Маркизов. Кто идет?
Пончик. Кто идет?
В лесу светлеет.
Адам (издали). Кто у костра?
Маркизов. Это мы.
Адам (выходя). Что ж, товарищ Непобеда, ты не идешь сменять профессора?
Пора.
Пончик. Я не пойду.
Адам. Скверный пример ты подаешь, Непобеда!
Пончик. Я не крепостной твой, первый человек Адам!
Адам. Я - главный человек в колонии и потребую повиновения.
Пончик. Генрих! Ты здесь? Прислушайся. Когда главный человек начинает
безумствовать, я имею право поднять вопрос о том, чтобы его не слушать!
Ты утомляешь колонию зря!
Адам. В моем лице партия требует...
Пончик. Я не знаю, где ваша партия! Может, ее и на свете уже нет!
Адам (берется за револьвер). А-а! Если ты еще раз осмелишься повторить
это...
Пончик (спрятавшись за дерево). Генрих! Ты слышишь, как мне угрожают? У
самого револьвер найдется! Не желаю больше терпеть насилие!
Адам. Пончик! Ты сознательный человек, советский литератор! Не искушай меня,
я устал! Иди поддерживать огонь!
Пончик (выходя из-за дерева). Я - советский литератор? Смотри! (Берет
рукопись, рвет ее.) Вот вам землистые лица, вот пухлые щечки, вот князь
Волконский-Барятинский! Смотрите все на Пончика-Непобеду, который был
талантом, а написал подхалимский роман! (Маркизову.) Дарю тебе
"зазвенело"! Пиши! Подчиняюсь грубой силе! (Уходит.)
Адам. Генрих, Генрих...
Маркизов. Ты б пошел заснул, а то ты вторую ночь ходишь!
Адам. Ты, может быть, поднимешься еще раз на дерево? А?
Маркизов. Я поднимусь. Я пойду на гору.
Адам. Как ты думаешь, Генрих, он прилетит?
Маркизов. Теоретически... может прилететь. (Уходит.)
Уходит и Адам.
В лесу светает. Через некоторое время показывается
Ефросимов. Совершенно оборван и в копоти. Проходит в
шатер. Сквозь полосатый к просвечивает лампа, которую он
зажег. Пауза. Крадучись, выходит Ева. Она закутана в
платок. В руках у нее котомка и плетенка.
Ева. Саша...
Отстегивается окно шатра, и в нем Ефросимов.
Ефросимов (протягивая руки). Ева! Не спишь!
Ева. Саша! Потуши огонь. Совсем светло.
Ефросимов (потушив лампу). А ты не боишься, что Адам рассердится на тебя за
то, что мы так часто бываем вдвоем?
Ева. Нет, я не боюсь, что Адам рассердится на меня за то, что мы так часто
бываем вдвоем. Ты умывался сейчас или нет?
Ефросимов. Нет. В шатре нет воды.
Ева. Ну, дай же я хоть вытру тебе лицо... (Нежно вытирает его лицо.)
Сашенька, Сашенька! До чего же ты обносился и почернел в лесах!..
Пауза.
О чем думал ночью? Говори!
Ефросимов. Смотрел на искры и отчетливо видел Жака. Думал же я о том, что я
самый несчастливый из всех уцелевших. Никто ничего не потерял, разве
что Маркизов ногу, а я нищий. Душа моя, Ева, смята, потому что я видел
все это. Но хуже всего-это потеря Жака.
Ева. Милый Саша! Возможно ли это, естественно ли - так привязаться к собаке?
Ведь это же обидно!
Тихо появляется Адам. Увидев разговаривающих,
вздрагивает, затем садится на пень и слушает их.
Разговаривающим он не виден.
Ну, издохла собака, ну что ж поделаешь! А тут в сумрачном лесу женщина,
и какая женщина, - возможно, что и единственная-то во всем мире, -
вместо того, чтобы спать, приходит к его окну и смотрит в глаза, а он
не находит ничего лучше, как вспомнить дохлого пса! О, горе мне, горе с
этим человеком!
Ефросимов (внезапно обнимает Еву). Ева! Ева!
Ева. О, наконец-то, наконец-то он что-то сообразил!
Адам прикрывает глаза щитком ладони и покачивает
головой.
Ева. Разве я хуже Жака? Человек влезает в окно и сразу ослепляет меня
свечками, которые у него в глазах! И вот я уже знаю и обожаю формулу
хлороформа, я, наконец, хочу стирать ему белье. Я ненавижу войну...
Оказывается, мы совершенно одинаковы, у нас одна душа, разрезанная
пополам, и я, подумайте, с оружием отстаивала его жизнь! О нет, это
величайшая несправедливость -предпочесть мне бессловесного Жака!
Ефросимов. О Ева, я давно уже люблю тебя!
Ева. Так зачем же ты молчал? Зачем?
Ефросимов. Я сам ничего не понимал! Или, быть может, я не умею жить. Адам?..
Да, Адам!.. Он тяготит меня?.. Или мне жаль его?..
Ева. Ты гений, но ты тупой гений! Я не люблю Адама. Зачем я вышла за него
замуж? Зарежьте, я не понимаю. Впрочем, тогда он мне нравился... И
вдруг катастрофа, и я вижу, что мой муж с каменными челюстями,
воинственный и организующий. Я слышу - война, газ, чума, человечество,
построим здесь города... Мы найдем человеческий материал! А я не хочу
никакого человеческого материала, я хочу просто людей, а больше всего
одного человека. А затем домик в Швейцарии, и - будь прокляты идеи,
войны, классы, стачки... Я люблю тебя и обожаю химию...
Ефросимов. Ты моя жена! Сейчас я все скажу Адаму... А потом что?
Ева. Провизия в котомке, а в плетенке раненый петух. Я позаботилась, чтобы
тебе было с кем нянчиться, чтоб ты не мучил меня своим Жаком!.. Через
час мы будем у машин, и ты увезешь меня...
Ефросимов. Теперь свет пролился на мою довольно глупую голову, и я понимаю,
что мне без тебя жить нельзя. Я обожаю тебя.
Ева. Я женщина Ева, но он не Адам мой. Адамом будешь ты! Мы будем жить в
горах. (Целует его.)
Ефросимов. Иду искать Адама!..
Адам (выходя). Меня не надо искать, я здесь.
Ева. Подслушивать нельзя, Адам! Это мое твердое убеждение. У нас нет
государственных тайн. Здесь происходит объяснение между мужчиной и
женщиной. И никто не смеет слушать! Притом у тебя в руке револьвер и ты
пугаешь. Уходи!
Ефросимов. Нет, нет, Ева... У нас то и дело вынимают револьверы и даже раз в
меня стреляли. Так что это уже перестало действовать.
Ева. Уходи!
Адам. Я не подслушивал, я слушал, и как раз то, что вы мне сами хотели
сообщить. Револьвер всегда со мной, а сейчас я стрелял в память
погибшего летчика, который никогда больше не прилетит. Он не прилетит,
и ваши мученья закончены. Ты говоришь, что у меня каменные челюсти? Э,
какая чепуха. У всех людей одинаковые челюсти, но вы полагаете, что
люди только вы, потому что он возится с петухом. Но, видите ли, у нас
мысли несколько пошире, чем о петухе! Впрочем, это не важно для вас.
Это важно для убитого Дарагана! И он, знайте, N герой! Ева, ты помнишь
тот вечер, когда погибла и Аня, и Туллер, и другие? Вот до сих пор я
носил в кармане билеты в Зеленый Мыс, вагон седьмой... Тут важен не
петух, а то, что, какие бы у меня ни были челюсти, меня бросает
одинокого в мире жена... Что с этим можно поделать? Ничего. Получай
билеты в Зеленый Мыс и уходи! Ты свободна.
Ева (всхлипнув). Адам, мне очень жаль тебя, но я не люблю тебя. Прощай!..
Адам. Профессор! Ты взял мою жену, а имя я тебе свое дарю. Ты - Адам. Одна
просьба: уходите сейчас же, мне неприятно будет, если сейчас придут
Пончик и Маркизов. Но у машин подождите час. Я думаю, что они вас
догонят. Уходите!
Ефросимов. Прощай!.. (Уходит с Евой.)
Адам берет трубу, трубит. Входят Маркизов и Пончик.
Адам. Товарищи! Объявляю вам, что по всем данным любимый мною горячо
командир Дараган погиб. Но республика память о нем сохранит! Во всяком
случае, вы свободны. Кто хочет, может уйти из лесу, если не боится чумы
там. Кто хочет, может остаться со мною еще на некоторое время в этом
городе... (Указывает на шатры.)
Пончик. Почему ты не объявишь об этом и Ефросимову?
Адам. Ефросимов со своею женой Евой - мы разошлись с ней - уже ушли. Они на
волчьей тропе...
Пончик делает тревожное движение.
...Нет, нет, не беспокойся. У машин они подождут вас.
Пончик. Я иду за ними!.. (Берет котомку, ружье, спешит.)
Адам. А ты, Генрих?
Маркизов. Я?
Пончик. Генрих Хромой! Не давай ты себя обольщать глупостями! Ты что же это,
в лесного зверя хочешь превратиться?
Маркизов. Идем нами, Адам. Тебе нельзя оставаться одному в лесу.
Адам. Почему?
Маркизов. Сопьешься. А!.. не хочешь с Евой идти?
Пончик. Нет, он не хочет в сатанинской гордости признать себя побежденным!
Он верит, что Дараган все-таки спустится к нему с неба. Ну, продолжай
городить социалистические шалаши в лесах, пока не пойдет снег! Прощай!
Генрих, идем!
Маркизов. Идем с нами!
Адам. Прощайте! Уходите!
Маркизов и Пончик уходят. Пауза.
Солнце. Обманывать себя совершенно не к чему. Ни огни, ни дым
поддерживать больше не для кого. Но сейчас я не хочу ни о чем думать. Я
ведь тоже человек и желаю спать, я желаю спать. (Скрывается в шатре.)
Пауза. Потом слышится, как гудит, подлетая, аэроплан,
затем он стихает. Послышался грохот пулемета. Тогда из
шатра выбегает Адам, он спотыкается, берется за сердце,
не может бежать, садится... Послышался трубный сигнал и
дальние голоса. Затем выбегает Вируэс. Она в летном
костюме. Сбрасывает шлем. Лицо ее обезображено одним
шрамом.
Вируэс. Adam! Efrossimoff! (Увидев Адама.) Buenos dias! Ole! Ole! [Адам!
Ефросимов! Здравствуйте! Привет! Привет! (исп.)]
Адам (хрипло). Не понимаю... Кто вы такая?..
Вируэс. Escolta! (Указывая на небо.) Gobierno mundial. Soy aviador
espanol!.. Оu est-ce que se trouve Adam? [Эскорт! Всемирное
правительство. Я испанский летчик! (исп.) где Адам? (фр.)]
Слышен второй прилет. Адам берется за револьвер,
отступает.
Вируэс. Non, non! Je ne suis pas ennemie fasciste! Etes-vous Adam? [Нет,
нет! Я не фашистский враг! Вы Адам? (фр.)]
Трубный сигнал.
Адам. Я - Адам. Я. Где Дараган? Оu est Daragane? [Где Дараган? (фр.)]
Вируэс. Daragane viendra, viendra! [Дараган придет, придет! (фр.)]
В лесу солнце. Выбегает Тимонеда. Жмет руку Адаму,
сбрасывает шлем, жадно пьет воду. И тогда появляется
Дараган.
Адам (кричит). Дараган! (Берется за сердце.)
Еще прилет, еще трубный сигнал.
Дараган. Жив первый человек?
Адам (припадает головой к Дарагану). Дараган! Дараган!
Дараган. Я опоздал, потому что был в бою над Финистерре.
Зевальд (вбегая, кричит). Russen! Hoch! (Спрашивает у Дарагана.) Ist das
Professor Efrossimoff? [Русские! Ура! Это профессор Ефросимов? (нем.)]
Дараган. Nein, nein! [Нет, нет! (нем.)] Это - Адам!
Зевальд. Adam! Adam! (Жмет руку Адаму.)
Дараган. Где Ева? Где хромой?
Адам. Ты опоздал, и все не выдержали и ушли, а я остался один.
Дараган. И Ефросимов?
Адам. Ефросимов ушел с Евой. Она мне не жена. Я - один.
Дараган. По какой дороге?
Адам. По волчьей тропе, к машинам.
Дараган. Товарищ Павлов!..
Павлов. Я!
Дараган. Четыре путника на этой тропе! Вернуть их. Среди них Ефросимов!
Павлов убегает.
Дараган (внезапно обнял Адама). Не горюй. Смотри, моя жена. Лежала и
умирала, отравленная старуха, моя испанка, вся в язвах, далеко отсюда.
(Вируэс.) Мария! Обнимитесь. Это Адам.
Вируэс. Abrazar? [Обнять? (исп.)] (Обнимает Адама.)
Адам вдруг плачет, уткнувшись в плечо Вируэс.
Дараган. Э... э... э...
Зевальд (подает Адаму воду). Э... э...
Адам {опускается на пень). Люди, люди... Подойди ко мне, Дараган... Москва,
Дараган?
Дараган. Возвращаются. Идут с Урала таборами.
Адам. Сгорела?
Дараган. Выгорели только некоторые районы... от термитных бомб.
Адам. А задушили всех?
Зевальд. Nein, nein! [Нет, нет! (нем.)]
Дараган. Нет, там травили не солнечным газом, а обыкновенной смесью. Тысяч
триста погибло. Адам (покачивает головой). Так...
Тут вбегают Маркизов и Пончик.
Маркизов (возбужденно). Люди! Иностранцы! (Декламирует.) Настал великий час!
Дараган. Здорово, Генрих!
Пончик. Победа! Победа! Мы победили, Дараган!
Послышалось тяжелое гудение вдали.
Дараган. Ну, вот и он летит. (Кричит.) К аппаратам!
Зевальд. Zu den Apparaten! [К аппаратам! (нем.)] (Убегает.)
Убегает и Тимонеда.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг