Александр Богданов
Красная звезда
В сб. "У светлого яра Вселенной".
М., "Правда", 1989 (серия "Мир приключений").
OCR & spellcheck by HarryFan, 25 May 2001
дополнен по изданию (январь 2002г.):
Красная звезда: Роман-утопия. - Пг.: Петроград. Совет раб. и
красноармейских депутатов, 1918. - 144 с.
Посвящается моему сотруднику
Доктор Вернер - литератору Мирскому
Дорогой товарищ, посылаю Вам записки Леонида. Он желал издать их, - вы
лучше меня сумеете устроить это. Сам он скрылся. Я бросаю лечебницу и иду
отыскивать его. Думаю найти его в Горном районе, где сейчас начинаются
серьезные события. По-видимому, цель бегства - попытка косвенного
самоубийства. Это - результат все той же душевной болезни. А между тем, он
был так близок к полному выздоровлению.
Как только что-нибудь узнаю, сообщу вам.
Горячий привет.
Ваш К.Вернер
24 июля 19... (подпись неразборчива)
Рукопись Леонида
Часть первая
1. Разрыв
Это было тогда, когда только начиналась та великая ломка в нашей стране,
которая идет еще до сих пор и, я думаю, близится теперь к своему
неизбежному грозному концу.
Ее первые, кровавые дни так глубоко потрясли общественное сознание, что
все ожидали скорого и светлого исхода борьбы: казалось, что худшее уже
совершилось, что ничего еще худшего не может быть. Никто не представлял
себе, до какой степени цепки костлявые руки мертвеца, который давил и еще
продолжает давить живого в своих судорожных объятиях.
Боевое возбуждение стремительно разливалось в массах. Души людей
беззаветно раскрывались навстречу будущему; настоящее расплывалось в
розовом тумане, прошлое уходило куда-то вдаль, исчезая из глаз. Все
человеческие отношения стали неустойчивы и непрочны, как никогда раньше.
В эти дни произошло то, что перевернуло мою жизнь и вырвало меня из потока
народной борьбы.
Я был, несмотря на свои двадцать семь лет, одним из "старых" работников
партии. За мною числилось шесть лет работы, с перерывом всего на год
тюрьмы. Я раньше, чем многие другие, почувствовал приближение бури и
спокойнее, чем они, ее встретил. Работать приходилось гораздо больше
прежнего; но я вместе с тем не бросал ни своих научных занятий - меня
особенно интересовал вопрос о строении материи, - ни литературных: я писал
в детских журналах, и это давало мне средства к жизни. В то же время я
любил... или мне казалось, что любил.
Ее партийное имя было Анна Николаевна.
Она принадлежала к другому, более умеренному течению нашей партии. Я
объяснял это мягкостью ее натуры и общей путаницей политических отношений
в нашей стране; несмотря на то, что она была старше меня, я считал ее еще
не вполне определившимся человеком. В этом я ошибался.
Очень скоро после того, как мы сошлись с нею, различие наших натур стало
сказываться все заметнее и все болезненнее для нас обоих. Постепенно оно
приняло форму глубокого идейного разногласия в понимании нашего отношения
к революционной работе и в понимании смысла нашей собственной связи.
Она шла в революцию под знаменем долга и жертвы, я - под знаменем моего
свободного желания. К великому движению пролетариата она примыкала, как
моралистка, находящая удовлетворение в его высшей нравственности, я - как
аморалист, который просто любит жизнь, хочет ее высшего расцвета и потому
вступает в то ее течение, которое воплощает главный путь истории к этому
расцвету. Для Анны Николаевны пролетарская этика была священна сама по
себе; я же считал, что это - полезное приспособление, необходимое рабочему
классу в его борьбе, но преходящее, как сама эта борьба и порождающий ее
строй жизни. По мнению Анны Николаевны, в социалистическом обществе можно
было предвидеть только преобразование классовой морали пролетариата в
общечеловеческую; я же находил, что пролетариат уже теперь идет к
уничтожению всякой морали и что социальное чувство, делающее людей
товарищами в труде, радости и страдании, разовьется вполне свободно только
тогда, когда сбросит фетишистскую оболочку нравственности. Из этих
разногласий рождались нередко противоречия в оценке политических и
социальных фактов, противоречия, которые примирить было, очевидно, нельзя.
Еще острее мы разошлись во взглядах на наши собственные отношения. Она
считала, что любовь обязывает к уступкам, к жертвам и, главное, к
верности, пока брак продолжается. Я на деле вовсе не собирался вступать в
новые связи, но не мог и признать обязательства верности, именно как
обязательства. Я даже полагал, что многобрачие принципиально выше
единобрачия, так как оно способно дать людям и большее богатство личной
жизни и большее разнообразие желаний в сфере наследственности. На мой
взгляд только противоречия буржуазного строя делают в наше время
многобрачие частью вовсе неосуществимым, частью привилегией эксплуататоров
и паразитов, все загрязняющих своей разлагающейся психологией; будущее и
так должно привести глубокое преобразование. Анну Николаевну такие мнения
жестоко возмущали - оно видела в них попытку облечь в другую форму грубо
чувственное отношение к жизни.
И все же я не предвидел и не предполагал неизбежности разрыва, - когда в
нашу жизнь проникло постороннее влияние, которое ускорило развязку.
Около этого времени в столицу приехал молодой человек, носивший
необычайное у нас конспиративное имя Мэнни. Он привез с Юга некоторые
сообщения и поручения, по которым можно было видеть, что он пользуется
полным доверием товарищей. Выполнивши свое дело, он еще на некоторое время
решил остаться в столице и стал нередко заходить к нам, обнаруживая явную
склонность ближе сойтись со мною.
Это был человек оригинальный во многом, начиная с наружности. Его глаза
были настолько замаскированы очень темными очками, что я не знал даже их
цвета; его голова была несколько непропорционально велика; черты его лица,
красивые, но удивительно неподвижные и безжизненные, совершенно не
гармонировали с его мягким и выразительным голосом так же, как и с его
стройной, юношески гибкой фигурой. Его речь была свободной и плавной и
всегда полной содержания. Его научное образование было очень односторонне;
по специальности он был, по-видимому, инженер.
В беседе Мэнни имел склонность постоянно сводить частные и практические
вопросы к общим идейным основаниям. Когда он бывал у нас, выходило всегда
как-то так, что противоречия натур и взглядов у меня с женой очень скоро
выступали на первый план настолько отчетливо и ярко, что мы начинали
мучительно чувствовать их безысходность. Мировоззрение Мэнни было,
по-видимому, сходно с моим; он всегда высказывался очень мягко и осторожно
по форме, но столь же резко и глубоко по существу. Наши политические
разногласия с Анной Николаевной он умел так искусно связывать с основным
различием наших мировоззрений, что эти разногласия казались психологически
неизбежными, почти логическими выводами из них, и исчезала всякая надежда
повлиять друг на друга, сгладить противоречия и прийти к чему-нибудь
общему. Анна Николаевна питала к Мэнни нечто вроде ненависти, соединенной
с живым интересом. Мне он внушал большое уважение и смутное недоверие: я
чувствовал, что он идет к какой-то цели, но не мог понять к какой.
В один из январских дней - это было уже в конце января - предстояло
обсуждение в руководящих группах обоих течений партии проекта массовой
демонстрации с вероятным исходом в вооруженное столкновение. Накануне
вечером пришел к нам Мэнни и поднял вопрос об участии в этой демонстрации,
если она будет решена, самих партийных руководителей. Завязался спор,
который быстро принял жгучий характер.
Анна Николаевна заявила, что всякий, кто подает голос за демонстрацию,
нравственно обязан идти в первых рядах. Я находил, что это вообще вовсе не
обязательно, а идти следует тому, кто там необходим или кто может быть
серьезно полезен, причем имел в виду именно себя, как человека с некоторым
опытом в подобных делах. Мэнни пошел дальше и утверждал, что, ввиду,
очевидно, неизбежного столкновения с войсками, на поле действия должны
находиться уличные агитаторы и боевые организаторы, политическим же
руководителям там совсем не место, а люди физически слабые и нервные могут
быть даже очень вредны. Анна Николаевна была прямо оскорблена этими
рассуждениями, которые ей казались направленными специально против нее.
Она оборвала разговор и ушла в свою комнату. Скоро ушел и Мэнни.
На другой день мне пришлось встать рано утром и уйти, не повидавшись с
Анной Николаевной, а вернуться уже вечером. Демонстрация была отклонена и
в нашем комитете и, как я узнал, в руководящем коллективе другого течения.
Я был этим доволен, потому что знал, насколько недостаточна подготовка для
вооруженного конфликта, и считал такое выступление бесплодной растратой
сил. Мне казалось, что это решение несколько ослабит остроту раздражения
Анны Николаевны из-за вчерашнего разговора. На столе у себя я нашел
записку от Анны Николаевны:
"Я уезжаю. Чем больше я понимаю себя и вас, тем более для меня становится
ясно, что мы идем разными путями и что мы оба ошиблись. Лучше нам больше
не встречаться. Простите".
Я долго бродил по улицам, утомленный, с чувством пустоты в голове и холода
в сердце. Когда я вернулся домой, то застал там неожиданного гостя: у
моего стола сидел Мэнни и писал записку.
2. Приглашение
- Мне надо переговорить с вами по одному очень серьезному и несколько
странному делу, - сказал Мэнни.
Мне было все равно; я сел и приготовился слушать.
- Я читал вашу брошюру об электронах и материи, - начал он. - Я сам
несколько лет изучал этот вопрос и полагаю, что в вашей брошюре много
верных мыслей.
Я молча поклонился. Он продолжал:
- В этой работе у вас есть одно особенно интересное для меня замечание. Вы
высказали там предположение, что электрическая теория материи, необходимо
представляя силу тяготения в виде какого-то производного от электрических
сил притяжения и отталкивания, должна привести к открытию тяготения с
другим знаком, то есть к получению такого типа материи, который
отталкивается, а не притягивается Землей, Солнцем и другими знакомыми нам
телами; вы указывали для сравнения на диамагнитное отталкивание тел и на
отталкивание параллельных токов разного направления. Все это сказано
мимоходом, но я думаю, что сами вы придавали этому большее значение, чем
хотели обнаружить.
- Вы правы, - ответил я, - и я думаю, что именно на таком пути
человечество решит как задачу вполне свободного воздушного передвижения,
так затем и задачу сообщения между планетами. Но верна ли сама по себе эта
идея или нет, она совершенно бесплодна до тех пор, пока нет точной теории
материи и тяготения. Если другой тип материи и существует, то просто найти
его, очевидно, нельзя: силою отталкиванья он давно уже устранен из всей
солнечной системы, а еще вернее - он не вошел в ее состав, когда она
начинала организовываться в виде туманности. Значит, этот тип материи надо
еще теоретически конструировать и затем практически воспроизвести. Теперь
же для этого нет данных и можно, в сущности, только предчувствовать самую
задачу.
- И тем не менее эта задача уже разрешена, - сказал Мэнни.
Я взглянул на него с изумлением. Лицо его было все так же неподвижно, но в
его тоне было что-то такое, что не позволяло считать его за шарлатана.
"Может быть, душевнобольной", - мелькнуло у меня в голове.
- Мне нет надобности обманывать вас, и я хорошо знаю, что говорю, -
отвечал он на мою мысль. - Выслушайте меня терпеливо, а затем, если надо,
я представлю доказательства.
И он рассказал следующее:
- Великое открытие, о котором идет речь, не было совершено силами
отдельной личности. Оно принадлежит целому научному обществу,
существующему довольно давно и долго работавшему в этом направлении.
Общество это было до сих пор тайным, и я не уполномочен знакомить вас
ближе с его происхождением и историей, пока нам не удастся столковаться в
главном.
Общество наше значительно опередило академический мир во многих важных
вопросах науки. Радиирующие элементы и их распределение были известны нам
гораздо раньше Кюри и Рамсая, и нашим товарищам удалось гораздо дальше и
глубже провести анализ строения материи. На этом пути была предусмотрена
возможность существования элементов, отталкиваемых земными телами, а затем
выполнен синтез этой "минус-материи", как мы ее кратко обозначаем.
После этого было уже нетрудно разработать и осуществить технические
применения этого открытия - сначала летательные аппараты для передвижения
в земной атмосфере, а потом и для сообщения с другими планетами.
Несмотря на спокойно-убедительный тон Мэнни, его рассказ казался мне
слишком странным и неправдоподобным.
- И вы сумели все это выполнить и сохранить в тайне? - заметил я, прерывая
его речь.
- Да, потому что мы считали это в высшей степени важным. Мы находили, что
было бы очень опасно опубликовать наши научные открытия, пока в
большинстве стран остаются реакционные правительства. И вы, русский
революционер, более чем кто-либо должны с нами согласиться. Посмотрите,
как ваше азиатское государство пользуется европейскими способами сообщения
и средствами истребления, чтобы подавлять и искоренять все, что есть у вас
живого и прогрессивного. Многим ли лучше правительство той полуфеодальной,
полуконституционной страны, трон которой занимает воинственно-болтливый
глупец, управляемый знатными мошенниками? И чего стоят даже две мещанские
республики Европы? А между тем ясно, что если бы наши летательные машины
стали известны, то правительства прежде всего позаботились бы захватить их
в свою монополию и использовать для усиления власти и могущества высших
классов. Этого мы решительно не желаем и поэтому оставляем монополию за
собой, выжидая более подходящих условий.
- И вам в самом деле уже удалось достигнуть других планет? - спросил я.
- Да, двух ближайших, теллурических планет, Венеры и Марса, не считая,
конечно, мертвой Луны. Именно теперь мы заняты их подробным исследованием.
У нас есть все необходимые средства, нам нужны люди сильные и надежные. По
полномочию от моих товарищей я предлагаю вам вступить в наши ряды, -
разумеется, со всеми вытекающими из этого правами и обязательствами.
Он остановился, ожидая ответа. Я не знал, что думать.
- Доказательства! - сказал я. - Вы обещали представить доказательства.
Мэнни вынул из кармана стеклянный флакон с какой-то металлической
жидкостью, которую я принял за ртуть. Но странным образом эта жидкость,
наполнявшая не больше трети флакона, находилась не на дне его, а в верхней
части, около горлышка, и в горлышке до самой пробки. Мэнни перевернул
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг