось, чтобы вокруг были люди, - а прошли дальше за порт, к совершенно
пустому городскому пляжу.
Теперь, когда они остались одни и никто не мог подслушать их
разговора, они все равно беседовали о всяких пустяках, как добрые
знакомые. Лидочка спросила, как выглядит Маргарита и как она себя
чувствует - она так кашляла в последнее время! Андрей рассказал, что она
себя хорошо чувствует, потом Лидочка принялась расспрашивать о Москве, об
университете и занятиях Андрея. Андрей отвечал, и внутри его тикали часы -
с каждым шагом шагреневая кожа их свидания сокращалась, а ничего не было
сказано. Но вместо того чтобы заговорить о важном, Андрей также задавал
вопросы о ялтинской женской гимназии, так заинтересованно, будто сам
собирался туда поступить. Потом они увидели смешную хромую собачку, и
Лидочка рассказала, как у них месяц назад пропала кошка и мама до сих пор
не может прийти в себя.
Но все изменилась в тот момент, когда они спустились по узкой
железной лестнице на городской пляж. Высокая каменная подпорная стенка
отделила их и море от сухопутного мира. Здесь стояла особенная тишина,
которую подчеркивало шуршание зимних волн, оставивших на гальке ночью,
когда был сильный ветер, гряды белой пены и почти черных водорослей.
Солнце здесь грело сильнее, чем на набережной, но от воды шел острый
пещерный холод. На пляже осталось несколько лавочек и голые остовы от
летних тентов. Не сговариваясь, они подошли к ближайшей лавочке и сели.
И замолчали.
Потом Андрей стал смотреть на Лидочку и видел лишь ее точеный
профиль. Она смотрела перед собой.
- Лида, - сказал Андрей, - я решился приехать, потому что Маргарита
мне рассказала...
Андрей хотел попросить прощения за то, что не подошел к Лиде на
площади, летом. Но этого говорить было не надо. И Андрей понял, что не
надо. Лидочка сказала первой:
- Я очень рада, что вы приехали. Я даже не надеялась на это.
- Я не знал, где вас искать, - сказал Андрей.
- Если бы я хотела найти человека в маленьком городе, я бы приехала и
нашла.
- Вы не правы, - сказал Андрей. - Я же не знал, что вы захотите меня
увидеть.
Лидочка обернулась к нему. Она улыбалась, но как-то странно, уголки
губ книзу.
- Чтобы узнать, хочет человек увидеть или нет, надо его найти и
спросить.
- Я был уверен в другом. Пока я не узнал, я был уверен.
- В чем?
- В том, что у вас роман. С Колей Беккером. Но он мой приятель. И у
нас не принято вторгаться в отношения приятеля.
- Это какая-то изящная литература, - сказала Лидочка. - Как будто я
уже это читала. Значит, сердце вам ничего не подсказало. Знаете, я вам
сейчас расскажу одну ужасную вещь, которую нельзя рассказывать человеку,
если его мало знаешь. В тот день, когда вы уезжали, я очень захотела вас
увидеть. И сказать вам, что вы неправильно все понимаете. Я понимала, что
так вести себя нельзя, но я как будто обезумела. Это было давно, полгода
назад, я еще была совсем девочкой. Я прибежала на площадь, откуда уходят
линейки в Симферополь. Но вы меня не увидели. Хотя тогда я думала, что вы
не хотите меня увидеть. Вам смешно?
- Нет, - сказал Андрей. - Я вас тогда видел. Но я решил, что вы ждете
кого-то другого.
Андрей взял Лидочку за руку. Пальцы были жутко холодные. Ледяные.
Вместо того чтобы вырвать их, как положено юной девице, Лида сказала:
- У меня всегда руки холодные. Это какая-то ненормальность.
- А у меня горячие.
- Значит, у меня сердце горячее, - сказала Лида, потому что надо было
говорить, и внешняя пустота разговора никак не соответствовала его
внутреннему напряжению.
- Можно, я согрею? - спросил Андрей.
- Это безнадежно, - сказала Лида.
Андрей нагнулся и начал целовать пальцы Лиды. Она понимала, что
делать так не положено, она говорила быстро и бессмысленно, словно
отвлекала себя от поцелуев Андрея.
- Ну вот, вы же видите, это безнадежно... Они всегда холодные. Это у
меня наследственное. У папы тоже всегда холодные руки, а вот мама устроена
совсем иначе, она темная и полная, а мы с папой рыжие.
- Ну вы совсем не рыжая, - сказал Андрей, не отпуская пальцев. - Вы
скорее пепельная.
- Значит, серая, да?
- Я этого не хотел сказать.
Он поцеловал ее в щеку. Щека была покрыта пушком, таким нежным, что
почувствовать его могли лишь губы.
- Мы совсем замерзнем, - сказала Лида. - А вы опоздаете на автобус.
- Ну и пусть.
- Я знаю, что не пусть. Если бы было пусть, вы бы мне с самого начала
не сказали. У вас завтра поезд? У вас всегда завтра поезд.
- Нет, послезавтра, - сказал Андрей. - Завтра хоронят маму Коли
Беккера.
- У Коли умерла мама? Не может быть!
Лидочка высвободила пальцы и отстранилась, потому что теперь нельзя
было и думать о поцелуях.
- Что с ней случилось? Он, наверное, сильно переживает, да? Они ведь
были с ней очень близки. Он мне рассказывал.
Андрей не знал, что рассказывал Коля о своей маме, он мог рассказать,
что она герцогиня, и Андрею лучше промолчать. Но и отмахнуться от
Лидочкиной искренней озабоченности было нельзя, и Андрей сказал, что
Елизавета Юльевна умерла от рака и очень мучилась, а Коля приехал из
Петербурга к ее смертному одру.
- Пойдемте отсюда, - сказала Лидочка. - Честное слово, я совсем
замерзла. Я ведь не думала, что буду сегодня сидеть на лавочке возле моря.
Вы тоже совсем легко одеты.
Они поднялись и стояли рядом, потому что уходить обоим не хотелось.
Лидочка сказала:
- Простите, - и застегнула ему верхнюю пуговицу тужурки. - У нас
предательский климат, а вы поехали даже без кашне.
- Нет, я все взял, - сказал Андрей. - У меня был тяжеленный саквояж,
потому что я обманул мою добрую тетю Маню.
Они пошли с пляжа, и Андрей рассказал, как он придумал визит к отчиму
и как волочил из Симферополя банки с черешней, а потом отдал на сохранение
чистильщику на набережной.
- Надо все-таки отнести все вашему отчиму, а то, когда он узнает, он
расстроится и будет на вас сердиться.
- Еще чего не хватало! У нас с вами остался час, понимаете?
- Понимаю, - сказала Лидочка детским голосом. - Очень жалко.
- Скажите честно, - попросил Андрей. - Мне это важно знать, вы рады,
что я приехал, или это вежливость с вашей стороны?
- Какой вы глупый, Андрюша, - сказала Лидочка.
Они уже поднялись наверх и остановились у парапета. Лидочка
поцеловала Андрея, но получилось неловко, потому что он как раз в этот
момент поворачивал голову, и поцелуй пришелся в подбородок. Андрей
потянулся к Лиде, и она ударилась лбом о его нос, притом так сильно, что у
Андрея слезы полились из глаз.
Обоим стало смешно, и они стояли рядом, держались за руки, как на
картине Репина "Какой простор!".
Потом оба замолчали. И Андрей видел перед собой громадное темное
зимнее море, над которым двигалось многообразное небо, где хватило места и
грозовым тучам, и кучевым облакам, и синеве. Точно по самой линии
горизонта медленно-медленно полз белый пароход с высокой длинной трубой,
дым из которой тянулся, расширяясь, будто нарисованный ребенком. Слева
поднималась отлогая гора, застроенная домиками и заросшая садами, из
которой, как желтый палец, поднималась башня под луковкой, а направо
открывался вид на Ялтинскую бухту. Стояла мирная, сказочная, добрая
тишина. И Андрей сказал себе: "Вот сейчас я совершенно счастлив. Так
счастлив я не был никогда в жизни. И может быть, никогда не буду так
счастлив. Я должен запомнить этот момент и помнить его всегда. И это
гладкое море, и бурное небо, и зимнюю зелень склона, и колокольню, и
Ялтинскую бухту, и девушку рядом со мной. Я могу сейчас повернуть голову и
увижу ее, и могу дотронуться до ее холодных и самых красивых в мире
пальцев".
Андрей повернул голову. Лидочка смотрела на него.
- Вы знаете, что я загадала? - спросила она.
- Знаю, - сказал Андрей. Он был совершенно убежден в том, что она
думала о том же, что и он. И точно так же, как он.
А Лидочка загадала совсем другое. Она загадала, что если первой
встретится им женщина, то она выйдет замуж за Андрея. А если мужчина, то
роман их закончится трагически.
Когда они отошли от парапета, то увидели издали велосипедиста. Андрей
резко отвернулся и стал смотреть в море. Велосипедист - высокий худой
старик в шляпе и с трубкой в зубах - ехал, глядя прямо перед собой. К
багажнику велосипеда была привязана стопка книг. Он кинул рассеянный
взгляд на хорошенькую девушку у парапета и отвернувшегося студента, потом
свернул в переулок.
- Вы видели, кто это был? - спросила Лидочка. - По-моему, это ваш
отчим.
- Да, - сказал Андрей. - Он уехал?
- Да, он уехал. Пошли?
- Вы почему расстроились?
- Я? Расстроилась? Ничего подобного. Мне вас стало жалко. Из-за меня
вы вынуждены скрываться от собственного отчима.
Лидочке стало грустно, что их роман завершится трагедией.
Солнце садилось, тени стали длинными. По набережной вяло, как бы
выполняя тяжкий долг, гуляли редкие приезжие.
Несколько человек стояли кучкой у мола и глядели, как швартовался
пароходик "Алушта". Это был прогулочный пароходик, и его палуба была
закрыта от солнца тентом. Зачем ему было ходить по морю в декабре месяце -
загадка. Никто с него не сходил, и слышно было, как капитан ругает
матроса, который никак не может замотать конец вокруг кнехта.
Гостиница "Мариано" была украшена гирляндами фонариков, и они
зажглись, когда Андрей с Лидой поравнялись с гостиницей. Это мог быть
чудесный рождественский вечер - неспешный и сладостный вечер с Лидочкой. В
пустой зимней Ялте. Но Андрей даже боялся посмотреть на часы. Он понимал,
что вот-вот ему придется бежать на автобус. Теперь, когда Лидочка знает,
почему Андрей спешит в Симферополь, она никогда не согласится, чтобы он
остался. Даже если бы он сам на это решился. В витрине магазина среди
игрушек и сувениров стояла небольшая елка, увитая серебряными гирляндами.
Из ресторана доносились нестройные звуки - музыканты настраивали
инструменты. Зазвонили в церкви.
- И зачем только он там проехал! - сказала Лидочка.
- Я надеюсь, что он меня не узнал. Он не видел моего лица. Хотя,
конечно, он такой, что мог узнать, но не остановиться.
- Тогда он тем более на вас обидится.
- Не знаю, - сказал Андрей. - Мы очень далеки.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг