Послышался дальний тоскливый вой собаки.
Ефросимов (тревожно). Чего это собака воет? Гм?.. Вы чем занимаетесь,
Ева...?
Ева. Артемьевна. Я учусь на курсах иностранных языков.
Ефросимов. А вы, Адам?
Адам. Николаевич! Я - инженер.
Ефросимов. Скажите мне какую-нибудь простенькую формулу, ну, к примеру,
формулу хлороформа?
Адам. Хлороформа? Хлороформа. Ева, ты не помнишь формулу хлороформа?
Ева. Я никогда и не знала ее!
Адам. Видите ли, я специалист по мостам.
Ефросимов. А, тогда это вздор... Вздор эти мосты сейчас. Бросьте их! Ну кому
в голову сейчас придет думать о каких-то мостах! Право, смешно... Ну,
вы затратите два года на постройку моста, а я берусь взорвать вам его в
три минуты. Ну какой же смысл тратить материал и время. Фу, как душно!
И почему-то воют псы! Вы знаете, я два месяца просидел в лаборатории и
сегодня в первый раз вышел на воздух. Вот почему я так странен и стал
забывать простые слова! (Смеется.) Но представляю, себе лица в Европе!
Адам Николаевич, вы думаете о том, что будет война?
Адам. Конечно, думаю. Она очень возможна, потому что капиталистический мир
напоен ненавистью к социализму.
Ефросимов. Капиталистический мир напоен ненавистью к социалистическому миру,
а социалистический напоен ненавистью к капиталистическому, дорогой
строитель мостов, а формула хлороформа СНСlз! Война будет потому, что
сегодня душно! Она будет потому, что в трамвае мне каждый день говорят:
"Ишь шляпу надел!" Она будет потому, что при прочтении газет
(вынимает из кармана две газеты) волосы шевелятся на голове и кажется,
что видишь кошмар. (Указывает в газету.) Что напечатано? "Капитализм
необходимо уничтожить". Да? А там (указывает куда-то вдаль), а там что
напечатано? А там напечатано: "Коммунизм надо уничтожить". Кошмар!
Негра убили на электрическом стуле. Совсем в другом месте, черт знает
где, в Бомбейской провинции, кто-то перерезал телеграфную проволоку, в
Югославии казнили, стреляли в Испании, стреляли в Берлине. Завтра будут
стрелять в Пенсильвании. Это сон! И девушки с ружьями, девушки! - ходят
у меня по улице под окнами и поют: "Винтовочка, бей, бей, бей...
буржуев не жалей!" Всякий день! Под котлом пламя, по воде ходят
пузырьки, какой же, какой слепец будет думать, что она не закипит?
Адам. Виноват, профессор, я извиняюсь! Негр - это одно, а винтовочка, бей -
это правильно. Вы, профессор Ефросимов, не можете быть против этой
песни!
Ефросимов. Нет, я вообще против пения на улицах.
Адам. Ге... гe... гe. Однако! Будет страшный взрыв, но это последний,
очищающий взрыв, потому что на стороне СССР - великая идея.
Ефросимов. Очень возможно, что это великая идея, но дело в том, что в мире
есть люди с другой идеей, и идея их заключается в том, чтобы вас с
вашей идеей уничтожить.
Адам. Ну, это мы посмотрим!
Ефросимов. Очень боюсь, что многим как раз посмотреть ничего не удастся! Все
дело в старичках!..
Ева. Каких старичках?..
Ефросимов (таинственно). Чистенькие старички, в цилиндрах ходят... По сути
дела, старичкам безразлична какая бы то ни было идея, за исключением
одной - чтобы экономка вовремя подавала кофе. Они не привередливы!..
Один из них сидел, знаете ли, в лаборатории и занимался, не толкаемый
ничем, кроме мальчишеской любознательности, чепухой: намешал в колбе
разной дряни - вот вроде этого хлороформа, Адам Николаевич, серной
кислоты и прочего - и стал подогревать, чтобы посмотреть, что из этого
выйдет. Вышло из этого то, что не успел он допить свой кофе, как тысячи
людей легли рядышком на полях... затем посинели как сливы, и затем их
всех на грузовиках свезли в яму. А интереснее всего то, что они были
молодые люди, Адам, и решительно не повинные ни в каких идеях. Я боюсь
идей! Всякая из них хороша сама по себе, но лишь до того момента, пока
старичок-профессор не вооружит ее технически. Вы - идею, а ученый в
дополнение к ней - ...мышьяк!..
Ева (печально под лампой). Мне страшно. Теперь я знаю, тебя отравят, мой
Адам!
Адам. Не бойся, Ева, не бойся! Я надену противогаз, и мы встретим их!
Ефросимов. С таким же успехом вы можете надвинуть шляпу на лицо! О, милый
инженер! Есть только одно ужасное слово, и это слово "сверх". Могу себе
представить человека, героя даже, идиота в комнате. Но сверхидиот? Как
он выглядит? Как пьет чай? Какие поступки совершает? Сверхгерой? Не
понимаю! Бледнеет фантазия! Весь вопрос в том, чем будет пахнуть. Как
ни бился старичок, всегда чем-нибудь пахло, то горчицей, то миндалем,
то гнилой капустой, и, наконец, запахло нежной геранью. Это был
зловещий запах, друзья, но это не "сверх"! "Сверх" же будет, когда в
лаборатории ничем не запахнет, не загремит и быстро подействует. Тогда
старик поставит на пробирке черный крестик, чтобы не спутать, и скажет:
"Я сделал, что умел. Остальное - ваше дело. Идеи, столкнитесь!"
(Шепотом.) Так вот, Адам Николаевич, уже не пахнет ничем, не взрывается
и быстро действует.
Ева. Я не желаю умирать! Что же делать?
Ефросимов. В землю! Вниз! В преисподнюю, о прародительница Ева! Вместо того,
чтобы строить мост, стройте подземный город и бегите вниз!
Ева. Я не желаю ничего этого! Адам, едем скорее на Зеленый Мыс!
Ефросимов. О, дитя мое! Я расстроил вас? Ну, успокойтесь, успокойтесь!
Забудьте обо всем, что я сказал: войны не будет. Вот почему: найдется,
наконец, тот, кто скажет: если уж нельзя прекратить поток идей,
обуревающих, между прочим, и Адама Николаевича, то нужно обуздать
старичков. Но за ними с противогазом не угонишься! Требуется что-то
радикальное. Смотрите (накладывает одну кисть руки на другую), это
клетка человеческого тела... Теперь (сдвигает пальцы) что произошло? Та
же прежняя клетка, но щели между частицами ее исчезли, а через эти
щели, Адам Николаевич, и проникал старичок! Непонятно? Все спокойно!
Поезжайте в Зеленый Мыс! Благословляю вас, Адам и Ева!
В дверях бесшумно появляется Дараган. Он в черном. Во
всю грудь у него вышита серебряная летная птица.
Если кто-нибудь найдет этот способ сдвинуть пальцы, то, Адам
Николаевич, химическая война не состоится, а следовательно, не
состоится и никакая война. Но только весь вопрос в том, кому отдать
такое изобретение...
Дараган (внезапно). Это самый легкий вопрос, профессор. Такое изобретение
нужно немедленно отдать Реввоенсовету Республики...
Адам. А, Дараган! Вот, познакомьтесь: Андрей Дараган.
Дараган. Я знаю профессора. Очень приятно.
Адам. Ну, Дараган. Сознаюсь - мы расписались сегодня с Евой.
Дараган. И это уже знаю. Ну что же, поздравляю, Ева. Переехали к нам? Соседи
будем. Я слушал вас, профессор. Вы прочли нашим командирам лекцию
"Улавливание боевых мышьяков". Какой блеск!
Ефросимов. Ах да, да!.. Как же... Да что же "улавливание" - разве их
уловишь?
Дараган. Приятно, что в республике трудящихся имеются такие громадные
научные силы, как вы.
Ефросимов. Благодарю вас! А вы чем изволите заниматься?
Дараган. Ну, я что ж? Служу республике в должности командира истребительной
эскадрильи.
Ефросимов. Ах, так, так...
Дараган. Профессор, вот вы говорили, что возможно такое изобретение, которое
исключит, химическую войну?
Ефросимов. Да.
Дараган. Поразительно! Вы даже спрашивали, куда его сдать?
Ефросимов (морщась). Ах да. Это мучительнейший вопрос... Я полагаю, что,
чтобы спасти человечество от беды, нужно сдать такое изобретение всем
странам сразу.
Дараган (темнея). Как? (Пауза.) Всем странам? Профессор, что вы говорите!
Отдать капиталистическим странам изобретение исключительной военной
важности?
Ефросимов. Ну, а как же быть, по-вашему?
Дараган. Я поражен. По-моему... Извините, профессор, но я бы не советовал
вам нигде даже произносить это... право...
Адам за спиной Ефросимова делает знак Дарагану,
обозначающий: "Ефросимов не в своем уме".
Дараган (покосившись на аппарат Ефросимова). Впрочем, конечно, это вопрос
очень сложный... А это простое изобретение?
Ефросимов. Я полагаю, что оно будет просто... сравнительно.
Пончик (входя с шумом). Привет, товарищи, привет! Вот и я! Ева! (Целует ей
руку.)
Ева. Знакомьтесь...
Пончик. Литератор Пончик-Непобеда.
Ефросимов. Ефросимов.
Все садятся за стол.
Пончик. Поздравьте, друзья! В Ленинграде большая литературная новость...
Ева. Какая?
Пончик. Мой роман принят к печатанию... Двадцать два печатных листика.
Так-то-с...
Адам. Читай!
Ева. Вот сейчас закусим...
Пончик. Можно читать и во время еды.
Адам. У нас тоже литературная новость: мы, брат, сегодня расписались...
Пончик. Где?
Адам. Ну где... В загсе...
Пончик. Так... (Пауза.) Поздравляю!
Дараган. А вы где, профессор, живете?
Ефросимов. Я живу... ну, словом, номер шестнадцатый... Коричневый дом...
Виноват... (Вынимает записную книжку.) Ага... Вот. Улица Жуковского...
Нет... С этим надо бороться...
Дараган. Только что переехали?
Ефросимов. Да нет, третий год живу. Забыл, понимаете ли, название улицы...
Ева. Со всяким может случиться!
Дараган. Угу...
Пончик дико смотрит на Ефросимова.
Адам. Ну, роман! Роман!
Пончик (вооружается рукописью, и под лампой сразу становится уютно. Читает).
"Красные Зеленя". Роман. Глава первая. ...Там, где некогда тощую землю
бороздили землистые лица крестьян князя Барятинского, ныне показались
свежие щечки колхозниц. - Эх, Ваня! Ваня! зазвенело на меже..."
Ефросимов. Тысячу извинений... Я только один вопрос: ведь это было
напечатано во вчерашней "Вечерке"?
Пончик. Я извиняюсь, в какой "Вечерке"? Я читаю рукопись!
Ефросимов. Простите. (Вынимает газету, показывает Пончику.)
Пончик (поглядев в газету). Какая сволочь! А!
Адам. Кто?
Пончик. Марьин-Рощин. Вот кто! Нет, вы послушайте! (Читает в газете.)
"...Там, где когда-то хилые поля обрабатывали голодные мужики графа
Шереметева..." Ах, мерзавец! (Читает.) "...теперь работают колхозницы в
красных повязках. - Егорка! - закричали на полосе..." Сукин сын!
Ева. Списал?
Пончик. Как он мог списать? Нет! Мы в одной бригаде ездили в колхоз, и он
таскался со мной по колхозу как тень, и мы видели одни и те же картины.
Дараган. А именье-то чье? Шереметева или Барятинского?
Пончик. Дондукова-Корсакова именье.
Ефросимов. Что ж! Теперь публике останется решить одно: у кого из двух эти
картины вышли лучше...
Пончик. Так... так... У кого лучше вышли картины... У лакировщика и
примазавшегося графомана или же у Павла Пончика-Непобеды?
Ефросимов (простодушно). У графомана вышло лучше.
Пончик. Мерси, Адам, мерси. (Ефросимову.) Аполлон Акимович лично мне в
Москве сказал: "Молодец! Крепкий роман!"
Ефросимов. А кто это - Аполлон Акимович?
Пончик. Здрасьте! Спасибо, Адам... Может быть, гражданин не знает, кто такой
Савелий Савельевич? Может быть, он "Войны и мира" не читал? В Главлите
никогда не был, но критикует!
Ева. Павел Апостолович!
Дараган. Товарищи! По рюмке водки!
В передней звонок телефона. Дараган выбегает в переднюю
и задергивает комнату занавесом.
Да... Я у телефона. (Пауза. Бледнеет.) Вышла уже машина? (Пауза.)
Сейчас! (Вешает трубку, зовет тихонько.) Пончик-Непобеда! Пончик!
Пончик (выходит в переднюю). Что это за гусь такой?
Дараган. Это знаменитый химик Ефросимов.
Пончик. Так черт его возьми! Может, он в химии и смыслит...
Дараган. Погодите, Пончик-Непобеда, слушайте: я сейчас уеду срочно на
аэродром. Вы же сделайте следующее: никуда не звоня по телефону и
сказав Адаму, чтобы профессор ни в коем случае не вышел отсюда, я
отправьтесь и сообщите, первое, что профессор Ефросимов, по моему
подозрению, сделал военное величайшей важности открытие. Что это
изобретение в виде аппарата надето на нем. Что он здесь. Это раз.
Второе, по моему подозрению, он психически расстроен и может натворить
величайшей ерунды в смысле заграницы... Третье, пусть сейчас же явятся
и проверят все это. Все. Но, Пончик-Непобеда, если профессор с
аппаратом уйдет отсюда, отвечать будете вы по делу о государственной
измене.
Пончик. Товарищ Дараган, помилуйте...
Резкий стук в дверь.
Дараган (открыв дверь, говорит). Не помилую. Еду. (И исчезает без фуражки.)
Пончик. Товарищ Дараган, вы фуражку забыли!
Дараган (за дверью). Черт с ней!
Пончик. Вот навязалась история на мою голову! (Тихонько.) Адам! Адам!
Адам (выходя в переднюю). Что такое?
Пончик. Слушай, Адам. Прими меры, чтобы этот чертов химик никуда от тебя со
своим аппаратом не ушел, пока я не вернусь!
Адам. Это что обозначает?
Пончик. Мы сейчас с Дараганом догадались, что на нем государственное военное
изобретение. Аппарат!
Адам. Это фотографический аппарат!
Пончик. Какой там черт фотографический!
Адам. А-а!
Пончик. Я вернусь не один. И помни: отвечать будешь ты! (Бросается в дверь.)
Адам (в дверь). Где Дараган?
Пончик (за дверью). Не знаю.
Адам. Что за собачий вечер! (Потрясенный, возвращается в комнату.)
Ева. А где Пончик и Дараган?
Адам. Они пошли в магазин.
Ева. Вот чудаки! Ведь все же есть...
Адам. Они сейчас придут.
Пауза.
Ефросимов (неожиданно). Боже мой! Жак! Жак! Ах, я дурак! Ведь я же забыл
снять Жака!.. В первую очередь! Господи! Ведь это прямо помрачение ума.
Но не может же быть, чтобы все свалилось так внезапно и сию минуту.
Успокойте меня, Ева! Что, "Фауст" идет еще? Ах, ах... ах... (Подходит к
окну и начинает смотреть в него.) Адам (тихо Еве). Ты считаешь его
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг