прочные и поэтому дорогие плащи, из-под которых виднелись ножны добрых
сабель. Увидев их, я машинально поправил полу своего одеяния, чтобы скрыть
меч. Младшему служке не пристало таскаться с оружием. Если, конечно, он не
член одного из боевых орденов - но там, я знал, таких дохляков не держат.
Окинув меня скучными взглядами, контрабандисты заняли дальний угловой
столик и принялись за вино, шустро поднесенное хозяином.
- Пеллийский королевский корсар, - услышал я негромкий голос одного
из них. - Это точно, уж поверь мне. Только у них такие корабли стали
строить. Лавеллеры теперь покупают у них новые пушки, снаряд на сосиску
похож, сам видел.
- Это еще зачем? - недоуменно поинтересовался его собеседник.
- Пороха больше, - коротко ответил тот. - Ты лучше подумай, что он
тут может делать?
Из дальнейшей беседы я узнал, что лодка с загадочными визитерами
подошла к небольшому мыску севернее порта и все трое, прихватив свою
поклажу, скрылись в лесу. Преследовать их, естественно, никому и в голову
не пришло. Народ, похоже, понял, что трогать его никто пока не собирается,
и постепенно вернулся к своим делам. Огромный корабль все так же недвижно
торчал посреди бухты.
Выпив кувшинчик, я неожиданно ощутил некоторые преимущества своего
нынешнего положения. Я был хозяином самому себе и мог теперь не думать о
том, что вино следует пить только в разбавленном виде. Кому-то это может
показаться глупым и даже подлым - едва похоронив отца, мальчишка радуется
обретенной свободе, но в шестнадцать лет отчаяние проходит быстро... и я
заказал еще вина.
Я долго сидел, вспоминая все, что мне приходилось слышать о
таинственной Пеллии, расположенной далеко на западе, за бескрайним
океаном. Вести оттуда приходили редко, так как не всякий купец решался на
столь длительное и трудное путешествие. Из Пеллии, как я помнил, привозили
всякие диковины: перья удивительных птиц, лекарства от мужской слабости и
еще - изделия тамошних мастеров, поражающие своими качествами. Выше всего
ценилось пеллийское оружие и пеллийская оптика. Один из наших
провинциальных мудрецов имел старинный прибор, позволяющий видеть
крохотных существ, живущих в капле обыкновенной воды. Рассказывали, что
пеллийские короли путешествуют по воздуху на летающих островах в целую
милю длиной, что у них запрещено держать рабов, а каждый благородный
должен отслужить пятилетнюю королевскую службу. В это мало кто верил, но
сейчас, вспоминая увиденный утром корабль, я стал подумывать о том, что
правды в этих рассказах больше, чем лжи.
- Лекаря! Есть в этом городе лекарь?
Рядом со мной вдруг хлопнула дверь, и в кабак вбежал запыхавшийся
паренек из благородных. На его лице было написано отчаяние.
- Хозяин! Есть тут где-нибудь лекарь?
Вслед за парнем в зальчике появился рослый мужчина в коротком,
расшитом галунами кафтане и надвинутой на глаза шляпе с пером. Это был
один из тех, кто прибыл на ялике...
Хозяин на миг лишился дара речи.
- Этот господин схватил меня и срочно требует лекаря... - в голосе
подростка прорезался не то стон, не то плач.
- Я лекарь, - я встал, бросил на стол мелкую монету и, сам уж не знаю
зачем, распахнул на себе плащ - так, чтобы все увидели длинный старый меч.
Гость из Пеллии пристально посмотрел на меня, усмехнулся уголками губ
и повелительно двинул головой. Провожаемые изумленными взглядами, мы вышли
на улицу.
Мой ящик был привязан к седлу. Ведя в поводу Куки, я засеменил за
моряком и его временным слугой, которые быстро двигались вдоль набережной.
Вскоре моряк остановился возле древнего трехэтажного особняка, бросил
пареньку какой-то камень и все так же, жестами, приказал мне подниматься
по вытертой внешней лестнице на второй этаж.
Держа в руках ящик с лекарствами, я забрался наверх - и передо мной
тотчас же распахнули крепкую дубовую дверь.
- Он истекает кровью, - прозвучал в полумраке молодой женский голос.
- Сюда... скорее же.
Следуя за своей провожатой, я неожиданно оказался в просторной
угловой комнате, залитой ярким светом из двух высоких окон. Только теперь
я смог разглядеть говорившую - передо мной была крепкая светлокожая
девушка, облаченная в мужской наряд и шляпу с широкими полями, - она также
была из той троицы, что высадилась на нашем берегу. Третий, чуть седоватый
мужчина с огромными светлыми глазами, которые буквально освещали его
загорелое, со множеством шрамов лицо, сидел на табурете перед кроватью, на
которой, как мне стало ясно, и находился мой пациент.
Едва глянув на него, я понял, что дело плохо. Огромного роста,
седовласый аристократ, лежавший на кровати, получил несколько колотых
ранений. Все бы ничего, но чей-то клинок угодил ему в бедро, разорвав
артерии, и я понимал, почему его друзья не могут остановить кровь.
- Наш хирург умер несколько дней назад, - заговорил светлоглазый, в
упор глядя на меня. - Вы сможете помочь этому человеку?
- Попытаюсь, - кротко ответил я, удивляясь его странному певучему
акценту. - Мне понадобится горячая вода и много бинтов.
- Вода готова, - заявила девушка. - Бинты у нас тоже есть. Что-нибудь
еще?
Я не ответил.
Я закончил через час с небольшим. Раненый спал, и я знал, что он
будет спать не меньше суток. Но я знал и кое-что еще.
- Вряд ли он сможет ходить так же, как раньше, - я смыл с рук кровь и
выпрямился, глядя на светлоглазого. - Если вообще сможет.
- Сможет, - уверенно произнесла девушка.
- Ты хочешь плыть с нами? - неожиданно спросил меня светлоглазый.
- Что? - от неожиданности я едва не выронил инструменты, которые
складывал в ящик. - С вами? Кем?
- Корабельным врачом - для начала. Мне нужны толковые парни. А здесь
ты скоро сдохнешь...
- Но я даже не знаю, кто вы такие...
- Это так важно?
Больше всего мне было жаль расставаться с Куки, который, почуяв
разлуку, принялся жалобно ржать и косить в мою сторону большим влажным
глазом. Его я отдал довольно странной молодой женщине, хозяйке этого
трехэтажного дома - то ли опустившейся аристократке, то ли излишне
надменной горожанке, - отдал даром, заставив ее поклясться в том, что она
не пустит его под нож до самой старости. В те минуты я, как ни странно,
мало задумывался о своем ближайшем будущем. Кого-то это опять-таки удивит,
но вспомните: моя страна разваливалась под ударами многочисленных и
безжалостных врагов, спасения ждать было неоткуда, и еще - что-то говорило
мне, что отказываться не стоит... хотя бы потому, что море сулило мне
множество славных приключений, о которых так мечтает любой нормальный
юноша.
С наступлением долгих осенних сумерек мы соорудили из подручных
материалов довольно прочные носилки и двинулись в путь. Иллари - так звали
светлоглазого моряка - отлично знал городок, и, следуя его указаниям, мы
быстро обошли припортовые кварталы, чтобы через час оказаться на узенькой
полоске песчаного пляжа. Мелкая волна шлепала в борта ялика, до середины
вытащенного на берег. Очевидно, никто из местных жителей так и не решился
проверить, что же стало с загадочными пришельцами. Прямо перед нами
мрачной громадой возвышался пятимачтовый корабль, на бушприте ярко горела
желтая лампа, и больше - тогда меня это очень удивило - я не увидел на нем
ни единого огня.
Мы погрузили в лодку раненого, Иллари и его немногословный напарник
столкнули ее на глубокое место и быстро запрыгнули внутрь. Следом за ними
там оказалась Ута, девушка в мужской одежде. Я немного замешкался,
перебрасывая через борт свои пожитки и ящик с лекарствами, и в полутьме
перед моим лицом возникла сильная рука с несколькими перстнями на пальцах:
- Давай же, парень... Первый раз в море?
- Да, са Иллари, - ответил я, тяжело переваливаясь через скользкое
дерево борта. - Раньше не приходилось.
- Ничего, ничего, - подбодрил он меня. - Из тебя получится отличный
моряк.
Ута села на руль, и ялик, подгоняемый двумя парами весел, шустро
заскользил по темной волне. Уже поднялась одна из лун, Эттила: ее далекий
сероватый свет прочертил на воде причудливо извивающуюся дорожку. Я во все
глаза смотрел на приближающийся корабль и замечал в нем все больше и
больше странного. Например, высокую и узкую трубу в средней части корпуса,
которую я сперва едва не принял за шестую, добавочную, мачту, а также два
загадочных возвышения на носу и на корме - это были не надстройки, а
что-то совсем другое, несколько скругленное по форме; приглядевшись,
насколько позволяли мне сумерки, я понял, что громоздкие сооружения плотно
затянуты парусиной. Возможно, решил я, это какой-то груз? Но кто же станет
держать груз на палубе, да еще и в таком неудачном месте? Мое сердце
забилось в предвкушении: я знал, что в самом скором времени найду ответ на
свои вопросы.
Впереди раздался металлический грохот, на носу вспыхнули сразу
несколько фонарей, и я увидел, что корабль выбирает якоря. Через пару
минут мы проплыли под его бушпритом, заходя почему-то с левого борта, и
наконец Иллари затабанил, а Ута ловко схватила конец поданного нам
штормтрапа.
Над моей головой тяжело поскрипывал рангоут "Рангоут - совокупность
деревянных и металлических частей - мачты, реи и т.д., служащих для
постановки парусного вооружения судна. (Прим. авт.)". Посмотрев на
огромные мачты, казавшиеся на фоне темного неба сказочными великанами, я
ощутил легкое головокружение. Мне случалось видеть боевые корабли
императора, но ни один из них не выглядел столь величественно, как этот.
Несколько матросов, спустившиеся к нам, подняли наверх носилки, а Ута
подхватила мой ящик.
Вскарабкавшись вслед за ней (орудовать все время приходилось одной
рукой, так как вторая была занята сумкой с одеждой и парой книг,
захваченных с собой из усадьбы), я ступил на палубу. К моему изумлению,
она оказалась металлической, точнее, обшитой металлом - мои башмаки
стукнули по серому железу!
- Идем со мной, - властно поманила меня девушка. - Ты займешь каюту
нашего врача.
Свалив свои пожитки в каком-то темном помещении на корме, я снова
двинулся за ней. Мы прошли узким неосвещенным коридором, и она толкнула
толстую деревянную дверь. Я оказался в просторной комнате с четырьмя
прямоугольными окнами - назвать их иллюминаторами у меня не поворачивался
язык, - посреди которой возвышался длинный стол, уставленный едой и
напитками. За столом сидели три человека.
Выглядели они, на мой взгляд, необычно. Справа от меня тщательно
пережевывал поросячью ножку здорово тертый жизнью дед с неряшливой седой
бородой, облаченный в такую же потертую кожаную куртку и брюки,
заправленные в высокие морские сапоги. Рядом с ним крутил в пальцах резной
бокал с вином рослый мужчина откровенно бандитского вида в расстегнутой до
пояса белой сорочке, за пояс его кожаных штанов были заткнуты два
двухствольных пистолета тонкой работы. По столу рядом с ним были рассыпаны
новомодные картонные патроны для казнозарядного карабина, а слева - едва
увидев меня, он сразу же впился в Уту острым вопросительным взглядом -
сидел узкоплечий, слегка седоватый человек с умным молодым лицом, вокруг
его глаз весело щурились хитрые, живые морщинки. На нем был роскошный
кожаный наряд, нечто вроде куртки с широкими отворотами, изящно расшитой
серебром, правая ладонь пряталась в тончайшую черную перчатку, поверх
которой я разглядел массивный перстень с черным камнем треугольной формы.
На шее у незнакомца висел круглый золотой талисман.
- Иллари, - сказала Ута, - Иллари, - и произнесла длинную певучую
фразу.
- Илла-ари? - вопросительно пропел седой и повернулся ко мне. - И ты
действительно можешь быть костоправом?
Говорил он почти без акцента.
- Да, - удивленно ответил я, - немного.
- Немного уже достаточно. Садитесь, юноша. Вы пьете вино?
Только сейчас я заметил рядом с ним небольшую трубку с длинным,
тонким, прямым мундштуком. Стараясь скрыть смущенную улыбку, я присел на
стул рядом с ним, и тут в каюте бесшумно возник Иллари. Он что-то сказал
седому, улыбнулся мне и быстро кивнул Уте - та послушно налила ему полный
кубок вина и отрезала кусок мяса.
- Меня зовут Эйно, - неожиданно представился седой. - Это, - указал
он на старика и громилу с пистолетами, - наш штурман, Тило, и лучший
рулевой всех морей - Перт. Надеюсь, тебе с нами понравится. Иллари никогда
не ошибается в людях.
Светлоглазый моряк добродушно хмыкнул и потянулся за вином. Глядя на
них, я решил, что теряться мне не стоит, и, вытащив свой старый кинжал,
приступил к делу - следует сказать, что события того дня меня изрядно
утомили и я был голоден, как дикий пес.
По всей видимости, сладкое вино оказалось слишком крепким для меня.
Подкрепившись окороком, я неловко извинился и попросил разрешения идти
спать. Огромный Перт, посмеиваясь, проводил меня до каюты, хлопнул по
плечу и ушел. Не чуя под собой ног, я нащупал в темноте кровать и
повалился на нее, как тряпичная кукла.
Надо мной уже гудели паруса.
Глава 2
Две ночи, проведенные в постоянном, почти животном страхе, заставили
меня уснуть поистине мертвым сном - впервые за долгое время мне абсолютно
ничего не снилось, и проснулся я с той характерной свежестью мысли, какая
достигается лишь ощущением покоя и совершенной безопасности. И тут же
покой сменился сомнениями. Несколько минут я лежал, рассматривая близкие
доски потолка, не решаясь даже пошевелиться. Мне казалось, что перед моим
взором явится нечто ужасное... потом я все-таки решился и встал с кровати.
Я находился в тесной каютке, освещаемой зарешеченным овальным
иллюминатором. Напротив кровати располагался стенной шкаф, а слева от него
я заметил довольно широкую, плотно пригнанную дверь. Постояв, протирая
кулаками глаза, я подошел к ней и толкнул гладкую бронзовую ручку.
Передо мной была операционная зала. Очевидно, она имела второй выход,
ведущий во внутренние помещения корабля, так как за идеально чистым,
обитым полированной сталью столом я увидел еще одну дверь. Здесь
располагались застекленные шкафы, полные сверкающих инструментов
тончайшей, едва не ювелирной работы и каких-то не совсем понятных мне
приспособлений, а также прямоугольные сундуки, украшенные надписями на
незнакомом мне языке. К стене был прикреплен медный цилиндр с кранами - в
нижней его части я разглядел жаровню и понял, что он предназначен для
кипячения воды. Здесь мне предстояло работать. В первые минуты, неуклюже
озираясь по сторонам, я с ужасом подумал, что влип. Я кое-как оперировал,
мог зашить не самую сложную рану, принять роды или удалить аппендикс, но
работа настоящего врача на настоящем боевом судне не могла не испугать
меня - и в первую очередь я боялся ответственности за судьбы тех людей,
что лягут на этот стол, ожидая от меня спасения.
За моей спиной хлопнула дверь, и я услышал голос Уты:
- Эй, Маттер, ты куда подевался?
- Я... здесь я.
Я вернулся в каюту и принялся поспешно одеваться, стараясь при этом
не смотреть на девушку - мне было ужасно стыдно и за мою мальчишескую
худобу, и за смущение, вызванное ее неожиданным визитом.
- Тебе пора позавтракать, - сообщила она, почему-то одарив меня
загадочной улыбкой, - а потом тебя ждет Эйно.
После завтрака, состоявшего из пары сытных лепешек, куска сушеной
козлятины и бокала легкого вина, я поднялся на палубу. Ута провела меня в
башенку, венчавшую собой высокую кормовую надстройку, и исчезла. Я
оказался в просторном, залитом солнцем помещении, стены которого были
сплошь заняты огромными книжными шкафами. Башня освещалась посредством
двух огромных окон, смотревших на корму. Солнце светило прямо в наши
паруса - корабль шел на запад.
Посреди помещения, возле огромного дубового стола, заваленного
развернутыми картами, стояли Тило, Эйно и Иллари. При моем появлении они
прекратили разговор и как по команде уставились на меня.
- Как спал? - поинтересовался Эйно, не выпуская изо рта своей тонкой
трубочки.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг