Тут Удалов узнал бульдозериста. Это был Эдик из его ремстройконторы.
Удалов пошел к бульдозеру, понимая, что вопрос следует задавать не в лоб,
осторожно.
Бульдозерист Эдик тоже увидел своего начальника и удивился:
- Корнелий Иваныч, почему не в спецбуфете?
По крайней мере, Эдик на Удалова не сердился.
- Расхотелось, - сказал Удалов. - Как дела продвигаются?
- С опережением, - сказал бульдозерист. - Взятые обязательства
перевыполним! Сделаем монумент на три метра выше проекта!
- Сделаем, - согласился Удалов, понимая, что к разгадке монумента не
приблизился. Конечно, надо уходить, не маячить же на площади. Но
любопытство - страшный порок.
- Внушительно получилось, правда? - спросил он.
- Чего внушительно?
- Фигура внушительная.
- Вам лучше знать, Корнелий Иванович, - ответил бульдозерист.
- Крупная личность? Большой ученый?
- Это вам виднее, - неуверенно ответил бульдозерист.
Значит, не ученый. Или писатель, или политический деятель.
- А когда он умер, не помнишь? - спросил Удалов, показывая на памятник.
Взгляд бульдозериста был дикий. Видно, Удалов сморозил глупость. И дата
смерти человека, нижняя половина которого уже стояла на площади, была
известна каждому ребенку.
- Нет, ты не думай, - поспешил Удалов исправить положение. - Я знаю,
конечно, когда он умер. Просто тебя проверить хотел.
- Проверить?
Но тут бульдозер начал медленно разворачиваться лопатой на Удалова. В
движении была какая-то угроза.
- Если бы не очередь на квартиру, - сказал без улыбки Эдик, - я бы иначе с
тобой поговорил.
- Все! - закричал Удалов. - Ухожу. Я пошутил.
Он быстро пошел в сторону, стараясь не попасть под лопату бульдозера, и
чуть не наступил на девчушку, которая ручками размельчала комья земли на
будущей клумбе.
- Девочка, девочка, как тебя зовут? - спросил Удалов.
- Ниночка, - ответила девочка.
- Молодец, а ты в садик ходишь?
- В садик, - сказала девочка. - А ты кто?
- А я на работу хожу, - признался Удалов. - Скажи, крошка, это какому дяде
памятник делают?
- Хорошему дяде, - сказала девочка уверенно.
- Он книжки пишет? - спросил Удалов.
- Книжки пишет, - подтвердила девочка.
- Он с бородой? - спросил Удалов.
- С бородой, - сказала девочка покорно.
- Это дядя Толстой? - догадался Удалов.
- Ой! - сказала девочка, дивясь такой догадливости Удалова.
Она вскочила и побежала к воспитательнице, которая в окружении других
малышей высаживала в землю кусты роз.
- Марья Пална! - закричала девочка, - Марья Пална! А этот дядя говорит,
что наш памятник толстый!
- Гражданин! - воспитательница оказалась статной красивой женщиной ниже
среднего роста. - Вы что здесь делаете?
- Не обращайте внимания, - сказал Удалов. - Я обедать иду. Хотел девчушке
помочь - пускай воспитывается. А она у вас молодчина. Знает, что памятник
Толстому возводится.
- Что? - женщина дернула девочку к себе, чтобы добрая рука Удалова не
успела опуститься на ее головку. - Уйдите! Не травмируйте ребенка! Я буду
жаловаться!
На крик стали оборачиваться люди, и Удалов быстрыми шагами пошел к
пьедесталу. Сзади был шум, какие-то объяснения, вроде бы готовилась погоня.
Он обогнул пьедестал и увидел, что там лежит отдельно громадная бетонная
рука с зажатым в ней портфелем, другая рука с раскрытыми пальцами, куски
бюста, но главное, под большим брезентом - голова. Шар в рост человека.
Ноги сами понесли Удалова посмотреть на голову. Хоть и призналась девочка,
что памятник будет Толстому, все равно хотелось проверить.
Удалов деловито подошел к голове, протянул руку, приподнял край тяжелого
брезента, но увидел только ухо. И в этот момент сзади раздался
пронзительный свист - к нему бежал милиционер, за ним - другие люди и дети.
Удалов понял: дело плохо. Он кинулся бежать с площади.
Но далеко не убежал - с другой стороны уже ехала "скорая помощь". Она
затормозила у раскопанной траншеи, оттуда выскочили санитары с носилками и
также кинулись к Удалову. Удалов, как заяц, метался по полю, перепрыгивая
через ямы, но кольцо преследователей все сужалось.
Удалова поймали бы, если бы не неожиданное отвлечение.
Внезапно воздух потемнел, на город наползла черная туча.
- Красная игрушка! - раздались крики в толпе. - Красная игрушка!
И тут же люди побежали прочь, ища укрытия, подхватывая на пути детишек.
Через полминуты Удалов остался один посреди площади.
Гроза идет, понял он и, благодаря природу за своевременное вмешательство,
поспешил к торговым рядам, чтобы укрыться там. Но далеко отойти не успел,
потому что все время оглядывался.
И с неба сорвались первые капли влаги.
Капли были черными, едкими, они жгли лицо и проникали сквозь одежду.
Удалов побежал быстрее, но дождь становился все гуще. К тому времени,
когда Удалов добежал до какого-то пустого подъезда, все тело горело от
ожогов, а одежда начала расползаться и слезать с тела.
"Черт знает что", - рассердился Удалов. - Знал бы, никогда бы не
согласился на такое путешествие. Вечно этот Минц с его открытиями!" Но
внутренний голос поправил Удалова: Корнелий, сказал он, тебя никто не
заставлял бегать по площадям и задавать вопросы. Пошел бы прямо на
Пушкинскую, уже, наверное, возвратился бы обратно домой с формулами в
руках. Сам виноват.
Удалов согласился с внутренним голосом, хотя ему было жалко костюма, плаща
и шляпы, не говоря уж о ботинках.
Кислотный дождь прекратился, но туча еще висела над городом, и улицы были
пустынными. Удалов побежал домой.
Бежал он с трудом. Тротуары были скользкими и черными от зловонной жижи,
плащ расползся, костюм держался еле-еле, у правого ботинка отклеилась
подошва, а брюки пришлось поддерживать руками.
В таком плачевном виде Удалов пробежал по Пушкинской, влетел в ворота
своего дома и сразу нырнул в подъезд.
Вот и родная лестница, вот и привычная дверь.
Удалов нажал на кнопку и услышал столь знакомый звон, прозвучавший в
квартире.
* * *
Дверь открылась далеко не сразу.
В дверях стояла чем-то знакомая молодая блондинка. Приятной внешности, в
цветастом халатике, натянувшемся на высокой груди.
- Корнелий! - воскликнула молодая женщина. - Как же ты не уберегся!
- Я... понимаете... понимаешь... - тут Удалов совсем смешался, потому что
ожидал встретить совсем другую женщину. Бывает, смотришь на человека и
понимаешь: где-то ты его видел, или в детском саду с ним состоял, или в
школу ходил, или в Ялте отдыхал. Но кто она? Кто она? Почему она здесь?
Где Ксюша?
- Тебе лучше не заходить, - сказала молодая женщина, загораживая проход. -
Сначала погуляй, обсохни.
- Я с тобой не согласен, - возразил Удалов. У него зуб на зуб не попадал.
- Только в комнаты не заходи, - женщина отступила, не скрывая отвращения
от запаха и вида Удалова. - Все здесь сбрасывай и сразу в ванную!
Перед Удаловым стояла трудная проблема. Ему предлагали раздеться догола,
полагая, что он не тот Удалов. Причем, ладно бы предлагала Ксюша - перед
Ксюшей, даже чужой, можно было не стесняться. Но с этой молодой
красоткой... как при ней разденешься?
- Ты что? - спросила молодая женщина. - Оробел, что ли, мой орел
общипанный?
- Знаешь, - сказал Удалов, - я лучше так в ванную пройду. Там я разденусь.
- Чтобы всю ванную провонял? У меня там импортные шампуни стоят.
В голосе молодой женщины послышались пронзительные нотки, и этим она
напомнила Удалову Ксению. Но только напомнила. Была она лет на двадцать
моложе его жены, глаза намазаны, щеки подрумянены, во взгляде поволока...
Удалов, возя ногой по ноге, стянул с себя распадающиеся ботинки, с ними
сошли и носки. Потом все же двинулся к двери в комнату.
- Стой! - молодая женщина загородила руками проход. - Убью!
Халат ее распахнулся, обнаружив кружевное нижнее белье, но это совсем не
смутило красотку.
Тогда Удалов, понимая, что выхода нет, начал стаскивать с себя остатки
костюма, делая это очень медленно, оттягивая время, в надежде, что другой
Удалов придет и освободит его от позорного действия, и в то же время
опасаясь, что другой Удалов может его неправильно понять.
- Ты чего домой пришел? - спросила тем временем красотка.
- Я... я обедать пришел, - вспомнил Удалов.
- Обедать? Домой? Ты же в спецбуфете обедаешь! Откуда у меня для тебя обед?
Костюм упал на пол, Удалов остался в трусах и майке - хорошо, что они не
расползлись от кислотного дождя. Но были ветхими, ненадежными. Приходилось
поддерживать трусы руками.
Удалов готов был сгореть от стыда, но понимал: если он сейчас признается,
что он - не настоящий Удалов, может произойти трагедия.
От страха и полной растерянности Удалов стал агрессивным. Ну что за
отношение к нему в собственном доме? Куда-то дели родную жену и еще
приказывают!
- Дай мне халат какой-нибудь, - сказал Удалов.
- Вымоешься, получишь халат, - сказала молодая женщина.
А вдруг это моя новая жена, подумал Удалов. Все в этом мире так же как в
нашем, только жена у меня не Ксения, а молодая и красивая.
И как только он об этом подумал, он поглядел на женщину совсем другими,
можно сказать, хозяйскими глазами. Но в этом выборе что-то смущало, и было
неловко перед Ксенией.
- Дай халат, - сказал он, делая еще один шаг вперед.
Женщина отступила, но не столько от страха перед Удаловым, сколько от
нежелания о него испачкаться.
Прихожая в доме Удаловых невелика, так что в три шага Удалов достиг входа
в комнату и повторил еще громче и смелее:
- Дай халат!
Тут произошло совсем уж странное событие - его халат возник в приоткрытой
двери. Он двигался по воздуху, потому что его держала обнаженная мужская
рука.
Удалов принял из мужской руки халат и увидел в щели главного архитектора
города Оболенского, можно сказать, в одних кальсонах.
- Это что? - спросил Удалов, полностью переключаясь на роль своего
двойника.
- А что? - спросила молодая женщина, стараясь закрыть спиной дверь.
"Может, не жена? - подумал Удалов. - Я тут бушую, а она, может, и не жена,
а вовсе жена архитектора Оболенского?"
- Что Оболенский там делает? - спросил Удалов.
- Оболенский? - удивилась молодая женщина. - Какой-такой Оболенский?
- Архитектор! - воскликнул Удалов и, отодвинув женщину, распахнул дверь в
комнату.
В окне мелькнула темная тень, послышался треск ветвей и глухой удар о
землю.
Удалов кинулся к окну.
Оболенский с трудом поднялся с земли и, прихрамывая, заковылял к воротам.
Он был полураздет, под мышкой нес недостающую одежду.
- Эй! - крякнул ему Удалов. - Стой! Поговорить надо.
Но архитектор Оболенский даже не обернулся.
Тогда Удалов обернулся к молодой женщине.
- Попрошу объяснений, - сказал он.
- Объяснения? - женщина была возмущена. - Кто ты такой, чтобы давать тебе
объяснения!
- А вот такой! - ответил Удалов, потому что не знал, кто он такой.
- Человек в гости пришел, чаю попить.
Видно, не хватило наглости у молодой женщины - в голосе прозвучала попытка
оправдаться.
- Чаю попить? - закричал Удалов. - Чаю попить в халате?
- А у него горячей воды нет, - ответила женщина, отступая перед яростью
Удалова. - Воды нет, вот и пришел ванну принять. И в конце концов - какое
твое дело?
- Какое мое дело? - Удалов понял, что открылась возможность выяснить, кем
ему приходится эта женщина. - Ты мне жена или не жена?
- Ну, жена, - ответила женщина. - Ну и что?
- А то, что таких жен душат на месте!
- А ты придуши, придуши, Отелло! Посмотрим, какой ты завтра будешь!
- А мне плевать, какой я буду завтра! - зарычал Удалов и, подняв
растопыренные руки, пошел на молодую жену.
Молодая жена отступала в комнату, нагло хихикая и покачивая бедрами. И по
этим бедрам Удалов узнал непутевую Римку, что заигрывала с ним на улице.
Может показаться невероятным, что Удалов не сразу узнал ее, увидев дома.
Но встаньте на его место - придите домой, найдите там молодую малознакомую
соседку, облаченную в халат вашей жены, еще посмотрим, сразу ли вы ее
узнаете.
Тут Римма завопила, словно он ее уже начал душить.
Бешеными глазами она уставилась за спину Удалова.
А от двери послышался удивленный голос:
- Что такое?
Рот Риммы раскрылся, глаза закатились, и она медленно опустилась на пол.
Удалов тоже оглянулся и увидел, что в дверях стоит он сам, собственной
персоной. Только в плаще, костюме и кепке, надвинутой на уши.
- Ты кто такой? - грозно спросил пришедший Удалов.
- Стой, стой, стой! - закричал первый Удалов. - Все в порядке! Все путем.
Навожу порядок в нашей семье.
Но тут пришедший Удалов узнал первого Удалова.
Он, конечно, не поверил собственным глазам, потому что зажмурился и долго
не разожмуривался.
А молодая жена лежала на ковре у его ног и почти не дышала.
- Слушай меня внимательно! - быстро сказал первый Удалов своему двойнику.
Говорил он напористо, чтобы не дать двойнику опомниться. - Я - это ты, тут
никакой мистики, одна наука. Все объясню потом. Возьми себя в руки,
Корнелий.
- А она? - спросил, не разожмуриваясь, двойник.
- Римма пускай полежит в обмороке, - сказал Удалов. - Ничего не случится.
Есть дела более важные.
- Вот это ты брось! - двойник открыл глаза. Характер у него был
удаловский, упрямый.
Он резким движением сбросил плащ, присел на корточки возле молодой женщины
и взял ее пальцами за кисть руки. Слушал пульс.
- Ну что я тебе говорил? - спросил Удалов. - Нормальный пульс?
- Пульс слабый, - ответил двойник.
- Давай ее на диван положим, - сказал Удалов.
- Я сам, - сказал двойник. - Ты же грязный.
Он поднатужился, поднял крепкое молодое тело и дотащил его до дивана.
Молодая жена не проявляла признаков жизни.
Сделав это, двойник обратился к Удалову:
- Ты чего здесь в одних трусах делаешь?
В голосе его прозвучала ревность.
- Не по адресу обращаешься, - ответил Удалов. - Ты не меня подозревай, а
того, кто через окно сбежал.
- Через окно? - двойник бросился к окну.
- Нет его там, - сказал Удалов.
- А кто был?
- Кто? Сам небось знаешь.
- Честное слово, не знаю, - ответил двойник.
- Архитектор Оболенский.
- Так я и знал! - сказал двойник. - Козел старый!
- А ты чего хотел? - вскинулся Удалов. - Если старую жену на молодую
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг