помочь. Место его - на троне царя природы! И чтоб никаких возражений!
Как всегда, приняв определенное решение, я успокоился. И сразу
задремал. Снился мне Авель в короне из рыбьих хвостов. Адам с двуручной
пилой вокруг пояса. И Ева, скачущая верхом на волке.
Под утро вернулись мокрые и усталые рыбаки. С собой они ничего, кроме
пустой сети, конечно же, не принесли. Чуть позже пришла Ева и принялась
"накрывать на стол".
Ничего, накормлю я вас скоро настоящей человеческой пищей. Пальчики
оближете. Дайте срок. Сначала двинем к прогрессу одну семью, а уж потом и
все общество.
8. ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ ЭТАП
В течение нескольких следующих дней ничего примечательного не
случилось. Я жевал ананасы, вволю спал, в те ночи, когда Авель не являлся
домой, ходил с Адамом на его странные рыбалки, а все остальное время
бродил по окрестностям да грелся на солнышке. Оно меня почему-то не брало,
и я оставался таким же белым, как и до прибытия сюда. С Адамом мы
объяснялись уже почти свободно. Ева и Авель в разговорах почти не
участвовали, но, как вскоре выяснилось, ни одно из произнесенных мною слов
не миновало их ушей. Способностью к языкам они обладали ничуть не в
меньшей степени, чем глава семьи. Это заставило меня призадуматься (теперь
я часто думал и днем, все равно никакой другой работы не было). Без
причины в природе ничего не бывает. Почему у волка быстрые ноги, понятно
всем. Для чего растениям красивые цветочки, тоже понятно. А зачем людям
такая ненормальная способность к языкам? Выходит, кому-то это надо.
Выходит, понадобились природе люди-полиглоты, чтобы заткнуть ими какую-то
дыру. Вопрос только в том - какую именно?
А может все это просто моя фантазия? Борода Адама, например, не имеет
никакой практической пользы, тем не менее, он ее таскает.
Выбрав удобное время, я приступил к выполнению своих планов. Наедине
переговорил с каждым из членов приютившего меня семейства. Прощупал, так
сказать, почву. А кое-где и семена сомнения в эту почву посеял.
Первый разговор состоялся с Адамом. Обстановка, значит, такая: жаркий
полдень, все только что откушали. Адам лежит в тенечке, поглаживая живот.
Как всегда после обеда, он пребывает в добром расположении духа. Я тут как
тут - змей-искуситель.
Я: Эх, еще бы по кусочку, - говорю. Поскольку Адам никак не реагирует
на эти мои слова, продолжаю: - Попросил бы ты у дуба добавки.
Он: Зачем? Ты что, с голода помираешь?
Я: Нет, но попросить ведь нетрудно. Что он, интересно, скажет?
Он: Скажет, что нельзя.
Я: Так ведь у него рта нет. Как он может сказать?
Он: Видишь небо? Что оно говорит?
Я (несколько озадаченно): Ничего оно не говорит.
Он: Плохо смотришь. Оно говорит, что к вечеру может пойти дождь. Что
ночью надо ждать тумана. Так и Дуб. Кто умеет его слушать, тот все поймет.
Если бы не Дуб, тебя разорвали бы волки. Дуб все видел и сказал мне.
Я: Что именно он сказал?
Он: Сказал, что пришел чужой человек. Странный. Похожий на подземника
(оказывается, именно так переводится слово "тсуг"). Но вроде не подземник.
Пусть волки его пока не трогают.
Я: Кто такие подземники?
Он: Не знаю. (Врет!) Я их не видел.
Я: А дуб их видел?
Он: Дуб стоял тут еще при моем отце. Он все видел.
Я: Твой отец, наверное, тоже дуба слушался?
Он: Почему слушался? Советовался. Дуб плохого не скажет. Я ведь отсюда
и уйти могу. Волки - тем более. А Дуб на месте стоит. Ему ошибаться никак
нельзя.
Я: А с волками дуб разговаривает?
Он: Как же он с ними может разговаривать? Волк есть волк. Ты вот
человек, и то понять ничего не можешь. Если Дубу что-то от волков или от
других зверей понадобится, он скажет сначала нам. А мы уже передадим куда
надо. (Хоть и звучит как сказочка, но все концы здесь сходятся. Это может
объяснить способность людей к языкам и звукоподражанию. Тогда, если верить
Адаму, люди здесь не что иное, как средство связи между различными
существами).
Я: Скучно так жить. Там, откуда я пришел, все не так.
Он: А как?
Я: Ну, к примеру, просить милостыню у какого-то дуба мы не стали бы.
Отрясли бы в два счета и взяли столько ананасов, сколько нам надо.
Он: Волки не позволят.
Я: Будем мы у волков спрашивать! Кишки вон, и все разговоры. (Адам в
растерянности пожимает плечами. Молчит. Хочет возразить, но не может
подобрать слова. Я тем временем перехожу в наступление.) А зачем ты рыбу
по ночам ловишь?
Он: Так надо.
Я: А самому ее есть нельзя?
Он: Нельзя.
Я: Кто это тебе сказал?
Он: Никто. Я знаю. (Раздраженно.) Раз нельзя - значит, нельзя!
Я: А сеть где ты взял?
Он: От отца досталась. (Встает и уходит с несвойственной ему
торопливостью.)
Беседа с Евой состоялась несколькими днями позже, под вечер, когда она
отправилась за водой к источнику. Я вызвался помочь. Несу горшки. На мои
вопросы Ева вначале отвечает неохотно, скованно. Чувствуется, что она
растеряна. Ей такое галантное отношение незнакомо. Начинаю издалека.
Я: Хороший у тебя муж.
Она (кивает головой): Хороший.
Я: Любишь его, наверное?
Она: Он мой муж. Как же его не любить?
Я: А как вы познакомились?
Она: Никак. Отец с матерью ушли куда-то и больше не вернулись. Тогда
Дуб, возле которого мы жили (опять этот дуб!), послал меня сюда. Муж -
правда, тогда еще он мне не был мужем - тоже один остался. С тех пор мы и
живем вместе. (Интересно - дуб в роли свахи! Такого в фольклоре землян,
кажется, нет.)
Я: Ну, и нравится тебе такая жизнь?
Она: Нравится.
Я: Тут же тоска зеленая!
Она: Тебе тоска. А мне нет. Вот если бы я попала туда, где раньше жил
ты, мне была бы тоска. Зеленая.
Я: Ты так говоришь только потому, что ничего о нас не знаешь. А была бы
моей женой, все бы имела. Холодильник, телевизор, стиральную машину,
дубленку.
Она: Я не знаю, о чем ты говоришь. Но если я сейчас без всего этого
обхожусь, значит, оно мне совсем не нужно.
Я: Но ведь так жить нельзя, как вы живете. Развиваться надо, учиться!
Вы же про самих себя ничего не знаете!
Она: А ты про нас знаешь еще меньше. Ко всему подходишь только со своей
меркой. Откуда ты взял, что мы не учимся? Ведь я говорю на твоем языке.
Я: Дело не в этом...
Она: В этом! Мы учимся. Если считаем это нужным. Твоему языку я
научилась. А учиться у тебя жить не хочу.
Я: Интересно, почему?
Она: Для тебя главное в жизни - собственные желания. Разве не так?
Я: Можно подумать, у вас по-другому.
Она: По-другому.
Я: Что-то не заметил.
Она: Ты многого не замечаешь. Иногда ты похож на глупого ребенка. Но
ребенок хоть любопытен. А ты нет.
Я: Давай не будем переходить на личности. Причем здесь я? Разговор был
о вас. О том, как скучно и убого вы живете. И ничего не хотите делать,
чтобы эту жизнь изменить. Не развиваетесь. Не пытаетесь узнать что-то
новое.
Она: Пока нам вполне хватает того, что мы знаем. Узнаешь что-то новое и
обязательно попробуешь этим воспользоваться. А конец может оказаться
печальным. Если и не сейчас, то через много лет. Разве, начиная
какое-нибудь дело, знаешь, как оно обернется? Чем угодно, но только не
тем, чего ты ожидал. (Да она прямо мыслитель! Философ от горшков и
веников!)
Я: Если так думать, ничего вообще не добьешься. Так и останешься
навсегда голым и босым. А мы добились всего, чего хотели.
Она: Всего-всего?
Я: Ну, почти всего.
Она: Значит, вы стали счастливыми?
Я: Ну, так вопрос ставить нельзя."
Она: Можно. Так вы стали счастливыми или нет?
Я: В двух словах не скажешь.
Она: Да или нет?
Я: Ну хорошо - нет.
Она: Так чего же ты от нас хочешь? А я счастлива. Мне здесь хорошо. У
меня есть муж и сын. И другого счастья мне не надо. Ведь ты же не знаешь,
как бывает плохо, когда ты совсем один.
Я: А если тебя еще кто-нибудь полюбит?
Она: Кто меня может полюбить?
Я: Ну я, к примеру.
Она: Ты? (Очень спокойно и, кажется, даже без удивления.) Зачем?
Я: Откуда я знаю - зачем! (Страстным шепотом.) Полюблю и все!
Она: Хорошо. Ты полюбишь меня, я тебя. А как же муж?
Я: Ну". Я не знаю, как это у вас делается. Дашь ему развод. Пусть
уходит куда-нибудь.
Она: Куда? Он все время жил здесь. У нас с ним все общее. Даже сын.
Зачем ему уходить? А ты чужой. Как пришел, так и уйдешь.
Ее ноги заскользили по крутой песчаной осыпи. Я поддержал Еву под
локоток. Наши глаза встретились. Родился я не вчера, и кое-что в этих
делах смыслю. Любое другое выражение ее глаз: любопытство, сочувствие,
жалость, даже страх могли дать мне надежду на успех. Любое другое, но
только не это снисходительное равнодушие.
- Я пошутил, - пробормотал я. - Извини, если что не так. Больше не
буду.
- Будь, - ответила она. - Мне то что!
Дольше всего я искал контактов с Авелем. Он все время куда-то исчезал.
А когда появлялся, к разговорам был явно не расположен. На его
предварительную обработку ушло больше недели. Беседа наша продлилась
недолго, но, говоря официальным языком, оказалась весьма плодотворной.
Я: Какие трудности, дорогой?
Он: Никаких, вроде.
Я: А что ты такой хмурый?
Он: Не хмурый я, вроде.
Я: А где гуляешь по ночам?
Он: Ищу, где бы пристроиться. Я уже взрослый. Здесь мне больше жить
нельзя.
Я: А почему нельзя?
Он: Отец с матерью еще одного ребенка хотят завести. (Неужели Каина?)
Я: Ну и пусть заводят на здоровье. Ты то чем мешаешь?
Он: Есть нечего будет.
Я: Неужто дуб всех не прокормит?
Он: Нет, вроде.
Я: Просто смешно! Ну ладно, родится у тебя брат, но ты отсюда не ушел.
Что будет?
Он: Волки, вроде, должны прогнать.
Я: А ты все равно не уходишь. Что они могут тебе сделать?
Он: Разорвут, вроде. Или меня, или брата. А может отца.
Я: А говорили, что волки людей не трогают.
Он: Так то людей. Люди ничего такого, за что волки разорвать могут,
никогда не делают.
Я: А если сделают?
Он: Значит, они не люди. (Ну и логика!)
Я: Ничего себе делишки! Разве вы на волков управу найти не можете?
Он: Где же ее найдешь?
Я: А рук у вас нет? Волки не заколдованные. Что их - перебить нельзя?
Он (испуганно): Как перебить? Совсем убить?
Я: Можно и совсем. Пускай не лезут!
Он: Про такое я, вроде, даже не слышал. Чтобы убить кого-нибудь. Разве
можно? Мы же не подземники. Людям нельзя никого убивать.
Я: Волки - хищники. Их жалеть нельзя. Обвели вас всех вокруг пальца.
Запугали. Где это видано, чтобы волки людей разрывали! Правильно я говорю?
Он (задумчиво): Правильно, вроде... Но, вроде, и неправильно. Если бы
не волки, мать хоть каждый год по ребенку рожать могла бы. Так мы все на
свете съедим.
Я: Не съедите. На дубе ананасов много. Потом новые дубы посадите.
Огород разведете. Каких-нибудь животных приручите. Охотой займетесь,
рыбалкой. Хватит еды.
Он: Выходит, мы животных есть будем? И рыб? (Смотрит на меня так,
словно я, по меньшей мере, предлагаю ему стать людоедом.)
Я: Конечно! Зубки-то у тебя вон какие! Острые. Как у волка. Выходит,
дед твой не одни только ананасы ел. Их можно и без зубов есть.
Он (трогает свои зубы): Острые. Но у волка вроде острее.
Я: Ты же с волками не зубами будешь драться. Возьми палку подлиннее,
привяжи к ней что-нибудь острое, камень или кость - копье получится. Очень
красиво им колоть. Р-раз - и волку каюк! Понял меня?
Он: Понял, вроде. (Авель явно в растерянности. Мои слова переворачивают
все его представления о жизни. Слава богу, они у него еще не очень
прочные.)
Я: Ну признайся, ведь не хочется тебе отсюда уходить?
Он: Нет, вроде...
Я: Ну и не уходи. А я против волков что-нибудь придумаю.
Он: А отец с матерью что скажут?
Я: Ты им пока ничего не говори. Тяни время. Не торопись. А потом я все
на себя возьму. Договорились?
Он (тихо): Вроде...
Встаю. Пойду прогуляюсь. А он пусть посидит, подумает. Переварит мои
слова. Для его травоядного мозга пища, конечно, непривычная. Отхожу, потом
возвращаюсь. Есть еще один вопрос.
- Слушай, а кто такие подземники?
- Подземники? Ну... просто подземники и все.
- Кто они - люди, звери?
- Не знаю.
- Как они хоть выглядят?
- Ну... как все подземники. Вроде, как из земли сделаны. И пахнут
землей.
- Ты их сам видел?
- Если бы видел, меня бы здесь уже не было. Они такие - чуть что, сразу
каюк! (Молодец, запомнил мое словечко.)
9. КРОВАВЫЙ СЛЕД
Вот так проходила моя жизнь, тягучая и скучная, как научные обзоры
Авдея Кузьмича. Никто особо не ограничивал мою свободу, и я несколько раз
предпринимал дальние походы. Двигаясь в сторону восхода солнца, я дошел до
топких, непроходимых болот, в которых жутко орали какие-то похожие на
крокодилов твари. Двигаясь в противоположном направлении, я вышел к
огромной реке, такой же чистой и холодной, как все реки и речушки в этих
краях. В пути мне нередко встречались разные животные - большие и
маленькие. Мохнатые полукошки-полуобезьяны взбирались мне на плечи,
пестрые цапли приветственно махали крыльями, козочки, так испугавшиеся
меня в первый раз, теперь доверчиво брали листья прямо из моих рук. И все
это только потому, что я был голым. В природе здесь действовала
своеобразная система "свой - чужой". Голый - свой. Одетый - чужой. Еще
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг