шлюза, спустился по трапу и встал на бревно, раздумывая, куда бы их закинуть.
Ему требовалась достаточно глубокая лужа, но "Олдридж" сидел на затопленном
острове метров пятьсот в поперечнике, и воды тут было не более чем по колено.
Хикки выругался и, балансируя на опаленных стволах деревьев, запрыгал в
сторону черного массива сгоревшего кустарника - ему казалось, что там
начиналось собственно болото.
Он не успел сделать и трех шагов.
Что-то темное стремительно закрыло ограниченный прорезью забрала мир, и на
затылочную часть шлема обрушился страшный скрежещущий удар - казалось, по
бронепласту проскользили какие-то громадные иззубренные ножницы. В следующий
миг в ноздри ударил отвратительный горький смрад, а Хикки, не до конца еще
понимая, что с ним происходит, рухнул на спину.
Забрало шлема захлопнулось автоматически. На его обратной стороне
электроника прорисовала жуткую, гипнотически влекущую картину: в метре от лица
Хикки грациозно изгибалось темное тело воздушного охотника - понизу его
расходилась, готовясь к новому заходу, почти полуметровая диафрагма, щедро
украшенная режущими пластинами. Хикки не сомневался, что ни шлем, ни наплечник
проклятая тварь не прокусит, но в голове все смешалось, грудь сдавил
невыносимый, атавистический страх, и он закричал.
Одновременно с его криком от трапа ударили частые нервные очереди.
Не слыша их, Хикки продолжал реветь. Тренированное подсознание постепенно
вытеснило паралич страха, верх брала ярость. Правая рука скользнула вдоль
бедра, и четырехствольный "нокк" вылетел из петель, уже готовый к бою. Тьму
взрезали четыре ослепительно-голубые молнии.
Они могли пробить танк. Тело ночного пирата на секунду вспыхнуло алым
пламенем и исчезло, лишь отдельные, нестерпимо смердящие его фрагменты
плюхнулись в жижу и с шипением скрылись под водой.
- Х-хы-х, - выдохнул Хикки. - Господи боже мой... Подбежавший Деметриос
уже протягивал ему руку.
- Я же говорил, - причитал он, - смотри по сторонам! Съедят, ведь съедят
же, суки!
Хикки молча разомкнул застежки и снял с головы шлем. По его верхней части
шли три хорошо заметные округлые царапины.
- Вот это моща, - пробормотал он. - Я такого еще не видел... Вот это
зубки, я понимаю. Да она, наверное, стальную балку перекусит.
- Пошли отсюда, - горячо забормотал Деметриос. - Они часто ходят парами -
может, где-то рядом шляется ее приятель...
Хикки согласно кивнул, нашарил под ногами энергообменники и махнул рукой в
сторону темного пятна разведчика:
- Да в гробу я их видал. Давай, давай!..
Аврора, территория Портленд; день восьмой
Насупленный тип в длинной кожаной куртке, стремительно двигавшийся по
коридору в сторону поста контроля прибытия, показался полицейским чинам
подозрительным. Несколько минут назад в порту села частная "Пума" какого-то
навороченного гостя, и присутствие в контрольной линии непонятного экземпляра с
длинными светлыми волосами, которые были собраны на затылке в хвост, выглядело
необъяснимым.
- Э-э-э, -высунулся из-за стойки старший наряда, - любезный, попрошу вас.
"Любезный" простуженно шмыгнул носом и неохотно встал в круг досмотрового
контроллера.
На дисплее старшего высветился такой арсенал, какого он не видел уже
давно. Подмигнув напарнику, полицейский сноровисто выдернул из кобуры свой
блас-тер и скомандовал:
- Ко мне лицом, руки на стойку!
На лице блондина отразилась застарелая скука.
- Да будет вам, - пробурчал он и сунул ладонь в карман. Младший из
полицейских, бледнея, поднял ствол на уровень его головы, но тот не
отреагировал. Рука выбралась на воздух, и в пальцах радужно сверкнул крылатый
череп Имперской СБ. Удостоверение шлепнулось на стойку - теперь оно было просто
серой книжечкой с чистыми страницами. Вновь появившись в ладони блондина,
книжечка ожила.
- Вы нас извините, генерал, - прогундосил коп. -Сами понимаете - здесь
все-таки Аврора, а не Кассандана какая-нибудь. "Пума" ваша?
- Наша, - согласился Пол Этерлен. - Ну, я пойду... Над Портленд-сити
вставал рассвет. Здесь было начало осени, в этом году довольно-таки прохладное:
дожди сменялись относительно ясной погодой с калейдоскопической частотой. На
востоке небо было светлым, а с севера наползали угрюмые серые тучи; выйдя из
необъятного портового комплекса на один из транспортных пандусов, Этерлен
поежился и поднял воротник своей куртки.
Поглядывая на небо, он неторопливо зашагал вниз. Когда ботинки
легион-генерала зашлепали по грязно-рыжей плитке тротуара, рядом с ним бесшумно
остановился большой комфортабельный вездеход. Этерлен молча обошел машину,
открыл тяжелую дверь с зеркальным стеклом и забрался в салон.
- Это уметь надо, - сказал он, протягивая руку водителю - коренастому
чернявому дядьке лет сорока, одетому с легкой небрежностью человека, не
стремящегося быть заметным, - простудиться в герметически закупоренном
звездолете. Ал...ап...чхи!!! Твою мать!..
- Бывай здоров, - отозвался тот, продергивая селектор трансмиссии. - Что
привез?
- Ну что я могу привезти, - дернул плечом генерал, - кроме большого
дерьма?
Водителя вездехода звали Йони Йохансон. Бывший офицер СБ, он в тридцать
лет вышел на пенсию и после недолгих скитаний по всей галактике осел на Авроре,
где приобрел большой авторитет в преступных кругах - в довольно неожиданном
качестве частного детектива. С Этерленом они подружились еще в Академии. Будучи
другом одного из ближайших соратников всемогущего Деда, Йохансон давно попал в
орбиту его сложнопута-ных интриг и фактически продолжал службу и после
увольнения.
Этерлен не собирался уведомлять своего патрона о том, что на Авроре будет
работать в паре с Иохансоном. Сперва он думал, что, возможно, сумеет справиться
и самостоятельно, но потом, пораскинув мозгами, решил, что без старика Йони он
увязнет надолго. Дед категорически не желал привлекать к расследованию
какие-либо официальные инстанции (Этерлен сразу понял, что в его седой голове
зреет какая-то новая интрига), и в такой ситуации опыт и связи портлендского
детектива были неоценимы.
Едва слышно шурша колесами, автомобиль выехал на многополосную ленту
ситивэя, что висела над желтеющими листвой садами городской окраины. Ситивэй
шел вверх, поднимался все выше и выше - скоро сады стали казаться далекими
игрушечными многоугольничками, прорезанными тонкими венами ручьев и каналов, а
по правую руку открылся край безграничной панорамы космопорта. Этерлен
приспустил оконное стекло, нашарил в кармане сигарету и закурил, глядя, как
прохладный ветер, проникая в салон, рвет и кружит сизые дымные облачка.
- Надо перекусить, - сказал Йохансон. - Я плохо проснулся, спешил...
- Новая пассия, - улыбнулся Этерлен. Йохансон кивнул.
- У меня такое ощущение, что на этот раз - серьезно.
Этерлен скептически фыркнул и хлопнул друга по плечу. В ответ Йони хитро
улыбнулся, спрятал глаза. Они давно научились обходиться без лишних слов.
Йохансон обладал редкой способностью влюбляться в половину проходящих мимо него
женщин и в половине случаев клялся, что это всерьез. В свое время Этерлен,
который сумел сделать карьеру значительно быстрее друга, несколько раз
вытаскивал его из не совсем благовидных ситуаций, каждый раз утверждая, что
когда-нибудь это закончится плохо; потом прошли годы, а Йони все не
успокаивался, и Этерлен научился воспринимать его слабость с тихой
снисходительностью.
Впереди появились серые зубцы рукотворных скал: еще далекие небоскребы
сити стремительно наползали на Этерлена, словно грозная каменная рать,
подпирающая плечами низкие осенние тучи. На параллельной линии ситивэя, которая
шла из города - она тянулась на несколько метров ниже обратной, - стало заметно
больше машин. Проснувшиеся люди спешили в порт делать свои деньги.
- Сколько у нас времени? - неожиданно спросил Йони.
- Заказали сутки, - чуть дернулся Этерлен. - Но я не верю...
- Плохо. Ну, расскажешь.
Этерлен знал, что с пустым пузом Йохансон недееспособен.
...Кар остановился во внутреннем, служебном дворе истертого небоскреба
времен освоения планеты. Пока они ехали, Этерлен пытался понять, в какой именно
район огромного города везет его Йони, но так и не смог: во-первых,
Портленд-сити он знал не очень хорошо, а во-вторых, его друг, свернув в центре
с авеню, слишком долго петлял по узким полутемным стритам, над которыми
нависали серые стены старых многоэтажных башен.
Йохансон вынырнул из машины и исчез в проржавевшей двери полуподвала.
Этерлен закурил новую сигарету и принялся осматривать местность: двор выглядел
так, словно его не убирали лет двадцать. В углу, возле целой шеренги мятых
пластиковых контейнеров, мирно догнивал роскошный спорткар, выпущенный на
Авроре полстолетия назад. В принципе такая машина могла стоить ощутимых денег,
но деньги, наверное, ее хозяина не интересовали - автомобиль стоял покрытый
толстым слоем грязи, лобовое стекло вмято в салон, вместо узких эллипсоидных
фар на генерала смотрели уродливые ржавые провалы.
Заброшенный красавец вызвал у Этерлена грустную улыбку.
"Так будет и с нами, - подумал вдруг он, - если мы раньше не ляжем на
свалку, сплющенные и изувеченные случайной аварией".
Вернулся Йони. В руках он держал увесистый желтый пакет с логотипом
какого-то ресторана.
- Ну, давай, - сказал он, - жуй и рассказывай. Что, у Деда снова заклинило
прямую кишку?
- Типа того, - кивнул Этерлен, вгрызаясь в протянутый ему бутерброд. -
Началось все с того, что кто-то - не знаю кто - нашептал Дедуле на ушко, будто
бы некий Элиас Гудвин, доктор психологии и чего-то там еще, готовит к отправке
с планеты целых шесть ремонт-но-восстановительных комплектов на "Хаузер". Дед
проверил: да, правда... А дальше кто-то что-то прозевал: в общем, эти РВК
благополучно ушли - назначением на Мармон.
- Не удивляюсь, - хладнокровно заметил Йони. - Дед, вместо того чтобы
сразу взять Гудвина за причинное место, решил, конечно же, посмотреть, что оно
и к чему.
- Не совсем так, старый. Та же птичка, что начирикала на Гудвина,
представила дело таким образом, будто бы наши кончики завязываются на
контрразведку флота - аврорский отдел Ц-4. Дураку известно, что нас они в свои
дела не пустят ни под каким соусом.
Йони перестал жевать, положил свой бутерброд на подлокотник между кресел и
вытащил из пакета бутылку пива.
- Вот это славно, - ответил он, скручивая пробку. - А тебе не приходило в
голову, что никакой Гудвин и никакой Ц-4 не прогнали бы такой груз через
таможню без руки местной администрации? Ведь речь, как я понял, идет о
гражданском корабле?
Этерлен замер, пораженный.
- Черт, - сказал он, - я и не думал... Мы считали, что речь может идти
всего лишь о крупной сумме денег.
- Где угодно, только не здесь. Надо почаще бывать в Портленде, ребята.
Здесь принято делиться - а в последнее время таксы резко пошли вверх, вот
так-то. Если говорить о простой взятке таможенному начальству, я думаю, дело
стало бы просто нерентабельным: платить пришлось бы столько же, сколько стоит
сам товар. Нет, нет!.. Это не только контрразведка, это кто-то еще, достаточно
влиятельный для того, чтобы уладить дело одним лишь устным приказом.
- Пиво у нас еще есть? - спросил Этерлен. Йони пошарил в пакете и протянул
ему новую бутылку.
- Ты не молчи, - предложил он, - сам ведь пищал, что времени ноль.
- А Гудвин возьми да и прыгни со сто двадцать какого-то этажа... -
отстраненно сообщил Этерлен.
- И что?
- Ивсе. Больше нет ничего... Ахда! Грузовик-то на Мармон не прибыл.
- Как так не прибыл?
- Да вот так. Какие-то хитрые спецы посчитали, что он ушел на Эрилак. А на
хреновом Эрилаке сидят эти раскольники ортианские - "Зеленый Узор". По анализам
выходит, что РВК предназначались для них. Представляешь, какую икру стал метать
наш Дедуля?
- Значит, здесь, на Авроре, у вас не было ничего, кроме этого самого
Гудвина? Одни догадки?
- Вот именно. И за сутки мне нужно найти все остальное - нравится
перспективка?
- Я бьюсь в оргазме, начальник. Этерлен почувствовал себя виноватым.
- Эх, поймал бы я ту сволочь, что начирикала всю эту бодягу, да как надрал
бы ей задницу!
- Теперь уже поздно. Надо действовать конкретно. Сейчас пороемся - может,
у меня и есть что-нибудь на этого Гудвина.
Йохансон откинул крышку подлокотника и достал портативный терминал.
- Так, Элиас Гудвин, - пробормотал он, - с ученой степенью доктора
психологии...
Этерлен молча наблюдал за его манипуляциями. Несколько секунд взгляд
Йохансона равнодушно скользил по невидимому для него дисплею, потом вдруг
замер, став острым, как стрела.
- Ну, что там? - нетерпеливо спросил генерал. Йохансон тяжело вздохнул и
выключил свою машинку.
- Поехали, - сказал он, запуская двигатель. - Твой Гудвин, оказывается,
лечил депрессии у доброй половины наших "баронов". Его связи запутаны до такой
степени, что без лопаты их не разгребешь. Так что, старик, придется ехать за
лопатой...
Кар медленно выполз из двора, развернулся и нырнул в тесный полумрак серых
стритов. Через некоторое время Этерлен вдруг понял, где они находятся: Йони
углублялся в старый деловой центр города, уже много дет назад растерявший свои
представительские функции - респектабельные офисы давным-давно покинули эту
часть сити, и теперь здесь гнездились конторы всяких сомнительных жуков,
"странные" бордели и игорные дома.
- Сто лет здесь не был, - пробурчал Этерлен, разглядывая облупившиеся
фасады некогда величественных небоскребов.
- Сто лет назад, - хмыкнул Йохансон, - здесь была сосредоточена вся мощь
нашего гребаного Портленда. Теперь, как видишь, времена изменились. Хотя на
самом деле не меняется ничего.
- Ты стал философом, - удивленно поднял глаза генерал, - и с каких это
пор?
- Жизнь, - дернул плечом Йони.
Он причалил к помпезному, украшенному позеленевшими орлами подъезду
огромной серой башни и вырубил движок.
- Пойдем...
Этерлен машинально ощупал висевший под курткой "морг" и выбрался из
теплого салона автомобиля. К его изумлению, тучи над сити вдруг расползлись в
стороны, явив миру яркое, еще по-летнему теплое солнце, и теперь мрачный
колодец улицы ожил, заиграв пастельными красками тротуарного покрытия и
светлосерой штукатуркой стен. Перед входом Этерлен на секунду задержался,
поглядел на небо; потом, резко одернув воротник, скользнул в автоматические
двери из дымчатого поляроидного стекла.
Лифт остановился на пятом этаже здания. Йони молча вышел в коридор и
уверенно зашагал по вытертому ковру, не давая себе труда оглянуться на друга.
Генерал шагал рядом. В коридоре было пусто: за высокими дверями с золочеными
табличками стояла тишина, казалось, они попали в обеденный перерыв. Этерлен
знал, что это не так, - просто в те времена, когда строился небоскреб, мода
диктовала абсолютную звукоизоляцию кабинетов и офисов; позже от этого правила
стали немного отступать.
Йохансон свернул в боковой коридор, и перед глазами удивленного Этерлена
возникли бронированные двери-автомат одной из последних моделей. Йони
остановился. Под потолком едва слышно пискнуло, и двери беззвучно разъехались в
стороны, пропуская гостей в обширный зал, где за несколькими столами сидели,
погруженные в работу, молоденькие девушки-секретарши. Йони так же молча
прошествовал дальше и наконец распахнул массивную темную дверь, лишенную
каких-либо табличек или надписей.
- Рокко, - сказал он, - я по делу.
- А ты всегда по делу, - не без ехидцы отозвался тщедушный молодой мужчина
в простецком костюме, сидевший на краешке огромного стола. - Я вижу, ты с
коллегой... Проходите, джентльмены. Пиво будете?
Мастер Рокко восседал на собственном рабочем столе, плотно заваленном
какими-то папками и листами бумаги с непонятными графиками и таблицами. Прямо
поверх этого обычного делового беспорядка был расстелен лист местного
аналитического ежедневника, а на нем бесстыдно красовались бокал с пивом,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг