покоя, но Орана для возрождения требовала мятежника!
Мы достигли волшебных результатов. Кареос уже не может игнорировать
существование Астероида Свободы. Он запретил даже вспоминать Звездного
Корсара, он - я знаю это - жаждет уничтожить наше убежище, но воля
Космического Права нерушима: Новый Мир создан, и он уже бессмертен.
- И я... - Гледис опустила голову, в ее голосе послышалось рыдание, - я
могла стать разрушителем мечты. Это чудовищно!
- Дух часто неспособен различить сущность той или иной энергии, -
ласково ответил Корсар, с любовью глядя в глаза девушки. - Нас привлекают
фейерверки бытия, но за ними не всегда увидишь притаившуюся змею. Теперь
ты поймешь, что Кареос клеветал на меня, что я не стремлюсь завоевать
планету, дабы стать Правителем...
- Да, я верю тебе! - пылко воскликнула девушка. - И вот моя рука!
Отныне я с тобою, с Аэрасом, с Братьями Свободы!
Гориор долго молчал, растроганный ее порывом. Затем, странно улыбаясь,
спросил:
- Твое решение свободно?
- Да!
- Ты еще подумаешь, Гледис! От этого зависит очень многое.
- О чем ты, Гориор?
- Отвечу позже. Нельзя силком раскрывать бутон цветка. Я хочу, чтобы на
тебя взглянул Учитель.
- Аэрас?
- Да.
- Мне страшно.
- Почему?
- Он мудрый... и безжалостный. Он увидит всю мою душу, раскроет самые
тайные глубины...
- А разве у тебя есть что прятать от друзей?
- Нет, Но там... есть еще много пустого, никчемного...
- Тем лучше. Ты избавишься от сора. Сохранять лохмотья даже в обычной
обители - признак элементарного бескультурья. Учитель, мы ждем...
Посреди помещения вспыхнул малиновый ореол. В нем возникли, уплотнились
формы человека. Гледис узнала Аэраса - седого космонавта, впервые
появившегося на экранах космокрейсера "Ара". Он ласково улыбнулся,
коснулся рукою чела пораженной девушки.
- Ты ей все рассказал? - спросил он Гориора.
- Да.
- Ты хочешь открыть ей новый горизонт?
- Хочу, Учитель, - с надеждой сказал Гориор.
- Понимаю твое желание. Но следует помнить о переплетении сердечных
связей. Они крепчайшие. Где гарантия, что она сумеет разорвать паутину
прошлого?
- Я верю.
- Этого мало, когда дело касается свободы воли иного существа. Мы можем
полагаться лишь на собственное решение. И то не всегда. Впрочем, погоди...
Гледис слушала странный разговор Аэраса с Корсаром, почти ничего не
понимая.
Старый Учитель склонился над нею, заглянул в глаза. Она ощутила легкое
головокружение, боль в сердце. Затем теплая волна прокатилась в груди,
охватила все тело. Она пошатнулась. Гориор поддержал ее. Девушка услышала
тихий голос Аэраса:
- Она искренна и чиста. Покажи ей новый горизонт. Но не спеши
переступать последний порог. Это - величайшая ответственность. Не только
для себя ты уйдешь на подвиг. Для всего Космоса...
- Я знаю, Учитель!
- Тогда иди. Но еще раз предостерегаю - свобода воли!
Голос Аэраса затих. Гледис очнулась. Она сидела в кресле, возле нее
стоял Гориор - сосредоточенный, серьезный.
- Где Учитель? - прошептала девушка.
- Он оставил нас.
- О каком новом горизонте вы говорили?
- Я покажу его тебе, девушка. Вставай! Сначала ты осмотришь Астероид
Свободы, а затем...
- А потом что?
- Это возможно лишь ощутить. Выйдем отсюда.
Он взял ее за руку. Гледис ощутила жар в теле. Они вышли из комнаты.
Перед ними открылось радужное сплетение цветов и деревьев. Дохнула
прохладная струя воздуха, насыщенная тонкими запахами. Гориор ласково
взглянул на нее.
- Хочешь полететь?
- На чем?
- Просто так. Держись за меня.
Она ухватилась за его плечо, вскрикнула от неожиданности. Цветы,
деревья поплыли вниз.
- Боюсь! - вырвалось у Гледис.
- Устремляясь к небывалому, надо полностью отбросить страх! - засмеялся
Гориор.
- Чего бояться вечному?
- Я еще не вечная!
- Ты станешь такой! - властно возразил Гориор, крепко прижимая девушку
к себе. - Гляди! Смотри на наш чудесный мир, на эту волшебную обитель.
Здесь живут уже тысячи бесстрашных, жаждущих разорвать оковы ограниченного
бытия!
В лазоревой мгле просматривались легкие строения, мерцали
бассейны-озера, кое-где в пространстве пролетали фигуры людей, а в центре
исполинской сферы сиял искусственный светильник.
- Тут хорошо, - отозвался Корсар, - но я хочу показать тебе то, чего
еще не видел ни один из моих сподвижников.
- Почему мне? - удивилась Гледис, с опаской поглядывая вниз.
- Поймешь сама, - вздохнул Гориор. - Если вообще поймешь. Держись
крепче. Не выпускай моей руки, иначе - смерть!
Не успела девушка спросить, испугаться, как они очутились на
поверхности астероида. Вокруг молчание и чернота Космоса, усеянная
звездами. На близком горизонте ослепительно сияло Голубое Светило Ара,
угрюмо громоздились зубцы базальтовых скал.
- Тут нет воздуха? - ужаснулась девушка. - Чем я дышу?
- Мною! - весело ответил Гориор. - Не страшись, моя энергия защитит
тебя от воздействия пустоты. Мне вакуум - родная стихия, а ты - в
энергопанцире.
Девушка, немного успокоившись, заметила, что ее окружает туманный
ореол, на поверхности которого происходит кипение, словно некая незримая
динамика ткала для Гледис волшебные доспехи. Корсар одобрительно кивнул,
его ясно-синие волосы замерцали в солнечных лучах.
- Ты быстро привыкаешь к невероятному. Ты - настоящая подруга Корсара.
- Подруга, - прошептала Гледис, и сердце ее задрожало.
- Быть вездесущим - цель человека. Когда-то этими возможностями люди
наделяли богов и мифических существ. Отчуждая мечту от себя, человек
унизил собственную мощь. Не носить скафандра, не создавать искусственного
микроклимата, а быть хозяином всеобъятности. Ты тоже станешь такой, как
мы. А теперь взгляни на вселенскую беспредельность...
Гледис устремила взгляд на звездное пространство. Шаровые туманности,
красные светила, голубые далекие солнца отразились в ее вдохновенных очах.
Она вопросительно ждала: что Корсар хотел ей поведать?
- Величественные горизонты, неизмеримые расстояния трехмерного космоса,
- молвил он. - Но чуткий разум ощущает, какая статика, какая неподвижность
царит в нашем мире. Звезды, планеты летят со скоростями в сотни, тысячи ми
в секунду - а нам кажется, что они замерли, что они прибиты к небесной
сфере. И так все, все в трехмерности, в оковах времени-пространства.
Замечала ли ты когда-нибудь муки природы, пытающейся освободиться от меры,
числа, веса?
- Я интуитивно ощущала нечто подобное, - согласилась Гледис. - Мне
деревья казались столбами огня, закованного в кору, листья, ветви. Им
хочется взорваться, а они обречены медленно преодолевать узы плоти, чтобы
раскрыть свою сущность...
- Прекрасно! - воскликнул Корсар. - Именно это я хотел сказать.
Когда-то мы с Учителем просматривали ускоренные фильмы развития растений.
Это был воистину огненный взрыв! Все живое - факел огня. Только
пространство и время вводит живой поток в грубую форму и вынуждает
застывать в мучительной статике. Надо разорвать координаты восприятия.
Пойдем! Ты увидишь!
Яркая вспышка ослепила Гледис. Почти невидимая черно-фиолетовая молния
разрубила Космос, смела прочь звезды и туманности. Исчезло ощущение тела.
Радостный ужас и тревога всколыхнули естество девушки. В пропасть небытия,
в бездну неведомого покатились волны хаоса - темного, безликого;
распадались, таяли в неизмеримости.
А над этой безвидностью торжественно пламенели столбы нежных лучей в
дивно гармоничных сплетениях, в мелодичных аккордах, рисуя очертания
неведомого мира.
Невероятно трудно было осмыслить содержание той странной динамики
света, но сердце знало - виденное открывает занавес желанного и сужденного
бытия.
Гледис взглянула на Гориора. Его лицо непрерывно менялось, глаза
мерцали радужными переливами. Исчезали очертания тела, одежды - все
превращалось в калейдоскоп огня, многоликого пламени.
- Неужели и я такая же? - вырвался вопрос у девушки.
- Да, ты прекрасна! - послышался ответ. - Но мы лишь на пороге
ноосферы. Мы еще эмбрионы нового мира. Только разорвав полностью
трехмерность, мы улетим в Сверхмерность!
- Неужели тут есть жизнь?
- Только тут она и есть! Там, на Оране, - умирание. Здесь смерти нет.
Гляди, Гледис!
Девушке казалось, что она пребывает в центре всеобъемлющей сферы, а
вокруг нее происходит сказочная мистерия. Она видела, слышала, ощущала,
обоняла - не задумываясь, как именно, - что вся беспредельность
раскрывается перед нею.
Пространство исчезло, время пало, все близкое и далекое оказалось
рядом, возле нее, в ней. И она стала частицей Вселенной и самой Вселенной.
Все пронизывала мелодия Молчания (иначе не назовешь неслышимой Музыки,
несущей на своих волнах миры), и той мелодией была сама Гледис.
Она превратилась в сказочное сплетение цветов, музыкальных консонансов,
радужных фейерверков, героических мечтаний, поэтических вдохновений -
всего лучшего, о чем она думала, читала, чего жаждала, призывала,
надеялась. Все было воедино и отдельно. В нераздельности и независимо. В
общности и самой полной индивидуализации.
Гледис узнавала знакомые цветы. Но эта близость проявлялась не в форме
или в запахе. Они открывали такую многоликость пластики, трансформации,
изменения, что казались синтезом тысяч и тысяч растений, пламенными
фонтанами импровизаций.
Перед восторженным сознанием девушки возникали окоемы далеких миров,
сказочных кораблей, неслыханно могучих существ и сущностей, дерзновенных
свершений свободного разума, вышедшего из плена инферно.
Психика держалась на грани восприятия, сознание изнемогало. И тогда
Гориор окружил ее неким покрывалом, подобным пламенному крылу. Мир
ноосферы внезапно исчез, растаял. Лазоревая мгла обняла Гледис, и они
снова оказались в знакомой комнате. Корсар склонялся над нею, в его
прозрачных, аквамариновых очах читалась тревога.
- Тебе плохо?
- О нет, - прошептала она, благодарно улыбнувшись. - Ты поднял меня так
высоко, что возвращения назад нет. Лучше умереть, исчезнуть, чем знать о
таких мирах и не идти к ним. Но...
- Что?
- Что-то происходит во мне. Боль и тревога...
- Расскажи мне...
- Скажу. Только позже. Хочу отдохнуть, подумать. Пусть моя душа примет
Новый Мир, как... как бутон, вырастающий из моего сердца...
- Мудро решила. Я оставляю тебя. Ты свободна решить свой путь.
- Ты придешь, Гориор? - умоляюще спросила Гледис.
- Когда позовешь меня - приду.
Но уснуть Гледис не смогла. Волны несли ее тело в безвесть. Тишина
оглушительно гремела аккордами дисгармоний. Не сходит ли она с ума?
Где ее путь? Лететь в бездну, указанную Гориором? Для Полета нужны
крылья. Не искусственные, не привязанные добрым волшебником к плечам, а
взращенные несокрушимою волей духа. Вырастила ли она их? Ей еще страшно.
Позади - детство, юношеские годы. Беззаботные, неповторимые. А затем -
мир, открытый Кареосом.
Пылкая любовь. Вот они идут по берегу моря. Под ногами нежно поет
песок. На горизонте всходит Дориан - зеленоватый спутник Ораны - и сеет
призрачные отблески на феерический морской простор. Кареос останавливает
Гледис, кладет чувствительные ладони на ее плечи. Она ощущает, как в
сердце рождается неясная тревога, томление, жажда объятий.
Он берет ее на руки и баюкает, напевая какую-то древнюю песню. Нет,
нет, то лишь мелодия, возникшая еще тысячелетия назад у племен
экваториального пояса, а слова - новые. Это ЕГО слова. Правитель
обращается к ней, к своей подруге.
Кажется, так было всегда. И никогда не остановится, не исчезнет
счастливое мгновение. Над миром будет тишина и слова песни любви:
Все влюбленные
своим суженым
сокровища дивные мира
обещают бросить к ногам...
О Гледис моя,
это лишь символ цветистый!
Но когда
это скажу тебе я -
верь мне!
Ты - царица миров!
Самоцветы Ораны - твои.
Ароматные хоа - твои.
Воля Планеты - воля твоя.
Верь мне!
Все возлюбленные
своим суженым
обещают звезды с небес
вместо ярких камней.
О Гледис моя!
Это все детские сказки!
А когда повторю это я -
верь мне!
Ты - царица небес,
ибо мои корабли к звездоносным мирам проложили пути,
чтоб тебе сообщить
их покорность и чувство любви.
Верь мне!
А затем - пылкие объятия. Неугасимая жадность познать полноту жизни.
Какая-то обжигающая кульминация счастья!.. Лицо Кареоса тает. Всплывает в
сознании лицо Гориора, его прозрачно-зеленые глаза. В них грусть и тревога.
- Не полетит птица счастья и любви среди туманов Ораны. Кто жаждет
вечного, тот пусть оставит временное, кто стремится к бессмертию, пусть
отдаст смерти то, что ей принадлежит. Ты жаждешь любви? Все, что
подвластно тебе, - уже не любит тебя.
Все, что желает тебя, - не любит тебя. Только, искренний дар любви -
без желанья возмещенья, без ожиданья благодарности - откроет сужденный
цветок Невозможного.
Стремиться к Небывалому, к Невозможному - единственное, ради чего стоит
сражаться. То, что достижимо, - призрак. Еще не родившись, оно умерло.
Оставь миры возможного, моя Гледис, улетим в мир вечного стремления...
Почти неслышные слова терзают ее. Куда идти? К кому? Почему разрывается
сердце?
Выбор? А зачем выбор? Разве нельзя объединить их - Кареоса и Гориора?
Таких могучих, таких прекрасных? Произошло чудовищное недоразумение. Две
космические силы сошлись в противоборстве, вместо того чтобы общими
усилиями творить гармонию Нового Мира.
Кареос ничего не ведает о чудесных свершениях Корсара. Если бы знал -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг