будто смакуя, взвел затвор и направил четыре неживых черных глаза на
забившегося в угол толстяка.
- Это даже не насмерть, - сказал Этерлен, - это в куски. А?
- Да-да... - пропищал Сэмми. - Я что, я конечно... Жирный, да... А что
Жирный?
- Где его можно найти? Когда? Я не спрашиваю, где он прячется, я ведь
знаю, что он сейчас никого не боится... Где он бывает, где гуляет по вечерам? В
этой, мать ее, "Фронде"? Где еще? Ну, что ты опять кхекаешь, с-сука?
- Ник больше не ходит во "Фронду"... Он теперь ходит к малолеткам, в клуб
Липы... Он там почти каждую ночь, вместе с братом.
- Каким, к чертям, братом? Что ты мне паришь?
- К нему брат приехал... Ради бога, да уберите вы свою пушку, я и так все
скажу... У него брат, он с Кас-санданы. Больше я ничего не знаю... Если хотите
искать, ищите у Липы. А меня оставьте в покое. Хотите убить, так убивайте, -
голос Сэмми вдруг возвысился до пронзительного визга, - убивайте! На кой хрен
мучить?
- Вот видишь, Хик, как здорово действует пушка на настоящего знатока... Ты
ведь разбираешься в этом, Сэмми? А в виброножах ты тоже шаришь?
При упоминании о виброноже Сэмми содрогнулся и опустил голову.
- Я знаю, что вы не убивали "королей", - неожиданно сказал он.
Теперь дернулся Хикки.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросил он.
- Так, - мотнул головой Сэмми. - Просто совпадение. Было у меня одно
совпадение...
Этерлен уселся на диван неподалеку от толстяка и приподнял ему стволами
подбородок.
- Жить хочешь? - спросил он.
- А толку? - честно ответил Сэмми. - Если я знаю, кто вы?
- Ладно, - легко согласился Этерлен. - Тогда мы пошли.
Он встал с дивана и шагнул к выходу.
- Стойте! - пискляво выкрикнул Сэмми. - Садитесь. Тут вот как все было...
В общем, месяц назад ко мне пришел какой-то паренек, ну, такой, лет, наверное,
пятнадцати. Я его в жизни никогда не видел, он, по-моему, не отсюда. Не с
Острова, это точно. Он походил по магазину, поглядел на запчасти, а потом
спросил, нет ли у меня чего-нибудь для старых "нокков", для самых ранних
моделей. Я ему напрямую - что надо, малый? А он и говорит: нужен испаритель для
модели "Р" шестнадцатого года выпуска. А испаритель этот мне лет пять назад
кто-то принес - пушка редкая, последняя партия вышла больше ста лет назад, - их
тут и нет ни у кого, ну куда я его продам? А выбрасывать, понятно, жалко, так и
лежал.
- Ну, и дальше что? Может, у пацана на пушку денег не хватало, так хоть
испаритель - на каминную полку положить...
- Да понимаете, тот испаритель был с таким прогаром, что я пацану честно
сказал - выстрелов сто, не больше. А он мне в рожу усмехнулся и говорит, что
мне, понимаешь, и того хватит. И ушел...
- Да-а, - вздохнул Этерлен, - дерьмо это все, полное дерьмо...
Излучатель в его руке дернулся - дважды.
- Пошли, - поморщился Хикки. - Шумно, ой как шумно. Шума много, толку
мало. Что, поедем к Липе?
- А ты знаешь, где это? - Этерлен погасил свет, вышел в подъезд и
аккуратно прикрыл за собой дверь. |;
- Да все я тут знаю, Пол. Я этот район терпеть не могу, но знать его знаю:
больше, конечно, теоретически.
Про себя Хикки выругался. Клуб некой Липы он знал не только теоретически.
Два года назад он ввязался в жуткую драку с поножовщиной, пытаясь вытащить
оттуда сына своего друга: парень сильно подсел на плесень и каждый вечер ездил
к Липе посмотреть на детский стриптиз и "всосать" порцию. Его дружки пытались
испортить Хикки "и фас, и профиль". Закончилось это тем, что он сломал кому-то
позвоночник и изрядно порезал нескольких самых ретивых "трофейным" ножиком.
Если Ник Батозов стал увлекаться наркотиками - а у Липы без этого трудно, -
значит, мозги у него съехали окончательно. Это Хикки совсем не радовало. На
здоровье почтенного мерзавца ему было, разумеется, глубоко плевать, тем более
теперь, когда Жирный уже почти покойник, но Хикки беспокоился насчет того, что
Батозов мог надавать своим присным указаний, о которых они с Этерленом пока еще
не знали.
Пока.
- Лосси, давай за нами, - сказал Этерлен, усевшись в автомобиль.
Теперь, после того как они едва не лишились своих черепов, Лоссберг
прикрывал их действия. "Езда" на боевом катере по улицам ночного города ему
понравилась, он даже нашел в ней нечто романтическое. Разумеется, между ними и
астронавтом поддерживалась постоянная связь. Хикки глянул в зеркало, увидел,
как из темной подворотни медленно выползает узкий черный нос "сто сорок
пятого", и тронул машину с места.
Этерлен включил приемник, и из передней панели неожиданно ударил тягучий,
густой, как патока, древний блюз.
- Пол, тебе надо увольняться, - произнес Хикки, сам удивляясь тому, что он
говорит. - Ты стал настоящим психом, ничуть не хуже Жирного.
Этерлен шмыргнул носом и отвернулся к окну. Хикки посмотрел, как
просачивающийся через чуть приоткрытое окно ветер треплет его светлые волосы,
собранные на макушке черным кожаным бантом, и подумал, что сейчас Этерлен
взорвется по-настоящему. Он был готов к этому. Наверное, готов с того момента,
когда понял, что испытанный боевой офицер, каким он привык воспринимать своего
старшего товарища, вдруг превратился в человека, уставшего бороться с
накопившимися в нем страстями. Горечь, которую Этерлен долго хранил в себе,
превратилась в ярость. Контролировать ее он уже не мог...
- Я знаю, - неожиданно тихо ответил Этерлен - он все так же продолжал
смотреть, как улица несет мимо него желтые шары фонарей. - А дальше?..
- Я уйду от тебя, но куда, но куда? - хрипловато, страдая, пела женщина, и
ее глубокий прокуренный голос заполнял собой салон автомобиля. Хикки стиснул
руками рулевое колесо. Впереди не было ничего, кроме смерти. Еще никогда он не
осознавал это с такой четкостью, как сейчас, двигаясь по залитым водой улицам
Эболо. Только смерть, и слабая, очень слабая надежда, что они хоть что-нибудь
успеют, а потом - потом его смерть не будет такой уж бессмысленной.
- Лосси, - позвал Махтхольф, поднося к лицу рацию, - я тебя не вижу.
- А как же ты меня увидишь? - фыркнул в ответ Лоссберг. - Вода с неба так
и валит... я метрах в ста позади вас. Меня вообще не видно.
- А, понял. Слушай меня внимательно: сейчас справа откроется трехэтажный
особняк в колониальном стиле. Перед ним, как бы в глубине, заброшенный двор,
частично обнесенный кирпичным забором. Заползи туда, места тебе хватит.
- Понял.
- Черт, - Этерлен повернулся к Хикки и раздраженно пристукнул ладонью по
панели перед собой. - Тачку ведь придется бросить.
- Не принципиально. Для меня это не ценность.
- Да плевать я хотел на тачку. Куда я дену терминал? Служебный терминал.
Ч-черт, я точно превращаюсь в идиота.
Хикки вздохнул. Он проехал мимо светящегося огнями клуба и затормозил в
сотне метров от него. Еще раз прикинул, нет ли в машине каких-то личных вещей,
потом распахнул дверь.
- Бери папку, и идем.
Они совершенно спокойно прошли по тротуару перед входом в заведение Липы и
через несколько метров свернули налево. Старинный особняк, из окон которого
раздавалась адски громкая музыка, был обнесен невысоким забором, тянувшимся в
глубь квартала. Хикки и Этерлен оказались как бы в коридоре, ограниченном с
двух сторон. Впереди острые глаза Хикки различили темный контур катера.
- Ну и место, - прошипел Этерлен. - Наверное, такое только у вас на
Острове встретишь...
Катер стоял посреди почти круглого двора, на который мертво смотрели
черные провалы стрельчатых окон полуразвалившегося двухэтажного дома времен
начала колонизации. Перед носом катера валялось здоровенное гнилое бревно.
Отдав Лоссбергу бесценный терминал, Этерлен настороженно повертел головой.
Справа от него в темноте угадывался неровный контур древнего кирпичного забора,
а слева - забор более свежий, отделявший клуб от заброшенной дыры посреди
квартала. В этом заборе Этерлен заметил весьма удобный пролом.
- Хик, там же наверняка есть задний ход, - утвердительно произнес он.
- Задний проход, - хмыкнул Махтхольф. - Да, есть. А ты думал, я поведу
тебя через парадный подъезд? Черта с два, у них входные билеты дорогие. Ну,
идем.
- Не суетитесь там, - глухо донесся до них голос Лоссберга из открытого
бокового люка.
Дождь сыпал уже не так активно, как прежде, но все же достаточно густо,
для того чтобы две черные фигуры совершенно потерялись в сумраке, разрываемом
лишь пляшущим светом из окон особняка. Миновав пролом в заборе, офицеры бегом
проскочили небольшую полосу свободного пространства и прижались к мокрой стене
здания. Сверху гремели какие-то невероятные синкопы, через которые прорывались
визгливые голоса клиентов матушки Липы. Все они уже находились в глубочайшем
"пике".
- Слушай, а давай сверху, - предложил Этерлен. - Вон видишь, пожарный
выход со второго этажа...
- Знать бы, куда ведет та дверь. Ну ладно, узнаем. По крайней мере, через
нее будет удобно уходить. Поехали...
Взбираясь по лестнице, Хикки впервые за очень долгое время ощутил нечто
похожее на давний боевой азарт. Теперь, как и когда-то, он был не дичью, а
охотником. Он вспомнил те, прежние времена и усмехнулся. У него за плечами было
три десятка боевых миссий и несколько настоящих десантных операций, ему
приходилось командовать людьми, убивать и умирать самому. Когда-то ему это
нравилось.
Этерлен склонился над дверью и возмущенно фыркнул.
- Этот замок не открывался лет двести, - прошептал он.
Дверь он одолел при помощи рейнджерского тесака, всунув его в щель косяка
и вырвав замок наружу. На Хикки пахнуло теплой затхлостью. Музыка стала еще
громче.
"Береги башку, - напомнил он себе, - главное - это башка".
Они вошли в небольшую каморку, заваленную каким-то непонятным хламом.
Впереди тускло светилась прямоугольная рамка еще одной, внутренней двери. Ее
также пришлось взламывать тесаком.
- Тише ты! - зашипел Хикки, раздраженный деревянным скрипом.
Этерлен безразлично махнул рукой. Дверь вывела их в слабо освещенный
коридор, который заканчивался грязной лестницей со следами засохших желтых
плевков. Похоже, в этом закоулке употребляли кое-что похуже плесени. Желтым
сплевывали курильщики местного "желтого гриба", вызывавшего стойкие, иногда
длительные галлюцинации и очень быстро отправлявшего человека на кладбище.
Хикки вынул из петли на бедре свой тяжелый боевой "нокк", сбросил с плеч
ненужный уже плащ и уверенно скользнул вверх по лестнице. Дальше началась
"зачистка" - когда-то привычная, а теперь уже порядком подзабытая. Они
двигались быстро, "качали" в довольно хорошем темпе - Этерлен вышибал запертую
дверь, а Хикки с излучателем наперевес вламывался в помещение. Иногда на них
как-то реагировали, чаще - нет. Отвратительно пахло "грибом". Один раз в Хикки
выстрелили: седой мужчина в дорогом костюме, рядом с которым в полной отключке
валялся обнаженный подросток, выдернул из-под руки пистолет и, не глядя,
спустил курок. Хикки равнодушно превратил его в кляксу на стене и пошел дальше.
Удар - заход - короткий взгляд - выход.
- Ну, он внизу, - уверенно заключил Хикки. - Мы обошли весь этаж, а на
третьем не "принимают", там уже только отсыпаются. Он внизу... ты только не
пугайся - там сейчас такая содомия, что с непривычки глаза могут вылезти.
- Да у меня от этой вони и так уже глюки начинаются. Давай договоримся...
Ты его сразу узнаешь?
- Ну, я его видел пару раз. Узнаю. А ты?
- А я на его досье так насмотрелся, что он мне скоро сниться начнет.
Значит, как зашли, так и давай. Без соплей, идет?
Хикки молча пожал плечами. Сопли он перерос очень давно. Сейчас его
беспокоила только одна мысль - они делали то, чего делать было нельзя... Даже
приблизительно он не мог себе представить, к каким последствиям приведет
убийство Ника Батозова.
Хикки не сомневался в том, что вся операция пройдет чисто, никаких улик
полиция не получит, но об этом он и не переживал, страха перед полицией у него
сроду не водилось. Его мозг упрямо свербила мысль, что высокопоставленные
покровители Ника не захотят простить его смерть и начнут свой, невидимый поиск.
От таких ищеек уйти труднее, чем от копов.
Он молча хлопнул Этерлена по плечу и скользнул вниз по лестнице. Хикки
помнил, что где-то здесь, сбоку от перехода, должна быть небольшая галерея, как
бы опоясывающая зал первого этажа. Память привела его в тесный чулан, и там
сквозь дыру виднелась тяжелая пыльная штора.
- Теперь аккуратно, - прошипел Хикки на ухо Этерлену, - кажется, отсюда
все должно быть видно.
Он раздвинул мягкую темную материю и посмотрел вниз.
Прямо под ним разворачивалось любопытное действо.
Посреди слабо освещенного прямоугольного зала высилась светящаяся статуя
какого-то странного идола с козлиной головой и крыльями за спиной. Возле статуи
сладострастно изгибалась полностью обнаженная фигура - судя по формам и наличию
огромных грудей, женщина, но ниже пояса она имела сугубо мужскую оснастку,
делавшую ее довольно завидным женихом. Сзади этого "андрогина" умело атаковал
худенький отрок, выпучивший от сладострастия свои затуманенные плесенью очи.
Поодаль в дымном сумраке извивались другие обнаженные фигуры. Несколько мужчин
из числа сидевших за столиками приспустили брюки и вовсю орудовали кулаками.
Этерлен, глядевший на эту впечатляющую картину, аж зажмурился, не желая верить
своим глазам.
- Это что такое? - прохрипел он.
- А ты плесени накушайся, тебе тоже так захочется, - ответил Хикки. -
Видел его?
- Да, по-моему, он справа, под самой стойкой. С ним еще какой-то мужик.
Может, брат? Вроде они похожи.
- Похожи, похожи... Тут двадцать человек охраны, Все те мальчики, что
прячутся в тени, - это "свита", черт бы их побрал.
- Так что ты предлагаешь?
- Я? Я предлагаю работать... у меня от вони голова болит. Ты берешь его, я
- остальных. Раз, два...
Теперь их с Этерленом жизни находились в прямой зависимости от темпа и
точности стрельбы.
Хикки увидел, как кровавым цветком разлетелась голова Батозова и сразу же
- его предполагаемого брата. Он сосредоточил все внимание на молодых людях,
которые, выхватывая оружие, в панике начали прятаться под столиками. Времени
Хикки не ощущал, и так зная, что все происходит очень и очень быстро. Наверное,
он вообще не до конца контролировал свои действия, полностью отдавшись во
власть старых, но не успевших забыться рефлексов. Его плещущий огнем "нокк"
рывками метался из стороны в сторону, поражая каждого, кто держал оружие. Рядом
так же быстро действовал Этерлен.
Паника в зале началась только через несколько секунд, когда охрана
Батозова превратилась в обугленные кровавые лохмотья. В эти мгновения огонь с
галереи прекратился. Кто-то вырубил музыку. В наступившей тишине прорезался
истошный визг, и сразу же, подчиняясь могучему инстинкту, все уцелевшие
бросились, как тараканы, в разные стороны. Они натыкались друг на друга, падали
и кричали ничуть не тише, чем только что умолкшая аппаратура. Кое-кто попытался
достать бластеры. Тогда из-за коричневых штор опять ударила серия коротких
точных очередей.
И - все, больше стрельбы не было.
Лишь визг, барахтанье на скользком от крови полу, бессвязные крики
одурманенных наркотиком людей, успевших ощутить летящую из темноты смерть, но
так и не понявших, что явилось ее причиной. В полумраке под разбитыми столиками
бились в агонии несколько охранников, которым не повезло умереть сразу. Всех
остальных - надо отдать им должное, они попытались среагировать на атаку
адекватно, просто у них не было шансов, - всех остальных обезглавили прицельные
выстрелы с галереи.
Даже если бы их было вдвое больше, они не смогли бы остановить плотный
поток огня многоствольных боевых излучателей. Каждая очередь, плеснувшая из
тьмы, находила свою жертву. Голубоватые молнии не просто поражали человека, они
рвали его в куски, они с дымом прорубались через дерево и пластик, они крошили
стойку, пол и стены заведения, убивая даже тех, кто находился в соседнем с
залом помещении.
В тлеющем разломе старинной дубовой стойки застряло тело Жирного Ника, еще
минуту назад бывшего могущественной в Портленде персоной. Теперь он походил на
дымящийся кровавый ком, в котором трудно было распознать человека.
Хикки и генерал ушли тем же путем, что и пришли. Их некому было
преследовать. Спокойно спустившись по лестнице вниз, пробрались через разлом в
заборе и заняли места в катере. Лоссберг тотчас же задраил люк и поднял машину
в воздух. Несколько секунд спустя, когда Хикки вышел из боевого транса, черный
разведчик мчался на высоте, недоступной гражданским или полицейским машинам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг