Александр БОГДАНОВ.
Праздник бессмертия
Богданов А. Праздник бессмертия: Рассказ / Рис. Н. Мооса // Уральский
следопыт.- 1991.- © 7.- С. 25-28.
OCR Yuri Zubakin 2:5010/30.47
I
Тысяча лет прошла с того дня, как гениальный химик Фриде изобрел
физиологический иммунитет, впрыскивание которого обновляло ткани организма
и поддерживало в людях вечную цветущую молодость. Мечты средневековых
алхимиков, философов, поэтов и королей осуществились...
Городов - как в прежнее время - уже не существовало. Благодаря легкости и
общедоступности воздушного сообщения люди не стеснялись расстоянием и
расселились по Земле в роскошных виллах, утопающих в зелени и цветах.
Спектротелефон каждой виллы соединял квартиры с театрами, газетными бюро
и общественными учреждениями. Каждый у себя дома мог свободно наслаждаться
пением артистов, видеть на зеркальном экране сцену, выслушивать речи
ораторов, беседовать со знакомыми...
На месте же городов сохранились коммунистические центры, где в громадных
многоэтажных зданиях были сосредоточены магазины, школы, музеи и другие
общественные учреждения.
Земля превратилась в сплошной фруктовый лес. Специальные лесоводы
занимались искусственным разведением дичи в особых парках...
Не было недостатка и в воде. Ее получали при посредстве электричества из
соединений кислорода с водородом... Освежающие фонтаны били каскадом в
тенистых парках. Серебрящиеся на солнце пруды со всевозможными породами
рыб и симметричные каналы украшали Землю.
На полюсах искусственные солнца из радия растопили льды, а по ночам над
Землей поднимались электрические луны и разливали мягкий ласкающий свет.
Одна только опасность грозила Земле - перенаселение, так как люди не
умирали. И народное законодательное собрание одобрило предложенный
правительством закон, по которому каждой женщине в продолжение своей
бесконечной жизни на Земле разрешалось оставлять при себе не более
тридцати человек детей. Родившиеся же сверх этого числа должны были по
достижении пятисотлетней зрелости переселяться на другие планеты в
геометрически закупоренных кораблях. Продолжительность человеческой жизни
позволяла совершать очень далекие путешествия. И, помимо Земли, люди
проникли на все ближайшие планеты Солнечной системы.
II
Встав утром с роскошной постели из тончайших платиновых проволок и
алюминия, Фриде принял холодный душ, проделал обычные гимнастические
упражнения, облачился в легкую термоткань, которая давала прохладу летом и
согревала зимой, и позавтракал питательными химическими пластинками и
экстрактом из переработанной древесины, напоминающим по вкусу бессарабское
вино. Все это отняло около часа. Чтобы не терять даром времени, он -
совершая туалет - соединил микрофоном уборную комнату с газетным бюро и
выслушал новости мира.
Радостное ощущение силы и здоровья переполнило все его тело, крепкое и
стройное, как будто состоящее только из костей и мышц.
Фриде вспомнил, что сегодня в двенадцать часов ночи исполняется ровно
тысячелетие человеческого бессмертия... Тысяча лет!.. И невольно мысль его
стала подводить итоги пережитого...
В соседней комнате - библиотека собственных сочинений Фриде, около
четырех тысяч томов книг, написанных им. Здесь же и его дневник,
прерванный на восемьсот пятидесятом году жизни, шестьдесят огромных
фолиантов, написанных упрощенным силлабическим способом, напоминающим
древнюю стенографию.
Далее - за кабинетом - художественное ателье, рядом - скульптурная
мастерская, еще далее - зал в стиле вариэноктюрн, сменившем декадентский,
- здесь Фриде писал стихи, - и, наконец, симфонический зал с клавишными и
струнными инструментами, на которых играл путем всевозможных механических
приспособлений, достигая тем необычайной полноты и мощи звука. Вверху, над
домом, была устроена физико-химическая лаборатория.
Гениальность Фриде была разносторонняя и напоминала гениальность одного
из его предков по матери - Бэкона, оказавшегося не только великим ученым,
но и драматургом, произведения которого долгое время приписывались
Шекспиру. В течение тысячелетия Фриде показал успехи почти во всех
отраслях науки и искусства.
От химии, где, как ему показалось, он исчерпал все силы и возможности
своего ума, Фриде перешел к занятиям скульптурой. В течение восьмидесяти
лет он был не менее великим скульптором, давшим миру много прекрасных
вещей. От скульптуры он обратился к литературе: за сто лет написал двести
драм и до пятнадцати тысяч поэм и сонетов. Потом почувствовал влечение к
живописи. Художником он оказался заурядным. Впрочем, техникой искусства он
овладел в совершенстве, и, когда справлял пятидесятилетний юбилей, критики
в один голос пророчили ему блестящую будущность. В качестве человека,
подающего надежды, он проработал еще около пятидесяти лет и занялся
музыкой: сочинил несколько опер, имевших некоторый успех. Так в разное
время Фриде переходил к астрономии, механике, истории и, наконец,
философии. После того он уже не знал, что делать... Все, чем жила
современная культура, его блестящий ум впитал, как губка, - и он опять
вернулся к химии.
Занимаясь лабораторными опытами, он разрешил последнюю и единственную
проблему, над которой долго билось человечество еще со времен Гельмгольца,
- вопрос о самопроизвольном зарождении организмов и одухотворении мертвой
материи. Более никаких проблем не оставалось.
Работал Фриде по утрам. И из спальной отправился прямо наверх - в
лабораторию.
Подогревая на электрическом накаливателе колбы и наскоро пробегая в уме
давно известные формулы, которые не было надобности даже записывать, - он
переживал странное чувство, все чаще посещавшее его за последнее время.
Опыты не интересовали и не увлекали его. Давно во время занятий он уже не
испытывал того радостного энтузиазма, который когда-то согревал душу,
вдохновлял и переполнял всего его высшим счастьем. Мысли неохотно
двигались по избитым, хорошо знакомым путям, сотни комбинаций приходили и
уходили в повторяющихся и наскучивших сочетаниях. С томительным тягостным
ощущением пустоты в душе ом стоял и думал:
"Физически человек стал - как Бог... Он может господствовать над мирами и
пространством. Но неужели человеческая мысль, о которой люди христианской
эры говорили, что она беспредельна, - имеет свои границы? Неужели мозг,
включающий только определенное количество нейронов, в состоянии произвести
также только определенное количество идей, образов и чувств, - не более?..
Если это так, то...
И ужас перед будущим охватывал Фриде.
С чувством глубокого облегчения, чего никогда не бывало прежде во время
занятий, он вздохнул, услышав знакомую мелодию автоматических часов,
возвещающую о конце работы...
III
В два часа Фриде был в общественной столовой, которую посещал ежедневно
только потому, что здесь встречайся с членами своего многочисленного
потомства, большинства которых он даже и не знал.
Он имел около пятидесяти человек детей, две тысячи внуков и несколько
десятков тысяч правнуков и праправнуков. Потомством его, рассеянным в
разных странах и даже в разных мирах, можно было бы заселить значительный
город в древности.
Фриде не питал к внукам и детям никаких родственных чувств, какие были
присущи людям прошлого. Потомство было слишком многочисленно для того,
чтобы сердце Фриде вместило в себя любовь к каждому из членов его семьи. И
он любил всех той отвлеченной благородной любовью, которая напоминала
любовь к человечеству вообще.
В столовой ему были оказаны знаки публичного почтения и представлен
совсем еще молодой человек, лет двухсот пятидесяти, - его правнук Марго,
сделавший большие успехи в астрономии.
Марго только что возвратился из двадцатипятилетней отлучки; он был в
экспедиции на планете Марс и теперь с увлечением рассказывал о
путешествии. Жители Марса - мегалантропы - быстро восприняли все
культурные завоевания Земли. Они хотели бы посетить своих учителей на
Земле - но их громадный рост препятствует им осуществить это желание, и
теперь они заняты вопросом о постройке больших воздушных кораблей.
Фриде рассеянно слушал рассказ о флоре и фауне Марса, о каналах его, о
циклопических постройках марсиан... И все, о чем с таким пылом говорил
Марго, нисколько не трогало его. Триста лет тому назад он один из первых
совершил полет на Марс и прожил тем около семи лет... Потом он совершил
еще раза два-три коротенькие прогулки туда же. Каждый уголок поверхности
Марса знаком ему не хуже, чем на Земле.
Чтобы не оскорблять все же правнука невниманием, он спросил:
- Скажите, юный коллега, не встречали ли вы на Марсе моего старого
приятеля Левиоиаха, и как он поживает?
- Как же, встречал, наш уважаемый патриарх, - с живостью ответил Марго. -
Левионах занят теперь сооружением грандиозной башни, величиною с Эльбрус.
- Так я и знал, так и знал, - загадочно улыбаясь, проговорил Фриде. - Я
предсказывал, что в известном возрасте всех марсиан охватит страсть к
большим сооружениям. Однако, юный коллега, до свидания... Мне надо спешить
по одному важному деду. Желаю вам успеха.
IV
Маргарита Анч, цветущая женщина лет семисот пятидесяти, последняя жена
Фриде, связью с которой он начиная уже тяготиться, была президентшей
кружка любителей философии. Еще за несколько верст до ее виллы Фриде
фонограммой дал знать о своем приближении,
Фриде и Анч жили отдельно, чтобы не стеснять самостоятельности друг друга.
Анч встретила мужа в алькове тайн и чудес - изумительном павильоне, где
все было залито мягким ультрахромолитовым цветом, восьмым в спектре,
которого не знали древние люди с их неразвитым чувством зрения - подобно
тому, как еще раньше дикари не знали зеленого цвета.
Красивый шелковый туникон, - до колен, чтобы не стеснять движений, -
свободно и легко облегал ее стройные формы. Распущенные черные волосы
волнистыми прядями упадали на спину. И ароматом тонких и нежных духов
веяло от нее.
- Очень рада видеть тебя, милый Фриде, - сказала она, целуя мужа в
большой и выпуклый, точно изваянный из мрамора лоб. - Ты мне нужен для
одного важного дела...
- Я это предчувствовал, когда ты в последний раз говорила со мной по
телефоноскопу, - ответил Фриде. - Признаюсь, меня немного удивил тогда
твой таинственный вид... Ну, в чем же дело? Почему такая экстренность?
- Я хотела так, мой милый, - с кокетливой улыбкой сказала Анч. - Может
быть, это каприз, но... иногда приходят желания, от которых трудно
отказаться... Кстати, где мы встречаем сегодня ночью Праздник бессмертия?
И сегодня же, если ты помнишь, исполняется ровно восемьдесят три года со
времени заключения между нами брачного союза...
"Однако..." - подумал про себя Фриде и с неохотой ответил:
- Не знаю!.. Я еще не думал об этом.
- Но, конечно, мы встречаем его вместе? - с легкой тревогой спросила Анч.
- Ну, разумеется, - ответил Фриде. И от того, что неприятное чувство
разливалось внутри его, он поспешил заговорить о другом: - В чем же твое
важное дело?
- Сейчас сообщу, мой милый... Я хотела приготовить к новому тысячелетию
сюрприз. Идея, с которой ты познакомишься, вот уже несколько десятков лет
занимает меня и, наконец, только теперь вылилась в окончательную форму.
- Гм-м... Что-нибудь из области иррационального прагматизма? - пошутил
Фриде.
- О, нет! - с грациозной улыбкой ответила Анч.
- В таком случае, что-нибудь из области политики? - продолжал Фриде. -
Вы, женщины, в этом отношении всегда хотите идти впереди мужчин...
Анч засмеялась.
- Ты великолепный угадчик, милый. Да, я приступаю к организации общества
для совершения гражданского переворота на Земле, и мне нужна твоя
помощь... Ты должен быть союзником в распространении моих идей. Тебе - при
твоем влиянии и связях в обществе - это очень легко сделать.
- Все будет зависеть от характера твоих замыслов, - подумав, возразил
Фриде. - Наперед я ничего не могу тебе обещать.
Анч слегка нахмурила тонко очерченные брови и продолжала:
- Идея моя заключается в том, чтобы уничтожить последние законодательные
цепи, которыми люди еще связывают себя на Земле. Пусть каждый человек в
отдельности осуществляет то, что в древности называлось государством, -
является автономным... Никто не смеет накладывать на него каких-либо уз.
Центральной же власти должна принадлежать только организация хозяйства...
- Но ведь по существу так в действительности и есть? - возразил Фриде. -
Скажи, чем и когда стесняется воля граждан?
Анч вспыхнула и горячо заговорила:
- А закон об ограничении деторождения женщин тридцатью членами семьи?
Разве это не ограничение? Разве это не дикое насилие над личностью
женщины?.. Правда, вы, мужчины, не чувствуете на себе гнета этого закона.
- Но ведь этот закон вытекает из экономической необходимости?..
- Тогда надо предоставить решение его не случайностям природы, а мудрому
вмешательству сознания... Почему я должна отказаться от тридцать пятого
сына, сорокового и так далее - и оставить на Земле тридцатого? Ведь мой
сороковой сын может оказаться гением, тогда как тридцатый - жалкой
посредственностью?.. Пусть на Земле остаются только сильные и выдающиеся,
а слабые уходят с нее. Земля должна быть собранием гениев...
Фриде холодно заметил:
- Все это неосуществимые фантазии, которые к тому же не новы - были
высказаны полтораста лет тому назад биологом Мадленом... Нельзя ломать
порядки, которые являются наиболее мудрыми... Между прочим, должен сказать
тебе, что женщины древней эпохи так не рассуждали. У них было то, что
называется материнским состраданием: слабых и уродливых детей они любили
более, чем сильных и красивых... Нет, я отказываюсь быть твоим
союзником... Мало того, в качестве члена правительства, представителя
"Совета Ста", я накладываю свое veto на твои действия...
- Но ты - как гений - не должен бояться переворотов!..
- Да... Но как гений я предвижу весь тот ужас, который произойдет на
Земле, когда вопрос о расселении будет решаться свободной волей граждан.
Начнется такая борьба за обладание Землей, от которой погибнет
человечество... Правда, человечество неминуемо погибнет и по другим
причинам, замкнется в безвыходном круге однообразия, - закончил Фриде, как
бы рассуждая сам с собою, - но зачем искусственно приближать роковой
момент?..
Анч молчала. Она никак не ожидала отказа. Потом, холодно повернувшись
строгим классическим профилем к Фриде, сказала с обидой:
- Делай, как знаешь!.. Вообще я замечаю, что в последнее время как будто
чего-то недостает в наших отношениях... Не знаю, может быть, ты тяготишься
ими...
- Может быть, - сухо ответил Фриде. - Надо наперед свыкнуться с мыслью,
что любовь на Земле не вечна... В течение моей жизни - ты восемнадцатая
женщина, с которой я заключил брачный союз, - и девяносто вторая, которую
я любил...
- Ну, конечно!.. - сказала Анч, гневно закусила губки, и розовые пятна
выступили на нежно-золотистой коже ее лица. - Но вы, мужья, почему-то
требуете, чтоб женщина оставалась верна вам до конца, и почему-то только
себе присваиваете право изменять ей первыми...
Фриде пожал плечами:
- Право сильнейшего, на котором ты только что строила свою теорию...
Анч от возмущения вся задрожала, но искусно овладела собой и с гордым
спокойствием заметила:
- Итак, мы расстанемся... Ну, что же?.. Желаю вам успеха в вашей будущей
жизни.
- От души желаю и вам того же! - стараясь не замечать яда ее слов,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг