Юрий Брайдер, Николай Чадович
Лес Ксанфы
-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Ад на Венере". Минск, "Эридан", 1991.
OCR & spellcheck by HarryFan, 25 October 2000
-----------------------------------------------------------------------
Едва Сергей доложил о своем прибытии, как его немедленно проводили в
кабинет директора - не через приемную, где уныло дожидались своей очереди
пять или шесть посетителей, а через какие-то пустые и полутемные комнаты.
Директор, заложив руки за спину, стоял у окна - маленький и
сгорбленный, но грозный, похожий на седого, взъерошенного коршуна.
- Да-а, время летит... - задумчиво сказал он, глядя поверх мокрых крыш
на серые, сиреневые и розовые громады облаков, сгоняемые ветром в сторону
заката. - Давно ли ты был первокурсником. Шесть лет назад. А как будто
вчера... Все экзамены сданы, дипломная работа зачтена... Осталась одна
небольшая формальность.
- Заключительное испытание?
- Заключительное испытание, - слегка прихрамывая, директор пересек
кабинет и уселся за совершенно пустой письменный стол. - По этому поводу
ходит много легенд, но почти все они - вымысел. Никто не собирается
ставить перед вами заведомо невыполнимые задачи. Вас не бросят без пищи и
снаряжения на пол. Все гораздо проще. Каждому выпускнику будет поручено
конкретное задание, подобранное с учетом его индивидуальности. Ну,
например, те, кто не отличался силой воли, столкнутся с проблемами, для
решения которых нужны не только знания, но и инициатива, характер...
- Да, я знаю.
- Теперь о самом задании. Ты, конечно, слышал о планете Ксанфа.
Аборигены называют ее Страна деревьев, а себя детьми деревьев, или
древесниками. Земляне никогда не встречались с ними. Наши звездолеты еще
не летают так далеко, а древесники не любят покидать родную планету. Все,
что известно об этом народе, дошло к нам через третьи руки. Лет десять
назад алетяне доставили на Землю несколько семян того самого растения,
которое образует знаменитые леса Ксанфы.
- Я помню. Тогда еще было много споров... Одни предлагали высадить
семена где-нибудь в Сахаре, другие возражали...
- Да. С этими растениями связывались большие надежды. Ведь они способны
существовать практически в любых условиях, была бы только опора для
корней, солнечный свет, да углекислый газ. Но и опасений было немало... В
конце концов одно зерно все же посеяли на Марсе, вблизи экватора. Теперь
там огромный лес. Содержание кислорода в марсианской атмосфере повысилось
почти на целый порядок, а среднегодовая температура - на полградуса. До
недавнего времени все шло как нельзя лучше...
- Шло?
- ...Позавчера там произошла катастрофа. На, прочти... Пока об этом
знают немногие, - он протянул Сергею листок бумаги с машинописным текстом.
Это был рапорт одного из членов Административного Совета Марса
председателю комиссии по внеземной экологии - своему непосредственному
начальству. Сухо и немногословно сообщалось, что в таком-то часу,
такого-то числа, в самом центре Леса (биологического объекта внеземного
происхождения) зародился ураган (аномальное атмосферное явление) небывалой
разрушительной силы, следствием которого явилось полное разрушение
исследовательской станции и гибель цитолога Тахтаджяна, находившегося в
этот момент в Лесу. Ураган бушевал целые сутки, но человеческих жертв, к
счастью, больше не было. Считается доказанным, что причиной его
возникновения является именно Лес, а не какие-нибудь другие причины.
- Комиссия по внеземной экологии предложила заняться этой проблемой
одному из наших выпускников...
Как ни коротка была пауза, Сергей успел удивиться: очень уж серьезна,
не по масштабам заключительного испытания, оказалась проблема, которой ему
предлагали заняться. Дальнейшие слова профессора, однако, заставили его
удивиться еще больше и забыть все здравые рассуждения.
- Поскольку задание связано с определенным риском, тебе разрешено взять
напарника. Желательно эколога-ботаника. Кого бы это выбрать... Ну, скажем,
Виктория Бармина, - директор посмотрел прямо в глаза Сергея. - Она,
кажется, из вашей группы? Не возражаешь?
- Нет, - едва слышно ответил Сергей.
Во всей Вселенной был только один эколог-ботаник, с которым Сергей
мечтал бы очутиться на Марсе и где угодно. Вика.
- Ну и прекрасно. План работы и всю документацию получишь в
секретариате. Отлет завтра в 22:00. Сразу по прибытии разворачивай новую
станцию. Бармина вылетит следующим рейсом. Все понятно?
- Да. Можно идти?
- Нет... Постой. - Директор в явном смущении колебался, не решаясь
что-то сказать или спросить. - Если все будет хорошо, а я в этом почти не
сомневаюсь, - он снова остановился в затруднении. - Возможно, мы больше не
увидимся. Рано или поздно придет время, когда в твоем распоряжении
окажутся люди, много людей. Зачастую их судьбы и даже жизни будут зависеть
от тебя. В мире нет более тяжкой ответственности, поверь. И, быть может,
тогда ты вспомнишь меня... и поймешь. Теперь иди. Будь осторожен. И Марс и
Лес оба чужие нам. Но Марс мертвый, а Лес - живой...
...Самый первый на Марсе лес тихо, но явственно шумел, словно шепелявые
детские рты, нашептывали что-то молодые растущие побеги. В чаще скрипели и
похрустывали роющие корни, могучие, как бурильные установки. Шуршали,
пробиваясь сквозь песок, кочующие побеги. Ветви, на опушке красноватые и
глянцевые, ближе к центру Леса приобретали бурый оттенок и лохматились
бесчисленными жесткими чешуйками, а дальше - в самой глухомани, росли
черные, толстые, как столетние дубы, закрученные в спирали материнские
побеги - удивительно твердые и, если верить слухам, почти разумные.
Еще в полете Сергей занялся изучением полученной документации. Она
состояла из трех папок, первая из которых касалась Ксанфы, вторая - Леса,
а третья, самая тощая, - Тахтаджяна. Очень скоро он убедился, что понять
биологию Леса можно только во взаимосвязи с образом жизни и мировоззрением
разумных существ, уже многие миллионы лет находившихся с ним в симбиозе.
Поэтому Сергей вначале взялся за язык древесников. Большая часть его
словаря была так или иначе связана с Лесом. Древесники не создали
технологической цивилизации, да, очевидно, в ней и не нуждались. Лес поил,
кормил и одевал их, давал приют, защищал от врагов и даже лечил. Была в
этих взаимоотношениях еще какая-то весьма немаловажная, но трудно понятная
для человека деталь, которую Сергей пока угадывал инстинктивно.
Сейчас, стоя под Лесом впервые в жизни, он уже знал, что крошечная,
только что проклюнувшаяся веточка называется "вис" и ее нельзя ни срывать,
ни трогать руками, что через пару недель, разбухнув на конце и немного
удлинившись, она превратится в "сайл", и тогда каждый древесник, по
какой-то причине покидающий родной Лес, должен взять ее с собой в качестве
талисмана, что из коры воздушного корня "тарта" добывается пряжа, а
сердцевина его съедобна, что смола "кафан", стекающая по зрелым стволам,
помогает почти от любой болезни.
Что-то вечное, умиротворяющее и почти сказочное было в глухом шепоте
Леса, в светло-оранжевых бесконечных дюнах, в глубоком блекло-фиолетовом
небе с редкими звездочками вокруг неяркого солнца. Такое чувство Сергей
уже испытывал однажды, тихим и ясным осенним днем, стоя совершенно один
среди седых от мха мегалитов Стоунхенджа. Лес навевал покой и сладкую
грусть, он словно связывал между собой прошлое и будущее, хотелось прилечь
в его тени и задремать, но Сергей ни на минуту не забывал, что совсем
недавно здесь погиб человек.
Ночь он провел в кабине вездехода. Ему снились зеленые леса Земли и
полные влаги облака над ними. Еще ему снилась Вика.
Утром Сергей распаковал ящики со строительными материалами и занялся
возведением станции. Одни автоматы штамповали металлоконструкции нужных
профилей, другие готовили надувную крышу. Как только какой-нибудь из
автоматов заканчивал свою работу, остальные тут же разбирали его,
превращая в болты, гайки и опоры. Незадолго до полудня последний автомат
склепал из самого себя переходный тамбур - и работа закончилась. Можно
было со спокойным сердцем отправляться в Лес.
Тропинки, некогда прорубленные в подлеске, заросли так густо, что
Сергею пришлось двинуть впереди себя рослого робота-андроида, вооруженного
двумя дисковыми пилами. Налево и направо валились поверженные древесные
стволы. Брызгал липкий, красный, как кровь, сок. Так они прошли метров
пятьдесят, и макушка робота уже скрылась в густой чаще, когда по всему
массиву Леса прошло движение, подобное сильному порыву ветра. Десятки
гибких ветвей обвили андроида и безо всякого труда перевернули ногами
вверх. Лишенный чувства самосохранения, робот и в этом положении продолжал
размеренно и сноровисто рубить все, до чего только мог дотянуться, но
держащие его щупальца скручивались все туже и туже. Что-то натужно
хрустнуло, и металлическая голова, блеснув линзой телеобъектива, отлетела
далеко в сторону. Свободная нога еще продолжала дергаться, словно
раздражаемая электрическим током препарированная лягушачья мышца. Впустую
визжали пилы.
Несколько минут Сергей стоял с тревожно колотившимся сердцем, ожидая
нападения. Заросли вокруг сомкнулись, и лишь капли алого сока напоминали о
том, что здесь только что прошел робот. Сергей осторожно двинулся назад.
Ветки слабо трепетали, мотались из стороны в сторону, словно гусиные
шеи, и расступались одна за одной, давая дорогу. Деревья ощущали
присутствие человека! Это было что-то новое.
Облепив электронными датчиками несколько приглянувшихся ему на опушке
леса стволов и взяв образцы для анализа, Сергей без новых приключений
вернулся на станцию.
Остаток дня он посвятил изучению материалов о Тахтаджяне. Начал с того,
что несколько раз внимательно прочитал медицинское заключение о причинах
смерти. Оказалось, цитолог погиб от нарушения герметичности скафандра еще
до того, как разгул стихии достиг апогея. Все ушибы и переломы носили
посмертный характер. Один из экспертов допускал даже, что Тахтаджян сам
вырвал патрубок кислородного шланга из дыхательной маски. Зачем? Впрочем,
в остальных предположениях можно было обнаружить не больше смысла и
логики.
Полистав бумаги, Сергей нашел анкету. Сколько же ему было лет? Ага,
сорок три. На фото самое обыкновенное, немного усталое лицо. Глубокие
залысины, крупный рот, чуть-чуть асимметрично расположенные глаза. Сын
Андрей учится во втором классе Ярцевской школы-интерната. Жена - Ирина
Ковач - астрохимик... Где-то, кажется, Сергей уже слышал это имя. Что тут
еще? Автобиография, медицинская карта, копии рапортов, приказы о
поощрениях. Все. Никакой зацепки.
...Вика прибыла на пятый день под вечер. К станции ее доставил на
вездеходе здоровенный чернокудрый детина, что несколько подпортило
настроение Сергея, уже успевшего извлечь из контейнера с аргоном букет
гвоздик. Брюнет вел себя так, будто совсем не собирался обратно, громко
говорил и по каждому поводу отпускал дурацкие, по мнению Сергея, шуточки.
Воспользовавшись моментом, когда Вика оставила их наедине, Сергей
спросил незваного гостя, входит ли в функции "водителя обязанность
развлекать сотрудников научных станций или же это личная, не получившая
пока одобрения у начальства, инициатива брюнета? Чернявый водитель
высокомерно усмехнулся и, не вступая в пререкания, удалился, прихватив с
собой самую пышную из гвоздик.
Пока Вика принимала с дороги душ, Сергей разогрел праздничный ужин и
испек (вернее - сжег) яблочный пирог.
- Ну, как наши делишки? - спросила Вика, усаживаясь за стол. - Жуткие
тайны Марса уже разгаданы?
- Нет еще. Пока собираю данные, - ответил Сергей излишне серьезно.
Присутствие Вики почему-то всегда лишало его чувства юмора. - У Леса очень
сложная биология. Это какое-то полурастение, полуживотное. И... он сильно
изменился в последнее время.
- Ну, например?
- Он знает о нас. Ты заметила, как все вокруг заросло?
- Да. Я еще удивилась, почему ты поставил станцию так близко к Лесу.
- Это еще не Лес. Это кочующие побеги. Но за ними придет и Лес. Через
несколько месяцев мы можем оказаться в самой его чаще.
По-моему, ничего странного. Собака тоже ходит за человеком. И корова,
если ее вовремя не подоить.
- Лес не корова. От древесников он зависит гораздо меньше, чем они от
него.
- Ты думаешь, что это важно?
- А почему бы и нет?
- Ты забыл, для чего мы здесь. Нам нужно выявить причину возникновения
урагана, вот и все!
- У меня есть одна гипотеза. Древесники жили в лесах так долго, что,
возможно, стали частью их организма. Поэтому всякая распря среди них в
первую очередь угрожала Лесу. Кстати, таких понятий, как "корысть" и
"жадность" в языке древесников не существует, так же как и "горе", "зло",
"ненависть". Представь, что твои руки начнут враждовать с головой или
ногами. Кому это понравится?
- Симбиоз, биоценоз, фотосинтез, хлоропласт, - сказала Вика. - Мне они
еще в училище надоели! Давай хоть сегодня не будем об этом думать.
- Давай, - обиделся Сергей.
- А ты знаешь, мне Марс не понравился. Та же Сахара. Камни да песок.
- А Лес! Можно прямо сейчас сходить!
- Сходи один, пожалуй. Я так сильно устала. Вот эти штучки прикрепи к
веткам, а эти - зарой под корни. Только не перепутай. Я тебя за это
поцелую. Но только не сейчас, а когда вернешься.
Когда Сергей вернулся, она уже крепко спала в своей комнате.
Наутро у Сергея была запланирована экспедиция в самую чащу Леса, туда,
где погиб Тахтаджян. Так и не дождавшись, когда проснется Вика, он
отправился один. Кочующие побеги за последнюю ночь сильно подросли, да и в
самом Лесу чувствовалось какое-то оживление, похожее на то, что бывает
ранней весной в земных лесах, когда соки начинают двигаться по древесным
сосудам. В лесной чащобе было сумрачно от плотного переплетения ветвей.
Материнские побеги, все как один штопором закрученные вправо, напоминали
чугунные опоры какого-то фантастического моста. Корни и грунт вокруг них
были залиты остекленевшей смолой. Если у Леса имелось что-то похожее на
мозг или центральный нервный узел, то он находился именно здесь. Обычный
инструмент не брал кору материнских побегов, и Сергею пришлось прибегнуть
к помощи лазерного манипулятора (боли Лес не ощущал, в иные годы лесовики
выедали до трети его биомассы и еще столько же тратилось на другие нужды).
Взяв пробы, он в образовавшиеся отверстия вставил датчики.
Чувство неуверенности, которое Сергей до этого гнал от себя, надеясь,
что с приездом Вики что-то обязательно изменится, все сильнее овладевало
им. Множество разных, часто противоречивых данных, не складывались в
целостную, законченную картину. Бесспорным можно было считать лишь одно -
между Лесом и человеком существовала какая-то связь. Лес, несомненно,
нуждался в присутствии людей, как до того нуждался в присутствии
лесовиков. Но вот только для чего? Для поддержания экологического баланса?
Для расселения семян? Для удобрения почвы продуктами жизнедеятельности? А
может, этому странному древообразному существу, как и земной росянке,
необходим животный белок? Может быть, Лес гетеротрофен, чужеяден? Да тут
целая лаборатория и за год не разберется! Почему послали именно их, двух
недопеченных специалистов?.. А вдруг это совсем не мои мысли? Здесь ничему
нельзя верить! Правильно говорил директор: Лес чужой, чужой...
Вернувшись на станцию, он застал Вику перед зеркалом, со щеткой для
волос в руках. Она была так хороша в цветастом купальном халате, так
по-домашнему женственна, что у Сергея язык не повернулся сказать, что на
Марсе во всех временных сооружениях запрещено находиться без спецкостюма.
- Доброе утро, - сказала Вика. - Надо стучаться, когда входишь. Хотела
завтрак приготовить, да у тебя ничего не найдешь.
- Я сам все сделаю, - сказал Сергей.
Допив кофе, он, наконец, собрался с духом:
- А за тобой должок.
- Какой? - рассеянно спросила Вика.
- Поцелуй. Ты вчера обещала.
- Так то вчера! Мало ли что может обещать измученная дорогой женщина, -
она вздохнула и в упор посмотрела на Сергея. - И вообще, нам надо серьезно
поговорить.
- О чем? - спросил Сергей, внимательно разглядывая узоры кофейной гущи
у себя в чашке.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг