башмаков, мы браво утверждали в газетах, что беспилотные полеты куда
прогрессивнее и вообще непонятно, что там американцы делают на этой самой
Луне. Потом появился "Шаттл", на который мы отважно ответили превращением
космической программы в извоз для дружественных иностранцев...
Соперничество в космосе прекратилось.
Прекращение соперничества, появление "Шаттла" и высадка на Луне нового
взлета "космической" фантастики, по примеру 40-х годов, в США не дали.
"Космическую" линию поддерживали классики, подобно Артуру Кларку, Азимову
и Хейнлейну, но они перешли от простых историй о космических полетах к
философским полотнам. "Люди-боги" Азимова, "Одиссеи" Кларка или его же
"Свидание с Рамой", "Чужой среди чужих" Хейнлейна - это струя не
господствующая, но значительная, и ее поддерживают более молодые писатели,
такие, как Бредфорд, Брин, Дик Бир. Но основная, широкая, разноцветная,
порой мутная, а порой искристая река англоязычной фантастики все более
тяготела к дремучим и таинственным лесам "фэнтези".
Роберт Хейнлейн вошел в американскую литературу в конце 30-х годов. Он
стал одним из ее создателей, может быть, наиболее знаменитым в Америке ее
классиком (у нас он пока значительно меньше известен, потому что где-то,
кто-то, когда-то в коридорах власти сказал, что Хейнлейн реакционер,
потому что выступает за сохранение "прогнившей и лживой" американской
демократии).
Будучи одним из создателей современной американской фантастики, Хейнлейн
так и не стал приверженцем сказочных драконов и даже не отдал им дани
вежливости. В то же время Хейнлейн двойствен и двойственность его, на мой
взгляд, в значительной степени объясняется его биографией.
Роберт Хейнлейн родился в 1907 году в маленьком городке Битлер штата
Миссури и был одним из семи отпрысков механика по сельскохозяйственным
машинам, выходца из Германии Рекса Ивара Хейнлейна и Бэм Лайли Хейнлейн.
Вскоре после рождения Роберта семья переехала в Канзас-сити, где отец стал
работать на фабрике сельхозмашин. Семья была кальвинистской, весьма
строгих правил. Впоследствии Роберт как-то вспомнил, что ему разрешено
было иметь колоду карт, чтобы показывать фокусы, но грозило суровое
наказание, если бы он посмел в эти дьявольские бумажки играть. Никто в
семье не выпил ни капли вина, никто не умел танцевать, о сексе говорить
было строго запрещено. Запретов было множество, но, к счастью, Роберту не
возбранялось читать в свое удовольствие, а также дружить с дедушкой по
материнской линии, доктором Альвой Лайлом, который выучил Роберта играть в
шахматы раньше, чем тот научился читать. Главным авторитетом и идолом
мальчика был именно дед - сильный, справедливый, добрый, надежный и
лишенный тех мелких предрассудков и суеверий, из которых строилась жизнь
родителей.
Кончив школу, Хейнлейн поступил в университет штата Миссури, намереваясь
стать астрономом, но затем передумал и, выдержав конкурс, поступил в
военно-морское училище. Мальчика, видевшего море не иначе как на книжных
иллюстрациях, отчаянно влекли приключения. В отличие от иных курсантов, он
не боялся дисциплины и запретов - к солдатской жизни он привык дома.
Неудивительно, что Хейнлейн закончил училище одним из первых. К тому же
он, с детства не отличавшийся физическими возможностями, стал чемпионом
училища по фехтованию, лучшим стрелком. Американский флот получил
преданного делу офицера, а литература заранее смирилась с тем, что никогда
не получит в свои ряды "того самого Хейнлейна".
Но в раскладе судеб не все еще было окончательно решено. Правда, меньше
всех об этом знал сам Роберт. Он отлично и увлеченно прослужил пять лет
артиллерийским офицером на первом большом авианосце "Лексингтон", и жизнь
служаки, хоть порой уже тяготила его беспокойную натуру, ему еще не
надоела. И вдруг - лейтенант Хейнлейн ощущает одышку, он то зябнет, то
потеет, его трясет сухой кашель... при врачебном осмотре обнаруживается,
что у лейтенанта туберкулез.
Морская карьера завершена.
Это трагедия. Она не сломила Хейнлейна, но настолько нарушила принятый им
распорядок и направление жизни, что он начинает метаться. Образцовый
моряк, образец дисциплины, патриот и моралист, выйдя из больницы,
записывается на занятия в университет по курсу физики, зарабатывает деньги
инженером на серебряном руднике, увлекается политикой и даже пытается
стать конгрессменом в Калифорнии. И ни в чем не добивается успеха, хоть и
вкладывает во все свои дела и увлечения все силы, которых у него осталось
немного. Он даже (к счастью, отец об этом так и не узнал) основывает
первый лагерь нудистов на западном побережье США, дружит со стриптизной
танцовщицей и фотографирует обнаженных приятельниц.
Была у Роберта Хейнлейна одна слабость, на которую никто не обращал
особого внимания: он любил читать фантастику. Всегда выписывал или покупал
немногочисленные дешевые журналы 30-х годов, а когда в журнале
"Замечательные истории" увидел объявление о конкурсе на лучший рассказ
среди читателей, с призом в пятьдесят долларов победителю, он тут же решил
победить на конкурсе и получить пятьдесят долларов, которые были ему нужны
позарез.
Он написал рассказ, который ему самому так понравился, что Хейнлейн решил
не отдавать его никому за жалкие 50 долларов. Он запечатал рассказ в
конверт и отправил его в единственный солидный журнал, который назывался
"Поразительная фантастика" (по-английски его название звучит как
"Эстаундинг"), в котором работал лучший редактор довоенной фантастики,
нашедший и воспитавший почти всех классиков американской фантастической
литературы, Джон Кемпбелл. Кемпбелл принял рассказ, поставил его в номер и
заплатил автору 70 долларов. Так Хейнлейн не выиграл конкурса, но вошел в
литературу.
Пожалуй, это случилось поздно. Обычно писатели начинают лет на десять
раньше. Но Хейнлейн вошел в литературу так решительно, словно хотел пройти
десятилетний срок за три года. Пожалуй, американский морской флот мог
гордиться своим отставным лейтенантом.
Я бы сравнил Хейнлейна с ньютоновским яблоком - он появился сразу, с
неведомой ветки, совершенно спелым, и ввел в дело столько "правил игры",
основал столько направлений в фантастике, что даже странно, как все это
сделал один человек. Доказательством моей правоты может быть тот
удивительный факт, что самые первые рассказы Хейнлейна с таким же успехом
входят в антологии, как и последние. И если вы специально не занимались
исследованием его творчества, то, клянусь, не догадаетесь, какой из
рассказов написан в 1940 году, а какой - в 80-х годах. Хейнлейн прожил в
фантастике пятьдесят активных лет, но совершенно очевидно, что он был
призван в мир, чтобы вытолкнуть наверх, к настоящей литературе, дотоле
презираемую в Штатах фантастику, потому что, в отличие от европейской
традиции, давшей в начале XX века Уэллса, Конан Дойля, Чапека, Алексея
Толстого, Булгакова, там она прозябала на полке для дешевого чтения.
Что же основное внесено Хейнлейном в американскую фантастику?
Я не знаю мнения литературоведов, но убежден, что Хейнлейн первый, кто
начал в фантастике писать не об открытиях и событиях, а о людях. И все
рассказы и романы Хейнлейна - от самого сильного и знаменитого до самого
неудачного - о том же. О человеке в чрезвычайных обстоятельствах.
Поэтому очевидно, что Хейнлейн, будучи человеком "от мира сего", мечтавшим
о морской карьере, уважавшим в человеке силу, благородство, честь и в то
же время воспитанный и впитавший в кровь кальвинистскую мораль
жертвенности в ограничении себя (и в то же время всю жизнь
сопротивлявшийся гнету этой морали), не мог на рубеже 40-х годов
равнодушно относиться к тому, что происходит в мире. Ведь его же товарищи
на "Легсингтоне" должны будут рано или поздно выйти на бой против фашизма,
уже сожравшего Польшу и угрожавшего Франции.
Недавно я случайно увидел иллюстрацию к первой публикации рассказа "Если
это будет продолжаться", послужившему основой для повести, к чтению
которой вы через несколько минут приступите. Повесть рассказывает о
событиях отдаленного будущего, о борьбе против религиозного пророка и его
тирании в Америке - и художник, наверное по договоренности с автором,
изобразил охранника Пророка, против которого поднимается вся честная
Америка, в кирасе, но в немецкой фашистской каске. Фантастика Хейнлейна
была актуальна.
Повесть "Если это будет продолжаться" - одна из наиболее зрелых и ярких
книг Хейнлейна - была опубликована в первой редакции в 1940 году. Прошел
всего год с того дня, как в августовском номере "Эстаундинг" появился его
первый рассказ. А ведь с тех пор и еще в течение двух лет не было
практически номера без рассказа или главы из повести Хейнлейна. Активность
Хейнлейна можно сравнить, пожалуй, с "выбросом" произведений Александра
Беляева, который в 1925-1930 годах печатался в каждом номере "Всемирного
следопыта" и "Вокруг света".
Для любителя фантастики в США (а теперь уже и у нас - ибо мы становимся
все более информированными о событиях и делах в других странах) Хейнлейн -
это несколько самых знаменитых книг. Для американского читателя названия
их так же обыкновенны и привычны с детства, как для нас "Человек-амфибия"
или "Гиперболоид инженера Гарина". Многие из них написаны на рубеже 40-х
годов: "Дети Мафусаила", "Если это будет продолжаться", "Ковентри",
"Логика империи", "Дороги должны катиться".
Уже тогда Хейнлейн придумал свою Историю человечества наоборот.
Создав жесткую схему будущего (это характерно для некоторых американских
писателей, что подразумевает сериальность и подогревает интерес читателей,
например, Азимов также придумал подобную схему и отразил ее в романах о
Фонде и Империи), Хейнлейн в течение многих лет писал романы, повести и
рассказы о придуманном мире и, несмотря на то, что развитие событий в
мире, окружавшем писателя, с каждым годом все более уходило от пути,
предложенного фантастом, Хейнлейн оставался верен своим схемам. В этом он
как бы смыкается с будущими американскими фантастами "драконовских
фантазий", которые вначале строили мир, а уж потом населяли его героями,
сначала рисовали карты и писали словари, а потом впускали на нарисованные
полянки вырезанных из бумаги персонажей.
Строительство собственного мира - почти обязательное правило игры для
каждого писателя. Мне могут возразить, что и в нашей литературе имеет
место строительство будущего. Например, некоторые герои Стругацких
переходят из романа в роман. Но обратите внимание: сами Стругацкие никогда
не строят эволюционной картины этого будущего мира, их мир достаточно
туманен и абстрактен, при желании в нем можно найти противоречия или
испытать трудности в поисках конкретной полочки для той или иной повести.
И это характерно для всех наших писателей, сделавших циклы повестей о том
или ином герое. Мир - лишь фон для события.
Хейнлейн же не только определил в сводной таблице продолжительность и
место жизни каждому из десятков своих основных героев, но и снабдил
таблицу комментариями, в которых были расписаны (словно в исторической
хронике, только с обратным временным знаком) события будущего (основание
города на Луне - 1970 г., синтетическая пища - 2060 г., бессмертие - 2500
г.). Таблица содержит также ремарки. Например, к 2000 году относится
следующая ремарка: "Три революции завершили короткий период межпланетного
империализма: антарктическая, американская и венерианская. Космические
исследования были запрещены вплоть до 2072 года".
В эту таблицу Хейнлейн вносил названия своих новых книг и имена их героев,
тщательно следя за тем, чтобы они ничем не нарушали существующей схемы.
Характерно, что в число названий своих книг, упомянутых в таблице,
Хейнлейн включил несколько так и не написанных, но, видно, существовавших
в воображении автора.
В 1942 году карьера писателя Хейнлейна была прервана, чему он был очень
рад. Со вступлением США в войну он не мог остаться в стороне. Но ввиду
того, что здоровье не позволяло Хейнлейну попасть на флот, к чему он так
стремился, его направили (кстати, вместе с писателями-фантастами Айзеком
Азимовым и Спрегом де Кампом) на морскую военно-воздушную
экспериментальную базу в Филадельфии. Там Хейнлейн трудился над созданием
скафандра для полетов в стратосфере - фактически это был прототип будущего
скафандра для космических полетов, что Хейнлейн отлично понимал.
Во время службы на базе Хейнлейн стал горячим сторонником развития
космонавтики. Но не в романах - в действительности... И этой работе он
посвятил немало сил.
Во время пребывания на секретной базе случилось еще одно важное для
Хейнлейна событие - он встретил и полюбил лейтенанта ВМС Вирджинию Дорис
Герстфельд, которая была не просто лейтенантом, а в первую очередь
биохимиком и специалистом по испытаниям самолетов. После окончания войны
два лейтенанта поженились и с тех пор дружно жили до кончины Роберта
Хейнлейна, причем ни одно слово, написанное Хейнлейном, не попадало в
печать, если Вирджиния его не одобрила. Известны случаи (и Хейнлейн этого
не скрывал), когда по решению жены готовая рукопись или возвращалась на
доработку к писателю, или отвергалась вообще.
С концом войны Хейнлейн, уже получивший широкую известность среди
любителей фантастики, вернулся на поле своего литературного боя и начал
выпускать по нескольку книг ежегодно. Наиболее известны из них "Зеленые
холмы Земли", "Космический кадет", "Туннель в небе", за которыми в начале
50-х годов последовали "Кукольники", "Двойная звезда", знаменитый роман
"Дверь в лето", положившая начало современной подростковой фантастике
книга "Есть скафандр - поехали!", "Дорога славы", и вызвавшие большие
споры "Звездные солдаты", "Луна - жестокая любовница", и, наконец, в 1961
году вышел, пожалуй, самый значительный, отнявший, по крайней мере, десять
лет труда, роман "Чужой среди чужих".
Это своеобразная робинзонада, обнаружившая в Хейнлейне не только
публицистический дар, но и немалое мастерство сатирика, хотя, разумеется,
сам роман сатирическим назвать нельзя, он - совершенно серьезное
исследование нашей цивилизации, увиденной глазами инопланетянина.
Впрочем, инопланетянином героя романа можно назвать лишь условно. Это
обыкновенный человек, но малышом родители взяли его с собой в экспедицию
на Марс. Экспедиция погибла - малыша подобрали и выходили марсиане, образ
жизни и мышления которых и даже физиологические возможности кардинально
отличаются от людских. Вплоть до того, что марсиане бесполы и потому
любовь для них чувство абстрактное, гуманное, но никак не связанное с
продолжением рода. Первые главы романа чем-то перекликаются с "Малышом"
Стругацких - историей о человеческом Маугли в инопланетном мире... Но там,
где Стругацкие обрывают свою повесть, действие романа Хейнлейна лишь
начинается. Потому что молодой человек, ничего не знающий о своем
отечестве, возвращается на Землю и должен познать свой мир, который ему
кажется странным, нелепым, враждебным и антигуманным. Я полагаю, что при
темпах переводов американской литературы к тому времени, когда наш сборник
увидит свет, основные романы Хейнлейна уже будут опубликованы, и надеюсь,
что среди них будет и один из лучших романов мировой фантастики - "Чужой
среди чужих".
Будучи одним из пионеров современной фантастики, Хейнлейн неизбежно сделал
ряд открытий - не в науке, а в фантастической литературе. Существуют целые
списки таких изобретений (у нас пишутся подобные списки об изобретениях
Жюля Верна). Наиболее яркий пример такого открытия - три закона
робототехники Азимова, подхваченные сотнями писателей и, разумеется,
создавшие определенную общепринятую реальность, которая кажется
существующей вне пределов литературы, а на самом-то деле никогда за эти
пределы не выходила. Ведь по здравому размышлению каждый понимает, что,
если какому-нибудь генералу понадобится, он тут же забудет о законах
Азимова и роботы пойдут крушить человечество, как того потребует военная
доктрина. В начале 40-х годов Хейнлейн написал рассказ "Решение
неудовлетворительно", где рассказал о радиоактивности - и несмотря на то,
что биографы и исследователи фантастики пытаются порой представить
Хейнлейна почти изобретателем атомного оружия и родили апокриф об агентах
ЦРУ, которые чуть было не арестовали Хейнлейна за разглашение
государственной тайны, "бомбы" Хейнлейна были "бомбами" из фантастического
романа и предназначались лишь для литературных взрывов.
Хейнлейн не только сам создавал революционные для фантастики романы, но и
всю свою жизнь старался превратить фантастическую литературу во всемирное
явление, которое бы как можно дальше оторвалось от корней "макулатурных"
журнальчиков. Он не только организовывал союзы, семинары и встречи
писателей, но щедро помогал молодым писателям советами и деньгами, он
буквально содержал в тяжелые периоды жизни молодых коллег, причем таких
крупных впоследствии писателей, как Филип Дик и Теодор Стэрджен.
Возможно, для Хейнлейна главным достижением в жизни было признание,
которым его наградили американские исследователи космоса - все, без
исключения, бывшие и современные его читатели и почитатели. Американские
астронавты признавали, что в значительной степени выбором своего
жизненного пути они обязаны писателю Хейнлейну, и в день первой высадки
человека на Луну он был приглашен от имени Управления по космическим
исследованиям вести телевизионный репортаж этого исторического события.
Критики упрекали Хейнлейна за то, что его книги последних лет были
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг