поглядеть, надежно ли стоит вездеход.
- Вы отвезете меня? - спросила Регина.
- Нет. Через час, а может раньше, буря разыграется куда сильнее. Мы
сейчас с вами попали в глаз тайфуна. Вам приходилось слышать о таком?
- Это самый центр бури? Глаз тайфуна - это почему-то связано у меня с
Конрадом, Эдгаром По...
- Ветер в снастях, сломана грот-мачта, во втором трюме помпы не
справляются с течью...
- Правильно. А можно с вами выйти наружу?
- Я буду рад. Только позвольте мне самому проверить ваши баллоны.
- Вы злопамятный.
- Я осторожный.
Они сидели на большом плоском камне у входа в пост. Было очень тихо, лишь
над низинами висела, никак не могла улечься сизая в вечернем воздухе пыль.
Блики заходящего солнца скользили по округлому забралу шлема и, попадая в
серые глаза Станислава, превращали зрачки в маленькие круглые прозрачные
озера.
Он сказал:
- Когда я получил известие с базы, что вы потерялись в моем районе, то
сначала рассердился. Извините, но именно так рассердился. Ну как же можно:
взять легкий флаер и отправиться в Пустыню, когда в любой момент может
начаться буря? А буря такая, что по доброй воле я бы и на сто метров от
поста не отошел... Нет, я рассказываю не затем, чтобы вызвать в вас
раскаяние. Наоборот, я виноват в том, что был груб. А потом вы пришли ко
мне, и я обрадовался тому, что вы здесь.
Солнце исчезло за краем стены пыли, стало темно. Порыв ветра подхватил
горсть песка и кинул его в лицо Регине. Песчинки взвизгнули, царапая забрало
шлема.
- Пора прятаться, - сказал Станислав и протянул ей руку.
Регина поняла, что ждала этого. Чтобы он протянул ей руку. Она не могла
почувствовать теплоту его ладони, но это не так важно...
В тамбуре, ставя на полку шлем, Регина спросила:
- Вы любите свою работу?
- Вряд ли это вопрос любви или нелюбви, - сказал Станислав. - Но,
очевидно, я получаю удовлетворение от процесса исследования.
- И от результатов?
Его лицо было совсем близко. В полутьме тамбура глаза были светлее кожи.
Регина непроизвольно подняла руку и дотронулась кончиками пальцев до щеки
Станислава.
Его глаза расширились удивленно.
- Простите, - сказала Регина. - Я нечаянно.
- Нечаянно?
Он улыбнулся. И добавил:
- Я думал, что испачкал щеку. Или вы соринку сняли...
- Считайте, что соринку. / Регина бросила на полку перчатки.
- Ужином занимаюсь я, - сказала она. - Могу я за вами поухаживать?
- Вряд ли, - сказал Станислав, открывая внутреннюю дверь. - Это
неразумно. Мне легче самому сделать ужин, чем рассказывать, где что лежит.
И конечно, он настоял на своем.
Ночью Регина долго не могла заснуть.
Маленькая каютка - спальный отсек, - казалось, плыла по бурному морю.
Если приложить к стене ладонь, то ощутишь, как бьются о стену волны песка и
ветра. С верхней койки виден освещенный прямоугольник двери и угол стола, за
которым работает Станислав. Вот он откинул голову, переворачивает страницу,
поднялась рука, поправила лампу. Вот он взглянул в сторону Регины - он не
видит ее, не знает, что встретился с ней глазами. Прислушивается, спит ли
она. Окликнуть его? Зачем? А может быть, он догадается, придет, скажет ей
"спокойной ночи", можно будет опустить руку и найти в темноте его пальцы...
Он снова отвернулся, подвинул к себе спектрограф. Он не придет пожелать ей
спокойной ночи, разве это принято, когда у тебя случайный гость,
заблудившийся чичако, который исчезнет вместе с бурей? Последняя мысль вдруг
разозлила Регину неравноправием чувств. Не думай глупостей, приказала она
себе и отвернулась к стене. Но пока не заснула, старалась представить себе,
что сейчас делает Станислав. Проснулась она поздно. Станислав не стал ее
будить.
- Выспались? - спросил он, услышав, что она соскочила с койки.
За иллюминаторами несется желтая мгла. Круглые часы над рабочим столом
показывают 11.34. Регина задержалась в жилом отсеке, вспоминая, где щетка
для волос, - меньше всего на свете ей хотелось появляться перед Станиславом
взъерошенной, как щенок после драки. Но щетка лежит у мойки, в том отсеке...
Широкая ладонь Станислава возникла в дверном проеме. На ладони лежала
щетка.
Станислав сказал из-за двери:
- Я пойду приберу в тамбуре. Вернусь через десять минут. Чтобы к этому
времени вы были в полном порядке и готовы завтракать. Вы едите манную кашу?
- Ем! Обожаю! - сказала Регина, принимая щетку и со сладкой
безнадежностью понимая, что безумно, безнадежно влюблена в этого вежливого
сухаря...
- А потом что? - Стас закурил, и Станислав, не любивший табачного дыма
кашлянул, разгоняя дым перед лицом.
- Она прожила у меня в курятнике еще два дня. Вернее, два с половиной дня.
- Кончилась буря?
- Нет. Мимо шел большой вездеход. Они завернули к нам и взяли Регину.
- И что она сказала на прощание?
- Ничего. Она вежливо попрощалась. Как и принято. Поблагодарила меня за
гостеприимство.
- И все?
- Она была сердита на меня.
- Почему?
- Мне кажется, в глубине души она полагала, что я нарочно вызвал
вездеход, чтобы отделаться от нее.
- А ты вызывал вездеход?
- Нет, я тут совершенно ни при чем. Но если бы я мог вызвать его, я бы
это сделал. Так что ее догадки были недалеки от истины.
- Ты испугался?
- Мне было жалко девочку.
- Она не девочка. Она взрослый человек. Ей подошло время полюбить. И тут
попался ты. Не очень красивый, но вполне самостоятельный мужчина, притом
спаситель. Ты же не проявлял никакой инициативы: безотказный капкан.
- Не старайся показаться циником.
- Я не стараюсь. Это не цинизм, брат. Это констатация факта. Вполне
вероятно, что, увидь она тебя здесь, на Ваяле" прошла бы мимо, не обратив
внимания. Таких мужчин, как мы, здесь тысячи.
- Она бывала на Ваяле, она выросла на Земле. Но полюбила меня.
- Она о тебе уже забыла.
- Нет.
Станислав достал письмо, протянул его брату.
Стас развернул его и заметил:
- Банальный почерк.
- Не в почерке дело, - терпеливо сказал Станислав. Стас небрежно пробежал
глазами строчки, перевернул лист на другую сторону - не написано ли там
чего-нибудь.
- Что ж, - сказал он наконец, - очень трогательно.
- И все?
- Что же еще я могу сказать? Не я внушал ей эти чувства.
- Ты шутишь?
- Нет, я серьезен.
- Порой я не знаю, когда ты шутишь, а когда серьезен. Я видел ее глаза,
когда мы прощались. Она писала искренне.
- Ни на минуту в этом не сомневаюсь. Да и не мои сомнения тебя тревожат.
- Нет, не они. Но, клянусь тебе, я не предпринял никаких шагов для того,
чтобы...
- Соблазнить ее?
- На этот раз ты шутишь.
- Шучу.
Станислав поднялся с кресла и подошел к окну. Там копьями поднимались
небоскребы Ваялы, на фоне большого красного солнца роем мошкары мельтешили
флаеры. Станислав приблизил лицо к стеклу, глядя вниз, в пропасть улицы.
- Послушай, брат, - сказал Стас. - Ты бессилен ей помочь. И, клянусь
тебе, пройдет неделя, месяц, она утешится, она молода и обо всем забудет.
Пусть же тебя не мучат угрызения совести. Я повторяю: ей пришло время
полюбить, и ты вовремя попался ей на пути.
- Ты не видел ее, - сказал Станислав. - Она очень милая и умная. Она
искренняя. Мне очень жаль ее.
- Иному на твоем месте я предложил бы на ней жениться.
- Опять шутишь?
Станислав резко обернулся. Густые черные брови сошлись к переносице одной
изломанной черной линией.
- Ты сердишься, Цезарь, - сказал Стас. - Значит, ты не прав.
- Ты должен увидеть ее, - сказал Станислав.
- Я ждал этой просьбы.
Брови Стаса сошлись в такую же черную изломанную линию. Те же серые глаза
с секунду выдерживали взгляд андроида, метнулись в сторону, рука с длинными
плоскими пальцами отыскала на столе пачку сигарет.
- Не кури, - сказал Станислав. - Я не люблю этого. Мне вредно.
- Ты унаследовал мои достоинства, но знаешь, чего тебе не хватает, чтобы
стать человеком?
- Знаю. Слышал. Недостатков.
- Я повторяюсь.
- Да. Порой я задумываюсь о жестокости людей. Нет, не отдельных
индивидуумов, а людей в целом. Я понимаю, что, создавая андроида, вы идете
по пути наименьшего сопротивления - максимальное дублирование оригинала.
Замечательного, выдающегося оригинала. И забываете о недостатках. Забываете
о том, что я не только неполноценен, но и настолько совершенен, что сознаю
свою неполноценность. Мне претит тщеславие биоконструкторов. Я должен быть
примитивнее. Биоробот, и все тут. Робот, от слова "работать".
- Станислав, не пытайся быть несправедливым к людям.
- Почему я несправедлив?
- Потому что ты человек.
- Андроид. Почти человек, притом без недостатков.
- Хорошо, андроид. Возьми письмо обратно. Оно адресовано тебе.
- Неужели ты до сих пор не понял, что не мне, а тебе. Я же не могу
испытывать любви...
- А ты задумывался, как близка к любви жалость?
- Жалость - функция мозга. Это доступно даже моему, наполовину
электронному, мозгу. Стас погасил сигарету.
- Она пишет, что ждет тебя...
- Да.
- Хотя бы на минуту...
- Да.
- У входа в зоопарк...
- Да.
- А на сколько процентов твоя филиппика против жестокого человечества
была театральным представлением?
- Не более чем на десять процентов, - улыбнулся Станислав. - Не более. И
не хмурься, брат. Я не лгу. Это мне не по зубам.
- Ну уж что-что... Станислав сказал:
- Она будет там через десять минут. Ты только успеешь дойти до зоопарка.
- Как ты все рассчитал, - сказал Стас. - Я бы не смог.
- У тебя нет нужды заставлять свой оригинал действовать по-человечески.
- Как я ее узнаю?
- Она тебя сама узнает.
- И все-таки?
- Твое сердце тебе подскажет.
- Твое ведь не подсказало?
- Оно не могло подсказать. Оно почти синтетическое. Зато я функционирую
надежнее тебя. Как почка? Побаливает?
- Чуть-чуть.
- Трансплантация займет три дня.
- У меня нет этих трех дней.
- Я тебя заменю. Я в ближайшую неделю свободен. Стас накинул куртку.
- Нет, - Станислав подошел к нему, - возьми мою.
- Ты боишься, что она меня не узнает?
- Ей приятнее будет увидеть меня... то есть тебя в старой куртке.
- Ну и знаток женского сердца!
Стас открыл дверь в коридор. И остановился.
- Слушай, а что я ей скажу?
- Извинись, что был занят... ну, скажи что-нибудь. Можешь даже
разочаровать ее в нас. Только не обижай.
- Жалеешь?
- Иди-иди. Я бы на твоем месте не колебался.
- Регина?
- Да, да, Регина. У нее светлые волосы, прямые светлые...
Стас пошел к лифту.
Станислав сел в кресло, рассеянно вытащил из пачки сигарету. Посмотрел на
нее, словно не мог сообразить, что делать с этой штукой, потом сунул
сигарету в рот, щелкнул зажигалкой. Закашлялся и расплющил сигарету в
пепельнице.
- Берегите составные части, - пробурчал он чьим-то чужим голосом. - Они
вам дадены не для баловства.
Он посмотрел на часы.
Стас уже у входа в зоопарк.
Станислав снова поднялся, подошел к окну и, упершись лбом в стекло,
смотрел вниз и направо, в темную зелень парковой зоны. Словно мог разглядеть
кого-то за три километра. Ничего он, конечно, не увидел. Вернулся к столу,
раскурил еще одну сигарету и затянулся. А когда откашлялся - затянулся еще
раз.
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.10.2001 12:34
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг