Дмитрий Биленкин.
Принцип неопределенности
-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Ночь контрабандой".
OCR spellcheck by HarryFan, 12 September 2000
-----------------------------------------------------------------------
"При движении в прошлое можно выйти либо
в намеченную точку пространства, либо в
намеченный момент времени. Сразу осуществить
и то и другое невозможно в принципе".
("Основы темпоралики", 2023 год)
Ноги часто скользили, и это беспокоило Берга. Вот досада! Привычка к
обуви, с которой сама собой соскальзывает грязь, делали его подозрительно
неуклюжим в грубых, на одну колодку скроенных сапогах, когда на подошвы
налипал вязкий ком глины. А здесь, на размытой дороге, это случалось
постоянно. Мелкое обстоятельство, которого они не учли. Сколько еще
обнаружится таких промашек?
К счастью, дорога была безлюдной.
Позже глину сменил песок, и Берг вздохнул с облегчением. На косогоре он
приостановился. Одинокий дуб ронял плавно скользящие листья. Поля были
сжаты, поодаль они тонули в сероватой дымке, и небо, под стать земле, было
слезящимся, тусклым. Далеко впереди, куда вела дорога, смутно проступал
шпиль деревенской церкви. Порой его заволакивала дождливая пелена.
Расчетчики не подвели, место было тем самым. А время? В какой век
забросил его принцип темпоральной неопределенности? Седьмой, семнадцатый?
Ответ, похоже, можно было получить лишь в городе.
Только сейчас, твердо шагая по мокрому песку, Берг ощутил разницу между
воздухом той эпохи, откуда он прибыл, и той, куда он попал. Человек
двадцатого века легко объяснил бы разницу чистотой здешней атмосферы. Но
Берга она поставила в тупик, потому что давно миновали годы, когда
заводские дымы Северной Америки загрязняли небо где-нибудь на Гавайях. В
чем же дело? Или на воздух той эпохи, откуда пришел Берг, неизгладимый
отпечаток наложила техносфера с ее эмбриомашинами, оксиданом и синтетикой?
Должно быть, так. Здесь, в этом веке, запахам леса, земли и трав чего-то
явственно не хватало. Чего-то...
"И небеса веков неповторимы, как нами прожитые дни..." - вспомнил он
строчки Шиэры.
И небеса веков неповторимы...
Спешить было незачем, так как в город следовало войти в сумерки.
Конечно, его одежда точно скопирована с одежды бродячего мастерового, но
беда в том, что она могла не соответствовать тому веку, в котором он
очутился. Правда, одежда средневековых бродяг-медников не слишком
поддавалась веяниям моды, и, главное, для всех он был иностранцем,
следовательно, человеком, имеющим право носить необычный костюм. И все же
рисковать не стоило. В конце концов, это первая и, надо надеяться,
последняя вылазка человека в прошлое. Если бы не особые обстоятельства...
Странно, нелепо: он в мире, который уже много веков мертв. Скоро он увидит
своих далеких-далеких предков, чьи кости давно истлели. А сейчас они
разгуливают по улицам, сидят в кабачках, любят, ссорятся, смеются.
Дико, непостижимо, но факт. Однако, если вдуматься, для прошлого
будущее куда большая нереальность, чем для будущего прошлое. Потому что
прошлое было. А будущее - это ничто, провал, белая мгла. Для любого
встречного он, Берг, пришелец из несуществующего. Забавно... Берг взглянул
на свои руки. Обычные, крепкие, мозолистые руки. Невольно Берг фыркнул,
вспомнив ученый совет, где дебатировалась методика воспроизведения
средневековых мозолей. "Брэд оф сивый кэбыл", - как любил выражаться Генка
Бороздин.
Дорога вела к деревне, но Берг избрал боковую тропку, лесом огибающую
поселок. Не из-за боязни преждевременных расспросов и встреч. Просто в
деревне могли потребоваться услуги медника, а задержка не входила в его
планы. Лес, которым Берг шел, мало напоминал чисто прибранные леса его
эпохи. Дичь, бурелом, чащоба, едва различимая, без ответвлений тропинка.
Безлюдье, все говорило о безлюдье, нехватке сил, медвежьей замкнутости
поселений. Бойкий тракт - узкая полоска грязи, где последняя повозка
прошла еще до дождя. Тропа и вовсе звериная, хотя под боком деревня.
Очевидно, он все же попал в раннее средневековье. Не слишком ли раннее?
За сумрачным оврагом начался ельник, справа в просвете мелькнула
церковь, потом деревья снова ее заслонили. Неподалеку кричала воронья
стая. С потемневшего неба сеял дождь. Под лапами елей краснели мухоморы.
Вскоре стали попадаться заросшие холмики, серые, от времени покосившиеся
кресты. Кладбище... Некоторые надписи удавалось разобрать. Взгляд
равнодушно отмечал даты, полустертые евангельские изречения; слова печали
и скорби. Вдруг сердце дало оглушительный сбой: там, в кустах, белел
новенький крест, и на нем было начертано: "Берг".
Могила была настолько свежей, что даже глина не успела заплыть. Дрожь
проняла Берга: его убьют здесь, в этом времени, зароют и...
Он едва унял колотящееся сердце. Какая чепуха! Тот, кого похоронили,
мертв, а он, Берг, жив! И вообще тут нет никакой загадки. Простое
совпадение - распространенная фамилия. Какие-нибудь Макферсоны были в
десятках поколениях шотландцев. Возможно, род Бергов не менее стар, и
кого-то из них занесло сюда. Но это значит... Это значит, что у него есть
шанс встретиться с... Конечно, а разве он не знал этого заранее?
Поспешно уходя от могилы, Берг покрутил головой. Простая арифметика,
только и всего. Родителей у каждого двое, дедов четверо, прадедов восемь,
прапрадедов шестнадцать, предков в десятом колене свыше тысячи, а уж в
отдаленном прошлом... Даже если учесть дальнеродственные скрещения, то,
вероятно, большинство жителей любого европейского поселения имеют к нему,
Бергу XXI века, самое непосредственное отношение. А какого-нибудь Гай Юлия
Цезаря он мог бы и вовсе приветствовать по-родственному.
Жуткая все-таки вещь - генетика.
Как ни успокаивал себя Берг, встреча оставила неприятный осадок. Он
поторопился быстрей пройти кладбище. Подумать только: отдаленным предком
ему был каждый двадцатый (десятый, седьмой?) погребенный здесь человек!
Бергу стало зябко при мысли, что его облик, характер да и само
существование висит на столь непрочной нити. Если бы в том же
средневековье кто-то с кем-то не встретился или поссорился, даже в том
городе, куда он идет, то и его, Берга, возможно, не было бы! Или у него
был бы другой цвет глаз, другой темперамент, другая судьба...
Вот и по этой причине тоже ни одному человеку до сих пор не разрешалось
бывать в прошлом.
Успокоился Берг, лишь когда тропинка вывела его обратно на дорогу с ее
просторами холмов и далей.
Потянул ветерок. За поворотом открылась мутная, неширокая река, грязный
мост к неказистым крепостным воротам. Берг замер, поспешно кинув взгляд на
зубчатый силуэт городских стен. Есть! Он сразу узнал знакомый по снимкам
профиль Толстой Девы. Значит, ему повезло, он очутился примерно в том
времени, в каком надо, потому что в десятом веке эта башня еще не была
построена, а в четырнадцатом ее уже разрушили рыцари герцога Берклевского.
Значит, и его костюм, в общем, соответствовал стилю времени, не надо
переодеваться, укрывшись за кустом.
Он вынул из котомки запасные костюмы, облил их жидкостью, которая
вкусом и цветом напоминала вино, и, удостоверившись, что ткань
превратилась в труху, двинулся к мосту.
Разум, едва он ступил на мост, стал холоден, посторонние мысли отлетели
прочь. И все же иногда ему казалось, что стоит лишь тряхнуть головой...
Но нет, кинувшиеся к нему, когда он перешел мост, собаки были самой
доподлинной реальностью. Их была целая свора - грязных, шелудивых,
ободранных; Припадая к земле, они давились хриплым лаем.
"Вот так загвоздка! - крепче сжимая палку, подумал Берг. - Ведь я
понятия не имею, как должен вести себя средневековый путник при встрече
с... И чего это они?"
Собаки попятились, когда он сделал шаг. Рычание сменилось
повизгиванием, раздраженным, недоуменным, в котором слышались неприязнь и
опаска. Внезапно Берга осенило. Ну конечно! Его одежда, обувь хранили
запах той эпохи, в которой они были созданы, - запах чуждой этому веку
синтетики!
Берг с уважением глянул на собак и, уже не обращая на них внимания,
двинулся к воротам. Наступала, пожалуй, самая ответственная минута,
которая решала, надежен ли его маскарад.
Но ничего не произошло. Чье-то лицо глянуло из зарешеченного оконца и
тотчас исчезло; в помещении караулки слышался стук костей - стража явно не
была заинтересована прерывать азартное занятие ради какого-то бедняка.
"Похоже, я попал в мирное время", - решил Берг.
Человеку запрещалось бывать в прошлом, но ничто не мешало посылать туда
для съемок и наблюдений замаскированные под облака хроновизоры. Правда, в
силу принципа неопределенности их приходилось запускать, в общем-то,
наобум. Когда речь шла об углублении в прошлое всего на несколько лет,
разброс еще не всегда давал разительные отклонения, но чуть далее он
приводил уже к совершенно непредсказуемым результатам. Никакими способами
нельзя было вывести автомат, допустим, на поле битвы при Кресси. Можно
было, конечно, сфокусировать аппарат точно на время, когда произошло
сражение, но в этом случае аппарат оказывался где угодно, но только не над
деревушкой Кресси. Можно было, наоборот, вывести автомат точно к месту
битвы, но тогда никто не мог предсказать, за сколько веков или тысячелетий
от даты события он там очутится.
Впрочем, это не имело решающего значения, так как историку интересна
любая эпоха. Чаще всего автоматы выводились в заданную точку пространства,
из-за чего временная последовательность наблюдений оказывалась весьма
прерывистой. Но лучше иметь что-то, чем ничего. Все шло хорошо, пока не
случилась эта авария. Аппарат типа "кучевое облако" не отреагировал на
команду возвращения. Ничего страшного, аппарат настроили на сближение с
грозовой тучей, где к беспрестанному мельканию молний вскоре прибавилась
еще одна вспышка. Но на этот раз и подрывное устройство сработало плохо.
Уцелел, хотя и вышел из строя, кристаллический блок нелинейного
антигравитатора. В довершение бед случилось это неподалеку от города.
Итак, изделие двадцать первого века очутилось в одиннадцатом и, вполне
возможно, попало в руки людей. Разумеется, оплавленный "камень" не должен
был вызвать никаких подозрений. Но кристалл мог не исчезнуть в войнах,
пожарах и смутах, а скользнуть в двадцатый век, где его искусственная
природа была бы, конечно, разгадана. Преждевременное открытие, грозное,
опасное, меняющее ход истории, - этого еще не хватало!
Вид тесных городских улиц не произвел на Берга особого впечатления - он
хорошо изучил их облик. Зато вонь... Пахло отбросами, лошадиным навозом и
кое-чем похуже. "Медленней, - приказал себе Берг. - Тысячелетие назад
походка людей была не столь размашистой". Высоко задирая рясу, через лужу
перебрался священник. Опять взвыла кинувшаяся было под ноги Берга собака.
"Чтоб тебя!" - в сердцах подумал он. Сумерки сгустились, но его появление
не прошло незамеченным: на него то и дело оглядывались редкие здесь
прохожие. Ни по какой особой причине: просто город был слишком тесным и
замкнутым мирком. Соседний Цорн - это уже другое царство-государство, а
какой-нибудь Брабант и вовсе близок к краю света. Путник из дальних мест
здесь мелкое, но все же событие. Пустяки! Неважно, будут пересуды о нем
или нет, если след, который он оставит, окажется неотличимым от множества
других. Даже если это след похитителя.
Лишь бы добиться успеха. Но надежды на успех было мало. В сущности, все
зависело от чистого везения. Ему и так уже повезло, что с первого раза он
вышел в более или менее подходящую эпоху. Подходящую? Если сейчас лишь
начало одиннадцатого века, то ему надо поворачивать назад -
антигравитатора здесь еще нет и в помине. Сколько же тогда потребуется
новых попыток? Две, три, десять, а возможно, и тысяча, чтобы попасть хотя
бы в двенадцатый век, - ведь принцип неопределенности превращал все это
занятие в лотерею, где нужный билет терялся среди сотен пустых (еще
хорошо, что путешествие в прошлое было возможно лишь на расстояние первых
десятков тысяч лет). Но и точное - в пределах века - попадание не
гарантировало успеха. Если антигравитатора не окажется в городе, допустим,
в двенадцатом веке, это может означать и то, что, падая после аварии, он
канул в какое-нибудь болото, и то, что антигравитатор нашли, но продали
какому-нибудь заезжему торговцу редкостями. Вот тогда поиск становился
задачей, какая и не снилась детективам, - попробуй выяви, где, в какой
точке средневековой Европы оказался искомый предмет!
Невольно Берг улыбнулся. Его отобрали не потому, что он был лучшим
специалистом или особо находчивым человеком. Его отобрали потому, что он,
как это ни странно, был особо везучим человеком. У большинства людей удачи
равномерно чередуются с неудачами. Но есть удивительные исключения. Одни
притягивают к себе беды, как высокое дерево притягивает молнии, другие,
наоборот, обладают как бы свойством отталкивания - обстоятельство,
известное с незапамятных времен, но так и не разгаданное. Пока что его
репутация удачника оправдывалась.
Судя по одежде прохожих сейчас был либо конец двенадцатого, либо начало
тринадцатого века. Это следовало уточнить, и Берг первым делом свернул к
соборной площади. Если перед собором стоят статуи святых, значит, уже
наступил тринадцатый век. Если нет...
Статуи были, они еще не успели как следует потемнеть. Значит, с того
момента, как антигравитатор упал с неба, и до того момента, когда он,
Берг, очутился в прошлом, минуло лет полтораста. Срок, сильно затруднявший
успешный поиск. И все-таки это было поразительно удачное попадание!
Берг стоял на виду у всей площади. Он оглянулся. Вокруг все выглядело
мрачно. Темные, стиснутые фасады, конское ржание на соседней улице, слитые
с сумраком фигуры прохожих, чужая речь и одежда наполнили его тоской.
Молчаливая группа горожан пересекала площадь. Они должны были пройти мимо
Берга, и тот внезапно понял, что сейчас не выдержит самой безобидной
встречи лицом к лицу. Стараясь не привлекать внимания, он скользнул в
распахнутую дверь храма.
Внутри оказалось чисто, торжественно, почти светло. По понятиям этого
века, ослепительно светло, хотя в эпоху электричества храм выглядел бы
сумрачной пещерой. Однако Берг уже немного проникся средневековьем и
ощутил контраст церковного убранства с тем, что находилось вне этих стен.
Распространяя сияние, теплели свечи. Рокотал орган, в зыбкой полутьме
сводов мерцало золото, оттуда, как бы паря, глядели отрешенные лики
святых. И чем дольше вглядывался Берг, тем спокойней и вместе с тем
непонятней становилось на душе. Он попробовал иронически улыбнуться, но
ирония не удалась. Мерное движение голов молящихся, колыхание свечей,
плывущие звуки, темное, казалось, забытое. Гипноз ритма, цвета, звука,
только и всего! Нет, не только. Берг мог выделить, понять,
проанализировать каждую слагаемую этого воздействия, но все вместе
составляло нечто большее, чем гипноз. Здесь, сейчас, в глухом
средневековье, все это было отдушиной. Здесь люди испытывали иллюзию
единства с собой, с другими, с тем тайным, что, казалось, присутствовало в
храме, что наблюдало и берегло, карало и сулило, просветляло и подавляло,
возвышало и смиряло. Совсем иной, тревожно-волнующий настрой эмоций,
отчасти понятный, но отталкивающий духовный мир.
Помедлив, Берг выбрался наружу. Тотчас его пробрал зябкий ветер.
Запахнув плащ, Берг повернул за угол и едва не столкнулся с растерзанным,
в лохмотьях, человеком, который едва держался на ногах, - то ли был пьян,
то ли болен.
- Эй, послушай...
Берг не оглянулся, хотя что-то рванулось в нем помочь несчастному. Но
воспитанное, как рефлекс, соучастие было здесь неуместным, даже опасным.
- Эй, послушай, эй, послушай... - человек бубнил монотонно, как бы
говоря со стеной.
Должно быть, просто нищий.
Куда идти? Это не имело значения. Содержимое сумки, пояса, сама одежда,
медное кольцо на пальце только внешне воспроизводили облик предметов
далекого прошлого. Кто бы отнесся с подозрением к обычному кремешку? Или
листочку слюды? Кремешок, однако, был инфракрасным фонариком, а слюда
позволяла видеть этот незримый свет. Кольцо, однако, играло куда более
важную роль. Оно служило прибором, который определял местонахождение
антигравитатора. Сейчас оно было холодным. В стометровом радиусе от
антигравитатора оно должно было потеплеть. Совсем как в детской игре:
"Холодно, холодно... Теплей, горячо!"
Оружия не было. Никакого. По всем расчетам, ни один его поступок даже в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг