Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
бандиты были... не поверишь, гильотину на грузовике возили, чтоб сельским
коммунистам и активистам из комбедов половые органы рубить!
   Однако, долго ли, коротко - а пришел кровавому их бесчинству конец:
обнаружили банду краснозвездные вертолеты, да сожгли напалмом, к едреней
фене, без остатка.
   А членов семей погрузили в теплушки и отправили Чукотку осваивать.
Помню, плакали мы с братаном и матерью... да только кто нас спрашивал?
Пришли два активиста с автоматами, да пинком под зад. И за то нижайшее им
спасибо - только так и удалося мне человеком стать! Одного жаль: меньшой
братан в дороге от холеры помер, так Чукотки и не повидамши".
 
   14. h3 Фd7 15. Крg1-h2 Кf6-h5!
 
   Черный конь оттесняет белого слона с активной позиции.
 
   "Привезли нас на Чукотку, выгрузили из теплушек всех 600 человек в
чистом поле... ох, трудно поначалу было! Жилья никакого - землянки долбить
в вечной мерзлоте пришлося. Потом распределили нам наделы, роздали плуга,
семена - сеять приказали. Мать в плуг впрягалась, я пахал... дома вечером
на солому повалишься - аж до сортира дойти сил нет! А чего, с другой
стороны, в сортире-то делать?
   Срать-то нечем - мы об ту пору себе на хлеб еще не нарабатывали. Только
заботами Григория Васильича и жили: по утрам брюквы вареной из передвижной
кухни - каждому по полкило, вечером - кружка чая с поливитаминами".
 
   16. Сf4-d2 f5!
 
   Черные подготавливают перевод коня h5-f6-e4. Чтобы отразить эту угрозу,
белым необходимо продвинуть пешку по вертикали e.
 
   "Два года мы пробедствовали, а настоящего урожая на вечной мерзлоте
добиться не удалося. И так, и эдак пробовали, и с удобрением, и с
говном... а все никак. Только 37 человек к тому времени в живых осталося -
от того, верно, что при капитализме люди изнеженно живут и к настоящим
трудностям непривычны.
   Посмотрело областное начальство на наши мытарства и порешило на
животноводство перевесть: дали оленье стадо в 150 голов и
чукчу-инструктора. Тут нам с мамкой и подвезло - приглянулася она ентому
инструктору, и взял он нас к себе в чум жить.
   Чрез то изменение в нашей судьбе все стало совсем по-другому: оленятина
на столе каждый божий день, рыбка соленая... а иной раз картошечки
родственники из области на вертолете подбросят. Жить можно, однако. Одно
плохо: воняло от папы нового какой-то пакостью!... но тут уж ничего не
поделаешь, однако, - лишь бы человек хороший был!"
 
   17. Фb3-d1 b5-b4 18. Кc3-b1 Сc6-b5 
 
   Черным пока удается предотвратить продвижение белой пешки.
 
   "Послала меня мамка в областную школу-интернат... ох, затосковал я там
по родному чуму, да по ласке родительской! Ученье тоже поначалу не сильно
пошло, особливо русский язык: ведь промеж себя, в дому мы все больше
по-французски балакали. С новым папкой - оно, конечно, по-русски... да
только чрез него я одну лишь фразу и запомнил: 'Снымай штаны, Марыя-Люыза,
ебатсы будым'. Но ничего...
   проучился я годок в интернате - стал помаленьку по-русски говорить. А
уж по обществоведенью и труду, даже языка не знаючи, сразу первым учеником
стал - на чистом пролетарском интернационализме!"
 
   19. Лf1-g1 Сe7-d6!
 
   Активно расположенный черный слон очень опасен.
 
   "Кончил я в 85-ом году десятилетку и в армию пошел - вот где
по-настоящему попотеть пришлось! Старослужащие нас, молодых, во как
держали...
   Бывалыча, мамка с отцом пришлют посылку с рыбкой соленой и пряниками, а
деды отберут, да прямо при тебе и схавают... И чрез национальность я свою
тоже страдал: фамилия моя хоть и русская, по приемному отцу, а имя-то -
Пьер... да и говорил я тогда с акцентом. Впрочем, не один я чрез то
мучился: окромя меня, в нашем взводе два латыша служило, да португал с
узбеком. Не подумай, что я супротив интернационального воспитания - об том
спору нет, что русский язык красноармеец как следует должон знать... Ан
все равно неприятно, когда тебя чуркой французской обзывают. Какой же я
француз, ежели у меня в паспорте - чукча?
   Словом, тяжело мне жилося - до тех пор, пока не повстречался на пути
моем замечательный человек, Индустрий Никитич Кобеляко. Замполитом в нашем
полку служил. Вызвал он меня в кабинет и спрашивает: 'Как жить-то будем,
рядовой Костоглодов, по-коммунистически или по-французски?' А я ему
отвечаю:
   'По-коммунистически, товарищ майор!' На том и сошлися: усадил он меня
на стул, стал про жизнь расспрашивать. Я ему, как на духу, всю
правду-матку и выложил: и про кулацкое происхождение, и про
отца-белобандита, и про то, как Сергиенко после отбоя в самоволку ходит.
'Непростая твоя судьба, Костоглодов!' - только и сказал тогда замполит. А
чрез два дня вызывает еще раз и обратно спрашивает:
   'Как жить-то будем - по-коммунистически или по-французски?' А я ему
опять же и отвечаю: 'По-коммунистически, товарищ майор!' Тут протягивает
он мне бумажки какие-то и говорит: 'Читай, Костоглодов, какая конфетка из
твоей биографии вышла'. Смотрю я и глазам не верю: про меня, вроде бы,
писано, а не оторвесси!
   (Ну, конечно, и от себя замполит добавил для убедительности - скажем,
про гильотину на грузовике, чтобы яйца коммунистам рубить... так ведь тем
агитация и сильна, верно?) 'Что скажешь, рядовой? Одобряешь?' - 'Всецело,
товарищ майор!' Улыбнулся тут замполит и говорит: 'Доверяю тебе,
Костоглодов, выступить с сообщением на завтрашней годовщине добровольного
вхождения западноевропейских республик в наш Евразийский Союз. Не
подведешь?' Как я такое услыхал, так, не поверишь, слезы на глазах
закипели... встал во фрунт, и одно только слово на губах трепещется:
'Слушаюсь!' На том и порешили".
 
   20. e4 fe 21. Фd1:h5 Лf8:f2 22. Фh5-g5 Лa8-f8 
 
   За пожертвованного слона черные получают две пешки и перспективу атаки.
 
   "С той поры судьба моя круто переменилася. Во-первых, приняли меня в
партию - товарищ майор рекомендовал. Во-вторых, в звании повысили -
сначала в ефрейтора, а потом и в младшие сержанты. А, в-третьих, деды меня
с тех пор пальцем не тронули - замполит у них быстро охоту отбил. Дальше
больше: стали меня приглашать в другие войсковые частя с докладами - всю
Отчизну нашу изъездил я вдоль и поперек! Хошь верь, хошь нет, а оставшиеся
три года с половиною, как день один пролетели... Помню, прощался перед
дембелем с Индустрием Никитичем - у обоих слезы ручьем лилися. Обнялися мы
тогда в последний раз и рассталися навеки...
   Однополчане потом сказывали, что чрез два года замполита церроз печени
безвременно в могилу свел".
 
   23. Крh2-h1 Лf8-f5 24. Фg5-e3 Сb5-d3!
 
 
   После этого хода черных у белого ферзя почти не остается пространства
для маневра.
 
   "Вернулся я апосля армии в родной чум - аж страшно стало: грязь, вонь,
невежество! Чукча вшивый мамку мою на оленячьих шкурах трахает... Дал я
ему, неумытому, в рыло, мамку забрал, как ни плакала, да в Гранадскую
область подался - по комсомольской путевке в женской тюрьме надзирателем
работать. Мамке тоже дело нашлося: в тюремной школе ритмику преподавать.
Три года мы в Испании прожили и, прямо сказать, как у Христа за пазухой:
климат теплый, воздух чистый - один месяц в году респиратор носишь. А уж
про девок и не говорю - огонь девки... и вина красного - хоть залейся.
Началась, однако, в 85-ом году война с империалистической Океанией, и
решил я ближе к сердцу матери-Родины перебраться от бомбежек подальше. А
тут как совпало: разнарядку из центра спустили на кадры с опытом
воспитательной работы - комсомольский актив Академии Наук укреплять.
   Подал я бумагу в обком: так мол и так, прошу направить на самый важный
участок идологической борьбы, в столицу Родины нашей Москву. Вызвал меня
третий секретарь товарищ Родригес и спрашивает по-партейному: 'Справишься,
Костоглодов?' - а сам смеется. Ясное дело, апосля малолетних преступниц
опытный воспитатель любого физика или химика одной левой сделает.
   Однако же, когда до дела дошло, оробел я маленько: Академия Наук, как
никак, а у меня образования - 5 начальных классов в империалистической
Франции, да 3 класса в интернате на Чукотке. И точно: поработал я в
институте с полгода, а как ученых трактовать - все спонять не могу. Ты им
слово - они тебе пять. Уж совсем я, было, заотчаялся, как вдруг все сразу
и переменилося. А чрез что переменилося - ни за что не угадать, ежели не
знаешь, - чрез шахматы!"
 
   25. Лc1-e1 h6!!
 
   Этот на первый взгляд безобидный ход начисто лишает белых пространства.
 
   "Выучился я играть еще в армии - твердое первое место в полку держал и
на чемпионате дивизии ниже серебра не опускался. Апосля дембеля, однако,
не тренировался почти: с кем в женской-то тюрьме играть будешь? А тут сел
от нечего делать с институтским чемпионом Черкасовым и, не поверишь,
выиграл! Удивилися мы оба от той победы - неужто во мне сила шахматная
такая назрела, что я мастеров спорта, как мальчишек, бью? Вот с тех пор
другая колея в моей жизни и началася.
   Прежде всего, уверенности во мне придобавилось: ежели я вас, ученый
народ, в шахматишки деру, так, значит, не такой-то я и лапоть в мозговом
смысле! Дальше - больше: с другими членами институтской сборной сыграл и
всех победил... один ты, Иванов, остался. Ну, так ты - только второй
шахматист в нашем славном институте, а первого - Черкасова - я ужо уделал.
Думаю, трудностей в нашей с тобой игре не предвидится..."
 
   26. g3-g4 Лf5-f3 27. Сg2:f3...
 
   "...особливо, ежели ты ладьи будешь направо и налево раздава..."
 
   27. ... Лf2-h2 X 
 
   "Мат", - перебил Эрик. "Как это?" - не понял Костоглодов, тупо глядя на
доску. "Так: король под боем, а уйти некуда". В комнате повисла
напряженная тишина. "Ты чего?... - от волнения у Костоглодова прорезался
чуть заметный французский акцент. - Ты лучше переходи, Иванов..." - он
тяжело посмотрел на Эрика. Атмосферное электричество в 452-ой комнате
сгустилось до критической точки; было слышно, как Коля Хренов старается не
пукнуть от общего напряжения чувств. "Переходить? - удивился Эрик. - Ты,
если хочешь, переходи, а мне-то зачем? Я же выиграл".
   Храня на лице зловещее выражение, Костоглодов собрал шахматы и вышел.
   Обитатели 452-ой, как по команде, оторвали глаза от своих столов и
посмотрели на Эрика. "Дурак ты, Иванов", - с издевкой нарушил тишину
средний научный сотрудник Иннокентий Великанов, сверкая запавшими в
бородатое лицо ярко-голубыми глазами. "Точно!" - подтвердил великановский
аспирант Карапузов, молодой человек приятной наружности, но без примет.
Эрик молча пересел за свой стол и придвинул черновики с вычислениями. Он
нашел последнюю страницу, подправил хвостик у гаммы в одной из формул,
подумал немного и написал следующее уравнение - вытекавшее из предыдущего
уравнения, но с преобразованной правой частью. За спиной раздавалось
неясное бормотание. Придумав, как записать левую часть уравнения в более
компактной форме, Эрик стал прикидывать, куда поместить очередную формулу:
в центре строчки или ближе к левому краю. "...самоубийца! - донесся до
него приглушенный голос Коли Хренова. - Тебе-то что до него?" - "А на
позапрошлом субботнике они с этой лахудрой Макароновой не работали не
фига, только лясы точили..." - отозвалась Марина Погосян сексуальным
шепотом.
   Начиная с третьего уравнения, Эрик, как всегда, увлекся и перестал
замечать окружавшую его среду.
 
   Очнулся он от звонка на политсеминар. Журчавшая позади дружеская беседа
постепенно иссякла, заменившись шарканьем ног и хлопаньем двери. Эрик
дождался заключительного хлопка, прихватил с собой последний лист
вычислений и вышел из комнаты.
   Через три минуты, одновременно со вторым звонком он вошел в Малый
Актовый Зал и сел на свободный стул рядом с Лялькой Макароновой. Как
всегда в конце рабочего дня, лялькина прическа пришла в смятение и
фонтанировала во все стороны курчавыми коричневыми струями. На сцене, за
столом сидел Пьер Костоглодов. "Где Бабошин?" - тихо спросил Эрик.
"Сачкует", - прошептала Лялька, распространяя слабый запах духов. "Кхе!
Кхе! - залаял Костоглодов. - Открываю последнее в ентом году заседание
политсеминара. В повестке дня три доклада. Сперва Рябинович из
биолугикческого сехтору сообщит на тему... - комсомольской секретарь
порылся в бумагах на своем столе, - 'Великая победа Григория Васильича
Романова в 1985-ом году и ее влияние на ход мировой истории'". Рябинович -
гладкий до скользкости молодой человек с выражавшим, что потребуется,
лицом - вскочил с места и проследовал к кафедре. "Давай, Моисей... -
поощрил Костоглодов, откидываясь на спинку стула. - Десять минут тебе даю
на все-про-все". - "Много лет назад, осенью 1985-го, - затараторил
докладчик, поглядывая в заготовленую бумажку, - умер доблестный
продолжатель дела Ленина, Сталина и Брежнева Константин Устинович
Черненко. Смутное время стучалось в двери нашей Родины.
   Стройные ряды брежневских бойцов поредели, и даже в высшие эшелоны
партии проникли ревизионисты и отступники..." - по лицу Рябиновича
пробежала горестная тень.
   Эрик скосил глаза на лист с вычислениями, лежавший на коленях, и стал
решать последнее по счету уравнение в уме.
   "...И все же здравый смысл возобладал: с преимуществом в один голос
Политбюро выбрало товарища Романова, а не ренегата Горбачева!..."
   Поразмыслив, Эрик понял, что комплексная добавка к частоте к желаемому
результату не приведет.
   "...Следующей вехой в борьбе с ревизионистами был арест горбачевского
подпевалы Яковлева..." - жужжал Рябинович.
   Преобразование Фурье даже не стоило пробовать.
   "...И в честь великой победы Григория Васильевича каждый год теперь
считается 1985-ым!..." - докладчик закончил выступление, как и полагалось,
на торжествующей ноте.
   Непроизвольно реагируя на изменение шумового фона, Эрик поднял глаза.
   "Неплохо поработал, Моисей, - сдержанно похвалил Костоглодов, - но все
же есть кое-какие упущения". Комсомольский секретарь встал и прошелся
взад-вперед по сцене. "Во-первых, не упомянул ты про великую борьбу
товарища Романова за охрану окружающей среды. Сам знаешь: ежели б не
Григорий Васильич - полноизолирующие костюмы всем нам носить бы пришлось!
Во-вторых, поэтический дух у тебя недозвучал - на одной ярости доклад ты
построил. Помни Моисей: ярость супротив идейного врага высоко летит, да
быстро падает, - оттого Партия сейчас упор на поэтику делает. А
в-третьих... - на лице Костоглодова появилось недоуменное выражение, -
...э-э... забыл, понимаешь, что в-третьих было, - он почесал в затылке. -
Ну да ладно, потом вспомню". Разрешив мановением руки Рябиновичу идти,
секретарь сел за свой стол. "Следующий доклад сделает дорогая наша, -
Костоглодов плотоядно улыбнулся, - Мариночка Погосян на тему 'Агрессивные
планы Соединенных Штатов Океании и Восточноазиатской Народной Республики в
отношении Евразийского Союза'". Марина встала и, покачивая бедрами,
поплыла на сцену.
   "Давай, Мариночка! - подбодрил Костоглодов, - Не подведи!"
   Погосян встала за кафедру и улыбнулась: "Империалисты СШО и

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг