супружеской измены.
- Ну, Коля! Ну не сходи с ума! Ну что ты несешь! - Мы все накинулись на
Колю, и он окончательно сдался. Казалось бы, дело утряслось. Нет, ничего
подобного. Ведь мы живем не в вакууме, мы живем в человеческом коллективе.
И коллектив уже приходил поздравлять Клаву с родами, коллектив убедился в
том, что младенец родился в одиночестве. Ну как теперь убедишь свекровь и
других родственников?
- Они потребуют документы, - сказала Клава. - Они же не лучше моего
супруга, даже в некоторых отношениях хуже его. Они меня будут упрекать в
супружеской измене, вот увидите.
- А мы им документ! - сказал я.
- Какой еще документ? - удивилась Нианила Федоровна. - Где ты найдешь
документ о том, что младенцев было двое? Ведь младенец был один!
- Надо проникнуть, - сказал я, - проникнуть и подменить документ. С
происхождением младенца мы сами разберемся: куда нам спешить? А вот что
касается документации, то без нее не обойтись.
- И что же вы предлагаете, дядя Семен? - спросила Клава.
- Немедленно идти в больницу, в регистратуру родильного отделения, и
изменить там число младенцев, - сказал я. - Хорошо еще, что вы в ЗАГСе ему
имя дать не успели.
- Тогда пошли, - сказал Коля. - А то стыда не оберешься. Как на службу
вернусь, не представляю!
- Может, лучше дождемся ночи? - спросил я.
- Нет, - сказала Нианила, - сейчас вы открыто придете, а ночью надо
красться, как воры, и еще в милицию попадете.
Мы оделись и пошли в больницу. По дороге Колей овладела странная
надежда, что мы сейчас поднимем документы и в них окажется, что у него с
самого начала было два близнеца. И тогда не надо ревновать жену и
оставаться на всю жизнь в неведении, ты ли отец одного из своих сыновей.
К счастью для Коли, он - существо ограниченное, и приземленное. Так что
за пределы земных и реалистических объяснений он не пускался. Я же, шагая
рядом с ним, не мог отделаться от тягостных подозрений, что тайна лишнего
близнеца не так проста, как может показаться, и вряд ли объясняется
ошибкой в документах или неверностью жены. К тому же Коля надоел мне,
стараясь выяснить, а нет ли в природе примеров, чтобы самка рожала
близнецов порциями. Ну может, не у людей, а у кошек или морских свинок? На
что я не мог ответить. Черт их знает, морских свинок!
В больницу мы пришли около девяти, народу было мало. Я взял разговоры
на себя, и Коля был мне благодарен.
Пожилая регистраторша была мне знакома, она приходилась приятельницей
моей покойной мамы, и поэтому я говорил с ней почти доверительно.
- Дорогая Даша! - обратился я к ней, сунув голову в полукруглое окошко.
- Мы к тебе с несколько необычной просьбой.
Дарья Тихоновна высунула голову в окошко, узнала Колю и обрадовалась.
- Поздравляю тебя с первенцем! - сказала она. - Пускай растет богатырем
на радость нашей Родине. Пускай им будет гордиться наш город, как новым
Павликом Морозовым.
Дарья Тихоновна всю жизнь провела в пионерах. Сначала председателем
совета дружины, потом пионервожатой, затем инструктором райкома комсомола
по пионерским вопросам, а постепенно, через гороно и совет ветеранов,
превратилась в почетную пионерку нашего города. Поэтому ей были
свойственны восторженность и громкий голос.
При упоминании об отце Павлика Морозова Коля сразу слинял, сгорбился,
исчез, а я затолкал лбом обратно голову Дарьи и перешел на другой,
понятный ей тон:
- Слушай, Даша, у нас проблема.
- Давай, дружок, слушаем, - ответила Дарья.
- Ты, наверное, слышала по телевизору, что начался отбор в школу
передового пионерского опыта?
- А что? Где?
- В самой Москве, - ответил я. - Записывают с рождения, с первого дня.
- Ну уж они в Москве перегибают палку! - заявила Даша.
- Актив, - прошептал я. - В наши тяжелые времена актив надо готовить с
пеленок. Ты же знаешь, какие проблемы с активом.
- Не актив, а сплошная пассивность, - согласилась со мной Даша. Она
встряхнула головой, и коротко остриженные скобкой седые волосы рассыпались
по лбу.
- Решено создать при центральном совете пионерской организации
спецшколу. Отобранных детей фиксируют с момента рождения, а затем
подвергают специальному облучению. Нет, не пугайся, все под контролем.
Облученные развиваются лучше других детей...
- Какое еще облучение! - рявкнул за моей спиной Коля. - Не позволю моим
детям делать облучение.
- Но вот, ты же понимаешь. - Я сурово нахмурился, и Даша послушно
прикрыла глаза.
- Сейчас ты дашь нам историю болезни Клавы Стадницкой. Мы спишем все
данные на ребенка. Ведь на него отдельную карточку еще не завели?
- Сейчас посмотрим, - сказала Даша. Конечно, у нас в больнице все
попроще, чем в каком-нибудь московском родильном доме, но все документы
подшиты как положено.
Коля жужжал мне в ухо:
- Какое еще облучение?
Даша сказала:
- Видно, история болезни еще в родильном отделении или в консультации у
Дины Иосифовны. Ты там, Сеня, посмотри.
- А Дина Иосифовна пришла?
- По расписанию с девяти.
- Ну тогда - будь готов! - Я сделал ей ручкой пионерский салют, и
старая пионерка серьезно сделала мне ручкой в ответ.
- Всегда готов!
Я велел Коле сидеть внизу и ждать, а сам пошел в родильное отделение.
Там была только сестра, незнакомая, она сказала, что документов на рожениц
они не держат. Мне ничего не оставалось, как отправиться к Дине Иосифовне.
Я постучал.
Дверь открылась, и из кабинета вышла высокая рыжая худая женщина. Она
уколола меня зеленым взглядом и пошла, хромая, прочь по коридору.
- Простите, - спросил я. - Вы Дину Иосифовну не видели?
- Я теперь Дина Иосифовна, - сказала женщина.
- А у вас нет истории болезни Клавдии Стадницкой? - спросил я.
Не оборачиваясь, та женщина помахала тетрадкой, которую держала в руке,
и сказала:
- Получите в регистратуре.
Я все-таки заглянул в кабинет. В кабинете было пусто.
Конечно, та женщина не была Диной Иосифовной, но, с другой стороны, она
уже не первый раз претендовала на место Дины Иосифовны. И конечно, она
была связана с тайной близнецов.
Размышляя, я спустился на первый этаж. Коля все еще сидел на стуле у
гардероба.
- Ты никого не видел? - спросил я.
- А кого я должен был видеть? - спросил Коля. Я не успел ответить, как
меня окликнула Дарья:
- Сеня! Дина Иосифовна вернула мне Клавкину историю болезни. Она тебе
нужна?
Дарья протянула мне в окошко историю болезни.
Мы с Колей отошли к окну.
Я перелистал страницы - оказывается, Клава переболела свинкой, у нее
была грыжа и некоторые неприятности с менструальным циклом, - но я не стал
задерживаться на мелких деталях - я листал и листал, пока не дошел до
последней записи: "25 апреля 1988 года родила двух близнецов мужского
пола, вес идентичен - четыре кило двенадцать граммов, длина тела...
- Ну вот, - сказал Коля, который читал через мое плечо. - Я же говорил,
что она родила их вместе.
Он вытер со лба выступивший пот.
- Спасен, - пробормотал он.
- Да, ты спасен, - сказал я без убеждения. Ведь я-то был уверен в том,
что еще позавчера у нас был лишь один близнец. А второй появился с
опозданием.
Я сел на стул и перелистал все данные о близнецах. При том я
внимательно посмотрел, не был ли вырван лист и заменен другим. Но следов
подмены я не обнаружил. Да и не ждал особенно. Ведь если они самого
младенца смогли нам подкинуть - неужели они страницу не смогут сделать
чисто, как шпионский паспорт.
Я вернул историю болезни Даше, и она по моей просьбе выписала нам
справку для ЗАГСа. Ведь нам надо получить на детей метрики.
Как мы вышли на улицу, Коля сразу отобрал у меня справки на близнецов.
Он на глазах распухал от гордости.
Смешная вещь - судьба. Она на моих глазах играла человеком.
Навстречу нам шли два мужика, в подпитии, они видно работали или
учились вместе с Колей. Один из них сказал:
- Говорят, ты богатыря родил?
- Не богатыря, - ответил Коля искренне, - а двух богатырей.
- Неужели близнецы? - спросил приятель. Коля вытащил из бумажника
справку, и они втроем начали ее читать.
- Это надо обмыть, - сказал другой приятель.
- Давай справку назад, - сказал Коля и неуверенно поглядел на меня.
- В свете обстоятельств я бы вернулся домой. Порадовал бы Клаву.
- А чего Клавку радовать? Она уж свое отрадовалась, - сказал приятель.
- Мы тебе, дядя Семен, парня не отдадим.
- Тогда отдай справку.
- А что же мы тогда обмывать будем? - удивился второй приятель.
- Коля! - сказал я строгим голосом. Коля раздумывал. Потом протянул мне
справку и сказал:
- Дядя Семен, вы справку домой отнесите, а мы с ребятами пойдем по пиву
шарахнем.
- По пиву шарахнем, - поддержали его друзья. - Бочковое привезли,
"Бавария", рязанского розлива, не то что наша бурда.
Только мы Колю и видели.
А я принес справку и положил ее перед Клавой.
Конечно, ее беспокоило исчезновение Коли в такой день, но справка ее
утешила.
Она стала допрашивать меня, как удалось ее добыть? Кого я подкупил?
- Никого я не подкупал и никого не обманывал, - ответил я. - В твоей
истории болезни и в самом деле написано, что ты родила близнецов.
- Но ведь я второго не рожала, - сказала Клава, правда, не очень
уверенно.
Вот так на глазах и создаются легенды.
- А в справке написано, что рожала, - сказал я.
- Может, во сне? - спросила Клава. - Может, был наркоз?
- Значит, одного ты родила без наркоза, - съязвила моя жена, - а
второго через несколько минут под наркозом. Может, ты его и зачинала под
наркозом?
- Нет, что вы, Нианила Федоровна! - покраснела Клава.
Клава всегда хранила верность Коле, впрочем, на ее верность никто и не
посягал.
Малыши лежали в кроватке, они казались здоровыми мальчиками, крупными,
розовыми, нормальными детьми.
- Но один из них ненормальный, - сказал я Нианиле Федоровне, когда мы
остались одни и пили чай.
- И должно же быть этому объяснение, - сказала Нианила. - Скорее всего
мистическое.
В этом и заключалось наше противоречие. Я оставался на точке зрения,
что все события в природе имеют объективное и научное объяснение. Однако
Нианила как более эмоциональная натура допускала существование в природе
мистических сил и даже колдовства. И если я, идя по улице VI Съезда
Комсомола, видел приклеенное к столбу объявление о том, что в Веревкине
начинаются выступления Члена международной Академии черной и белой магии,
излечивающей заговорами и взглядом от онкологических и гинекологических
заболеваний, а также наводящей и снимающей порчу, всемирно почитаемой
Марьяны Форсаж, я лишь скептически улыбался, а моя жена, хотя на сеансы не
ходила, задумчиво замечала:
- Что-то в этом должно быть. Дыма без огня не бывает.
- Так рассуждали обыватели и палачи в тридцать седьмом году! - резко
отвечал я, но Нианила не вступала со мной в дискуссии, а принималась
вязать мне очередной свитер.
- Надо понять, кому это выгодно, - сказал я.
- Вернее всего, дьяволу, - ответила моя супруга.
- Чепуха! - возмутился я. - Ты знаешь, что дьявола нет. Это научный
факт.
- Научных фактов не существует, - отвечала Нила. - Они опровергаются
высшими силами.
Таким образом наша дискуссия зашла в тупик.
- Я полагаю, - произнес я, отступая на заранее подготовленные позиции,
- что в этом деле может быть замешана американская разведка.
- Зачем ей замешиваться? - спросила Нианила Федоровна.
- Чтобы внедрить своего агента, - ответил я.
- С такого-то возраста у них агентами работают? - засмеялась моя жена.
- Что у них, повзрослее нету?
- Они его будут растить, - сказал я. - И никто не заподозрит в
советском ребенке враждебного элемента.
- А он вырастет у нас, пойдет в пионеры, в школу и под влиянием нашего
воспитания забудет, что был агентом...
- А когда подойдет срок, - ответил я, - у него в мозгу включится
приборчик. И он начнет действовать.
- Ты начитался каких-то детективов, - возразила моя жена. - Если бы они
могли вставлять приборчики в мозги, то все наши туристы и командированные
в иностранные государства уже работали бы на американскую разведку.
- Вот именно! - сказал я, скорее из упрямства, чем по убеждению - Есть
мнение, что большинство наших туристов и загранработников уже работают на
них.
- И каков результат?
- А таков результат, - сказал я, - что у нас сплошные провалы с
народным хозяйством, что мы, несмотря на обещания партии и правительства,
все еще не живем при коммунизме.
- Ну, Хрущев это обещал не на сегодня, а на нынешнее поколение.
- И кем оказался? - спросил я с горькой улыбкой.
- А что такого?
- А такого, - сказал я, - что в нем обнаружился волюнтарист и
авантюрист, и его пришлось снять с работы на пенсию.
- А ты в это поверил?
- Я стараюсь верить партии, - сказал я, - иначе жизнь теряет смысл.
Нианила была настроена мирно. Она не стала резко возражать, а наоборот,
с некоторой задумчивостью произнесла:
- А представь себе, что это не американцы, а самый обыкновенный дьявол,
враг рода человеческого.
- А дальше что?
- А дальше то, что вырастет дьявол в нашей среде, и мы его будем
воспринимать как обыкновенного человека, а он тем временем будет губить
наши души.
- Души можно губить у тех, у кого они есть, - возразил я. - А если мы
воспитаны атеистами, то душ у нас нет и поэтому дьяволу у нас нечем
поживиться.
- Не шути так, Сеня, - сказала моя жена. - Даже если ты и получил
атеистическое воспитание, что меня очень огорчает, то это не значит, что
ты должен плевать в души тем людям, в которых души есть. Например, мне.
- Но ты же была комсомолкой!
- И ты был крещен! - отрезала Нианила.
- Я был крещен в раннем детстве, когда не соображал, что со мной
делают.
- А если бы сейчас?
- Если бы сейчас, я бы отказался.
- Почему?
- Потому что меня поперли бы с работы! Как можно доверять воспитание
детей в советской школе человеку, который пошел и крестился.
- Ох, дожить бы до такого времени, - вздохнула моя жена, - когда снова
будет не стыдно верить в бога и когда будут восстанавливать соборы...
Тут мной овладел смех, и я сказал:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг