Александр Больных
ВИДЕТЬ ЗВЕЗДЫ
----------------------------------------------------------------------------
"Уральский следопыт" 1989 NN 2,3
OCR and spellcheck by Andy Kay, 21 December 2002
----------------------------------------------------------------------------
Староста сыто рыгнул и утер рот ладонью. Потом отряхнул крошки,
запутавшиеся в бороде, и довольно вздохнул.
- Хорошая у тебя каша.
Мать робко улыбнулась.
- Хорошая каша, - повторил староста, снова вздыхая. Было заметно, что он
совсем не хочет вставать из-за стола.
- Может, еще? - предложила мать.
Староста грустно погладил себя по животу.
- М-да. То есть нет, - остановил он метнувшуюся было к печке женщину. -
Довольно. Но я разрешаю тебе принести завтра в мой дом горшок каши. И
побольше.
Крошка Енот, привлеченный аппетитным запахом, пушистым шариком мягко
соскочил с печки и, внимательно принюхиваясь, начал подкрадываться к
валявшимся под столом комочкам - староста ел неаккуратно. Когда он, стелясь
по полу, подполз совсем близко, староста, следивший за ним из-под
полуопущенных век, метко пнул Крошку в бок. Тот, обиженно взвизгнув,
стремительно вылетел в открытое окно и, жалобно тявкая, нырнул в кусты.
Староста обрадованно ухнул.
- Как я его?!
- Так ведь...
- Хватит! - мясистая ладонь с треском легла на стол. - Хватит! Если я
позволяю тебе кормить себя, это еще не значит, что я буду покрывать твоего
сынка. Думаешь, я не знаю?!
- Что с ним?
- Это значит, тебя надо спрашивать! Что, видишь ли! Кто давеча хвастал,
что видит... - Староста беспомощно пошевелил короткими толстыми пальцами,
напрягся, наморщил лоб, жарко засопел. - А! Эти самые... звезды.
- Что? - переспросила мать.
- Вот и я говорю: что? Какие такие звезды?
Мать покачала головой.
- Никогда не слыхала этого слова.
- "Не слыхала..." - сварливо передразнил староста. - Ты не слыхала, я не
слыхал, никто не слыхал... Вот только из Города ко мне гонец прискакал,
значит. Требуют твоего сына в Город. Ну, а что тама будет - не мне говорить,
сама знаешь. А как не захочет - стражников пришлют, тогда всем плохо будет.
- Но за что?
Староста презрительно выпятил губу.
- Молчи. Сказано - значит, исполнить.
Он встал, с хрустом потянулся и важно огладил бороду, которой очень
гордился. Еще раз вздохнул.
- Вкусно. Скоро, значит, еще раз загляну. Я, конечно, не сказал ничего,
ни про слова запретные, ни про то, что по ночам шляется... Не нужны лишние
напасти на деревню. Но сыну ты так и передай: велено ему завтра же
собираться и отправляться в Город без промедления. Чтоб послезавтра был в
Магистрате. И никаких! А то я ему! - Староста помахал увесистым кулаком.
Потом повернулся и, тяжело ступая, направился к двери. Уже открыв ее,
остановился и напомнил:
- Принеси, значит, горшок побольше. И чтобы горячая была. Я ведь того...
молчал.
Когда староста ушел, мать долго сидела неподвижно, глядя на
захлопнувшуюся дверь. Потом решительно встала и, высунувшись из окна,
позвала:
- Крошка! Крошка!
В кустах, подступавших к самому дому, что-то пискнуло, завозилось.
- Иди сюда, Крошка, его больше нет.
Крошка Енот тявкнул, выглянул из зарослей, но выходить не рисковал.
- Давай-давай, трусишка!
Он презрительно фыркнул, показывая, что ничегошеньки-то не боится,
ленивой трусцой, вразвалочку подошел к окну, одним прыжком махнул на
подоконник и уселся, расчесывая шикарные черно-белые бакенбарды. Он просто
забыл что-то в лесу, а вот сейчас сбегал и вернулся.
- Ладно, будет хорохориться. Староста плохой человек, но пока я ничего не
могу сделать... - Крошка Енот поднялся на задние лапы, уперся передними ей в
плечи и лизнул прямо в нос. - Ну-ну, прекрати, не маленький, - незлобливо
отмахнулась она, потрепав его по загривку. - Ты знаешь, где Тайлон?
Крошка Енот утвердительно пискнул.
- Сможешь найти?
Снова согласие.
- Тогда беги и приведи. Немедленно приведи.
Крошка еще раз тявкнул и, задрав хвост, слетел с подоконника, только
ветки кустов чуть шевельнулись, смыкаясь за ним. Мать покачала головой,
задула плошку и села у окна, вглядываясь в вязкую, непроницаемую черноту
леса.
Наверху было прохладно. Легкий ночной ветерок, который не мог пробраться
внизу, путался в подлеске, здесь, пробегая по вершинам, начинал даже
посвистывать. Он цеплялся за ветки и довольно шуршал листвой, когда
удавалось раскачать какое-нибудь молодое деревце. Однако кряжистый старый
дуб, серо-зеленый от возраста, покрытый неровными белесоватыми пятнами
лишайников и такой толстый, что любая из его ветвей казалась настоящим
деревом, сонно и презрительно поглядывал на беготню не в меру расшалившегося
мальчишки. Лишь изредка, нехотя, он встряхивал двумя-тремя листьями на самой
вершине и снова погружался в дремоту. Тайлон, удобно устроившийся в развилке
двух исполинских ветвей, совсем не чувствовал ветра. Только влажная ночная
прохлада заползала под меховую куртку, заставляя нервно ежиться. Зябко
передернув плечами, Тайлон поплотнее запахивал воротник и не двигался с
места. Он ждал.
Небо, чуть окрашенное на самом горизонте слабыми отсветами уходящего
заката в мутно-багровые тона, стремительно темнело, в то же время приобретая
какую-то особенную прозрачность. Волокнистый сумрак, сквозь который нельзя
было ничего увидеть, исчезал, стираемый взмахами невидимой руки, уступал
место завораживающей, манящей черно-синей хрустальной бездне... Тайлону
казалось, что перед ним открылся вдруг огромный колодец с кристально-чистой
водой. Но он ждал другого.
По небу словно прокатилась невидимая волна, гонимая ветром. Не этим
слабым ветерком, а мощным шквалом, летящим где-то высоко-высоко... Тайлон
смахнул выступившие на покрасневших от напряжения глазах слезы.
Вот оно.
Прямо над ним в недостижимой дали вспыхнул крошечный золотистый
светлячок. Сначала робко, едва заметно, а потом все увереннее и ровнее сиял
он, наливаясь радостным теплым светом. Он был похож на маленькое солнышко.
Вслед за ним загорелся другой, своим холодным серебристо-голубым блеском
напоминавший крошечную льдинку. Тайлон обрадованно улыбнулся. Эти два
огонька каждый день вспыхивали первыми, и он уже твердо знал, где именно
появятся Крупинка Солнца и Далекая Льдинка - так он прозвал огоньки.
А потом одна за другой на небо высыпали мириады блестящих искорок. Они
были самые разные: большие и маленькие, яркие и тусклые, пронзительно-белые,
тепло-желтые, тревожно-красные, успокоительно-зеленоватые, разные... Тайлону
никогда не надоедало любоваться ими. Каждый раз пестрая светящаяся мозаика
складывалась в новый узор, напоминавший вчерашний, но уже чуть-чуть другой,
ни разу не повторившийся. Огоньки как будто играли с ним в прятки - недавно
я был там, а сейчас попробуй отыщи. И Тайлон искал, радуясь, когда удавалось
обнаружить спрятавшегося хитреца, и огорчаясь, когда огонек пропадал.
Плохо было лишь то, что не с кем поделиться этой красотой. Когда он
попытался рассказать о ночных картинах Хомеру, тот посмотрел на него
непонимающими глазами и сказал, что много раз выходил ночью по нужде, но
никогда не замечал ничего подобного. А на следующий день, запинаясь и
краснея, сообщил, что родители запрещают ему дружить с Тайлоном и лучше
будет, если Тайлон перестанет приходить к ним.
Мама тоже ничего не поняла, только перепугалась страшно и потребовала,
чтобы Тайлон никому не рассказывал о том, что видел. И добавила, что ему это
просто кажется, что ничего этого нет, что это ночные духи шутят. И вообще -
пшеничные деревья уже зацветают, надо собрать червеца, иначе ничего не
уродится. Словом, на следующую ночь Тайлон спал как убитый.
Но он чувствовал, что мама чего-то недоговаривает, что-то скрывает. И
спустя несколько дней снова тайком выскочил ночью в окно. Мама даже хотела
его выпороть, но только вздохнула. И Тайлон продолжал убегать. Она лишь
взяла с него слово, что он будет молчать. А что, ему самому, что ли, нужно,
чтобы его за сумасшедшего считали? С тех пор он спокойно приходил к старому
дубу, где облюбовал место, чтобы смотреть на небесные огоньки. Мама однажды
назвала их... Как же... Как она тогда сказала?.. Звезды. Хорошее слово.
Звезды. Звез-ды. Оно кажется таким же маленьким и лучистым, как сами
небесные огоньки. Попробуйте, повторите. Звез-ды. Слово колючим шариком
прокатится по языку и, звеня, упадет наружу.
Огоньки тем временем заполнили все небо. Они весело переливались,
подмигивая друг другу, и Тайлон слышал, как они разговаривают о чем-то
своем, точно в небе звенит множество хрустальных колокольчиков. Иногда он
даже пробовал сам заговорить с ними, но огоньки не замечали его попыток, не
слышали. Наверное, далеко было, а кричать Тайлон опасался. Или, может быть,
просто не понимали?
Под дубом кто-то заскребся.
Тайлон посмотрел вниз, но ничего не увидел. Впрочем, все равно уже пора
было домой - чтобы успеть в школу, путь неблизкий, вставать приходилось
очень рано. Тоже забота - тащиться в соседнюю деревню, слушать унылый сонный
голос Учителя Мори, бубнящего что-то невнятное.
Тайлон повис на руках, цепляясь за высохший сук, уверенно, не глядя,
прыгнул вниз, на огромную ветвь, обхватить которую не смог бы и взрослый
мужчина. Цепляясь за трещины в заскорузлой бугристой коре, он быстро начал
спускаться знакомым путем, пройденным уже не один десяток раз.
Когда чуть запыхавшийся Тайлон спрыгнул в траву, уже покрывшуюся
прохладной ночной росой, чьи-то крохотные лапки схватили его за ногу. Тайлон
вздрогнул было, но, опомнившись, поднял Крошку Енота на руки.
- Ох и тяжелый же ты стал! Вырос, а все балуешься, как маленький.
Крошка Енот лизнул его в ухо и заскулил, жалуясь.
- Обидели? Кто? Неужели мама?
Приятель недовольно пискнул.
- Староста? Ну, мы ему еще покажем, вот увидишь.
Крошка Енот сунулся носом Тайлону за воротник и довольно засопел, но,
спохватившись, завозился, вырвался из рук и, спрыгнув на землю, затявкал,
нетерпеливо подскакивая на месте.
- Мама зовет домой?
Крошка Енот утвердительно кивнул и затрусил в темноту, оглядываясь. Видя,
что Тайлон не спешит, он вернулся, вцепился зубами в штанину, потащил за
собой.
- Нужно быстро? Хорошо, иду.
- Ты опять ходил смотреть... смотреть... - мама никак не могла найти
нужного слова. - На небо.
Тайлон молча пожал плечами и накинулся на аппетитно дымящуюся в миске
кашу.
Мама укоризненно покачала головой.
- Ты уже почти взрослый, мог бы и думать, что делаешь. Ты должен вести
себя поосторожнее, мало ли, чего тебе хочется... Нужно уметь сдерживать
желания.
Крошка Енот, сидя на соседнем стуле, чуть склонив голову, заинтересованно
следил за визитами ложки в миску, время от времени непроизвольно
облизывался, жалобно подмаргивая блестящими черными глазками. Тайлон, не
выдержав, кинул полную ложку каши на пол, и Крошку словно ветром сдуло.
Жадно урча, он исчез под столам.
- А у нас староста был, - как бы между прочим сказала мама.
- Знаю, - отозвался невнятно Тайлон, не отрываясь от миски. - Крошка мне
все рассказал.
- Рассказал-то рассказал, - вздохнула мама. - Но не все. Он не мог
сказать, зачем приходил староста.
- А зачем? - без интереса спросил Тайлон, подливая в кружку молока.
- Тебя вызывают в Город.
Тайлон отодвинул миску и присвистнул.
- Вот это да!
- Добегался.
- Интересно, кому это я понадобился?
- Староста сказал, что тебя вызывает Магистрат.
У Тайлона глаза на лоб полезли.
- Вот это да... - только и смог выдавить он. - Здорово.
- Уж куда лучше, - сухо заметила мать.
- А что, посмотрю наконец, как живут люди в Городе. Ведь это интересно.
Не всю жизнь торчать в нашей деревне. Не видишь ничего, кроме леса и
плантации.
Мать села рядом, грустно улыбаясь.
- Ничего ты не понял.
- Нет, почему? Откуда вот только Магистрат узнал, что я есть?
Крошка Енот, видя, что больше ему ничего не перепадает, решил
позаботиться о себе сам. Он влез на колени к Тайлону, опасливо оглянулся на
маму и тихонько, как бы невзначай и ничего не имея в виду, вспрыгнул на
стол. Немного поколебавшись, направился было к кружке с молоком, которое
обожал до самозабвения, но Тайлон спихнул его на пол. Крошка Енот обиделся
до глубины души, фыркнул и ушел в свой угол. Свернувшись клубочком на
подстилке, он то и дело испускал душераздирающие жалобные вздохи, показывая,
как несправедливо с ним обошлись, и намекая, что еще не поздно, почувствовав
угрызения совести, исправить эту ошибку... К его удивлению, сегодня этот
незамысловатый, но безотказный трюк не подействовал.
- Откуда Магистрат узнал? Да от тебя самого.
- Но я не разговаривал ни с кем из Советников!
- Зато, несмотря на все мои предупреждения, - мать понизила голос,
перейдя на полушепот, - слишком много болтал о звездах.
- Но почему нельзя? - не понял Тайлон.
- Даже само слово это запрещено, - хмуро сказала мать.
Тайлон посерьезнел было, потом махнул рукой.
- Подумаешь, что они мне сделают?
Мать оперлась подбородком о сцепленные руки, с сожалением глядя на
Тайлона.
- А ты не знаешь, чем кончаются подобные визиты в Магистрат? Вспомни
старого Атарна. Он тоже отправился туда, где он теперь? Нет его, и никто ни
полслова о нем не слышал. Подвалы Ратуши велики, двери прочны, замки
надежны, а стены толсты.
Тайлон нахмурился.
- Это ждет и меня? Только за то, что я говорил о звездах?
- Да, только за это, - жестко отрезала мать.
- Ну и ладно. Тогда я просто не пойду в Город. И всех делов.
- Не пойдешь ты - в деревню явятся стражники.
- Еще никто не мог отыскать меня в лесу, - презрительно махнул рукой
Тайлон
- Если эти станут искать - найдут обязательно. Ты по-прежнему не думаешь,
откуда о тебе узнал Магистрат. И зря. В каждой деревне у него есть
доглядчики. Уж им-то хорошо известны все тайные тропинки, все укрытия. Они
как волки шныряют повсюду. Ходят среди нас, живут вместе с нами, улыбаются
нам, говорят с нами. И служат Магистрату... Может быть, и сейчас кто-нибудь
притаился под окном и слушает нас.
Тайлон испуганно обернулся, вскочил, как ужаленный, и бросился к окну.
Высунувшись по пояс, он попытался разглядеть что-нибудь и чем дальше
вглядывался, тем больше верил, что там, за кустом, прячутся... Плотно закрыв
ставни, он вернулся на место.
- Никого нету, - неуверенно пробормотал он. - Скажешь тоже... Шуточки...
- Когда бы шутки.
- А если они найдут меня?
- Ты невнимательно слушал. Я сказала: "если станут искать". Если. Скорее
всего они просто спалят деревню и увезут с собой не тебя одного, а двадцать
пять человек, как велит закон. Один отвечает за всех и все - за одного. Ты
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг