была немного сиплой, но внятной и убедительной, слова короткими и
звучными. Каждую фразу он сопровождал быстрыми, очень выразительными
жестами. Нетрудно было догадаться, что меня приглашают выйти на берег.
Я и рад бы - но уже ни рук, ни ног не чувствую. Впечатление такое, что
у меня осталась только одна голова, а в этой голове медленно-медленно
ворочаются какие-то неясные, тягучие мыслишки да тупо ноют все зубы
одновременно.
Адам голосом и руками изобразил раздражение, буркнул в мой адрес что-то
не совсем лестное и, ойкая от холода, полез в воду. Держась одной рукой за
куст, он другой ухватил меня за волосы и отбуксировал на мелкое место. До
травки я кое-как дополз сам, но уж тут-то мои силы исчерпались полностью и
окончательно.
Адам на своем языке продолжал меня о чем-то выспрашивать, не забывая
при этом время от времени ворочать мое почти бездыханное тело с боку на
бок. Что б я, значит, на солнышке обсох. Со стороны глянуть - смешная
картина! Я, цивилизованный человек, валяюсь в унизительной позе перед
голым дикарем.
Вскоре Адаму надоело надрывать голосовые связки. Поднатужившись, он
взвалил меня на спину и потащил в сторону, противоположную той, куда ушли
волки. Тут мне стало совсем худо. Адам был мужик хоть и крепкий, но ростом
не очень. Мой подбородок колотился о его лохматую макушку, а ступни
волочились по земле. И вообще, неприятное это дело, когда тебя, словно
мороженую свиную тушу волокут куда-то в неизвестном направлении. А тут еще
ноги стали отходить. Ощущение такое, как будто по тебе от пяток до
поясницы пьяные ежики катаются!
Неважные мои дела. Если и останусь жив, двухстороннее воспаление легких
обеспечено. На местную медицину надежды мало. Судя по внешнему виду Адама,
тут не то что пенициллина, даже дегтя еще не изобрели. Да и спасатель мой
особого доверия не внушает. Попробуй разберись, что у него на уме. Может
он собирается меня своим идолам в жертву принести? Или вообще на фарш
пустить. Не исключено, что он с волками на паях работает. Те случайных
прохожих в ледяную воду загоняют, а тонкий кулинарный труд возложен на
представителей местного населения.
- Эй, дядя, - пробормотал я. - Куда ты хоть меня тащишь?
Он только фыркнул и еще быстрее попер. Не человек, а трактор
"Беларусь". Я хоть и нахожусь почти в полной отключке, но по сторонам
озираться не забываю - дорогу стараюсь запомнить. С Адама какой спрос -
дитя природы! А мне пиджак и полусапожки совсем не лишние.
Скоро дуб из моего поля зрения скрылся, но другие ориентиры стали
попадаться: пенек, из которого сразу три тоненьких деревца растут, узкий
овражек, огромный замшелый валун.
Наконец Адам меня со спины сбросил. Приехали, значит. Котла с кипящей
водой не видно. Идола, человеческой кровью измазанного, тоже. И на том
спасибо!
Посреди чистенькой зеленой поляны (этот бы газон да на наше футбольное
поле!) стоит домик не домик, а так - шалаш. Из лозы очень аккуратно
сплетен. Поблизости ни забора, ни туалета, ни свинарника. Только всякие
живописные коряги - вроде тех, что на выставке "Природа и фантазия"
демонстрируют. И птиц кругом видимо-невидимо. Маленькие, как наши шмели.
Красные, фиолетовые, белые - в глазах рябит. И все чирикают, чтоб им
неладно было. Не видят разве, что человек кончается?
Тут занавески на дверях шалаша раздвинулись. Вышла оттуда женщина
цветущего вида с волосами до пояса, а за ней безусый паренек допризывного
возраста. Само собой, оба голые. Только шею женщины украшает ожерелье из
сушеных ягод. Ева, значит. Кстати, я ее так себе и представлял. А вот
паренек кто? Каин или Авель? Лучше, конечно, если Авель.
Стал Адам им что-то рассказывать. Про меня, как видно. Мальчишка явно
перетрусил и обратно в шалаш залез. А Ева стоит в непринужденной позе,
руки в крутые бедра уперла, локон покусывает, на меня то ли с жалостью, то
ли с отвращением поглядывает. Конечно, зрелище я представляю
малопривлекательное. Валяюсь перед дамой весь мокрый, в разорванной
сорочке и почти без штанов.
Наконец, она какое-то решение приняла, волосы за спину забросила,
супругу сказала что-то и тут же свои слова жестом продублировала. Не то
шкуру с меня содрать велела, не то на прежнее место отнести и там утопить.
Уж очень у нее решительный жест получился.
Но здесь Адам свой характер показал. Голос повысил и бородой затряс.
Рукой куда-то назад показывает, вроде как на чей-то авторитет ссылается.
Они бы еще долго так спорили, но тут я чихать начал. Не сильно, но,
наверное, очень жалобно. Ева ко мне наклонилась, лоб пощупала, вздохнула.
Сказала что-то, но уже совсем другим тоном. Адам головой согласно закивал,
схватил меня за микитки и прислонил к стенке шалаша. И давай они с меня
последнюю одежду срывать. Минуты не прошло, как я остался в чем мать
родила. Стою, шатаясь, бледный, волосатый, с вдавленной грудью и синим
шрамом от вырезанного аппендикса на брюхе. Словом, совсем не Аполлон, а
скорее полудохлая обезьяна из передвижного зоопарка.
Но хозяева мои очень довольны остались. Заулыбались даже, словно
богатого родственника встретили. Адам меня по плечу похлопал, а Ева
вытащила из кучи мокрого тряпья галстук и повязала мне на шею бантиком.
Как собачонке.
И тут я вдруг такое облегчение почувствовал, как-будто всю жизнь о том
только и мечтал, чтобы голышом по чужому измерению прогуляться.
4. НЕКТАР И АМБРОЗИЯ НА УЖИН
Вскоре на меня навалился новый приступ чиханья. Из носа потекло. Ева
вынесла из шалаша горшок с каким-то пойлом и подала мне. Теплое и почти
безвкусное, оно вязало рот, как сок хурмы. Затем она стала растирать мои
грудь и спину пучками жестких буроватых листьев. Через пару минут все мое
тело горело, словно меня намазали скипидаром. Но постепенно зуд прошел, и
я задремал на солнышке.
Проснулся уже на закате, совершенно здоровым. О купании напоминало
только першение в горле. В мою честь на свежем воздухе был устроен
скромный ужин. Состоял он из одного-единственного блюда - тех самых
ананасов, которые я видел на дубе. Кроме того перед каждым участником
трапезы стоял небольшой горшок с питьем. Ни ложек, ни вилок, естественно,
не было. Бедно живут мои хозяева. Где-то на уровне каменного века. Хотя на
дикарей совсем не похожи. Особенно Ева. Ее хоть сейчас в кино снимай.
Графиня или иностранная шпионка из нее, может, и не получится - личико
простовато, зато на роль передового агронома, своей любовью
перевоспитывающего отсталого председателя, лучшей фактуры не найти. Уж
я-то в этих делах разбираюсь! Год на киностудии пожарником по
совместительству работал. Да, что тут ни говори - лакомый кусочек достался
Адаму.
О принятом здесь застольном этикете я не имел ни малейшего
представления, поэтому наваливаться на ананасы не спешил. Дьявол знает,
как их тут едят. Подожду Адама. Уж он-то не промахнется. Сразу видно - не
дурак пожрать.
Однако, начали почему-то не с еды, а с питья. Все у них не как у людей!
Но зато напиточек - первый класс! Куда там нашему пиву или пепси-коле. Из
чего они его, интересно, делают? Жаль только - посуда маловата.
Тут только я рассмотрел, что горшок вовсе не горшок, а просто-напросто
плетеная корзина, обмазанная глиной. Сделано все, конечно, красиво, я бы
сказал - по-авангардистски. Такой горшок и в музей не стыдно поставить. Но
ведь супа в нем не сваришь! Ну неужели они, бедняги, даже огня не знают?
А тем временем Адам принялся за ананас. Выбрал самый крупный, очень
ловко очистил и стал уплетать за обе щеки. Я, следуя его примеру, с
помощью ногтей и зубов кое-как ободрал кожуру со своего плода, но первая
же попытка отведать кусочек нежной светло-розовой мякоти закончилась
плачевно. Брызги густого сока залепили мне все лицо. И не мне одному.
Однако хозяева отнеслись к моей неловкости с милым равнодушием хорошо
воспитанных людей. Адам тут же принялся обучать меня приемам обращения с
ананасами. Правда, при этом он умял добрую половину моей порции, но ведь
за всякую науку положено платить.
Сидим мы себе кружком и хрумкаем экзотические плоды. Адам бородой
утирается, Ева пучком травы, я - пятерней. Конечно, с ананасом этот плод
ничего общего не имеет. Он даже и не сладкий. Но вкуснее я еще ничего в
жизни не пробовал. Ощущение такое, как-будто одновременно ешь копченого
угря, шашлык по-карски, пирог с грибами и спелый персик. Говорите, не
бывает такого? Я тоже так думал, пока сам не попробовал.
Вот кому жизнь, подумал я. Никаких проблем. Тепло, светло и мухи не
кусают. Свободного времени уйма. Никто над душой не стоит. Еды навалом.
Под каждым дубом буфет. И главное - какая еда! Сказка! Нектар и амброзия!
А в наших краях какой нектар? Разве что - "Нектар Полесья", рубль
девяносто пять бутылка. Чуть получше политуры, чуть похуже одеколона. А
про амброзию я и не слыхал. Ее, наверное, еще древние греки умяли. А что
осталось, только космонавтам дают. От удовольствия я даже икнул. Потом
погладил живот и говорю Адаму (шутя, конечно):
- Ну спасибочки. Накормил.
- Спасибочки, - кивнул головой Адам.
У меня аж глаза на лоб полезли. Полиглот! Сразу усек, что к чему. Да
как чисто произнес, чертяка! Молодец, говорю, и большой палец показываю.
Он довольно так осклабился и снова на ананас налег. На этом обмен мнениями
завершился.
После ужина Ева принялась прямо с рук кормить своих пташек, а мы с
Адамом залезли в шалаш. Все его стены изнутри были завешаны пучками сухой
травы, какими-то стручками и гроздьями подвяленных ягод. На длинной полке
стояли горшки с разными настойками. Настоящая аптека.
Уже перед сном, когда стемнело, я из шалаша наружу вылез. Кое-какие
свои делишки обделать да заодно на ночное небо глянуть. Сориентироваться,
так сказать, по небосводу. Теплилась во мне еще слабая надежда, что я не
очень далеко залетел. Может это всего лишь Гавайские острова или
какое-нибудь Таити.
Однако, надежда моя очень быстро рассеялась. Звезд на небе было - кот
наплакал. Да и те все крупные, как пятаки. Луна отсутствовала. Так же, как
и Млечный Путь. В общем, не наше я увидел небо. Чужое.
И опять мне немного взгрустнулось. Эх, куда занесло! Не подбил бы меня
Авдей вместо себя в институт сходить, не нарвался бы я на лже-профессора,
не полез бы сдуру на контактную площадку - сидел бы сейчас с Лилькой возле
телевизора и попивал чаек со сдобой. Вот ведь какая судьба! А теперь
ничего не попишешь. Надо жить. Найду себе какую-нибудь Еву. Построю шалаш.
Буду ананасы есть да волкам хвосты крутить.
Пока я отсутствовал, Ева уже приготовила постель - навалила на пол
свежей душистой травы. И получилась не постель, а чудо! Даже сравнить не с
чем. Таких постелей даже у генеральских дочек нет.
Адам как залег, так сразу и начал выводить носом всякие трели. То как
унитаз забулькает, то как пожарная сирена заверещит. Можно подумать,
храпит не один человек, а целый взвод. Ева тоже заснула быстро, но спала
тихо. Только все время ворочалась и закидывала на меня горячую мягкую
руку. Авель ночевать почему-то не пришел, и о нем вроде бы никто не
беспокоился.
В траве за стеной шалаша что-то шуршало. Вдалеке заунывно провыл волк.
Только сейчас я ощутил усталость этого так бурно прожитого дня. Очень
скоро и мой храп присоединился к могучим руладам Адама.
5. ПРОГУЛКА ПРИ ЗВЕЗДАХ
Проснулся я оттого, что кто-то осторожно, но настойчиво дергал меня за
ногу. Как благодарен был бы я судьбе, если бы это вдруг оказалась Ева! Но
она по-прежнему тихо посапывала у стенки. Зато совсем не было слышно
молодцеватых всхрапываний Адама. Выходило, что разбудил меня именно он.
Надо вставать, ничего не поделаешь. Хозяев положено слушаться. Может,
здесь обычай такой - будить гостей среди ночи.
На четвереньках я выполз из шалаша; Ночной пейзаж был глух и неясен.
Света звезд хватало только на то, чтобы не спутать яму с бугром.
Адам, бесшумно ступая, удалялся в сторону леса. Смутные ночные тени
придавали его фигуре фантастические очертания. Глаза, в те моменты, когда
он оборачивался ко мне, вспыхивали зеленым фосфоресцирующим светом, а лицо
казалось отчужденным и загадочным. Через его плечо было перекинуто что-то
похожее на большое свернутое одеяло. Пахло почему-то тиной и рыбьей
чешуей.
Мы миновали валун, который я заприметил накануне, затем спустились в
низину, воздух в которой был заметно холоднее, чем наверху. Я понял, что
мы идем к реке.
Мой проводник, как бестелесный призрак, скользил во мраке. Когда мы
оказывались на открытом месте, бесчисленные капельки росы, покрывавшие его
волосы и бороду, начинали тускло светиться. От всего происходящего веяло
какой-то древней языческой тайной. Реалии дня оборачивались жуткой и
величавой мистерией ночи.
И тут только до меня дошло, что люди, волки, деревья, которые я видел
здесь, на самом деле вовсе не люди, не волки, и не деревья, а нечто
совсем-совсем другое, более чуждое мне, чем свет далеких звезд, росчерк
метеорита в небе, сполохи северного сияния. В мире, где на дубах растут
ананасы, где солнце петляет по небосклону, словно путающий свои следы
заяц, где время тянется невыносимо медленно, все должно быть совершенно
другим, не таким, как на Земле. И то, что это другое имеет привычные,
знакомые мне формы, вовсе не значит, что в них заключена привычная
сущность. По крайней мере, я ничуть не удивлюсь, если Адам превратится
вдруг в ночного зверя, а деревья заговорят со мной человеческим голосом.
Кто знает, пойму ли я когда-нибудь этот мир, научусь ли жить по его
законам, примут ли меня люди, поверят ли мне волки.
Река шумела где-то уже совсем рядом, и через несколько десятков шагов я
увидел звезды у себя под ногами. Как желтые и красные фонарики, они
дрожали, отражаясь в воде.
Сверток, который нес Адам, оказался обыкновенной рыболовной сетью. Даже
странно, что я не догадался об этом раньше. Адам аккуратно расправлял
сеть, встряхивая ее так, что грузила звякали, ударяясь друг о друга.
Закончив эту работу, он похлопал себя ладонью по лбу. Учись, дескать, пока
я жив! В ответ я кивнул головой - дело знакомое. Не в первый раз.
Адам привязал один конец сети к кусту, а второй вручил мне,
красноречиво указав при этом на противоположный берег. Хорош гусь! Сам в
воду лезть не хочет, так батрака нашел. Но спорить я не стал. Не время
еще. Сцепил зубы и полез в воду. То ли снадобья Евы помогли, то ли
солнечное тепло, которого я за день впитал более чем достаточно, а может,
какая другая причина подействовала, но на этот раз я перенес купание
значительно легче. Не прошло и пяти минут, как речка была перегорожена
сетью. Течение сразу натянуло ее, выгнув дугой белую цепочку поплавков.
Адам жестом поманил меня за собой и мы пошли вверх по течению - он по
своему берегу, я по своему. Невдалеке от того места, где я сражался с
волками, Адам остановился и выломал из кустов две довольно длинные гибкие
ветки, одну из которых оставил себе, а другую, на манер копья, перебросил
мне.
По-прежнему все было тихо вокруг, только едва слышно шумела река, да
шелестели листья. Адам слегка помахал своей веткой, словно примериваясь к
ней, потом резко размахнулся и стеганул по воде. Удар получился таким
звучным и неожиданным, что я подскочил на месте. Отражения звезд задрожали
и рассыпались. Где-то рядом плесканула большая рыба.
Замысел Адама сразу стал ясен. Мы неторопливо пошли по бережку, время
от времени шлепая прутьями по воде, а впереди нас, ничего не ведая о
поджидавшем ее сюрпризе, быстро скатывалась вниз по течению осторожная
рыба.
Когда мы подошли к тому месту, где стояла сеть, я сразу заметил, что ее
поплавки притоплены. Неплохо! Значит, поедим утром ушицы. Выходит, тут не
одними ананасами питаются. Мною овладел азарт, знакомый только рыбакам,
охотникам и донжуанам. Я мигом развязал узел. Мои пальцы при этом ощутили
резкие, беспорядочные рывки застрявшей в ячеях рыбы. Адам ловко выбирал
сеть, и скоро в звездном свете блеснула серебристая, судорожно дергающаяся
плаха. Килограмма два, не меньше, определил я на глаз. Плоские и широкие,
чем-то похожие на наших лещей, рыбины густо сидели в сети. Некоторые были
неподвижны, другие отчаянно бились, запутываясь от этого еще больше. Я
вновь форсировал реку и принялся вместе с Адамом выпутывать из сети рыбу,
мелких черных рачков и длинные пряди водорослей. Рыбешек, размер которых
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг