Николай Бондаренко
Вот Человек!
фантастическая повесть
"Вот человек, - сказал себе Маленький принц, продолжая путь, -
вот человек, которого все стали бы презирать - и король, и
честолюбец, и пьяница, и делец. А между тем из них всех только
он один, по-моему, не смешон. Может быть, потому, что он думает
не только о себе".
Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький Принц"
Не понимаю, как я очутился на этой странной улице? Приземистые домишки
испуганно лепятся вдоль замусоренного тротуара, выставляя напоказ
обшарпанные стены и неровные скаты крыш. Над этим хаосом грузно навис
гигантский частокол небоскребов, - кажется, он вот-вот рухнет и раздавит
затаившуюся улицу и весь город. В глухих хмурых окнах ни огонька, ни
светлой занавески, ни тени движения - словно люди вымерли или навсегда
отсюда ушли.
Пронизывающий ледяной ветер гнал по каменным плитам мостовой жестяную
банку, она звонко стучала, шелестели обрывки грязных бумаг... Как же я
все-таки сюда попал?
Хорошо помню: был яростный спор - но о чем? Что я хотел доказать
собеседнику?.. Даже черты, реальные черты его лица ускользают... Однако
четко осознаю, что он для меня значил немало, это я ощущаю и сейчас, но не
бог он, в самом деле!..
Нет, ничего не удается нащупать внутренним зрением. Однако погоди...
Речь шла о чем-то мучительно важном для меня... В чем-то я хотел
непременно утвердиться! В чем?.. В чем?..
В ближайший подъезд, который гулко подвывал порывам ветра, прошмыгнула,
подозрительно глянув на меня, лохматая кошка. И опять зашелестели по
тротуару желтые, серые клочки бумаги. Откуда взялась эта прорва, кончится
ли когда-нибудь? Назойливая жестянка уткнулась, наконец, в дорожную
выбоину и тонко, пронзительно засвистела на сквозняке.
Конечно, я ошибся, предположив, что в городе ни души. В глубине улицы
мелькали зыбкие силуэты. Холодно, сыро, тоскливо, вот люди и прячутся кто
где может.
Я бесцельно топтался у закрытого журнального киоска, размышляя о
нелепости своего положения, не в силах придумать что-нибудь путное.
- А, вы здесь, - прозвучал за спиной низкий мужской голос.
Я резко обернулся и задел плечом незнакомца.
- Извините.
- Ничего, - добродушно отозвался незнакомец. - Идемте, вас давно ждут.
Он поднял воротник, вобрал в него по самые края шляпы голову и зашагал
по улице.
С тупым безразличием я последовал за этим человечком, мне и в голову не
пришло поинтересоваться: а кто он, собственно, такой? Почему я должен идти
за ним и кто меня давно ожидает?.. Мелькнула догадка, что все происходящее
- следствие чего-то очень важного, и было это важное совсем недавно...
Я попытался вспомнить лицо идущего впереди незнакомца и не смог. В
воображении расплывалось серое пятно - ни одной черточки, ни одной
характерной приметы... Кажется, он в черных очках... Но так ли на самом
деле?
Незнакомец обернулся, внимательно взглянул на меня. Он словно прочитал
мои мысли и усмехнулся. Но я опять ничего не запомнил, даже, кажется,
этому обстоятельству не удивился. Видно, так и должно быть, подумал я, уже
не стараясь найти причину столь странной своей забывчивости.
На перекрестке, где вихрь неистово швырял во все стороны мусор, мы
свернули на совсем тесную улочку и вскоре вышли к старому парку, который
размашисто мел небо высоченными метлами полуобнаженных деревьев, и сквозь
шум листвы доносился резкий треск - где-то в глубине ломались хрупкие
ветви. Улица теперь шла с одной стороны, а парк, огороженный чугунной
решеткой, как бы посторонился, уступая узкое пространство мостовой,
выложенной булыжником.
Время от времени налетала дождевая пыль, и камни лихорадочно блестели,
выискивая в небесной мути голубые прорехи.
- Пришли, - не поворачивая головы, объявил незнакомец и стал осторожно
спускаться по мокрой железной лестнице в подвальное помещение серого
трехэтажного дома. Наконец, уткнулись в массивную дверь. Незнакомец открыл
ее ключом и пригласил следовать дальше. А дальше оказалась еще одна дверь
и лестница, ведущая вниз; тусклые лампочки скупо освещали высокие,
неудобные ступеньки.
В мрачном коридоре, куда привела лестница, незнакомец показал прямо:
- Идите до конца. А мне направо. - Он торопливо шмыгнул в боковое
ответвление, и мне теперь оставалось одно: преодолеть этот полумрак самому
и встретиться с теми, кто давно ждет меня...
Вперед! Шаги гулко отдавались; я старался ступать тише, осторожнее, но
гул не уменьшался.
Остановился, послушал: то приближаясь, то удаляясь, дрожало эхо - мои
шаги.
А это что? Собственное дыхание, усиленное невидимыми мембранами, -
будто одновременно задышали сотни людей!
Не скоро кончился этот звуковой коридор. Я дважды останавливался, чтобы
перевести дыхание, и достиг, наконец, спасительного люка. Едва проник
через него в небольшое помещение, вежливый мужской голос пригласил в лифт
и попросил подняться на пятый этаж.
Кабина поднималась медленно, как бы нехотя, достигла заданной отметки,
и двери автоматически открылись.
В обе стороны от меня разбежались мягкие ковровые дорожки. Яркий
дневной свет; откуда-то доносится стук пишущих машинок, приглушенный
разговор. Вдоль дорожек - двери, двери... Куда обратиться? Ну конечно,
сюда. Массивная дверная ручка в виде цветка, темно-красная, с замысловатым
тиснением кожа.
Я не ошибся. За дверью оказалась великолепная приемная, оборудованная
по последнему слову техники: изящный аппарат для связи, телефоны,
крохотный магнитофон. В хрустальных стаканчиках сверкали позолотой
авторучки и остро отточенные карандаши.
За полированным столиком пудрилась миловидная девушка. Щелкнув
пудреницей, она поднялась навстречу, улыбнулась и напевно произнесла:
- Наконец-то. Мы давно вас ждем.
Она грациозно проследовала к двери с дорогой обивкой, и меня окатила
ароматная волна каких-то неземных духов.
Заглянув в кабинет и, видимо, получив разрешение, девушка устремила на
меня широко открытые светло-зеленые глаза и обаятельно кивнула:
- Заходите.
Наконец я увидел того, кто с нетерпением ждал меня. Возраст
неопределенный; белесые волосы до плеч; бесцветные глаза и серое,
вытянутое лицо. Он небрежно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, за
сверкающим пустым столом в виде буквы "Т". С левой стороны возвышался
щиток для связи, телефон; у стенки, напротив окна, пестрел книжными
корешками застекленный шкаф.
Огромный почти пустой кабинет призваны были украсить лепной потолок
(амуры среди цветочных лепестков) и будто перевернутая новогодняя елка -
гигантская сверкающая люстра.
Субъект, похоже, попытался растянуть губы в улыбке и безразличным
жестом показал на кресло около стола.
Я сел и сразу почувствовал, как от усталости заныли ноги.
- А я внимательно слушал, как ты пробираешься ко мне, - доверительно
сообщил хрипловатым голосом хозяин кабинета. - Любопытно ты ходишь.
Кстати, я давно заметил: нет и двух экземпляров с одинаковой походкой. У
каждого свой темп, ритм, постановка тела и головы. Я серьезно подумываю
над научным трудом на эту тему... Но это потом, потом. Основная моя
деятельность совсем иная.
Скажу сразу: я любопытен буквально ко всему. Я, так сказать, отдыхаю,
посвящая себя то одной, то другой проблеме.
Хозяин кабинета легко поднялся, мне даже показалось - вскочил, но сразу
же обрел солидность и не спеша направился к высокому, под потолок, окну.
Он пристально посмотрел куда-то вдаль, за небоскребы, и, внимательно
что-то там изучая, жестко заговорил:
- Погода не должна действовать на самочувствие. Мне лично такая погода
нравится. Помогает лучше сосредоточиться и принять оптимальное решение...
Я понимаю, что ты, - он повернул голову в мою сторону и на секунду замер,
- что ты облучен этим ненастьем и, возможно, прескверно себя чувствуешь.
Однако, повторяю, не только погода, но и ничто другое не должно
поколебать мои правила. Первое из них: когда стою, никто не имеет права
сидеть.
Последние слова он почти выпалил, и я не сразу уловил их смысл,
продолжая пребывать в кресле.
- Еще раз повторяю, - повысил голос хозяин кабинета. - Когда я стою...
Подчиняясь неведомому чувству, похожему на страх, мгновенно встал и в
нерешительности замер.
- Нет, нет, не пойми меня превратно, - смягчился мой повелитель. Ну как
его еще назвать? - Мы должны быть друзьями. Отношения между нами - только
искренние, только честные. Фальши я не потерплю.
Повелитель не спеша вернулся за стол, удобно уселся (боже мой, я
продолжал стоять!) и как ни в чем не бывало по-свойски кивнул мне - мол,
усаживайся, какие тут церемонии.
Зазвонил телефон. Он внимательно кого-то выслушал и спросил:
- А прибыль? Два миллиона? И это предлагаете мне?.. Тогда другое дело.
Подумаю.
Повелитель положил трубку и сказал:
- Ну, а теперь я должен объяснить самое главное. От надлежащего
понимания этого зависит и твое успешное функционирование, и перспективы
твоего роста, и наши общие дела. Сейчас ты на первой ступени деловой
проверки. Участок твой, подчеркиваю, в общей системе моих забот занимает
незначительное место, но для тебя, для делопроизводства имеет неоценимое
значение. Впоследствии, когда ты себя проявишь, перед тобой откроются
новые горизонты. Только старайся, только будь на высоте положения. Уж я-то
тебя не оставлю.
Повелитель, довольный, подмигнул и сразу же надел маску безразличия.
- Видел город? - спросил он.
Я кивнул.
- Видел парк?
Я снова кивнул.
- А небо видел?
Кивнул опять.
- Кому, по-твоему, все это принадлежит?
- Не знаю, - чистосердечно ответил я.
- Не знаешь? - Он от неожиданности приподнялся, и длинное его лицо еще
более вытянулось. - Не имеешь права не знать! И город, и земля, и вода, и
небо - все принадлежит мне. Мне единственному. Теперь ты догадываешься, с
кем имеешь, дело и кому будешь верой и правдой служить?
- Вы... король?
Мой нечаянный вопрос понравился повелителю. Серое лицо его просветлело.
- Вот именно - король! Если мыслить широко. А в сущности, ни один
король мне в подметки не годится. О, ты еще узнаешь степень моего
могущества! - Его длинные, почти прозрачные пальцы забарабанили по столу.
Когда дробь оборвалась, повелитель безразлично сказал:
- В тех случаях, когда возникнет необходимость обратиться ко мне,
называй меня "господин Карл". Со временем, когда ты положительно проявишь
себя, я разрешу сократить первую часть обращения, а пока... Субординация
неумолимо требует именно такой формулировки. Почему - Карл? Охотно
поделюсь.
Во-первых, как ты гениально догадался, в честь всех королей земли.
Известны целые династии Карлов. Во-вторых, имя "Карл" предельно короткое,
звучное.
Примерно с этих же позиций будет определено и твое имя. Мне
безразлично, каким словом обозначали тебя до сих пор. Это чистейшая
условность. Я буду звать тебя, ну, например, Че-ло-век. Нейтральное,
простое слово. Лучше и не придумаешь - Че-ло-век!
Карл размеренно застучал по зеркальной полировке стола, и я вдруг
заметил:
пальцы и отражение их были похожи на хищное чудовище: длинная зубастая
пасть широко открывалась, и зубы, в ожидании добычи, нетерпеливо клацали...
Возникшее было неприятное чувство погасила резкая мысль: Человек!
Видимо, не случайно Карл хочет дать мне такое имя. Я точно знаю: за этим
стоит нечто очень важное... Возможно, через это я и сюда попал... Вполне
возможно. Ведь я отрицал... Но что? Что-то ведь отрицал!..
Не пойму, что стало с моей безукоризненной памятью...
- Ты что-то сказал? - прищурился Карл.
- Н-нет...
- Не советую лгать. - Карл проницательно усмехнулся.
- Я думаю... имя "Человек" вполне подходящее.
- Здесь думаю только я. Ты будешь думать, когда я прикажу. Че-ло-век!
Язык сломаешь, если произносить каждый день да по несколько раз... Нельзя
забывать и принцип экономии. Доли секунды, дополнительно затрачиваемые на
произнесение двух лишних слогов, только за год дадут ощутимую экономию
времени! Хочешь знать, сколько конкретно? Возьми карандаш и посчитай.
Таким образом, я естественно прихожу к более короткой, а следовательно -
более удобной форме: не Че-ло-век, а Чек. Можно было бы оставить апостроф,
то есть напряженную паузу после Ч, но не станешь же ты издеваться надо
мной - заставлять произносить неудобное Ч'эк, вместе плавного - Чек. Этот
фонетический вариант близок и тем, что вызывает приятные ассоциации,
связанные с некоторыми банковскими операциями. Вот так-то, дорогой Чек. От
всей души поздравляю и перехожу к следующему ознакомительному этапу.
Опять зазвонил телефон, и Карл стал говорить в трубку:
- Да, да, спасибо. О, приятно слышать!.. Да не торопитесь. Будет у вас
и нефть, и руда... Скоро уже, скоро. А за поддержку благодарю. Без вас мне
было бы туго!
Карл положил трубку и нажал под столом невидимую кнопку - на стене
вспыхнуло изображение, и кабинет наполнился стуком пишущих машинок. На
экране хорошо видны девушки - служащие огромного тайпинг-офиса; руки
девушек безостановочно взлетают над клавишами, лица сосредоточены на
выполняемой операции. Каждое рабочее место пронумеровано, цифры четко
просматриваются вдоль длинных рядов.
- Прекрасно работают, - усмехнулся Карл. - Потому что знают: место
каждой из них готовы занять те, что остались на улице.
- Но почему их так много?
- О, мне нравится твой вопрос. Ты думаешь, я покровительствую
безработным?
Совсем нет! Мне скучно, Чек. Я развлекаюсь!
Карл что-то заметил и поднял телефонную трубку.
- Почему не работает пятьдесят четвертая? Ах, самочувствие... Найдите
здорового человека, а этой... дайте возможность лечь в больницу!
Плачущую девушку тут же вывел из зала длинный молодцеватый клерк, и
Карл удовлетворенно сказал:
- Она, конечно, милая особа. Но что делать! Не останавливать же
производство! Обрати внимание - на пятьдесят четвертое место спешит новая
работница! Да как резво!
Карл говорит в телефонную трубку:
- Отставить. Подыщите что-нибудь покультурнее. Солидное учреждение - и
такая беготня. Некрасиво!
Карл переключил экран, и я попал в другой, огромный и тихий зал, от
пола до потолка уставленный аппаратурой с несчетным числом лампочек,
приборов, регуляторов... И здесь служащие сидели рядами, каждый за своим
пультом, рабочие места были четко пронумерованы.
- Мои компьютеры, - с гордостью произнес Карл. - Мои глаза и уши! И
многое другое, без чего мое могущество было бы пустым звуком. Ну, теперь
достаточно. Общее представление ты имеешь.
Карл выключил экран и лениво поднялся из-за стола; я также, не
торопясь, покинул кресло.
- Ничего ты не понял, Чек, - обозлился Карл. - Мне подражать не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг