- Мы говорили о том, что после меня ничего не должно остаться.
помните?
- Да.
- Д я ведь чуть не умер. И много размышлял потом.
Лере хотелось бы найти какие-то правильные, точные, нужные ему сейчас
слова. От того, что она не знала, какие слова правильны, возникал страх
все испортить, н она молчала.
- А ведь вы не все знаете, - сказал Суслин. Он снова улыбался, теперь
куда уверенней. - И воспринимаете мою речь в плане абсолютной абстракции.
Лера послушно кивнула.
- Так знайте же: я не только нашел биоволны мозга, но и научился их
улавливать. Уже есть приемник биоволн.
- Биоволн не существует, уверял Траубе, который все знает. Это все
равно, что построить вечный двигатель.
- Валерия Петровна, - продолжал Суслин. не смущаясь отсутствием
энтузиазма. - Вы мне не верите? Мне никто не верил. даже куда более
знающие люди, чем вы. Вот выйду отсюда и все вам покажу. Я ушел из
техникума, потому что настало время для последнего наступления н почти
написал свою статью. Короткую, три страницы на машинке. Этого достаточно.
- И земная слава?
- Ах, как вы злопамятны! Черт с ней, с земной славой. Хотя я от нее
не намерен отказываться. Знаете, куда я пойду первым делом? К академику
Чхеидзе. Три года он терпел мою лабораторию. А ведь я сам от него ушел.
Озлился и ушел. Я приду к нему нему и скажу: по справедливости вы должны
стать моим соавтором.
- А ваш приемник? - спросила она. - Вы его покажете Чхеидзе?
- Я его покажу вам. Вы будете первая, кто его увидит в работе. И
тогда вы мне поверите.
Когда Суслин провожал Леру к лестничной площадке, шагая с
преувеличенной осторожностью сердечника, он остановился у
телефона-автомата и строго спросил:
- Вы двухкопеечные монеты принесли? Мне их много надо. Штук пять.
Лера высыпала ему на ладонь кучку монеток, и он быстро сжал пальцы,
словно поймал муку.
- Погодите, вы же главного не знаете. - сказал он вдруг. - Мой
приемник работает. Всегда работает. Пока я был здесь, он тоже работал. Не
верите? И он настроен на биоволны моего мозга. Их можно определять, как
отпечатки пальцев. - Вы придете. когда меня будут выписывать?
- Обязательно.
- Это очень важно. Будет нелепо, если я на обратном пути попаду под
машину. Понимаете?
- Нет.
- Неужели не поняли? Мой приемник соединен с металлическим сейфом, в
котором хранятся все мои работы, все расчеты - все. Если мой мозг
прекращает посылать биоволны, включается цепь, это элементарно, - и в
ящике все сгорает. Я бы умер, и не осталось бы ни строчки. Только об этом
никому ни слова. Я вам доверяю.
И он почти игриво погрозил ей пальцем.
Ну и чудак, бормотала про себя Лера, спускаясь по лестнице, какой
нелепый чудак!
- Девушка, - остановил ее гулкий бас. Это вы навешали Суслина?
- Да, - сказала Лера
- Где же вы раньше были?
- Я только два дня назад узнала, что он здесь.
Врач схватил ее за руку.
- Поймите меня правильно, - ворковал он, не без удовольствия разминая
в руках пальцы Леры. - Суслин - моя гордость. Восемь минут клинической
смерти.
- А он мне ничего не сказал...
- Он и сам этого не знает. Когда-нибудь потом, когда он будет вне
опасности, мы порадуемся вместе. Восемь минут - и никаких последствий!
Этот разговор тут же вылетел из памяти. Чему, впрочем, было вполне
прозаическое объяснение. Лерин взгляд упал на стенные круглые часы. А часы
показывали половину восьмого. Дома голодный Олег и Мишка, которые не
представляют, куда девалась их жена н мать. А ведь она должна еще купить
чего-нибудь на ужин.
Навестить Суслина еще раз Лера не собралась, но обещание, встретить
его при выписке выполнила. Даже успела купить букет сирени, чем привела
Суслина в полную растерянность, потому что он совершенно не представлял,
что положено делать с букетом.
В такси Суслин сказал:
- Сейчас покажу вам свою установку, вы будете первым человеком.
И уколол Леру настороженным взглядом.
"Какая я дура! - Гулкий бас доктора зазвучал в ушах. - Ведь Суслин
был восемь минут мертв. И если железный ящик не плод его тщеславного
воображения - все сгорело!"
У двери Сергей Семенович сунул ей в руку ключ, сказав:
- Мне вредно волноваться.
Дверь отворилась. Не раздеваясь, Суслин бросился в комнату (помесь
неустроенного холостяцкого логова и лаборатории), опрокинул стул, откинул
локтями руки Леры, старавшейся его удержать или поддержать, и ринулся к
приборам, громоздившимся на длинном, во всю стену, столе. Он долго возился
с задвижками и запорами черного ящика, из которого, подобно разноцветным
червякам, лезли во все стороны провода. Время ощутимо замедлило ход, и
Лере казалось, что он уже никогда не сможет этот ящик открыть - и лучше
бы, чтобы не смог, потому что она понимала: если Суслин не сумасшедший, в
ящике ничего нет.
Тонкие пальцы Суслина замерли над сейфом. Они дрожали.
- Может, вы, а?
Тут же поморщился, охваченный негодованием к собственной слабости, и
рванул крышку.
Лере не было видно, что там, внутри. Она шагнула, чтобы заглянуть
Суслину через плечо, но он уже запустил обе руки в ящик и, вытащив
пригоршню черного пепла, с каким-то мрачным торжеством обернулся к ней.
- Ну вот, - сказал он, протягивая вперед руки и держа пепел бережно,
словно птенца. - Вы же видите!
- Может, что-нибудь осталось? - сказала Лера.
- Осталось! Температура восемьсот градусов! Осталось... Ничего не
осталось. И не могло остаться. Вы вот не знаете, а я почти восемь минут
был на том свете. Меня реаниматоры зачем-то вытащили, до сих пор гордятся,
а скрывают, берегут мои нервы. Мне санитарка рассказала. Что же, вы
полагаете, восьми минут было мало, чтобы принять сигнал?
- Так вы знали?
Лера открыла сумочку. Куда же она сунула валидол? Ведь специально
клала валидол...
- Иначе бы не просил вас со мной поехать. Обошелся бы. Знал и трясся.
- Успокойтесь, - сказала Лера. Вот он. этот проклятый валидол. Теперь
надо заставить его принять таблетку. - Мы все восстановим.
- Восстановим, восстановим... разве в этом суть? Чем, вы думаете, я
занимался последние две недели в больнице? Всех знакомых обзвонил, засадил
за расчеты.
Он метнулся к своей сумке, рванул молнию так, что она чуть не
вылетела из швов. Пепел кружился по всей комнате, словно после большого
пожара. Лера сказала, протягивая ему таблетку:
- Вот валидол, обязательно надо...
- Спасибо, - сказал он, роясь в сумке, повернул к ней голову,
приоткрыл рот, чтобы она положила туда таблетку. - Вот!
В его руке трепетала пачка исписанных листков.
- Разумеется, многое можно восстановить. И восстановлено.
- Вы не грызите таблетку, пускай лежит под языком.
- Не учите. Я же сердечник.
- Я буду вам помогать, если надо...
- Нет, она ни черта не поняла! - Суслин смотрел на Леру с искренним
изумлением. - Ни черта!
- Успокойтесь, Сергей Семенович...
- Ведь установка сработала! Понимаете, сработала. Она приняла волны
за пять километров! Вы представляете, какая физиономия будет у вашего
любимого Траубе, когда он узнает, что я принимаю за пять километров!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг