Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   Снизу от реки поднимался туман, сверху низко  ползли  облака,  так  что
дорога очутилась между двумя  белыми  массами.  Солнце  пропало,  и  птицы
примолкли, хотя из тумана доносились разрозненные голоса и вскрики птиц.
   У Лены уже пропало настроение исповедоваться. Она смотрела  на  профиль
полковника и любовалась его  строгостью,  точностью  линий.  Мне  повезло,
думала она, мне так повезло, что этот мужчина любил меня. И, может,  любит
сейчас.
   -  Ты  представляешь   для   них   опасность;   нужно   было   стечение
обстоятельств, чтобы тебя до сих пор не убили - у тебя удачная карма...
   - Карма?
   - Вы называете ее судьбой, но это больше, чем судьба.
   - Лучше бы мне не существовать.
   - Тогда бы я тоже не существовал. Тебе этого хотелось?
   Она положила руку ему на коленку.
   - Хорошо, что ты существуешь, - сказала она.
   - Но ты меня отталкиваешь.
   - Я думаю, - сказала Лена, -  что  ты  многое  знаешь,  еще  о  большем
догадываешься. Тебе нужно мое признание?
   - Я ломаю голову - в чем твоя угроза. Ты мне кажешься самой  безобидной
женщиной на свете.
   - Так и есть, - призналась Лена.
   Машина остановилась, не доезжая до моста, скрытого в тумане.
   Из тумана вышли два человека, в одежде шанов - бирманских горцев.
   Наронг заговорил с ними. Они слушали с  неподвижными  и  даже  скучными
лицами - наверное, им уже давали эти инструкции.
   - Вот это, - сказал полковник Лене, -  Маун  Джо,  он  говорит  немного
по-английски. Маун Каун не говорит.
   Горцы поклонились. Они не встречались с Леной взглядами.
   Полковник был не уверен, как будто не хотел отпускать Лену, но  гордыня
не позволяла отказаться от обещания.
   - Ты где оставила камень? - спросил он.
   - Он со мной, в сумке. И это еще не значит, что я хочу  убежать.  Но  у
меня все ценное с собой, в сумке.
   - Хорошо, - поморщился полковник, - я думал, что ты его потеряла. Я жду
вас здесь же через шесть часов. Слушайся во всем этих людей.
   - Я уже поняла.
   Она пошла к границе, но Маун Джо  догнал  ее,  дотронулся  до  плеча  и
сказал:
   - Иди туда.
   Показал вверх по реке.
   Все правильно. Они не хотят идти через мост, они перейдут  речку  выше,
где лодки.
   Она оглянулась. Полковник стоял по пояс в тумане. Он смотрел ей  вслед.
Поймав ее взгляд, улыбнулся, видно, уже не надеялся, что она обернется.
   Лена шла между двумя шанами - один спереди, второй сзади. На  них  были
синие куртки, синие же широкие, короткие штаны, которые были еще недавно в
моде у наших женщин, головы обмотаны полотенцами -  будто  это  солдаты  в
униформе очень экзотической армии.
   Отвратительный запах догнал ее. Она обернулась  -  Маун  Каун  раскурил
толстенную сигару в кукурузных листьях -  точно  как  початок.  От  нее  и
исходила вонь.
   Лена испугалась, что эта вонь всех вокруг перепугает, но второй шан  не
обратил внимания на этот проступок коллеги.
   Скользя по росистой траве, они съехали к реке. Она и здесь  была  такой
быстрой, что, пожалуй, не переплыть. Несколько узких долбленок с  высокими
загнутыми носами лежали, вытянутые на берег.
   - Садись, - сказал Маун Джо.
   Лодку было трудно разглядеть. Клочья тумана то скрывали ее целиком,  то
на несколько секунд открывали.
   Они стащили лодку с берега, и она закачалась в  неглубокой  воде.  Лена
забралась в неустойчивую лодку - более  ненадежного  судна  ей  видеть  не
приходилось.
   Маун Каун толкнул лодку  в  корму  и  прыгнул  в  нее,  когда  она  уже
заскользила по воде.
   Лодку понесло вниз, все быстрее и рискованней - Маун  Джо  подобрал  со
дна небольшое весло и стал управлять им, Маун Каун раскачивался на  корме,
как противовес.
   Лодку несло на устои моста, но шанов это не  беспокоило,  Лена  решила,
что это и ее не должно беспокоить.
   Стоки моста, зеленые от лишайников и плесени, пронеслись  в  нескольких
сантиметрах. Ниже по течению река становилась шире и спокойнее. Тогда Маун
Джо начал править к дальнему берегу.
   Они пристали как раз там, где начиналась узкая тропа.
   Она круто вела вверх среди кустов, в большинстве своем оказавшихся, как
назло, колючими.
   Тропинка становилась все уже, Маун Джо не опасался колючек,  а  о  Лене
никто и не думал. К  тому  же  из  зеленой  чащи  вылетали  отвратительные
москиты и даже оводы.
   Жарко в этой чаще было так, словно ее не проветривали с прошлого года.
   И только когда Лена готова была  уже  повернуть  назад  к  цивилизации,
лимонаду и славному возлюбленному, тропинка вывела их на простор - то есть
на сельскую дорожку.
   По ней они пошли быстрее.
   Дорожка забирала все выше и выше, и так продолжалось минут сорок.  Лена
терпела. Почему, в конце концов, она, профессиональная спортсменка, должна
уступать двум необразованным горцам?
   Колючки  и  бананы  сменились  настоящими  деревьями,  уже  потерявшими
листву.
   Неожиданно дорожка вывела их на маленький перевал.
   И с него открылся чудесный вид на долину, частично  поросшую  лесом,  а
кое-где лес раздавался, уступая место сухим рисовым полям... И  не  только
рисовым полям.
   Маковые поля еще цвели - кое-где отцвели, а так - цвели.
   И потому казались аккуратными красными заплатками.
   Вот  они,  вот  она,  Америка   Колумба!   Неужели   нужно   радоваться
выполненному долгу? Надо. Другого пути нет.
   И стало жалко, что она больше никогда не увидит Наронга, не вернется  в
то самое бунгало, не говоря уж о городе Веревкине Тульской области.
   Маун Джо обернулся к ней и спросил.
   Вопроса она не поняла, но поняла, о чем он  хочет  спросить:  какое  из
полей ей больше по душе?
   Она показала на то, которое было ближе других, оно  лежало  на  склоне,
как раз под ногами. Заодно Лена отметила положение соседних участков.
   Туман разошелся - впрочем, они забрались довольно высоко. Облака  также
сначала источились, а потом и вовсе рассеялись.
   Спускаться пришлось без дороги, Маун  Джо  шел  медленно  и  все  время
оборачивался, проверяя, ступает ли Лена в его след.
   Большой жук пробежал по ветке рядом с лицом Лены, паутина  покачивалась
там, куда он ринулся, испугавшись людей. Паутина была размером с  дверь  -
не только жукам там место найдется.
   Сзади похрустывали ветки - спускался Маун Каун.
   Без кругозора, без горизонта теряешь ориентацию  и  непонятно,  сколько
прошел и сколько осталось идти.
   Поэтому поляна, засеянная маком, показалась, неожиданно.
   Отсюда сверху было видно, как  она  спускается  полого  к  домику  или,
скорее, шалашу на сваях, видно, там сидел сторож.
   Маун  Джо  остановился  на  краю  макового  поля.  Оглянулся,  как   бы
спрашивая, что делать дальше.
   Лена пережила несколько секунд тупой растерянности. А что в самом  деле
делать? Вот она проехала полмира, она добралась до поля, она  никогда  еще
не видела столько маков сразу. Некоторые уже отцвели, и  тяжелые,  похожие
на спелый инжир светло-зеленые коробочки покачивались под ветерком.
   Лена прошла к полю, вошла в него. Маки были высокими, куда выше, чем  у
нас, она раскрыла сумочку, вытащила оттуда  платок  с  завернутым  в  него
пузырьком, заткнутым резиновой пробочкой. Потом поднесла  платок  к  носу,
словно намереваясь  высморкаться,  тут  скромность  одолела  даму,  и  она
отвернулась от своих спутников.
   Пробка поддалась легко, и несколько капель поппифага упали на листья  и
цветок мака. Лена заткнула бутылочку пробкой.
   Вот и все.
   Трудно поверить Николаю, но  если  поверить,  то  этого  достаточно  не
только чтобы  погубить  маки  на  этой  плантации,  но  и  на  соседних  -
насекомые, птицы и даже ветер могут разносить вирус.
   - Спасибо, - сказала Лена своим спутникам.  -  А  теперь  покажите  мне
другую делянку.
   Они поняли не сразу, но, видно, время было, и шаны подчинились.
   Они пошли дальше, а когда проходили мимо шалаша, оттуда спрыгнул  голый
до пояса дикарь  и  начал  что-то  яростно  выговаривать  шанам.  Горцы  с
презрением отмахивались от него. Он вытащил из-за пояса нож и помахал им в
воздухе, не  намереваясь  никого  убивать,  а  Маун  Каун  вытащил  из-под
подмышки грозного вида пистолет и тоже им помахал.
   Молодой дикарь кричал им вслед, а шаны ускорили шаги, видно,  им  ни  к
чему был шум.
   Когда они вышли к следующей плантации, Маун Джо сказал Лене:
   - Быстро, быстро!
   Лена  кивнула.  Лучше  вернуться  и  потом  придумать,  как  с  пользой
употребить оставшуюся жидкость.
   На этот раз пробочка  упорно  не  открывалась,  и  вроде  бы  Маун  Джо
заметил, что белая женщина  занимается  недозволенными  вещами.  А  может,
торопился, пока не прибежали бандиты генерала Лю.
   А вдруг в бутылочке не поппифаг? А вдруг его подменили?
   Нет, характерный чесночный запах сохранился на пальцах.
   - Пройдем вот так. - Лена показала путь вдоль долины, чтобы пройти мимо
еще одной поляны. Но ее спутники отказались.
   Они велели ей снова карабкаться наверх.
   Они карабкались, стало невыносимо душно, они добрались  до  вершины,  и
Лена с облегчением подумала, что теперь начнется спуск  к  речке.  Но  она
ошиблась. Наверху их ждали солдаты.
   Сначала она жутко расстроилась. Ведь она только начала губить посевы. А
что, если на этих  участках  ничего  не  получилось?  Ведь  она  надеялась
потеряться, уйти от шанов. Впрочем, замыслы ее были неконкретны, как будто
она должна была ужалить, выпустить яд... или  сделать  как  кета.  Кета  с
запасом неиспользованной икры...
   Шаны поднимались покорно - они тоже увидели солдат.
   Маун Джо сказал:
   - Ты иди, женщина. Тебя ловили.
   Он подтолкнул Лену вперед, чтобы показать этим, что  он  здесь  ни  при
чем, проводник и только.
   Все было просто, обыденно, никто не собирался Лену мучить и убивать.
   Шаны куда-то исчезли. Сначала Лена долго  шла  по  тропинке,  по  жаре,
солдаты шли быстро, не обращая внимания на нее. Хорошо еще,  что  она  так
исхудала за последние недели, что мышцам нечего было тащить на себе. Потом
тропинка стала шире, превратилась в грунтовую дорогу,  разбитую  машинами.
Лена представляла себе, как ее приведут к генералу Лю и  он  будет  пытать
ее, как советскую партизанку. Думать об  этом  не  хотелось,  поэтому  она
думала о том, что полковник Наронг обязательно придумает что-то, чтобы  ее
освободить. Он должен успеть, иначе наши мафиози до нее доберутся. А  ведь
они ей будут мстить за Васю.
   Через несколько минут они добрались до небольшой деревни  или,  вернее,
базы в лесу, партизанской базы. Там стояли бараки с окнами без стекол  под
тростниковыми крышами, в зарослях белело каменное здание, но туда Лену  не
повели. Ее оставили в небольшом бараке, разделенном  пополам  вертикальной
решеткой. По одну ее  сторону  стояла  лежанка,  покрытая  циновками.  Там
предстояло томиться Лене, по другую стоял стол и стулья -  там  сидели  ее
стражи, которые ни на секунду не выпускали ее из виду.  На  это  можно  бы
наплевать, если человеку не надо отправлять надобности. Но терпи не  терпи
- приходится привыкнуть и к тому, что ты снимаешь грязные,  отвратительные
трусы на глазах у солдат.
   Дня через три, когда в барак заглянул офицер, она постаралась объяснить
ему, что человеку свойственно мыться. Тот сморщил нос, почуял что-то, и ей
принесли целую бадью теплой воды. Хватило, чтобы помыться и постирать. Это
был радостный день.
   Мешали жить мыши и тараканы - они  не  кусались,  не  злобствовали,  но
чересчур суетились, а давить их было бессмысленно - новые придут.
   Потом потянулись одинаковые дни. Не стала делать с первого дня зарубок,
как граф Монте-Кристо, вот и потеряла счет дням.
   Никто не приходил и не спешил ее спасать.
   Никто не интересовался даже содержимым ее сумки.


   Лена сидела в тюрьме вторую  неделю,  когда  Аскольда  вызвало  к  себе
высокое начальство.
   Не  для  разноса.  Его  уже  разносили  после  смерти  майора  Вероники
Кротковой. Она была ценным  сотрудником,  преданным  делу  защиты  Родины,
отмечена наградами и поощрениями, со знанием иностранных  языков,  близкий
человек к самому генералу Прохорчуку.  А  с  ней  погиб  еще  один  агент,
Василий Нестеренко, человек, правда, пустой, даже выведенный за  штат.  Но
ведь мы не бросаемся людьми! Нам дорог каждый живой человек.
   Нет, не для разгона вызвали Ивана Тимофеевича.
   - Мы получили сведения, - произнесло начальство,  которое  воспринимало
себя во множественном числе, - это преувеличение или факт?
   - Пока, надеюсь,  преувеличение,  но  сами  понимаете,  ручаться  может
только Господь Бог.
   - Докладывайте, не стесняйтесь. Вы уже достаточно напортачили.
   - Это женщина, - Аскольд  говорил  с  искренней  печалью  в  голосе,  -
связавшись с одним черным полковником, сумела забраться в такие места, где
и мужчине трудно...
   - Без эмоций, полковник, - сказало начальство.  -  Мы  с  вами  не  чай
распиваем. Смог провалить операцию...
   - Не я стрелял, а ваша Кроткова, - буркнул Аскольд,  но  начальство  не
любит, когда его перебивают, и потому оно  стало  барабанить  пальцами  по
столу.
   - Продолжай, - сказало оно, отступившись.
   - Факт остается фактом, Сидорова жива...
   - Не тяни, я понимаю, почему она жива. Уже нет резона убивать  ее.  Уже
не остановишь.
   - Главное - достать противоядие.
   - Надо было не противоядие искать, а на пути этого...
   - Поппифаг.
   - Надо же придумать название. Уроды!
   - Не мы придумали.
   - Продолжай. Объясни мне по-человечески, почему ты ее не убрал с самого
начала?
   - С самого начала? За что? А потом  было  поздно.  Ускользнула.  Вы  же
знаете, что нет хуже любителей, они  непредсказуемы.  Профессионала  я  бы
тысячу раз просчитал и снял его... Но главный фактор - ну гениальная баба,
преклоняюсь! Кинуть такого гуся! Самого полковника Наронга.
   - Не отвлекайся. Читал  я  объективку  на  твоего  полковника.  Большая
сволочь. Но нас с тобой это не тревожит. Так что доставай  противоядие.  И
без него не возвращайся. Ты понимаешь, что ты делаешь с мировой политикой?
   - Никто, боюсь, не понимает.
   Поэтому на некий день заточения к Лене снова пожаловал Аскольд.
   - Ну и миазмы у тебя, - сказал он. - Пора выбираться на свежий воздух.
   Лена встретила Аскольда равнодушно, тупо:  она  уже  одурела  от  вони,
духоты, насекомых - как удивительно, что человек может пережить все это  и
даже, если удается заснуть, видеть какие-то цивилизованные, даже радостные
сны. Это возмущало - не утешало, а возмущало: хуже нет, чем  проснуться  и
провалиться из веревкинской весны в гниль лесной темницы.
   - Я тут тебе банан принес, - сказал Аскольд и протянул банан.
   Ему была противна эта баба - удивительно, что совсем недавно он видел в
ней прелестную, хоть и грубоватую женщину. Это  было  существо,  не  более
того, все узники  постепенно  превращаются  в  животных.  Если  вам  будут
говорить о чистых, мужественных и причесанных узниках - это  инсценировка,
липа.
   Аскольд ожидал от нее человеческого движения - отказа от банана.
   Но Лена вяло протянула руку, взяла банан и начала его чистить.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг