Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   Умна?... Блондинка или брюнетка?...
   - А с каким режиссером провела вчерашнюю ночь ты? - Виктор почувствовал
нарастающую волну раздражения. - С блондином ли, брюнетом, худым или
толстым?
   Опять зазвенел серебряный колокольчик: Клара рассмеялась.
   - Представь себе, я спала одна.
   На несколько секунд наступила тишина. На кларином трюмо холодно, словно
хирургические инструменты, блестели косметические принадлежности.
   - Хватит, Клара, - устало сказал Виктор. - Мы с тобой договорились:
   ты спишь, с кем тебе нужно, я сплю, с кем хочу. Договор предложила ты,
я на него лишь согласился, - он помолчал, а потом со злостью добавил: -
Потому что очень хотел на тебе жениться, прямо дрожал от нетерпения...
   - Но, милый, ты же не винишь меня в своем желании на мне жениться?...
   - Клара поднялась и прошлась по спальне взад-вперед. - И потом, мы
договорились, что можем спать с другими людьми, но не можем влюбляться, -
она остановилась и посмотрела Виктору в лицо, - так?
   - Так, - эхом отозвался Виктор.
   - Вот я и спрашиваю: это у тебя серьезно? - в кларином голосе
послышались жесткая нотка.
   - Да.
   - Ты хочешь разводиться?
   - Не знаю.
   - Это не ответ!
   - Другого у меня нет. Пока нет.
   Клара резко отвернулась и отошла к окну, застыв на его фоне четким
черным силуэтом. Было видно, что она старается взять себя в руки. В
темноте светились красные цифры стоящего на тумбочке будильника.
   - Расскажи мне об этой женщине.
   - Что ты хочешь знать?
   - Кто она?
   - Помнишь, когда Малыш попал под машину, ему помогла...
   - Постой, - брезгливо удививилась Клара, - это ведь, кажется, была
продавщица...
   - Хоть бы и продавщица... - устало отвечал Виктор. - Но она, вообще-то,
хозяйка магазина. И у нее есть медицинский диплом.
   - Так почему она не работает врачом?
   - Она предпочитает магазин... и не нуждается в средствах, - он
помолчал, а потом с досадой добавил: - Какая разница, чем она зарабатывает
себе на жизнь?
   Клара поднесла руку к губам, как делала всегда, когда размышляла.
   - И действительно неважно... - согласилась она. - Скажи: что эта
женщина умеет, чего не умею я?... Чем она хороша?...
   - Тем, что разбудила меня от летаргического сна, в котором я жил
последние годы. Тем, что заставила вновь чувствовать влечение, страх,
боль, жалость...
   - Тогда почему ты сомневаешься насчет развода - она замужем?... Или ты
все-таки не уверен, что она нужна тебе?...
   - Она не замужем, - отвечал Виктор. - Это все, что я могу тебе сообщить.
   На несколько секунд наступила тишина.
   - Ты стал жесток, - сказала Клара.
   - Жесток?... - безучастно отозвался Виктор. - Ладно, если хочешь, я
объясню, почему я не уверен... - он помолчал, собираясь с мыслями. -
Потому что не понимаю, чего она хочет и что ей нужно... Не понимаю, что я
могу ей дать... Не уверен потому, что в один миг она - спокойный,
уравновешенный человек, а в другой - безумец без инстинкта самосохранения,
- он сделал паузу, чтобы перевести дух. - Потому что она усиливает каждую
эмоцию всеми мыслимыми средствами и не может остановиться... Потому что
всегда идет до конца и тащит меня за собой!...
   На луну наползало облачко. Желтое пятно на стене напротив зеркала стало
съеживаться и тускнеть.
   - Я не понимаю, - сказала Клара. - Она привлекает и отталкивает тебя
одним и тем же...
   Несколько секунд она глядела в окно, потом опять повернулась к Виктору.
   - А если я... - она запнулась, - ...если я пообещаю, что буду тебе
верна?
   - А как же твоя карьера? - Виктор саркастически усмехнулся. - Ты же
утверждала...
   - Я удовлетворюсь тем, чего достигла. Зато сохраню семью, - Клара
подошла к кровати, села и обняла его за шею. - И потом, у нас есть Малыш.
   Наш с тобой сын, - она всхлипнула. - Ты ведь не хочешь, чтобы он рос
без отца?... - она прижалась к Виктору и зарыдала...
   Виктор мягко отстранился.
   - Ты отличная актриса, - сказал он, - однако никуда не годный
драматург. Ты играешь правильные эмоции, но не можешь сочинить
соответствующего текста.
   Тело Клары напряглось, потом расслабилось. Рыдания постепенно стихли.
    
 - Ты умнее меня, - она в последний раз (уже по инерции) всхлипнула. - А
потому поверишь... должен поверить тому, что я сейчас скажу, - она
положила руку Виктору на плечо. - Бог не дал мне собственных эмоций, и я
не могу ответить на твои чувства. Но я всегда была лояльна, никогда не
ставила тебя в неловкое положение. Никогда не требовала больше, чем давала
сама.
   Поверь, я люблю тебя - но не так, как любишь... любил меня ты. Ты мне
дорог как отец моего сына, как близкий человек - без страстей и метаний. И
ради этой любви я готова принести жертву, - Клара выпрямилась. - Если я
говорю, что буду верна - это правда. И еще я обещаю, что стану нормальной
женой и матерью, стану проводить больше времени дома - я уже поняла, что
так продолжаться не может!... А у тебя прошу одного: делай, как сочтешь
нужным, но сообщи мне свое решение как можно быстрее... - голос ее
сорвался, и она умолкла.
   Они проговорили до тех пор, пока не встал Малыш (мальчик услыхал их
голоса и пришел "полежать"). Виктору и Кларе смертельно хотелось спать,
однако Малыш так обрадовался, что видит обоих родителей сразу, что выгнать
его у них не хватило духа. Через час он все-таки ушел...
   А перед тем, как уснуть, Виктор пообещал, что не позже сегодняшнего
вечера сообщит Кларе - останется ли он с ней или уйдет к Норе.
 
 
   9. Камень (окончание)
 
 
   Когда Виктор проснулся, часы показывали полдень. Сильно болела голова,
на душе было как-то неприятно... несколько секунд он не мог понять, в чем
дело. Потом увидал лежавшие на стуле кларины чулки и вспомнил. "Мама!
   - донесся из-за стены голос Малыша. - Можно я разбужу папу?" Виктор
откинул одеяло и стал одеваться.
   Это был странный день. Где бы Виктор ни находился, ему казалось, что
Клара искоса наблюдает за ним... хотя та вела себя с подчеркнутой
обыденностью и никак не напоминала о ночном разговоре. В доме ощущалось
напряжение; даже Малыш почувствовал что-то и таскался за родителями по
пятам, будто боясь потеряться. А у Виктора в голове все время вертелись,
свившись в порочный круг, мысли о предстоящем решении. И чем дольше он
думал, тем больше терял ориентиры: льдинки, отскакивавшие от Клары, и
дикая непредсказуемость Норы казались в равной степени неприемлимы... все
тонуло в облаке непрерывно менявшихся побуждений. Ясно было одно: если
Виктор выберет Нору, он потеряет Малыша, - и это перевешивало все
остальные аргументы.
   К пяти часам Виктору стало совсем муторно - верно, из-за недосыпа и
дико проведенной ночи. Думать он больше не мог... да и о чем? Выбора, по
сути, не было. Чтобы отдалить неизбежное решение, он лег спать (на диване
в гостиной, не раздеваясь). Некоторое время он слышал сквозь дремоту, как
в соседней комнате Клара с Малышом разыгрывают в лицах "Сказку о принцессе
Бимбо и премудром сурке". Потом реальность подернулась дымкой...
   Виктор уснул.
   И приснилось ему, что, без видимой причины, у него стали отказывать
органы чувств: сначала исчез слух, потом зрение... последним отказало
обоняние. На мгновение он завис в черной неосязаемой пустоте, затем перед
ним проявился тропический остров (ярко-зеленая растительность, ярко-желтые
пляжи, ярко-синий океан). Виктор услыхал шум прибоя, уловил ароматы
цветов, ощутил нежные прикосновения бриза, на его губах осели соленые
морские брызги - будто фантастическая камера проецировала панораму
ощущений прямо в его (отсеченный от реальности) мозг.
   Потом в этом несуществующем мире со сказочной быстротой стал
разыгрываться спектакль: Виктор увидал, как колибри Люцц вышла замуж за
Ферра, как нашла жемчужину и унесла ее в гнездо. Он присутствовал при
смерти Люцц и стал свидетелем превращения жемчужины в Камень. Однако на
этом легенда не закончилась: Виктор увидал, как - с тех пор и до наших
дней - каждые сто лет Люцц возрождается в человеческом обличье и скитается
по Земле в поисках любви. Но никто не может ответить на ее чувства, ибо те
слишком сильны для обычных людей. Вместо любви Люцц неизбежно находит
смертоносный Камень и гибнет в столкновении с ним - с тем, чтобы вновь
восстать из пепла в другую эпоху, в другой стране...
   Лишь только последнее ощущение спроецировалось в сознание Виктора, тот
ощутил ярчайшую вспышку. Лицо его опалила огненная волна, он инстинктивно
отшатнулся...
   ...и ударился затылком о (стоявший вплотную к дивану) стул.
   Несколько секунд Виктор ошалело озирался; потом сел, спустив ноги на
пол. Его давило ощущение замкнутого пространства, сонливость исчезла без
следа. "Я пойду, прогуляюсь", - крикнул он уже из передней. "Надолго?" -
настороженно отозвалась Клара из недр дома. "Через полчаса вернусь".
Виктор натянул кроссовки, схватил куртку и выбежал на улицу.
   Холодный ветер дергал влажные листья пальм, по мокрому асфальту ползали
жирные улитки. Ноги сами принесли Виктора к фуникулерной станции: у
платформы стоял вагончик, нарядные люди оживленно переговаривались в его
ярко освещенном чреве. "Проехаться донизу и обратно?..." Виктор
нерешительно вошел в фуникулер и сел на переднее сиденье - спиной к
остальным пассажирам.
   И тут же, отрезая пути к отступлению, двери по-змеиному зашипели и
сомкнули резиновые губы. Вагончик с лязгом отчалил от платформы, мимо окон
поплыли мокрые ветки деревьев. Раскинувшийся внизу мегаполис изливал в
пространство тысячи невостребованных человеческими глазами киловатт-часов.
Медленно, как батискаф, фуникулер погружался в туманное марево - коктейль
из фонарей, фар и неоновой рекламы.
   Наконец вагончик причалил к нижней платформе, двери растворились,
пассажиры вышли. На табло-расписании зажглось время обратного рейса -
Виктору надо было подождать десять минут. Ждать, однако, он не мог: ноги
вынесли его из вагона, вниз по лестнице, к автомобильной стоянке. Он нашел
глазами свою машину... подошел поближе... снял с крыла прилипший древесный
лист. В кармане звякнули ключи. Виктор вытер мокрое (то ли от дождя, то ли
от пота) лицо и сел в машину. Он вдруг вспомнил Клару... ничего страшного:
   ну, вернется он... э... через час. В крайнем случае, через полтора...
Он долго не мог попасть ключом в зажигание: почему-то тряслись руки;
наконец мотор завелся. Сдерживая почти неодолимое желание утопить
акселератор до пола, Виктор выехал из стоянки.
   Он запарковал машину возле статуи Иеремии Кантора, Дискутирующего с
Кавалеристами 4-го Волонтерского Полка. На улице было многолюдно, в окнах
таверн и ресторанов виднелись оживленно кушавшие посетители. По асфальту
стлался туман, вокруг фонарей уже образовались желтые дымчатые сферы.
   Стараясь не переходить на бег, Виктор дошел до "Шкатулки" - витрина
была темна, вывеска не светилась. На мгновение его затопила паника: с
Норой что-то случилось... предчувствие этого и привело его сюда! С трудом
овладев собой, Виктор постучал в дверь... подождал минуту... постучал еще
раз...
   подергал дверную ручку. Перешел на другую сторону улицы и посмотрел на
(темные) окна второго этажа. Форточки были закрыты: вообще говоря, это
означало, что Нора дома (девушка любила свежий воздух и не любила
сквозняков). Виктор позвонил ей с мобильного телефона, однако ответа не
получил - снова взошел на крыльцо и забарабанил в дверь кулаком, но
снискал лишь удивленный взгляд проходившего мимо пожилого господина.
   Выхода не оставалось: обмотав кулак носовым платком и дождавшись
перерыва в потоке прохожих, Виктор разбил (имевшееся в двери) смотровое
окошко, повернул вставленный изнутри ключ и вошел в магазин. Под каблуками
захрустело битое стекло. Из пореза на тыльной стороне ладони сочилась
кровь.
   Сердце давили нехорошие предчувствия и страх.
   Виктор спрятал платок и щелкнул выключателем, но свет не зажегся:
   наверное, перегорела лампочка... впрочем, "Шкатулку" освещали лучи
фонарей, проникавшие сквозь витрину. Разномастные предметы на полках
застыли, не шевелясь и даже не подглядывая, будто умерли. Помимо обычной
смеси пряностей и шоколада, в воздухе присутствовал новый запах... Виктор
глубоко вздохнул:
   пахло пылью... нет, запустением - как осенью на даче. Доносившиеся с
улицы шумы были инородны, как радиопередача на иностранном языке.
   Осторожно ступая по скрипучему паркету, Виктор обошел прилавок и
толкнул дверь гостиной. Свет с улицы сюда не доходил... он нащупал
выключатель, но лампочка перегорела и здесь... совпадение?... короткое
замыкание?... Несколько секунд он стоял, не шевелясь: приучал глаза к
темноте... наконец мрак распался на оттенки серого. Впереди что-то
светлело.
   Виктор шагнул вперед, вытянул руку... коснулся чего-то мягкого, но с
чем-то твердым внутри, будто обтянуто резиной.
   Это было человеческое тело.
   Он отпрянул, налетев спиной на какой-то шкаф. Сверху упало что-то
небольшое (статуэтка?... ваза?...), ударилось о его плечо и раскололось об
пол. Животный, нерассуждающий страх сделал ноги неподъемными, как в
кошмарном сне. Удары сердца сотрясали грудную клетку.
   Стой!... где-то здесь должны быть свечи!
   Ступая боком, Виктор переместился по стене в угол комнаты и ощупал
поверхность бюро, на котором Нора держала свечи. (Полированное дерево
приятно проскользило под ладонью.) Вот они... а вот спичечный коробок.
   Спичка вспыхнула ярким желтым пламенем, Виктор зажег свечу. Стараясь
унять сердцебиение, несколько раз вдохнул и выдохнул затхлый воздух.
   Медленно повернулся.
   Упав грудью вперед, за столом сидела Нора. Голова девушки покоилась на
подогнутой руке. Другая рука была вытянута в направлении салатницы с
Камнем.
   Виктор поставил свечу на стол, встал на колени и заглянул Норе в лицо:
глаза ее были закрыты... нет, скорее, зажмурены, как от вспышки. Кожа
побледнела, став почти прозрачной. Дыхания он не заметил, но на всякий
случай коснулся шеи - пульс не прощупывался... (На коже девушки осталось
красное пятно... Виктор посмотрел на свои окровавленные пальцы: кровь
натекла из пореза на тыльной стороне ладони.) Нора была мертва. Виктор
ощутил резкий укол, будто в грудь вогнали иглу: смерть унесла девушку вне
пределов его досягаемости, оставив лишь бесполезную телесную оболочку...
он захлебнулся от абсурдной смеси альтруистического чувства утраты с
эгоистическим ощущением упущенной возможности.
   "Время ли сейчас философствовать?!" - перебил он сам себя.
   Нора была одета в блестящее трико - то самое, в котором он видел ее
сегодня утром. А если Ингрид тоже здесь и тоже мертвая? (Волна липкого,
холодного страха окатила Виктора с головой, затем отступила до щиколоток.)
   Он бросился в холл, однако света не было и там; ему пришлось вернуться
за свечой.
   Он методично обыскал дом, но никого не нашел. Вернулся обратно. На
пороге гостиной помедлил... собравшись с духом, вошел и сел на стул. Нора
белела меловым лицом напротив него. Африканский воитель грозно скалил зубы
на секретере, охраняя мертвую хозяйку.
   Отчего она умерла?... Узкая норина ладонь не доставала до края
салатницы совсем чуть-чуть - тонкие пальцы скрючились, как от удара током.
   Под стеклянной поверхностью розовой жидкости темнел Камень. Он и убил
девушку, какие могут быть сомнения?... Убил потому, что Виктор ее предал.
   Потому что даже крошечное предательство оставляет на любви
неизгладимую, уродливую отметину.
   НЕТ!... (Он изо всех сил ударил себя кулаком по лбу.)
   Камень убил Нору, как передозировка героина убивает наркомана.
   Проникающим сквозь кожу ядом. Или электричеством. Ведь есть же

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг