темно, многие фонари разбиты, они шли так, как будто просто припозднились
из гостей. Дул несильный, прохладный ветер. Лето кончилось. Ночью Боре
было плохо. Это была не ломка - он принял дозу недавно, просто организм
отказывался от ядов, которые в нем накопились.
Лена почти не спала.
Утром пришел бодрый, пышущий здоровьем Николай.
Вместо того чтобы поздороваться, он с порога сообщил:
- Я нашел Мирошниченко, Сашеньку. Ты его не помнишь?
- Заходи.
Утро было туманным, серым, влага вползала в открытую дверь. Николай был
без пиджака, в одной ковбойке. Он не признавал перемен в погоде.
- Боря спит? - спросил Николай.
Он прошел на кухню, сел за стол и стал водить ладонью по клеенке.
Когда-то, тысячу лет назад, он сам купил эту клеенку дикой расцветки.
- Значит, так, - сказал Николай. - Они работают септорией каннабина. Я
потому и вспомнил, что читал ссылки на его статью.
- Тебе чаю поставить?
- Нет, я пил. Но от кофе не откажусь.
- Кофе нет. Не купила.
- Нет проблем. Значит, Саша работает над септорией, а американцы узнали
- у них тоже проблемы, а у нас финансирования не хватает. Они ему долларов
подкинули. Мне бы на сорняки подкинули, а?
- Не шуми, Борю разбудишь.
- В его возрасте я спал, невзирая на шумы. А помнишь, как моя мама отца
колотила?
- И что же стал делать твой друг Саша?
- Они теперь перешли на другой грибок. Перспективы умопомрачительные!
- Николай!
- Перехожу к переводу на язык толпы. - Николай засмеялся собственной
шутке. - Потерпи, мой Леночек, все поймешь, несмотря на твое физкультурное
образование. Итак, септории могут угнетать отдельные виды растений. Мы
заражаем грибком плантации, и растения определенного вида теряют
способность к фотосинтезу. Они угнетены, они погибают.
- То есть если посыпать этим грибком наркотики, они погибнут?
- Ты не совсем поняла. Мы должны отыскать посевы опиумного мака,
внедрить там культуру грибка...
Из своей комнатки вышел Боря, он не удивился, что блудный отец сидит с
утра на кухне и мирно беседует с мамой, его мутило, он прошел в туалет.
- Он плохо выглядит, - сообщил Николай Елене.
- Ты прав, - сказала Елена, но Николай не уловил иронии.
- Ему надо больше заниматься спортом... или хотя бы быть на свежем
воздухе. Ты совсем не потрясена моим рассказом.
- Не потрясена.
- Это же принципиальный прорыв. Мы покончим со всей этой заразой!
- Мы?
- Сашка сказал, что я могу перейти к нему в лабораторию фитопатологии.
Понимаешь, мы с ним в одной системе. Мне дадут койку в общаге...
- Ты уедешь из Веревкина?
- Это настоящее дело! Мы не будем бегать за каждым наркоманом в
отдельности...
Каждый наркоман в отдельности в лице его сына Бори стоял в дверях
кухни, был он зеленоватого цвета и чуть шатался.
- Пустое дело, - сказал он. - Ты не представляешь, как они
организованы. У них все схвачено, даже в правительстве свои люди.
Николай удивился:
- Ты откуда знаешь?
- Странно, что ты не знаешь, - вмешалась в разговор Лена, - открой
любую газету.
- Ох уж эта пресса, - сказал Николай, хотя никакого вреда от прессы не
испытывал. Как мама считала, так он и озвучивал.
- Лучше что-то делать, чем ждать. - Лена перешла на сторону мужа.
- Возьмитесь за руки, друзья, - сказал Борис и поплелся к себе.
Николай попрощался, радостный. Даже сказал:
- Пожалуй, нам с тобой лучше жить вместе, мы подходим друг другу.
- Тебе многие подходят, - возразила Лена.
Когда она вышла в магазин, на десять минут, Борис сбежал.
Лена знала, где его искать. Она схватила зонтик - на улице разошелся
холодный мелкий дождик, - и побежала к кафе "Свежий воздух". Название
звучало саркастически. На этот раз охранник ее узнал.
- Елена Анатольевна, - сказал он, завидя ее, - нечего вам у нас делать.
- Ты же знаешь, Буреев, - ответила Лена.
- Сейчас многие на это попадаются, - сказал Буреев.
- Так хорошо учился, - сказала Лена. - Даже жалко. - Не помнила она,
как учился Буреев. Вернее всего, плохо.
- Это вы меня заразили, - сказал Буреев, который даже маленьким
мальчиком был серьезен. - Привили любовь к спорту. Теперь так и живу: сила
есть, ума не надо.
- А то бы уже кандидатскую защищал, - съязвила Лена.
- Вы не заходите, я вам его выведу, - сказал Буреев.
Лена подчинилась. Да и страшно было заходить. Она боялась Скошенного
подбородка и еще более боялась Тигриного глаза.
Боря вышел не один. За ним, в двух шагах, шагал мужчина с тигриными
глазами, главный подлец.
- Здравствуйте, Елена Анатольевна, - сказал он, - мне жаль, что так
получилось. Но я не могу быть нянькой вашему парню. Другие в его возрасте
деньги зарабатывают, а он у вас паразит.
"Наверное, он хочет, чтобы я устроила здесь сцену, все будут смотреть и
издеваться".
- Пойдем, мама. - Боря потянул ее за рукав.
- Я обещаю, что буду гнать его, - сказал Тигриный глаз.
Он смотрел на Лену странно, если бы не предмет беседы, она бы решила,
что нежно. Что он хочет ей понравиться.
- Но такие лезут в окно, если их гонят в дверь.
- Ма, ну пошли. - Боря вел себя как капризный ребенок.
Они пошли прочь. Буреев вежливо попрощался, но Лена не услышала.
- Я тебя увезу, - сказала она.
- Что ты, мама. - Боря успокаивал ее. - Куда ты меня увезешь? Они же
везде. И я их буду искать. Мне больше ничего не надо.
- Но так быть не может! Ты же разумный человек! Я тебя воспитывала.
- Не в твоем воспитании дело, - сказал Борис. - Если хочешь, можешь
меня убить, но тебе не будет легче, я тебе обещаю.
Лена невольно улыбнулась.
Они пили чай, Лена понимала, что ей надо возвращаться в школу. Но если
она вернется, то Борис останется без присмотра - для него это смерть. Но и
не выходить на работу нельзя - дома нет никаких сбережений. Она нарочно не
заглядывала в свою маленькую шкатулку, где были все ее драгоценности -
обручальное кольцо, которое она не носила, расставшись с Николаем, мамины
колечки, подарок Николая - брошка из янтаря, в ней-то и золота - кот
наплакал. И наследства ей не досталось. Никакого наследства.
Пришел Николай. Оказывается, он и в самом деле уезжал в Москву.
Лена расстроилась. Сама вроде подтолкнула Николая к этому шагу. Но до
этого у нее был хотя бы один, хотя бы бестолковый, но союзник. А теперь
она осталась совсем одна.
Николай принес фотографии.
Фотографии были крупные, двадцать на пятнадцать, цветные.
На четных - посевы наркотиков до обработки грибком, на нечетных
отпечатках - результаты деятельности грибка.
На первых фотографиях были зеленые поля, обрызганные алой кровью -
мелкими капельками крови. Это были, как догадалась Лена, цветы мака.
Растительность на нечетных снимках была бурой, выгоревшей, но не вся.
Трава, которая росла в междурядьях, осталась зеленой.
Николай все не верил, что Борис с Леной до конца прониклись важностью
открытия.
- А он не боится? - спросил Борис.
- Чего ему бояться?
- Ты не представляешь, папа, какие у них связи. В наши дни человека
заказать - как поле перейти - бирюльки... А что такое бирюльки, папа?
- Не знаю, - сказал Николай. - Но нас не запугаешь.
- Вас никто не пугает, - сказал Борис.
И ушел спать. Он был слабеньким, и начиналась ломка. Хоть бы заснул.
Николай ушел, оставил фотографии Лене, наверное, чтобы смотрела и
радовалась. Она смотрела. На обороте фотографий было написано, когда и где
сняты. Лена дочитала географический атлас, стала искать по списку
населенных пунктов, но, видно, это были небольшие населенные пункты, и она
ничего не нашла.
Она долго не спала, ей все казалось, что Боря тихонько поднялся и
уходит из дома, но потом она поняла, что сейчас, ночью, он никого не
найдет, и стала думать, как прожить без работы - так ведь с голоду
помрешь. Жаль, что в Веревкине нет панели. Вышла бы на панель улицы
Советской или площади Ленина - сразу не переименовали, теперь только
попробуй! И мужики будут ходить мимо и говорить: "А это наша учительница
физкультуры, у нее мой младшенький учится гимнастике. Может, скинемся на
двоих?" Мысли показались самой такими грязными, что она заснула, только
чтобы не думать.
Утром проспала. Ни Бори, ни фотографий.
Боря скоро пришел, глаза больные, насосался.
- Ты зачем фотографии взял? Они же отцу нужны!
- Мам, мне же никто в долг не дает, - признался Боря. - Я подумал, а
вдруг за фотки дозу заколочу?
- Идиот! Они нужны отцу для работы! Для того чтобы всю эту гадость
истребить.
- Мама, это же не гадость, это радость жизни. - Он был разговорчив, сел
на кухне, пить-есть не стал, стал рассуждать о том, как окончит школу и
пойдет сразу в бизнес.
Пора заниматься делом.
Он верил чепухе, которую нес.
- Кому ты отдал?
- Аскольд взял, сказал, ему интересно.
- Кто такой Аскольд?
У Бори голубые глаза, а теперь они потеряли яркость и стали цвета неба
с молоком. Он никак не может сфокусировать взгляд.
- Аскольд? - Боря с трудом вспоминает. - Таинственный человек, не из
Веревкина, отдыхает у нас, отсиживается. Авторитет.
- Для кого он авторитет? - Лена уже догадалась, что Боря имеет в виду
Тигриного человека.
- Ты не понимаешь, мама. - Боря пытался улыбнуться, но щеки его не
послушались, словно у него во рту заморозка после зубного врача. -
Авторитет - это значит в законе. Вор в законе.
- Он вор?
- Не обязательно вор. Авторитет может быть разный...
- И торговец наркотиками?
- И торговец, я спать пойду.
Все, из Бори выпустили воздух.
Вряд ли эти фотографии кому нужны. Но зачем этот Тигриный глаз
привязался к Боре?
Днем она все-таки вышла в магазин, нельзя же совсем без продуктов
сидеть. В гастрономе встретила Буреева. Вне кафе он был благообразен.
Лена спросила его, кто такой Аскольд.
- Один из этих, - ответил Буреев. - А что?
- Я его знаю?
- У него вид уголовный. Глаза - как у моего Васьки. - Буреев засмеялся.
Значит, это Тигриный глаз.
Николай зашел во второй половине дня. Попрощаться. Он принес пятьдесят
долларов. Больше у него не было. И на том спасибо. Он сказал, что сразу
позвонит и, как что узнает, сообщит. Потом сказал:
- Погляди в окно, только занавеску не двигай. - За окном, разговаривая
и вроде бы не глядя на дом, стояли Скошенный подбородок и еще один,
молодой парнишка.
- Что им от меня нужно? - спросил Николай.
- Это опасные люди, - сказала Лена.
- Преступник. Я читал, профессиональный преступник, авторитет в
уголовном мире.
Лена хотела сказать о фотографиях, но испугалась, что Николай
рассердится. И за дело. А так пропали фотографии - и пропали.
Потом пожалела.
- Наверное, они за Борисом следят, - сказала она. - Но ты осторожно
ходи по улице. И сразу мне позвони, хорошо?
Николай уехал.
Вечером позвонил из Москвы, что доехал нормально. Устроился, начинает
работать. Завтра.
- А этих... этих не видел?
- Не знаю, - сказал Николай. - Может быть, я их видел, а может, и нет.
Я, честно говоря, забыл.
Деньги разлетелись за два дня. Наступил учебный год.
Лена пошла к директору школы и попросила месяц за свой счет.
- Ты с ума сошла! - завопил директор. - Где я в сентябре нового
физкультурника возьму? Кто за такие гроши будет вкалывать? Может, ты
другое место нашла? Но учти, я все равно прибавить не могу.
- Я не нашла другого места, у меня мальчик гепатитом болен, нужна
диетическая пища, я его кормлю. Он слабый.
- Ах, эти матери-одиночки, - сказал директор. - Ничего с твоим
оболтусом не случится.
Он дал в конце концов этот месяц. Даже предложил одолжить немного, из
своих. Лена отказалась и чуть не заплакала. Не ожидала хорошего, тем более
сейчас, когда готова была к обидам и несправедливости - ведь мир уже был к
ней несправедлив: растить одной мальчика, во всем себе отказывать, и
теперь мальчик обречен... _не смей так говорить, даже думать не смей_!
Она теперь куда меньше встречалась и говорила с людьми, даже делала
вид, что не заметила того или иного человека. А это нелегко в небольшом
городе, особенно если ты несколько лет проработала в школе. Но вскоре люди
и сами перестали подходить к Лене - может, они знают, что Борис наркоман?
В этом нет ничего удивительного. Кафе "Свежий ветер" для всех известный
притон. _Только ты, Елена, этого не замечала_.
Она уже понимала, что потерпела поражение. Не вытянуть ей Борю. Если
она будет вот так гоняться за ним, выслеживать, станет посмешищем в
городе, а мальчика не спасет.
Она снова пошла в "Свежий ветер", попросила Буреева вызвать Аскольда.
- Аскольд, - сказала она, когда тот вышел, на ее маленькую радость -
быстро, не заставил ждать на ветру, на улице, где могли пройти мимо
знакомые.
- У нас проблемы? - спросил Аскольд. Он всегда улыбался, как будто
издевался над собеседником.
- Мне больше не к кому обратиться, - сказала она.
- Вы обращались к бывшему мужу, - ответил Аскольд. Он завел ее в
комнату администратора. Там было душно и тесно, толстый человек, которого
Лене приходилось встречать на улице, тут же вышел.
- Но это как бы в перспективе, - сказала Лена. - Вы же понимаете, что
те исследования Боре не помогут.
- А вот разбрасывать такие документы не следует - Боря отдал их чужому
человеку. Они прошли мимо меня, - ответил Аскольд. - Пить будете?
Он открыл ящик шатучего письменного стола и вытащил из него плоскую
бутылку джина. Когда Лена была еще совсем молоденькой, она с юношеской
сборной летала в Белград на первенство Европы. Тогда по самолету ездила
тележка, и в ней были валютные товары. В том числе вот такие бутылки. Лене
тогда больше хотелось духов, но у нее не было валюты, хоть у тренеров и
руководителей делегации была валюта и у некоторых спортсменов, которые не
в первый раз, тоже была - они вывозили наши товары, икру, например, и в
гостинице продавали. Лена дальше юношеской сборной не пошла - надо было
начинать всерьез принимать гормоны, а мать взъерепенилась: не хочу дочку
делать уродом! Лена получила мастера, но выше не поднялась. И не пускали,
и конкуренция была жесткая, а ее тянуло в многоборье, у нее были
международные результаты. А кончила она школьной учительницей, правда, с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг