отвечать на телефонные звонки, носил из столовой обед для административно
арестованных и подсоблял машинистке Вальке подшивать служебные бумаги.
Свободного времени сейчас было у Кулькова более чем достаточно и он
посвящал его размышлениям. Мыслить абстрактно он не любил, занимали его
вопросы чисто практические, а в особенности эта треклятая серия краж.
Надо сказать, что до этого он насмотрелся их немало. Кражи бывали
разные: мелкие и крупные, тщательным образом подготовленные и совершенные
наобум, кончавшиеся горем и кровью и такие, после которых весь отдел
неделю покатывался от смеха. Случалось, что воры очищали магазин
полностью, прихватив даже пожарные багры и огнетушители, а иногда, выпив,
закусив и справив нужду в ящик с макаронами, они уходили восвояси, не
позарившись ни на меха, ни на хрусталь, ни на бижутерию. Как-то раз
неизвестный преступник, прихватив дефицитный египетский ковер, оставил
возле кассы полную его стоимость.
Однако таких случаев, когда воры брали одну только выручку, причем
брали так быстро и уверенно, словно сами ее и прятали - Кульков припомнить
не мог. Бесспорно, здесь существовала какая-то тайна. Столь дерзко и
эффективно мог действовать только человек, наделенный необыкновенной
прозорливостью или особым чутьем на деньги - в общем, личность редкая,
неординарная, оттого опасная вдвойне.
В субботу вечером, когда Кульков, согрев на газе ведро воды и занавесив
окно, плескался в корыте (ежедневные омовения в последнее время стали для
него жизненно важной процедурой: оказавшись где-нибудь в безводной
пустыне, он погиб бы не от жажды, а от невозможности содержать себя в
чистоте), в квартиру позвонили и посыльный торопливо крикнул сквозь дверь,
что всему личному составу приказано срочно собраться в отделе - форма
одежды повседневная, при себе иметь фонарик, кобуру и харчей на одни
сутки.
Спустя пять минут кое-как обсушившийся Кульков, хлопая голенищами
чересчур широких сапог, уже бежал по улице. В этот смутный и тоскливый
послезакатный час, на переломе света и тьмы, когда пивбары и водочные
магазины уже закрыты, а на танцплощадку идти еще рановато, город был тих и
пустынен, и только на площади возле милиции гудели подъезжающие один за
другим автомобили. Здесь были и пропахшие силосом колхозные грузовики, и
"Волги" местного начальства, и малолитражки частников. Объединяла эту
разномастную транспортную орду одна общая деталь - укрепленный на каждом
ветровом стекле ярлык "Внештатный сотрудник ГАИ". Водители, собравшись в
кучки, покуривали и вполголоса обсуждали вероятные причины столь
внезапного сбора.
Дежурка была битком набита милицейским народом. Пахло ружейной смазкой,
щелкали, загоняемые в магазины, патроны.
- По две обоймы брать, по две! - кричал дежурный. - Не толпиться! Кто
получил пистолет, идите в ленкомнату!
Мало-помалу все, кто только смог, собрались. Отсутствующих занесли в
черный список. Одним из последних, ковыряя спичкой в зубах, прибыл
Дирижабль - как всегда в таких случаях он вначале плотно перекусил.
- Тише, успокоились! - сказал начальник. - Будем начинать... Повод, по
которому мы вас сегодня собрали, следующий. Как известно, на территории
района гастролирует преступная группа, в течение недели совершившая шесть
краж. Чаще всего нападению подвергаются магазины, расположенные вблизи
автомобильных магистралей, из чего можно сделать вывод, что воры имеют
транспорт. Наша задача - перекрыть этой ночью все торговые точки района,
на которые возможны посягательства. Операция готовилась в тайне, дабы
исключить возможность утечки информации, - начальник закашлялся и
потянулся к графину с водой.
Этим обстоятельством не преминул воспользоваться заместитель. Весь
перетянутый портупеями, в высоких, до блеска начищенных сапогах,
прилизанный и надушенный, он походил на опереточного белогвардейца.
- Не следует думать, что мы не доверяем коллективу, - заявил он,
сверкая очами. - Наоборот. В целом коллектив у нас здоровый. Но есть еще
отдельные сотрудники, не умеющие держать язык за зубами. Не успеешь еще
что-то сказать в кабинете, а уже весь базар знает.
Кое-кто из присутствующих после этих слов иронически улыбнулся. Ни для
кого не было загадкой, каким образом почти все случившееся в отделе
становилось темой для обсуждения в женском коллективе макаронной фабрики,
где работали супруга и теща заместителя.
- Сейчас группами по два человека вы разъедетесь по району, - продолжал
начальник, напившись воды. - За каждой группой до самого утра будет
закреплен транспорт. Постарайтесь никого, кроме завмага, в это дело не
посвящать. Прячьтесь или в магазине, или рядом, дело ваше. Если не сумеете
задержать преступников сами, вызывайте помощь. Оружие применять только в
крайнем случае. Соблюдать осторожность, преступники могут быть вооружены.
Если вопросов нет, приступим к расстановке сил. Те, чьи фамилии сейчас
назовут, могут сразу отправляться. Пожалуйста, - он кивнул заместителю.
Тот встал и начал объявлять по списку.
- Лапцевич и Плохих - магазин номер восемнадцать, деревня Новоселки!
- У меня пистолета нет, - сказал инспектор пожнадзора Плохих. - Что я
там без пистолета делать буду?
- У соседа двухстволку одолжи. Все, не отвлекай! Сазончик и Мышкин -
магазин номер двадцать, деревня Саковка.
Дирижаблю достался большой универмаг в рабочем поселке торфозавода на
пересечении двух оживленных магистралей. "Этому объекту особое внимание!"
- напомнил начальник.
- Мне бы что попроще, - слабым, полным муки голосом, попросил
Дирижабль. - Не справлюсь я там.
- А в чем дело? - поинтересовался заместитель.
- Болен я, товарищ майор. Сердечную грыжу врачи определили. Вот-вот
операцию жду. Профессор из Москвы специально приезжает. Второй случай за
всю историю медицины.
- Ну если так, мы тебе другие место предоставим. Заместитель заглянул в
самый конец списка. - Магазин номер восемьдесят девять, деревня
Глуховщина. Уж туда-то ни один вор не доберется... Так, а кого же это тебе
в напарники дать... - по интонации, с которой были сказаны последние
слова, сразу становилось ясно, что здесь нужен самый никчемный, самый
бесполезный человечишко. - Ну, скорее всего, Кулькова. Как раз парочка -
баран да ярочка.
Дирижабль моментально завладел самым комфортабельным из автомобилей -
черной "Волгой" председателя райпотребсоюза, приволок откуда-то
портативный телевизор на батарейках и два свертка (от одного пахло
копченым свиным окороком, в другом что-то булькало), и только после этого
дал команду трогаться.
- Со мной, Кулек, не пропадешь, - сказал он добродушно. - Сейчас на
один хутор заскочим, меда сотового прихватим.
- Если начальник разрешит, я не возражаю, - холодно ответил Кульков.
Дирижабль раскрыл рот, чтобы сказать что-то уничтожающее, однако
передумал и только с ожесточением махнул рукой. После этого он переключил
свое внимание на водителя, молодого, только что отслужившего армию, парня.
Выяснив, что тот увлекается охотой, Дирижабль стал с самым серьезным видом
расписывать достоинства своей гончей суки по кличке Пьявка.
- Мне ее один бывший министр подарил. Бери, говорит, задаром, иначе ее
урки все равно украдут. Такой собаке за границей цена пять тысяч золотом.
По любому зверю может работать, хоть по утке, хоть по тигру. Не поверишь,
на кабана одна ходит! Догонит с левой стороны и хвать зубами за бок. Кишки
из кабана сразу наружу, он ими об пень обмотается и стоит, как миленький.
Я спокойненько подхожу, трах дуплетом в ухо и готово! Ей за это, конечно,
требуха всякая достается, хвост, копыта. А раз я ее в лесу потерял. Зимой.
Она зайца погнала и как сгинула. Час жду, другой, третий. Темнеть стало.
Завтра понедельник, на работу с утра. Делать нечего, уехал. А там дела
всякие посыпались, как из дырявого мешка. В общем, вернулся я в тот лес
только через неделю. Уж и не надеялся, что живой найду. Ан нет, слышу -
лает! Ближе подхожу. Гоняет она того самого зайца по кругу - снег аж до
земли вытоптан! А у самой только нос виден, вся льдом покрылась. Я лед
монтировкой отбил, она меня лизнула и дальше пошла. И к утру загнала-таки
зайца. Только есть его мы не стали - от косого только кости да шкура
остались.
Кулькову неоднократно приходилось видеть эту собаку, жирную и ленивую
таксу, непригодную даже для охоты на мышей. Весь этот разговор был затеян
Дирижаблем с единственной целью вызвать ершистого напарника на словесный
поединок. Однако, Кульков, наученный горьким опытом, помалкивал.
Машина уже давно шла узкой, малоезженной лесной дорогой, - деревня
Глуховщина располагалась в самом центре Козырянской пущи, в местах
необжитых и дремучих, где одно человеческое жилье отстояло от другого на
десятки километров, а народ еще чтил древние неписаные законы, весьма
отличные от законов большого мира. Ни барщина, ни колхозы, ни немецкая
оккупация не коснулись всерьез этого скудного, болотистого края.
Деревня состояла из восьми хат, в девятой, разделенной пополам дощатой
перегородкой, располагался магазин и давно закрытый по причине отсутствия
персонала фельдшерско-акушерский пункт. Дирижабль отправился искать место,
где можно было бы спрятать машину, а Кульков вошел в магазин. В данный
момент здесь находились всего два человека: продавщица (она же завмаг,
грузчик, истопник и уборщица), нетерпеливо вертевшая в руках связку
ключей, и тщедушный дедок в галошах на босу ногу, копавшийся в ящике со
скобяным товаром. Деду нужен был гвоздь, причем один-единственный, а
поскольку он стоил значительно меньше одной копейки, сделка купли-продажи
состояться не могла: взять гвоздь даром гордый старикан категорически
отказывался, а продавщица, естественно, не могла выдать ему сдачу.
Украшением магазина служили: холодильник ценой сорок рублей (без
компрессора), телевизор за двадцатку (с расколотым кинескопом) и
развешенная на стенке мелкоячеистая рыболовная сеть (вполне исправная и
годная к применению). Кроме того тут было немало другого, никому не
нужного, лежалого и запыленного товара, часть которого, судя по внешнему
виду, была изготовлена еще до последней денежной реформы.
- Здравствуйте, - сказал Кульков. - Уже закрываете?
Появление в столь поздний час незнакомого человека, да еще в
милицейской форме, повергло продавщицу в состояние, близкое к шоку.
Кульков тоже молчал, не зная как продолжить разговор. Надо было внятно,
доходчиво и спокойно объяснить растерявшейся женщине цель этого визита,
однако нужных слов Кульков как раз и не мог подобрать.
Выручило его появление Дирижабля. Времени даром тот, как видно, не
терял. На его шее висела тяжелая мониста золотистого лука, а на сгибе
локтя - несколько низок сушеных грибов.
- Привет, Маня! - жизнерадостно поздоровался Дирижабль.
- Я не Маня, - прошептала продавщица.
- Какая разница! Не Маня, так Таня. У тебя муж есть?
- Ага, - она кивнула.
- Этот, что ли? - Дирижабль покосился на деда.
- Не-е, это покупатель.
- А раз покупатель, пусть домой идет. Иди, папаша, иди. Мы тут
свататься будем.
- А гвоздь? - осведомился дед.
- Гвоздь тебе в собесе на Первое мая бесплатно выдадут, - успокоил его
Дирижабль и, не дожидаясь, пока озадаченный этой новостью дед удалится, с
видом заправского ухажера, пританцовывая на ходу, подкатил к продавщице. -
Значит, муж у тебя есть! Ну, не беда! Со мной ты, Маня, мать родную
забудешь, а не то что мужа! - тут его внимание привлекла рыболовная сеть.
- Глянь, как раз то, что мне нужно! Сколько стоит?
Продавщица, смущаясь, стала объяснять, что сети продаются по разнарядке
райпотребсоюза только членам рыболовной артели (хотя оставалось загадкой,
откуда такая артель могла взяться в дремучем лесу).
- Жалко... - очень натурально расстроился Дирижабль. - Ну если так, иди
к мужу. А мы здесь останемся. Можешь запереть нас, если не доверяешь.
Имеется сигнал, что на твой магазин этой ночью налет состоится. Дошло?
- Ага, - продавщица снова согласно кивнула, хотя было заметно, что на
самом деле до нее ровным счетом ничего не дошло.
- Подождите! - сказал вдруг Кульков, стесняясь молодой и симпатичной
продавщицы, он отвернулся, чтобы поправить в носу ватные затычки. При этом
одна из них совершенно случайно выскочила, и Кульков унюхал нечто такое,
что сразу насторожило его. - Одну минутку...
Мимо стеллажей, на которых гирлянды кирзовых сапог соседствовали со
школьными тетрадями, персолью и томатным соусом, он прошел в угол
магазина, где из чугунного горшка извлек обернутый целлофаном конверт с
тоненькой пачкой денег.
Решительно разорвав конверт (продавщица вскрикнула, решив, что
переодетые в милицейскую форму грабители, завладев деньгами, сейчас
примутся за нее), Кульков веером раздвинул купюры и выбрал из них одну -
сотенную. Именно от нее исходил едва уловимый мятный запах, напоминавший
об аптеке, сердечных болях; немощной старости - запах, преследовавший его
все последние дни.
- Не помните, кто вам ее дал? - спросил он у продавщицы.
- Парень какой-то еще перед обедом приходил. С бородой. На туриста
похожий.
- Какие же сейчас туристы!
- И я так подумала. Опухший он какой-то. Грязный. Да еще в черных
очках. Сначала вина просил, а потом бутылку лимонада купил. Я ему с сотни
еле сдачу набрала.
Кульков снова понюхал новенькую, хрустящую бумажку и вспомнил, наконец,
давно вертящееся на языке слово: "Валерьянка!" Точно - валерьянка.
Разрозненные, казавшиеся случайными детали складывались в стройную, ясную
конструкцию. У Кулькова взмокли ладони, во рту появилась неприятная
сухость.
- Нужно позвонить в отдел; - сказал он Дирижаблю. - Кража будет именно
здесь. Пусть срочно посылают помощь и перекрывают дороги.
- Ты что, Кулек, рехнулся? - спросил Дирижабль, впрочем не очень
уверенно. - За панику знаешь что бывает?
- Все точно. Голову даю на отсечение. Перед кражей воры оставляют в
магазине сотню, обрызганную валерьянкой. А потом по ее запаху находят и
все остальные деньги. Вот и весь фокус.
- А почему именно сотню?
- А чтобы ее со сдачей не выдали.
- А почему именно валерьянкой?
- Можно, конечно, и другим чем-то. Тут дело случая. Они в машине ездят,
а ничего более подходящего в дорожной аптечке нет.
- Ничего не чувствую, - Дирижабль брезгливо обнюхал сотенную.
- Вы и не почувствуете. У вас обоняние тупое.
- А у них, выходит, кто-то вроде тебя есть... острый?
- Видимо, есть.
- Ну ладно, я доложу. Мне не трудно. Но учти, если что, отвечать будешь
ты. Где тут у вас телефон? - обратился он к продавщице.
- Наш неисправен. Сходите к лесниковой вдове. Третья хата отсюда.
Дирижабль исчез на полчаса, а когда вернулся, вид имел не то хмурый, не
то озабоченный.
- И там не работает. Говорят, какой-то хлюст в обед заходил, попить
спрашивал. А как ушел - сразу и телефон испортился.
- Ясно, - сказал Кульков.
- Что тебе ясно? Думаешь, перерезали?
- Уверен.
- Ладно. Нечего впустую болтать. Поехали в город, соберем подмогу.
- Не успеем. Два часа в один конец. А они где-то неподалеку прячутся.
- И что ты предлагаешь? С пукалками на автоматы лезть? А может их там
целая банда? Ты в своем уме? Не хочешь ехать - не едь! А я за рубль с
полтиной подыхать не собираюсь! У меня детей трое! Сказано ведь было - не
рисковать! Подумаешь, невидаль какая - кража! Спишется, раскроется! А тебе
на могилу и памятник никто не поставит.
- Хорошо, езжай.
- А ты?
- Я останусь. Народ соберу, мужиков. Супруга ее попрошу помочь.
Как-нибудь справимся. Только вы там не задерживайтесь.
- Мы мигом! Одна нога здесь, другая там!
Дирижабль поспешил к выходу, потом вернулся, прихватил забытую на
прилавке фуражку, глубоко нахлобучил ее на свою несуразную башку и, уже
окончательно, канул во мрак. Спустя пару минут где-то на окраине деревни
резко лязгнула автомобильная дверка, вспыхнули фары, машина завелась,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг