Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
крылечке  сторожевого  домика,  курить  и  думать  о   разных   старческих
разностях.
   Вечер был подходящий для этого, светлый и теплый, но вот покоя на  душе
у Ионы как назло не было. Вероятно, потому, что  расстроил  и  взбудоражил
Иону голый. Иона, ворча  что-то,  вступил  на  террасу,  хмуро  оглянулся,
прогремел ключом и вошел. Мягко шаркая по ковру, он поднялся по лестнице.
   На площадке у входа в бальный зал он остановился и побледнел.
   Во дворце были шаги. Они послышались  со  стороны  биллиардной,  прошли
боскетную, потом стихли. Сердце у старика  остановилось  на  секунду,  ему
показалось, что он умрет. Потом сердце забилось часто-часто, в  перебой  с
шагами. Кто-то шел к Ионе, в этом не было  сомнения,  твердыми  шагами,  и
паркет скрипел уже в кабинете.
   "Воры! Беда, - мелькнуло в голове у старика. - Вот оно, вещее, чуяло...
беда". Иона судорожно вздохнул, в ужасе оглянулся, не  зная,  что  делать,
куда бежать, кричать. Беда...
   В дверях бального зала мелькнуло серое пальто и показался иностранец  в
золотых очках. Увидев Иону, он вздрогнул, испугался,  даже  попятился,  но
быстро оправился и лишь тревожно погрозил Ионе пальцем.
   - Что вы? Господин? - в ужасе забормотал  Иона.  Руки  и  ноги  у  него
задрожали мелкой дрожью. - Тут нельзя. Вы как  же  это  остались?  Господи
Боже мой... - Дыхание у Ионы перехватило, и он смолк.
   Иностранец внимательно глянул Ионе в глаза и,  придвинувшись,  негромко
сказал по-русски:
   - Иона, ты успокойся! Помолчи немного. Ты один?
   - Один... - переведя дух, молвил Иона, - да вы зачем, царица небесная?
   Иностранец тревожно оглянулся, потом глянул поверх  Ионы  в  вестибюль,
убедился, что за Ионой никого нет, вынул правую руку из заднего кармана  и
сказал уже громко, картаво:
   - Не узнал. Иона? Плохо, плохо... Если уж ты не узнаешь, то это плохо.
   Звуки  его  голоса  убили  Иону,  колена  у  него   разъехались,   руки
похолодели, и связка ключей брякнулась на пол.
   - Господи Иисусе! Ваше сиятельство. Батюшка, Антон Иоаннович. Да что же
это? Что же это такое?
   Слезы заволокли туманом зал, в тумане запрыгали золотые  очки,  пломбы,
знакомые раскосые  блестящие  глаза.  Иона  давился,  всхлипывал,  заливая
перчатки, галстух, тычась трясущейся головой в жесткую бороду князя.
   - Успокойся, Иона, успокойся, Бога ради, - бормотал тот, и жалостливо и
тревожно у него кривилось лицо, - услышать может кто-нибудь...
   - Ба... батюшка, - судорожно прошептал Иона, - да как же... как  же  вы
приехали? Как? Никого нету. Нету никого, один я...
   - И прекрасно, бери ключи. Иона, идем туда, в кабинет!
   Князь повернулся и твердыми шагами пошел через галерею в кабинет. Иона,
ошалевший, трясущийся, поднял ключи и поплелся за  ним.  Князь  оглянулся,
снял серую пуховую шляпу, бросил ее на стол и сказал:
   - Садись, Иона, в кресло!
   Затем, дернув щекой, оборвал со спинки другого, с выдвижным пультом для
чтения, табличку с надписью "В кресла не садиться" и  сел  напротив  Ионы.
Лампа на круглом столе жалобно звякнула, когда тяжелое  тело  вдавилось  в
сафьян.
   В голове у Ионы все мутилось, и мысли прыгали бестолково, как зайцы  из
мешка, в разные стороны.
   - Ах, как ты подряхлел. Иона, Боже, до чего ты старенький! -  заговорил
князь, волнуясь. - Но я счастлив, что все  же  застал  тебя  в  живых.  Я,
признаться, думал, что уж не увижу. Думал, что тебя тут уморили...
   От княжеской ласки Иона расстроился и зарыдал тихонько, утирая глаза...
   - Ну, полно, полно, перестань...
   - Как... как же вы приехали, батюшка? - шмыгая носом, спрашивал Иона. -
Как же это я не узнал вас, старый хрен? Глаза у меня слепнут... Как же это
вернулись вы, батюшка? Очки-то на вас, очки, вот главное, и  бородка...  И
как же вы вошли, что я не заметил?
   Тугай-Бег вынул из жилетного кармана ключ и показал его Ионе.
   - Через малую веранду из парка, друг мой! Когда вся эта сволочь уехала,
я и вернулся. А очки (князь снял их), очки здесь уже, на  границе,  надел.
Они с простыми стеклами.
   - Княгинюшка-то, Господи, княгинюшка с вами, что ли?
   Лицо у князя мгновенно постарело.
   - Умерла княгиня, умерла в прошлом году, - ответил он и задергал  ртом,
- в Париже умерла от воспаления легких. Так и не повидала родного  гнезда,
но все время его вспоминала. Очень вспоминала. И строго наказывала,  чтобы
я тебя поцеловал, если увижу. Она твердо верила, что мы увидимся. Все Богу
молилась. Видишь, Бог и привел.
   Князь приподнялся, обнял Иону и поцеловал  его  в  мокрую  щеку.  Иона,
заливаясь слезами, закрестился на шкафы с книгами,  на  Александра  I,  на
окно, где на самом донышке таял закат.
   - Царствие небесное, царствие небесное, - дрожащим голосом  пробормотал
он, - панихидку, панихидку отслужу в Орешневе.
   Князь тревожно оглянулся, ему показалось, что где-то скрипнул паркет.
   - Нету?
   - Нету, не беспокойтесь, батюшка, одни мы. И быть некому. Кто ж,  кроме
меня, придет.
   - Ну вот что. Слушай, Иона. Времени у меня мало. Поговорим о деле.
   Мысли у Ионы вновь встали на дыбы. Как же, в самом деле? Ведь  вот  он.
Живой! Приехал. А тут... Мужики, мужики-то!.. Поля?
   - В самом деле, ваше сиятельство, - он умоляюще поглядел  на  князя,  -
как же теперь быть? Дом-то? Аль вернут?..
   Князь рассмеялся на эти слова Ионы так,  что  зубы  у  него  оскалились
только с одной стороны - с правой.
   - Вернут? Что ты, дорогой!
   Князь вынул тяжелый желтый портсигар, закурил и продолжал:
   - Нет, голубчик Иона, ничего они мне не вернут... Ты, видно, забыл, что
было... Не в этом суть. Ты вообще имей в виду, что приехал-то я только  на
минуту и тайно. Тебе беспокоиться абсолютно  нечего,  тут  никто  и  знать
ничего не будет. На этот  счет  ты  себя  не  тревожь.  Приехал  я  (князь
поглядел на угасающие  рощи),  во-первых,  поглядеть,  что  тут  творится.
Сведения я кой-какие имел; пишут мне из Москвы, что дворец  цел,  что  его
берегут как народное достояние... На-ародное... (зубы у князя закрылись  с
правой стороны и оскалились с левой). Народное так народное, черт их бери.
Все равно. Лишь бы было цело. Оно так даже и лучше... Но вот в  чем  дело:
бумаги-то у меня тут остались важные. Нужны  они  мне  до  зарезу.  Насчет
самарских и пензенских имений. И Павла Ивановича тоже.  Скажи,  кабинет-то
мой рабочий растащили  или  цел?  -  Князь  тревожно  тряхнул  головой  на
портьеру.
   Колеса в голове Ионы ржаво заскрипели. Перед глазами вынырнул Александр
Эртус, образованный человек в таких же самых очках, как и  князь.  Человек
строгий и важный. Научный Эртус  каждое  воскресенье  наезжал  из  Москвы,
ходил по дворцу в скрипучих рыжих штиблетах, распоряжался,  наказывал  все
беречь и просиживал в рабочем кабинете долгие  часы,  заваленный  книгами,
рукописями и письмами по самую шею. Иона приносил  ему  туда  мутный  чай.
Эртус ел бутерброды с ветчиной и скрипел пером. Порой он расспрашивал Иону
о старой жизни и записывал, улыбаясь.
   - Цел-то цел кабинет, - бормотал Иона, -  да  вот  горе,  батюшка  ваше
сиятельство, запечатан он. Запечатан.
   - Кем запечатан?
   - Эртус Александр Абрамович из комитета...
   - Эртус? - картаво переспросил Тугай-Бег. - Почему же именно  Эртус,  а
не кто-нибудь другой запечатывает мой кабинет?
   - Из комитета он, батюшка,  -  виновато  ответил  Иона,  -  из  Москвы.
Наблюдение  ему,  вишь,  поручено.  Тут,   ваше   сиятельство,   внизу-то,
библиотека будет и учить будут мужиков. Так вот он библиотеку устраивает.
   - Ах, вот как! Библиотеку, - князь ощерился, - что ж,  это  приятно!  Я
надеюсь, им хватит моих книг? Жалко, жалко, что я не знал, а то бы я им из
Парижа еще прислал. Но ведь хватит?
   -  Хватит,  ваше  сиятельство,  -  растерянно  хрипнул  Иона,  -   ведь
видимо-невидимо книг-то у вас, - мороз прошел у Ионы по спине при  взгляде
на лицо князя.
   Тугай-Бег съежился в кресле, поскреб подбородок  ногтями,  затем  зажал
бородку в кулак и стал диковинно похож на портрет  раскосого  в  мурмолке.
Глаза его подернулись траурным пеплом.
   - Хватит? Превосходно.  Этот  твой  Эртус,  как  я  вижу,  образованный
человек и талантливый. Библиотеки устраивает, в моем кабинете сидит. Да-с.
Ну...  а  знаешь  ли  ты.  Иона,  что  будет,  когда  этот  Эртус  устроит
библиотеку?
   Иона молчал и глядел во все глаза.
   - Этого Эртуса я повешу вон на той липе, - князь белой рукой  указал  в
окно, - что у ворот. (Иона тоскливо и покорно  глянул  вслед  руке.)  Нет,
справа, у решетки. Причем день Эртус будет висеть лицом  к  дороге,  чтобы
мужики могли полюбоваться на этого  устроителя  библиотек,  а  день  лицом
сюда, чтобы он сам любовался на  свою  библиотеку.  Это  я  сделаю.  Иона,
клянусь тебе, чего бы это ни стоило. Момент  такой  настанет.  Иона,  будь
уверен, и, может быть, очень скоро. А связей, чтобы мне заполучить Эртуса,
у меня хватит. Будь покоен...
   Иона судорожно вздохнул.
   - А рядышком,  -  продолжал  Тугай  нечистым  голосом,  -  знаешь  кого
пристроим? Вот этого голого. Антонов Семен. Семен  Антонов,  -  он  поднял
глаза к небу,  запоминая  фамилию.  -  Честное  слово,  я  найду  товарища
Антонова на дне моря, если только он не подохнет до той поры или если  его
не повесят в общем порядке на Красной площади. Но  если  даже  повесят,  я
перевешу его на  день-два  к  себе.  Антонов  Семен  уже  раз  пользовался
гостеприимством в Ханской ставке и голый ходил по дворцу в пенсне, - Тугай
проглотил слюну, отчего татарские скулы вылезли желваками, - ну что  ж,  я
приму его еще раз, и тоже голого. Ежели он живым мне попадется в руки,  у.
Иона!.. не поздравлю я Антонова Семена. Будет  он  висеть  не  только  без
штанов, но и без шкуры! Иона! Ты слышишь, что он сказал про  княгиню-мать?
Слышал?
   Иона горько вздохнул и отвернулся.
   - Ты верный слуга, и, сколько бы я ни  прожил,  я  не  забуду,  как  ты
разговаривал с голым. Неужели тебе теперь не приходит в голову, как я в ту
же секунду не убил голого? А? Ведь ты же знаешь меня. Иона, много  лет?  -
Тугай-Бег взялся за карман пальто и выдавил  из  него  блестящую  рубчатую
рукоятку; беловатая пенка явственно показалась в углах рта, и  голос  стал
тонким и сиплым. - Но вот не убил! Не убил.  Иона,  потому  что  сдержался
вовремя. Но чего мне стоило сдержаться, знаю только один  я.  Нельзя  было
убить. Иона. Это было бы слабо и неудачно, меня схватили бы, и ничего бы я
не выполнил из того, зачем приехал. Мы сделаем. Иона, большее...  Получше,
- князь пробормотал что-то про себя и стих.
   Иона сидел, мутясь, и в нем от слов  князя  ходил  холодок,  словно  он
наглотался мяты. В голове не было уже никаких мыслей, а так, одни обрывки.
Сумерки заметно заползали  в  комнату.  Тугай  втолкнул  ручку  в  карман,
поморщился, встал и глянул на часы.
   - Ну, вот что. Иона, поздно. Надо спешить. Ночью  я  уеду.  Устроим  же
дела. Во-первых, вот что, - у князя в руках  очутился  бумажник,  -  бери.
Иона, бери, верный друг! Больше дать не могу, сам стеснен.
   - Ни за что не возьму, - прохрипел Иона и замахал руками.
   - Бери! - строго сказал Тугай и запихнул  сам  Ионе  в  карман  бушлата
белые бумажки. Иона  всхлипнул.  -  Только  смотри  тут  не  меняй,  а  то
пристанут - откуда.  Ну-с,  а  теперь  самое  главное.  Позволь  уж.  Иона
Васильевич, перебыть до поезда во дворце. В два ночи уеду в  Москву.  Я  в
кабинете разберу кое-какие бумаги.
   - Печать-то, батюшка, - жалобно начал Иона.
   Тугай подошел к  двери,  отодвинул  портьеру  и  сорвал  одним  взмахом
веревочку с сургучом. Иона ахнул.
   - Вздор, - сказал Тугай, - ты, главное, не бойся! Не бойся, мой друг! Я
тебе ручаюсь, устрою так, что тебе ни за что не придется отвечать.  Веришь
моему слову? Ну, то-то...


   Ночь подходила к полночи. Иону сморило сном в  караулке.  Во  флигельке
спали истомленная Татьяна Михайловна и Мумка.  Дворец  был  бел  от  луны,
слеп, безмолвен...
   В рабочем кабинете  с  наглухо  закрытыми  черными  шторами  горела  на
открытой конторке керосиновая лампа, мягко и зелено освещая  вороха  бумаг
на полу, на кресле  и  на  красном  сукне.  Рядом  в  большом  кабинете  с
задернутыми двойными шторами нагорали  стеариновые  свечи  в  канделябрах.
Нежными искорками поблескивали переплеты в шкафах,  Александр  I  ожил  и,
лысый, мягко улыбался со стены.
   За конторкой в рабочем кабинете сидел человек в  штатском  платье  и  с
кавалергардским шлемом на голове. Орел победно взвивался над  потускневшим
металлом со звездой. Перед человеком сверх  вороха  бумаг  лежала  толстая
клеенчатая тетрадь. На первой странице бисерным почерком было написано:
   "Алекс Эртус. История Ханской ставки. 1922-1923".
   Тугай, упершись в щеки кулаками, мутными глазами глядел не отрываясь на
черные строчки. Плыла полная тишина, и сам Тугай слышал, как в жилете  его
неуклонно шли, откусывая минуты, часы. И двадцать минут, и  полчаса  сидел
князь неподвижно.
   Сквозь шторы вдруг проник долгий тоскливый звук. Князь очнулся,  встал,
громыхнув креслами.
   - У-у, проклятая собака, - проворчал он и вошел в парадный  кабинет.  В
тусклом стекле шкафа навстречу ему пришел мутный кавалергард  с  блестящей
головой. Приблизившись к  стеклу,  Тугай  всмотрелся  в  него,  побледнел,
болезненно усмехнулся.
   - Фу, - прошептал он, - с ума сойдешь.
   Он снял шлем, потер висок, подумал, глядя в  стекло,  и  вдруг  яростно
ударил шлем оземь так, что по комнатам пролетел гром  и  стекла  в  шкафах
звякнули жалобно. Тугай сгорбился после  этого,  отшвырнул  каску  в  угол
ногой и зашагал  по  ковру  к  окну  и  обратно.  В  одиночестве,  полный,
по-видимому, важных и тревожных дум, он обмяк, постарел и  говорил  сам  с
собой, бормоча и покусывая губы:
   - Это не может быть. Не... не... не...
   Скрипел  паркет,  и  пламя  свечей  ложилось  и  колыхалось.  В  шкафах
зарождались и исчезали седоватые зыбкие люди. Круто повернув на  одном  из
кругов, Тугай подошел к  стене  и  стал  всматриваться.  На  продолговатой
фотографии  тесным  амфитеатром  стояли   и   сидели   застывшие   и   так
увековеченные люди с орлами на головах. Белые раструбы  перчаток,  рукояти
палашей. В самом центре громадной группы сидел невзрачный,  с  бородкой  и
усами, похожий на полкового врача человек. Но  головы  сидящих  и  стоящих
кавалергардов были вполоборота напряженно прикованы к небольшому человеку,
погребенному под шлемом.
   Подавлял  белых  напряженных  кавалеристов   маленький   человек,   как
подавляла на бронзе надпись о нем. Каждое слово в ней с  заглавной  буквы.
Тугай долго смотрел  на  самого  себя,  сидящего  через  двух  человек  от
маленького человека.
   - Не может быть, - громко сказал Тугай  и  оглядел  громадную  комнату,
словно в свидетели приглашал многочисленных собеседников.  -  Это  сон.  -
Опять он пробормотал про себя, затем бессвязно продолжал: - Одно, одно  из
двух; или это  мертво...  а  он...  тот...  этот...  жив...  или  я...  не
поймешь...
   Тугай провел по волосам, повернулся, увидал идущего  к  шкафу,  подумал
невольно: "я постарел", - опять забормотал: - По живой моей  крови,  среди
всего живого шли и топтали, как по мертвому. Может быть,  действительно  я
мертв? Я - тень? Но ведь  я  живу,  -  Тугай  вопросительно  посмотрел  на
Александра I, - я все ощущаю, чувствую.  Ясно  чувствую  боль,  но  больше
всего ярость. - Тугаю показалось, что голый мелькнул в темном зале,  холод
ненависти прошел у Тугая по суставам. -  Я  жалею,  что  я  не  застрелил.
Жалею. - Ярость начала накипать в нем, и язык пересох.
   Опять он повернулся и молча  заходил  к  окну  и  обратно,  каждый  раз
сворачивая к простенку и вглядываясь в группу. Так прошло с четверть часа.
Тугай вдруг остановился, провел по  волосам,  взялся  за  карман  и  нажал
репетир. В кармане нежно и таинственно пробило двенадцать раз, после паузы
на другой тон один раз четверть и после паузы три минуты.
   - Ах, Боже мой, - шепнул Тугай и заторопился.  Он  огляделся  кругом  и
прежде всего взял со стола очки и надел их. Но теперь  они  мало  изменили
князя. Глаза его косили, как у Хана на полотне, и белел в них лишь  легкий
огонь отчаянной созревшей мысли. Тугай надел пальто и  шляпу,  вернулся  в
рабочий кабинет, взял бережно отложенную на кресле  пачку  пергаментных  и
бумажных документов с печатями, согнул ее и  с  трудом  втиснул  в  карман
пальто. Затем сел к конторке и в  последний  раз  осмотрел  вороха  бумаг,

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг