В этот миг он сделался глубоко приятен Хели, какова бы ни была эта цель.
Он рвался в бой и требовал прямого ответа вопреки малодушной трусости, как
она сама когда-то. Терпение, лицемерие и расчет -непременные спутники
власти и взрослости, и иногда она ненавидела себя за них. Сочувствие и
понимание явились непрошеными, но Хозяйка не винила себя за них, а с
глубоким вниманием продолжала следить за разыгрывающейся перед ней сценой
- перед единственным непрошеным зрителем. Она бы не ушла теперь, чем бы
это ни грозило.
- Ты зря обвиняешь нас в бездействии. Всё это время мы собираем силы и
ищем пути.
- Мы перепробовали все обычные средства, - вмешался другой монах. У него
был особенный, сипящий голос - точно под капюшоном скрывалась змея.
- Но всё нужно делать в свое время и в своем месте. Ее не взяли стрела и
яд, не помогло предательство...
- Так может, она неуязвима?!
Сиплый рассмеялся:
- Юноша, ты непоправимо горяч.
- Это пройдет с годами... Если уцелеешь.
В словах служителя Предка прозвучала столь откровенная насмешка, что юноша
схватился за клинок.
- Вспомни, чье имя ты носишь, и успокойся! - повелел монах.
Юноша неохотно отпустил рукоять.
- Я помню, чье имя я ношу, но и вы вспомните имя Имрира, сына...
- Тише, - сказал ювелир. - Я не хочу неприятностей. Что ты хочешь знать?
- Почему мы свернули к Ландейлу?
- У мастера Шедда там дела, - объяснил сиплый. - Большая цель - большие
деньги. Ведь господин не хочет ходить пешком и есть гнилую брюкву?
- Не хочу.
Служители Предка коротко посмеялись. Всё это время Хель пыталась узнать их
по жестам и голосам. Даже если не видно лиц, сущность человека настолько
впечатана в жесты и голос, что ее невозможно подделать, особенно теперь,
когда они не опасались, что их кто-либо видит. Но узнавание не приходило.
- А потом мы отправимся за Кену. Думаю, настало время призвать тех, что
служили вашему отцу. И тогда даже силы Тьмы не спасут ее от возмездия.
Мастер Шедд нахмурился:
- Я не хотел бы навлечь на землю древнее проклятие.
- Предок защищал нас до сих пор и охранит впредь. Надеюсь, вы не
сомневаетесь? - сказал серв опасным голосом.
"Сомнение равно ереси, а ересь должна быть уничтожена," - вспомнила Хель
древнюю храмовую формулу, и ледяная веревка скользнула вдоль спины и по
рукам и ногам. Только теперь Хозяйка осознала, что уже долгое время стоит
на коленях на холодном полу, стынью тянет из коридора, тело закоченело и
не в состоянии разогнуться. Благо, отодвинулся панический страх. Но грозил
вернуться.
- Не сомневаюсь, - Шедд отвел глаза. - Да и решать не мне.
Под всеми взглядами юноша выпрямился, румянец медленно сполз с припухшего
лица, глаза сделались огромными и задумчивыми.
- Ты торопился, - подкусил сиплый, и весь гнев, смешанный со страхом,
обрушился на него.
- Да! А вы твердили мне о терпении, заклиная именем Предка и именем отца.
И я хорошо помню, чьи имена я ношу. Я, Имрир, барон Тинтажельский,
двадцать девятый Консул Двуречья по праву рода и крови. И придет время,
когда я произнесу эти имена не перед горсткой заговорщиков, а перед всем
Двуречьем, отбив его у захватчиков собственным мечом!
Музыкант играет вальс, и он не видит ничего.
Он стоит, к стволу березовому прислонясь плечами
И березовые ветки вместо пальцев у него,
А глаза его березовые строги и печальны.
Солнце догорело, и в потемневших стеклах отразилось мое лицо и вишневая
капля на деке скрипки. Я ушел в музыку с головой. Я перестал слышать
завывание ветра в трубе и перестал чувствовать отвыкшим подбородком
лакированное дерево инструмента. Волна музыки уносила меня в неведомые
земли: дальше Кены, дальше Лучесветных гор, дальше Западного и Южного моря.
Кшиш выструился из угла и с тихим мявом налег на дверь. Боевой охотничий
кот был подарен мне послами из далекого северного города Туле. Он еще
плохо обучен, но слышит куда лучше меня и никогда не задумывается.
Я со вздохом убрал скрипку в тусклый бархат. Идут гости. В дверь
поскреблись. Кшиш отошел и гордо сел, свеся язык на рыжий подбородок.
Появился мальчик-паж, из того же Туле, Халка, и не дав ему и слова
сказать, верховник ратушной стражи Каен. Был он лицом красен и ворот
сагума распустил: не иначе, как только что прикладывался к хмельному
ландейлскому пиву.
- Господин наместник! - выдохнул он, распространяя густой ячменный дух.
Кшиш брезгливо фыркнул и отполз к моим ногам. - От ворот вестник. Какая-то
бродяжка вас добивается. Твердит, что с важным посланием. По одежде вроде
из бла-ародных, но пообтрепалась и пешая. Что делать, господин наместник?
У Халки язык от любопытства свесился не хуже чем у кшиша. Надо ему
объяснить, как себя ведут. Мысли в голову лезут ну совсем глупые. Не ждал
я посланника, тем более женщину. Или у кого-то в столице ум за разум
заходит? Но Хель... Всё же они разбудили мое любопытство. Да и спать еще
не хотелось.
- Ведите!
Стражник с сопением исчез за дверью. Халка остался, уже привычно дожидаясь
приказов. Я положил ладонь на его пушистый затылок:
- Иди спать.
Всё равно ведь не пойдет, идолище любопытное. Ну так и есть.
- А можно, я тут посижу?
Мальчишка забрался с ногами в кресло, свернулся в клубок, стараясь
занимать как можно меньше места, чтобы, отвлекаясь от мыслей, я не заметил
его и таки не прогнал. Когда-нибудь на его месте будет мой собственный
сын, свернётся в кресле калачиком и будет дожидаться одобрительного или
строгого взгляда. А еще я буду учить его всему, что умею сам, и мы
никогда-никогда не будем расставаться.
Отчего-то, должно быть, сквозняка, меня начало трясти. Я бесцельно мерил
покой от стола с зажженной свечкой до окна, от окна до походной кровати,
от нее к креслу, от кресла к очагу, а от него снова к столу, где от свечки
уже рябило в глазах. И снова по этому безумному треугольнику, отчаянно
прислушиваясь, не раздадутся ли шаги в коридоре. В который раз оказавшись
у окна, я сковырнул и стал грызть горьковатую наледь, стоя спиной, чтобы
глупый мальчишка, сохрани Милосердная, не последовал моему примеру.
Кшиш с мявом кинулся к двери.
Через минуту в нее деликатно постучали, насколько могут быть деликатны
стражники, и сразу вломились Каен и еще двое с гербом Ландейла, внося
запахи кожи и мороза, между ними шла женщина. Дыхание комом сбилось у меня
в горле, а потом прянуло к животу.
- Метель подходит, господин наместник, - сказал Каен. - Подложить дровишек?
Я жестом отправил их. Если бы они задержались на мгновение, я бы заорал и
топнул ногой. У двери Каен поклонился:
- Спокойной ночи, господин наместник.
Стражники осклабились. Дверь мягко стукнула.
- Хель! - сказал я.
Я смотрел в ее родное усталое лицо и держал в руках ее застывшие руки.
Долго. Ее кровящие с мороза губы улыбались. Тихое сопение из кресла
заставило меня очнутся. Я совсем забыл про Халку! Хорошо, хоть не бросился
Хель целовать. Жена поймала мое смущение и рассмеялась. А, чего мне терять!
... дорога оставила следы на ее лице и одежде. Я с удивлением разглядывал
грубо оборванное зарукавье с дырой от запоны. Жена проследила за моим
взглядом, потом посмотрела на голубой камешек, скрепляющий второй рукав:
- А! Заплатила стражникам. Денег не хватило.
Тут я наконец опомнился, снял с нее плащ, усадил у очага и подбросил дров.
Руки у Хели замерзли, кожа потрескалась, с ногами было не лучше. Пока я
возился с ней, отправив Халку за гусиным жиром, она устало жмурилась на
огонь.
Уже почти засыпая, пробормотала она:
- Пошли в квартал ювелиров, к тану Шедду, закажи консульскую звезду. И
отряд в Замок-за-Рекой. Хотя бы с пятью-шестью, умеющими зажигать молнии.
И пусть никто не знает, что я здесь.
Хель спокойно заснула, а я натянул меховую безрукавку и вышел из покоя.
Наместнику Ландейла в эту ночь спать не придется.
Я не знал, к чему отдаются такие приказы, но видимо, случилось нечто
серьезное, если Хель появилась здесь одна среди ночи, и надо высылать в
Замок-за-Рекой вооруженный отряд. Готовится к войне Леммирен? Но память о
Стрелках, даже потускневшая, хранила и продолжает хранить нас все эти годы
от нападений с востока и с севера, и послы и соглядатаи в Леммирене не
сообщали ни о каких приготовлениях. Мятеж в Хатане? Хель не разговаривала
бы так спокойно и не умолчала бы, да и еще были бы вести. Я терялся в
бесплодных догадках. И зачем ей Консульская звезда? Само поминание Консула
доводило ее до судорог, память стерлась, а тело помнило, я знаю, я был с
ней слишком близко. Хватит мучать себя, повинуйся. Не будить же и не
расспрашивать теперь. Я доверял Хели, как самому себе, и если она о чём-то
просит, сделаю так без лишних раздумий. Перед уходом я еще раз взглянул в
ее расслабленное блестящее от жира лицо. Целовать не стал, чтобы не
разбудить. Осторожно прикрыл дверь. Растолкал спящего у печки Халку.
- Вызови стражу! И Каена. Хоть из постели вытряхни.
Чтобы доводы пажа были весомее, я двух стражников послал с ним. И еще
одного к воротам - привести в Ратушу встречавших Хель. Их уже должны были
сменить.
Если они одиноки, слухи не разойдутся, но если имеют жен... Хорошо, что
Хель пришла к ночи, и почти никто ее не видел. А даже если что просочится:
гонец из Хатана, женщина, никто не видел ее лица, кроме Халки, а паж
болтать не станет. Ну, приговорят мне очередную любовницу. Я на это обычно
смеюсь и пожимаю плечами. И сплетни без поддержки затухают.
Каена в прямом смысле вытащили из постели. Он был одет кое-как, замерз и
разозлился. Но при мне держался почтительно. Поклялся, что запрет жену в
доме. Я безнадежно покачал головой.
Шедд смотрел на мурлыкающий водомет. У водомета по сунскому обычаю лежали
ковры и стояли горшки с лимонными деревьями. Было душно - молчаливые слуги
беспрестанно подкидывали в печи дрова. На улице разгулялась метель, но
топлива и еды было вдоволь. Слуги Предка уехали еще вечером и едва ли
вернутся сквозь снежные замети, а их сумасшедший подопечный спит на
чердаке - недаром Шедд велел глухой старой няньке намешать зелья в его
вино. Но на душе всё равно тревожно. Этот странный заказ наместника. Еще
никогда Мэй Синнальский не вмешивался в дела Цеха ювелиров; даже когда
требовались деньги. Вот и сейчас сидит напротив, цедит ноланское и смотрит
просто в душу пронзительными синими глазами, и поди догадайся, что в душе
его самого: полукровка, скрипач... Шедду он даже нравится. Простодушен,
прост; почти ровня. Впрочем, многие цеховые мастера покупались на этой
воображаемой простоте. Шедд не должен совершить ошибки, ошибки ему не
простят. Ни те, ни другие. Интересно, сколько известно наместнику? Кто
донес? Или впрямь вздумал сделаться Консулом? В тихом омуте... А этот омут
слишком уж тихий. Мэй улыбнулся, надкусывая лимон:
- Рад, что узнал вас, мастер.
- Мастерство Ландейла не скудеет; о нём слышат в разных землях...
Улыбка Мэя сделалась еще шире:
- Боюсь, в вашем деле вас не превзойти. Движется ли работа?
- Я подобрал яхонты. Задача кропотливая...
- И срок не так уж мал. До ночи Щита.
Шедд загнул пальцы на левой руке:
- Я постараюсь к сроку.
Мэй вежливо улыбнулся:
- Награда будет равна работе. И еще раз: тайна.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг