прежде считавшаяся неприступной! Сам Карглак клялся, что подлые жестянщики
сломают о нее зубы. Тут хочешь не хочешь, а поверишь в мрачное пророчество
зловредного старца Адракса. Ведь как только не пытались извести его правнука, а
он вырос назло всем, возмужал, принял грозное имя Губителя Максаров и сейчас,
не задумываясь, пускает в дело свой клинок, единственный на все Чернодолье!
Хавр вновь припал к зрительной трубе. Как он ни напрягал зрение, а
различить Карглака или какого-нибудь другого максара среди жестянщиков так и не
сумел. Даже знаменосцы, назначенные из мрызлов, были сплошь какими-то мелкими,
запаршивевшими, скорее гнусными, чем страшными.
- Вполне может статься, что в этом войске, точно как и в нашем, вообще нет
максаров, - сказал Хавр самому себе. - Пока мы тут пуляем друг в друга из
многозарядок и картечниц, они плетут свою собственную хитрую игру, недоступную
пониманию простых людишек. Вот только как бы это проверить?
Хавр задумался. Провести разведку боем? Кавалерии пока еще хватает. Однако
столкнется она с максарами или нет, а назад вряд ли кто вернется. Ну если
только взбесившаяся лошадь приволочет обратно чье-то тело, запутавшееся ногой в
стремени... Чем же можно пронять Карглака до такой степени, что он сам
обнаружит себя? Хитростью его не возьмешь, это точно. Никаких переговоров с
врагами максары отродясь не вели, это не в их правилах. А что, если сыграть на
его самолюбии? Он же вспыльчив до невозможности! Сейчас попробуем.
Хавр протрубил в свой рог, призывая обе стороны к вниманию, а когда
стрельба немного поутихла, прокричал, сложив ладони рупором:
- Мой хозяин, благородный Окш, сын Клайнора, известный также под именем
Губителя Максаров, вызывает на поединок своего заклятого врага Карглака, отцом
которого, судя по повадкам сына, скорее всего является какой-то шакал,
таскающий падаль с живодерни! На поединок Окш готов явиться без оружия, с
голыми руками! Ему не нужен клинок, чтобы вырвать подлое сердце Карглака. Если
же этот смердящий пес откажется принять вызов, его имя навечно покроется
позором! Эй, Карглак, откликнись! Не прячься за спинами пленных! Если ты готов
к поединку, выходи!
- Я готов! - Этот рев был пострашнее залпа дюжины картечниц. Даже
невозможно было понять, откуда именно он доносится - с небес или из-под земли.
Войско Хавра смешалось, как куча опавших листьев, подхваченных порывом
бури. Сначала он не понял причины столь внезапной и массовой паники, сравнимой
разве что с реакцией кур на появление хорька, но потом узрел, что среди
жестянщиков мелькают мрызлы, резко отличающиеся от них по всем статьям. Да еще
какие мрызлы! Отборные, один к одному, недавно сделанные из самых лучших
образчиков человеческой и звериной плоти, но уже великолепно натасканные и,
кроме своей толстенной шкуры, вдобавок защищенные броней.
Это был просто какой-то кошмар! Откуда здесь могли взяться мрызлы? Как они
прорвались сквозь линию укреплений? Как вообще сумели так быстро преодолеть
насквозь простреливаемое пространство?
На все эти вопросы, в единый миг пронесшиеся в голове Хавра, он получил
столь же мгновенный ответ - людей, окружавших его, словно смело и на всеобщее
обозрение предстала одна из подземных нор, которых здесь было больше, чем
конопатин на физиономии человека, переболевшего оспой.
Раньше в целях безопасности нору прикрывал дощатый щит, позаимствованный у
кузова телеги, а сейчас из нее один за другим перли готовые к бою мрызлы. И то
же самое, похоже, происходило повсюду - враги таились в каждой норе, в каждой
достаточно глубокой яме. Войско жестянщиков оказалось в положении жужелицы,
рискнувшей отдохнуть на вершине муравейника.
За этот просчет Хавр мог винить лишь себя.
Картечницы разом смолкли, только на разные лады орали живые и умирающие
люди, выли мрызлы, лязгала сталь, топали ноги, лапы и копыта, хрустели кости,
ржали перепуганные лошади да стучали многозаряд-ки - оружие в рукопашном бою не
самое удобное.
Хавр оказался один на один с огромным, мрызлом, размахивающим тяжелым
копьем, пилообразный наконечник которого размерами не уступал лезвию косы.
Клинок, с таким трудом выпрошенный у Окша, покоился в чехле, притороченном к
седлу его лошади (где сейчас то седло, где сейчас та лошадь?), и Хавру не
осталось ничего другого, как совершить скачок во времени. Пусть он выиграл
всего лишь мгновение, но как раз этого мгновения и хватило мрызлу, чтобы
проскочить сквозь призрак, оставшийся на месте исчезнувшего человека, и
напороться на пулю какого-то жестянщика, еще сохранившего присутствие духа.
Проклиная собственную беспечность, Хавр бросился на поиски скакуна. Задача
ему предстояла не из легких, чтобы не сказать больше. Все коноводы или
разбежались, или были перебиты, а лошади, усугубляя общую неразбериху, носились
в тесном пространстве, огороженном телегами. Некоторым, особо резвым, даже
удалось перепрыгнуть через укрепления и ускакать от этого ада подальше.
Хавр уже и позабыл, когда в последний раз попадал в столь безнадежную
ситуацию. Мрызлов становилось все больше и больше, шальные пули жужжали вокруг,
как пчелы в погожий денек, горы трупов загораживали путь, а самоходы, тщетно
пытавшиеся вырваться из окружения, давили всех подряд - и своих, и чужих.
Схватка, наподобие туго натянутого лука, достигла того предела, после которого
или вдребезги рвется тетива, или лопается дуга. Вот-вот какая-то из
противоборствующих сторон должна была сломаться, не выдержав напряжения боя, и
скорее всего эта печальная судьба ожидала жестянщиков.
Внезапно голос Карглака заглушил все другие звуки. И люди, и мрызлы, и
даже лошади оцепенели. Когда на сцене появляется главное действующее лицо
драмы, все другие ее участники вольно или невольно превращаются в безмолвных
статистов.
Карглак, изжелта-бледный и заросший черной звериной щетиной (таким Хавр
еще никогда его не видел), выволок из самохода беспомощное тело лже-Окша и для
начала встряхнул его так, что с бедняги даже свалились сапоги.
- Ну покажи, на что ты способен, жалкий сморчок! - ревел взбешенный
максар. - И как ты только посмел бросить мне вызов? Да еще пригрозил вырвать
мое сердце! Я сам вырву твое сердце, гнида! Но сначала ты лишишься своего
поганого языка!
Тут Карглак, намеревавшийся предать изменника долгой и мучительной смерти,
явно перестарался - так взмахнул рукой, что истошный вопль лже-Окша сразу
оборвался, а голова, кувыркаясь, улетела в безмолвную толпу.
Момент всеобщего оцепенения упускать было нельзя, и Хавр, единственный
здесь, кто был неподвластен воле максара, змеей выскользнул из самой гущи
приостановившейся схватки, осмотрелся по сторонам и сумел все же заприметить
своего саврасого скакуна, которого уже держал под уздцы коренастый мрызл (уж
очень хороша была лошадка, раньше гулявшая в табунах макса-ров).
Карглак тем временем привел в исполнение свои угрозы, уже не способные
ничего изменить в печальной судьбе неудачливого двойника Губителя Максаров.
Голой рукой он разорвал грудную клетку и продемонстрировал всем присутствующим
еще живое, судорожно трепыхающееся сердце.
- Такая участь ожидает каждого, кто осмелится посягнуть на власть
максаров, какими бы хвастливыми кличками он себя ни награждал! - Голос Карглака
звучал, как горный обвал. - Не будет пощады и тем, кто поверил в гнусные речи
этого выродка и с оружием в руках пришел в Чернодолье! Для Страны жестянщиков и
его народа наступают последние деньки! Никто больше не услышит об этих подлых и
неблагодарных людишках, а их земля будет объявлена проклятой! Отныне под
страхом смерти запрещается жить там, сеять хлеб и охотиться!
Хавр ползком добрался до своей лошади, выдернул клинок из чехла,
быстренько произвел с рукояткой все необходимые манипуляции и, дабы проверить
боеспособность этого чудо-оружия, отрубил мрызлу ту лапу, которой он сжимал
поводья. Страшилище, на какое-то время лишенное всех других способностей, кроме
способности воспринимать речи своего хозяина, не обратило на это никакого
внимания, только почесало здоровой лапой кровоточащий обрубок.
Внезапно, словно почуяв подвох, Карглак умолк на полуслове, поднес сердце
лже-Окша к своим глазам и сдавил его, как обезьяна сдавливает спелый плод,
желая полакомиться соком.
- Это не сердце максара! - прорычал ол. - Кого мне подсунули? Куда
подевался этот обнаглевший щенок?
- Кого ты ищешь? - С гребня ближайшего холма раздался деланно-спокойный
голос, в котором опытный человек мог ощутить огромное внутреннее напряжение. -
Не меня ли?
Окш, хотя и восседал на горячей боевой лошади, был одет как простой
жестянщик, даже не воин, а ремесленник средней руки. При себе он имел
устройство странного вида и неизвестного предназначения (только Хавр знал, что
это "дырокол"). Судя по тому, что время от времени его фигура едва заметно
искажалась и затягивалась радужной рябью, межпространственная дыра, в данный
момент выполнявшая роль щита, была готова отправить в потусторонний мир любое
количество обитателей Чернодолья (а заодно и жестянщиков).
В толпе всадников, расположившихся за спиной Окша, Хавр сразу заметил
стройную фигурку, с ног до головы закутанную в шелка, только на этот раз не
пурпурные, а лилейно-белые.
Наступила жутковатая пауза.
Окш молчал, дожидаясь ответа на свой в общем-то риторический вопрос.
Молчание Карглака свидетельствовало о том, что бывают ситуации, в которых
теряются даже славящиеся своим самообладанием максары.
- Тебе, кажется, не нравится то сердце, что ты сжимаешь в кулаке? - первым
молчание нарушил Окш. - Мое бы устроило тебя больше?
- Безусловно! - Карглак отбросил прочь кусок кровавого месива и вытер руку
о плащ. - И я не вижу причин, которые помешали бы мне добраться до него.
- Причины есть, - произнес Окш как бы даже с сожалением. - Одна из них
состоит в том, что тебе не суждено в этой жизни сделать и десятой доли тех
шагов, что сейчас разделяют нас.
- Если ты хочешь напугать меня, то делаешь это напрасно. Последний свой
страх я испытал при выходе из чрева матери. С тех пор я предпочитаю пугать
других. - Каждое слово Карглака было весомо, как удар молота. -Ты обречен,
отродье Клайнора. Твое войско погибло, а моему нет счета. Кроме всего прочего,
я явился сюда не один, а в хорошей компании...
Он взмахнул рукой, и несколько мрызлов, габаритами слегка уступающие
другим, сбросили свои черные шлемы-маски. Все они оказались максарами. Их
возраст нельзя было определить с первого взгляда, но это были не юнцы, а
опытные, закаленные воины, пролившие немало своей и чужой крови.
- Я рад, - кивнул Окш. - Значит, урон, который понесут сегодня максары, не
ограничится одним тобой. Признаюсь, я хотел опорожнить на твоих поминках кубок
вина. Но всего один, большего ты не заслуживаешь. А благодаря тем, кто столь
опрометчиво вступил в твою компанию, я имею возможность напиться допьяна.
- Ты напьешься своей крови, молокосос! - зашипел Карглак, и от этого
шипения все стоявшие поблизости содрогнулись. - Я знаю, на что ты надеешься! На
свой клинок, верно? Но он не спасет тебя. Тысячи моих воинов, более послушных,
чем эти пальцы, - он продемонстрировал свою раскрытую ладонь, - скопом
навалятся на тебя и задавят собственными телами. Если тысячи окажется мало, я
пошлю на смерть десять тысяч!
Всадник, скрывавшийся под белыми покрывалами, подъехал к Окшу вплотную и
что-то сказал ему на ухо. Тот внешне никак не отреагировал на столь
бесцеремонный поступок и вновь обратился к Карглаку:
- Ты нарисовал довольно-таки мрачную картину. Действительно, устоять сразу
против десяти тысяч твоих воинов будет трудно. Это же получится целое море
крови, а я, к сожалению, не умею плавать. Но дело в том, что ты упустил из вида
одно важное, я бы даже сказал, решающее обстоятельство. Ну зачем, спрашивается,
мне ввязываться в схватку с твоими воинами? Пусть они гоняются за мной хоть по
всему Чернодолью! Из мрызлов бегуны неважные, ты сам знаешь. С добрым конем им
никогда не сравниться. Все это только затянет нашу тяжбу. Поэтому у меня к тебе
есть одно предложение, которое, надеюсь, устроит всех.
- Ну и времена настали, - буркнул Карглак. - Я должен выслушивать
предложения всяких сопляков.
- И тем не менее тебе придется навострить уши. Предложение мое таково...
Кстати, оно соответствует традициям максаров, - спохватился Окш. - Почему бы
нам и в самом деле не сразиться в честном поединке? Сразу отпало бы столько
проблем. Если верх одержу я, ты просто станешь очередной жертвой в моем списке
погубленных максаров. Если же победишь ты, можешь поступить со мной как угодно.
Ведь ты, как я слышал, уготовил мне смерть долгую и мучительную...
- Очень долгую и чрезвычайно мучительную, - мрачно поправил Карглак.
- Твой ответ надо понимать как согласие на поединок?
- Я еще не выжил из ума, чтобы с голыми руками выходить против клинка.
- Да и я не так глуп, чтобы надеяться на это. Ведь речь шла о честном
поединке. Так и быть, я выйду против тебя безоружным, поскольку ничуть не
сомневаюсь в своих силах. Но твой нынешний вид мне что-то не нравится.
Возможно, ты переутомился, гоняясь за мной, или заболел от ненависти. Я не хочу
пользоваться твоей слабостью. Чтобы получить право на поединок, ты сначала
должен одолеть одного моего приятеля... скажем так.
- Этого подлеца и мошенника Хавра? С превеликим удовольствием! - Карглак
чуть ли не облизнулся.
- Нет, Хавр подождет... Он еще не успел сосчитать все деньги, которые я
добыл в твоей сокровищнице. Вот мой приятель! - Окш указал на всадника под
белым покрывалом.
- Уж больно твой приятель хлипок, - с сомнением произнес Карглак. -
Похоже, ты издеваешься надо мной... А что, если он скрывает под одеждой клинок?
- Пусть кто-нибудь из твоей компании проверит его.
- Не знаю, что ты задумал, - сказал Карглак после небольшой паузы. - Но
если твой приятель завидует участи этого жалкого пугала, - он кивнул на
растерзанное тело лже-Окша, - то пусть спускается сюда. Посмотрим, кто из нас
окажется хитрее, ты или я.
И мрызлы, и жестянщики, очнувшись от колдовского плена, вновь обрели
способность двигаться и подались в разные стороны, освобождая пространство для
схватки. На месте остались лишь перевернутые телеги, брошенное оружие и груды
трупов. Хавр, прикинувшийся мертвецом, укрылся за тушей рыжего битюга, у
которого какой-то нетерпеливый мрызл успел выгрызть кусок ляжки. Отсюда при
удачном стечении обстоятельств максаров можно было и клинком пощекотать.
Всадник, старательно скрывавший свое лицо (а Хавр уже давно догадался, кто
это), спустился с холма, оставил коня у его подножия и пешком двинулся к месту
предстоящего ристалища. Один из максаров, глаза ко-торого, каждый размером
скулак, сидели не на положенных для них местах, а на висках, чуть впереди ушей,
по указанию Карглака встретил поединщика на полпути, тщательно ощупал и даже
попытался сорвать покрывало, но получил решительный отпор.
Вернувшись назад, он стал докладывать Карглаку о результатах проверки.
Хавр, находившийся всего в сотне шагов от этой парочки, слышал весь разговор
слово в слово.
- Даже затрудняюсь сказать что-нибудь определенное, - пучеглазый огорошил
Карглака первой же фразой.
- Клинок у него есть? - спросил тот с надрывом. - Тебя ведь именно для
этого посылали! Сам же своей зоркостью хвалился! Говорил, что все насквозь
видишь! - Я это говорил иносказательно, - ничуть не смутился пучеглазый. -
Насквозь только демоны ада видят... Но клинка у него нет... И никакого другого
оружия тоже.
- Тогда что тебе непонятно?
- Непонятно, кто он такой есть. В его душу даже ты не проникнешь. Такого
мощного сопротивления я отродясь не встречал. У самого голова до сих пор гудит.
- Выродок этот его прикрывает, разве не понятно... Но откуда у сынка
Клайнора такая сила?
- Не знаю, что это за сила и откуда она взялась, однако противник тебе
достался не из легких, - доверительно сообщил пучеглазый. - Хотя и с виду, и на
ощупь обыкновенный мальчишка.
- Мальчишка? - насторожился Карглак. - А не девчонка?
- Кто его знает, - пучеглазый заморгал массивными, лишенными ресниц
веками. - Не пожелал он раздеваться, даже лица не открыл.
- А разве на ощупь нельзя определить?
- Между ног я не шарил, там клинок не спрячешь, а. мальчишескую грудь от
девчоночьей вот так сразу и не отличишь. Уж поверь мне на слово.
- Придется. - Карглак еле сдерживался. - Ты ведь у нас большой любитель
малолеток обоего пола... И зачем только я тебя послал! Нашел кому довериться!
- Взял бы сам и сходил! - огрызнулся пучеглазый. - Я тебе не слуга! Сам
люблю указывать! И нечего меня упрекать! По доброй воле сюда пришел, по доброй
воле и уйду! Воюй здесь один!
- Когда отродье Клайнора возьмет твой замок в осаду, ты еще пожалеешь об
этих словах! - зловеще пообещал Карглак.
- Не каркай! Много вас тут голосистых... - буркнул пучеглазый, отходя на
прежнее место.
Карглак тем временем сбросил плащ и, оставшись в легком панцире, надетом
поверх охотничьего камзола, двинулся навстречу противнику. Путь его пролегал
мимо затаившегося Хавра, и у того даже появилась шальная мысль одним ударом
клинка покончить с максаром. Однако после недолгого размышления он отказался от
этой затеи. Во-первых, ему пришлось бы сначала подняться в полный рост и
пробежать так не менее полусотни шагов, что вряд ли допустили бы стоявшие
поблизости максары. Во-вторых, Окш, по-видимому, связывал с поединком какие-то
свои планы, и их не следовало расстраивать. И, наконец, в-третьих, Хавр не
собирался оказывать Эштре никаких услуг, даже невольных. Пусть померяется силой
со своим бывшим муженьком. Посмотрим, кто кому бока намнет. А уж когда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг