ухо и потянул обратно в туннель. "НЕТ!" - угадал он по движению ее губ.
Таня махнула рукой в сторону странной конструкции в дальнем конце
площадки; держась за руки и сопротивляясь ветру, они медленно пошли туда.
В этом углу площадки не имелось ограждения - упираясь одеревеневшими
ногами в скользкий, как зеркало, пол, они подковыляли к столбу и уцепились
за него. В столб был вделан маленький пульт управления с единственной
кнопкой - Таня нажала ее. С лязгом, слышным даже сквозь завывания ветра,
колесо пришло в движение и потянуло канат. На площадку снизу выехало
сиденье, подвешенное на металлической скобе - это была канатная дорога.
"САДИСЬ!" - опять угадал по таниным губам Франц. "ТЫ ПЕРВАЯ!" - прокричал
он в ответ.
Они взялись за руки, осторожно отцепились от столба и доковыляли,
навстречу ветру, к дальней от обрыва точке барабана. Очередное сидение
приближалось. "ДАВАЙ!" - закричал Франц. Таня уцепилась рукой, подпрыгнула
в точно рассчитанный момент и села - он даже не успел ее подсадить.
Барабан медленно развернулся и повез ее вниз; защелкивая на ходу
страховочную раму, она повернулась, помахала рукой и исчезла за краем
площадки. Следующее сиденье равнодушно выехало наверх. Франц замер на
скользкой поверхности скалы в судорожном ожидании - сейчас... сейчас...
СЕЙЧАС! Он неуклюже подпрыгнул, больно ударился коленкой о какой-то угол и
сел на край сиденья; кресло медленно поехало в пропасть. С силой опустив
страховочную раму на мизинец левой руки, Франц с облегчением откинулся на
спинку.
Канатная дорога шла вплотную к поверхности горы, зигзагом обходя
раставленные на склоне опоры. Слушая замедлявшиеся удары сердца и утирая
холодный пот со лба, он смотрел на плывшую мимо скалу - та постепенно
перестала светиться и превратилась в обычный известняк. Ветер утихал. В
конце пути Франца начал бить озноб, однако сил, чтобы вытащить из под себя
привязанный к поясу свитер, уже не оставалось. Вскоре показалась нижняя
посадочная площадка - неширокий деревянный помост, поднятый над уровнем
дороги метров на десять; вниз вела узкая лестница. В центре помоста
находилась будка (внутри которой, видимо, помещался мотор канатной
дороги). У будки стояла Таня - как только ноги Франца коснулись помоста,
она отключила ток. Впервые за последние три часа наступила полная тишина.
Ступив на шершавую поверхность деревянного помоста, Франц ощутил, что
колени его ходят ходуном.
- Что ж ты не сказала, что здесь есть канатная дорога? - спросил он.
- А что ж ты полез по лестнице, если боишься высоты? - Таня коснулась
его щеки кончиками пальцев.
И тогда Франц привлек ее к себе, а она, обняв его за шею, запрокинула
голову - минуты две они молча целовались, потом на мгновение оторвались
друг от друга, чтобы перевести дыхание. И тут же Таня вновь пригнула его
голову вниз, и они опять соединились в поцелуе. Франц положил ладонь ей на
грудь - Таня вздрогнула, но лишь крепче прильнула к нему... потом с
содроганием оттолкнулась.
"Не здесь, - выдохнула она. - Пошли!" Она схватила его за руку и
устремилась вниз по лестнице, потом - бегом за угол к машине. Отпустив его
ладонь, она распахнула дверцу с водительской стороны и уселась за руль.
"Дверь закрой! - бросила она Францу, заводя мотор. - Ну, что же ты?" - и,
не пристегиваясь, рванула с места.
Таня гнала машину по темной крутой дороге. Шины визжали на поворотах,
фары то выхватывали из темноты кусок скалы, то втыкались в асфальт, то
столбами уходили в небо. Затаившего дыхание Франца мотало из стороны в
сторону - он лишь удивлялся, каким чудом Таня сохраняет равновесие сама.
Постепенно дорога стала положе: они спустились с горы, да и поворотов
стало меньше. Однако Таня тут же увеличила скорость до семидесяти, а потом
и восьмидесяти километров в час. Лишь оказавшись на прямом отрезке дороги,
прорезавшем долину между двумя горами, Франц перевел дух: несмотря на то
что машина неслась со скоростью сто девяносто километрах в час, это было
сравнительно безопасно. "Куда мы едем?" - спросил он.
"На Виллу" - ответила Таня. "На какую виллу?" - "Через десять минут
увидишь".
Вихрем проскочив десятикилометровый спуск, они вылетели на равнину по
ту сторону горного хребта. Шоссе вновь обступил лес... прошло еще пять
минут, наконец Таня резко затормозила и свернула на неширокую боковую
дорогу. Минуты три они неслись между черными стенами леса, потом Франц
увидел двухэтажный дом с темными окнами, над крыльцом горел зеленый
фонарь. "Слава Богу! - выдохнула Таня. - никого нет..." - и бросила
"Мерседес" к обочине.
Она торопливо выскочила из кабины, взбежала на крыльцо, выхватила
кредитную карточку и вонзила в щель возле дверного замка. Раздался
мелодичный звук, с которого в аэропортах начинается радиоприглашение на
посадку. В окнах вспыхнул свет, дверь начала медленно растворяться. Не дав
ей открыться до конца, Таня протиснулась боком, таща Франца за руку. Вдруг
она обернулась и дерзко посмотрела ему в глаза - Франц притянул ее к себе,
а когда она податливо откинулась в объятиях, то ощутил, что сердце его
вот-вот выпрыгнет из груди.
"Где спальня?" - хрипло спросил он. Схватившись за руки, они пронеслись
сквозь переднюю и следующую за ней комнату, вихрем взлетели по винтовой
лестнице на второй этаж. Таня на мгновение задержалась у двери ванной:
"Принять душ?" - почему-то шепотом спросила она, но Франц нетерпеливо
дернул ее за руку: "Потом!"
Они влетели в спальню с широкой двуспальной кроватью под белым мохнатым
покрывалом и остановились друг напротив друга. Франц стал расстегивать
воротник таниной рубашки... вдруг Таня оторвалась от него и стала
раздеваться сама, по-тигриному расхаживая взад-вперед и швыряя снятые вещи
на пол. Р-раз, полетела вниз куртка, два - последовали следом джинсы...
Когда она, раздевшись догола, залезала под одеяло, Франц лишь успел
стащить с себя рубашку... "Скорей! - шепотом торопила Таня. - Скорее же!"
Через полминуты он уже лежал рядом с ней.
Она обняла его за шею и положила голову ему на плечо, а он склонился
над ней и поцеловал в губы...
18. Утром
...а тем временем, из приземлившейся летающей тарелки вывалился
тринадцатиногий осьминог (тринадцатиног?) отвратительного зеленого цвета,
трясущийся, как желе. Франц вжался в землю позади тощего куста красной
смородины - проклятое растение нисколько не скрывало его! Некоторое время
чудище таращило бесстыжие розовые глаза, расположенные со всех девяти
сторон его головы, а потом решительно поползло в направлении Франца. Оно
заметило его! Надо спасаться бегством! В панике Франц вскочил во весь рост
и бросился бежать, но с каким же трудом и как медленно его тело рассекало
вязкий, липучий воздух... Он обернулся - чудовище нагоняло! Из последних
сил Франц рванулся вперед, но было поздно:
длинное зеленое щупальце с острым когтем на конце обвилось вокруг его
щиколотки.
Он упал ничком, а инопланетный монстр навалился сверху трясущейся
полужидкой массой. Распластавшись под неимоверной тяжестью, Франц
зажмурился и приготовился умереть, однако чудище лишь ласково трясло его
за плечи и приговаривало человеческим голосом: "Просыпайся, малыш..."
Боже, это и было страшней всего!
"А-а-а!!!" - беззвучно заорал Франц и раскрыл глаза.
Он лежал на животе, укрытый оделом, а на краю кровати сидела смутно
знакомая женщина и теребила его за плечи. "Просыпайся, малыш, - повторила
она, видя, что Франц открыл глаза. - Пошли на речку купаться". Он
перевернулся на спину и сел - утреннее солнце непривычно светило в окно...
какая речка? Все еще не понимая, где он находится, Франц недоуменно
посмотрел на женщину: та нисколько не походила на склизкого зеленого
монстра. Совсем напротив - вид ее был в высшей степени приятен: бедра
обернуты полотенцем, на голой груди с маленькими розовыми сосками блестят
невытертые капли воды. Он почувствовал укол желания... и немедленно
вспомнил все. "Иди сюда, - он потянул ее за руку к себе.
- Или нет, подожди, я сейчас... - он попытался встать, завернувшись в
одеяло, но одеяло падало. - Не смотри на меня, пожалуйста, а?" - "Ну, ты
даешь..." - с удивлением сказала Таня, отворачиваясь. Он вышел из спальни.
"Можешь использовать мою зубную щетку..." - крикнула она вдогонку.
Когда он пришел из ванной, придерживая завязанное на поясе полотенце,
шторы на окнах были опущены. Абсолютно нагая Таня лежала поверх одеяла на
кровати и смотрела на него распутными зелеными глазами. "Иди ко мне", -
шепнула она, протягивая руку. Плохо завязанное полотенце упало на пол, но
Францу уже было все равно.
19. Днем
Когда он проснулся в следующий раз, Таня успела уже полностью одеться и
жевала бутерброд с салями. "Вставай, малыш, я сварила кофе", - сказала
она, увидав, что он открыл глаза. "Сколько сейчас времени?" - хрипло
спросил Франц; "Час дня, - ответила Таня. - Пошли, очень хочется в речке
искупаться..."
Нагруженные позаимствованным на Вилле пляжным снаряжением, они прошли с
полкилометра по лесной тропинке к довольно широкой (метров пятьдесят)
реке. Вода была кристально чиста, имелся также песчаный пляж, и они сразу
же пошли купаться. Потом, полежав с полчаса на горячем песке, переплыли на
другую сторону и двинулись вдоль берега по течению вверх.
Летали стрекозы. Жарко светило солнце. Франц и Таня медленно шли по
покрытому травой берегу, перебрасываясь ничего не значащими словами. Франц
держался чуть позади и сбоку, с удовольствием раглядывая танину фигуру:
длинные стройные ноги, узкие бедра... Сначала река текла по кромке
бескрайнего поля, засеянного неизвестным злаком, потом по опушке негустого
леса, столь же ухоженного, сколь и поле. (Францу казалось, что им вот-вот
встретится компания гномов, суетливо корчующих пенек или подстригающих
травку.) Примерно через час они сделали привал, искупались еще раз и с
полчаса посидели в тени, поедая прихваченные с собой яблоки. Обратно шли
уже по противоположному берегу, а когда пришли - расстелили на траве
скатерть и разложили принесенные с Виллы консервы.
Ели долго, развалясь на надувных матрасах и болтая о пустяках. Франц
поведал о своих приключениях у Следователя и Раввина, а Таня, отсмеявшись,
рассказала о своем визите к Попу (оказавшемуся еще похлеще ребе
Александра). После еды они покидали грязную посуду в пластиковый мешок и
стали играть в летающую тарелку и бадминтон. Царило полное безветрие.
Время текло. Около четырех спортивные игры надоели, и Таня стала рисовать
приглянувшийся ей пейзаж, а Франц пошел на разведку в маячившие на
горизонте холмы.
Вернулся он около восьми - они собрали рюкзаки и отправились в обратный
путь. На Вилле Таня принялась готовить ужин, а Франц, послонявшись без
дела, полез в брошенный ею на веранде этюдник. Там была небольшая
акварель, изображавшая желтый песчаный берег темно-синей реки, позади -
ярко-зеленое поле и коричневые холмы на горизонте. Францу не понравилось:
нарисовано как-то...
клочковато - мазками разной густоты и цвета, а то и просто с просветами
непрокрашенного ватмана...
- Издали нужно смотреть, - сказала неслышно подошедшая Таня, и Франц
вздрогнул от неожиданности. - Вообще-то эта акварелька неплохо получилась,
а?
Она отнесла картинку на вытянутой руке - и отдельные неуклюжие мазки
слились в нежные пятна, плавно переходящие друг в друга. Картинка ожила.
- Ужин готов, - объявила Таня, убирая акварель в этюдник. - Пошли,
малыш.
20. Возвращение
Было уже светло. Движение "Мерседеса", неуклонно рассекавшего воздух,
действовало усыпляюще - Таня спала, безмятежно привалившись к окну. Шоссе
монотонно убегало вперед и в полном согласии с законами перспективы
стягивалось в точку. Горы остались позади, машина подъезжала к Городу.
Вчера Таня и Франц легли в постель сразу после ужина и снова любили
друг друга, а потом уснули в обнимку на широкой мягкой кровати. Было
прохладно, в раскрытое окно заглядывали ветки росшего у Виллы клена.
Полная луна и ровное тепло таниного тела навевали на Франца сладкие сны.
Выспаться, однако, не удалось: Тане надо было возвращаться в Город, чтобы
доделать взятую на дом работу. Пока Франц одевался, она позвонила куда-то
и сообщила, что Вилла освобождается; они спустились вниз и сели в машину.
Выруливая на шоссе, Франц оглянулся - что ж, он прожил здесь не худшие
полтора дня своей жизни.
К Общежитию они подъехали чуть позже шести часов - ночь уже
закончилась, утро еще не началось; ни одного человека кругом видно не
было. Как только Франц выключил мотор, чуткая Таня проснулась; они вылезли
из машины, оставив ключи на переднем сидении. "Насчет машины я позвоню из
своего номера", - сказала Таня, и они медленно поднялись на второй этаж.
Около комнаты Франца она прильнула к нему всем телом, а он обнял ее за
плечи и уткнул нос в пахнувшие чем-то душистым волосы. Они замерли так на
секунду, а потом разделились, и одновременно, чтоб никому не было обидно,
вошли в двери своих комнат.
Отплывая от реальности в сладостном преддверии засыпания, Франц
вспоминал, как, лежа на животе и положив подбородок ему на плечо, Таня
смотрела сияющими глазами и повторяла: "Господи, наконец-то я не одна...
Господи, наконец я принадлежу кому-то!"
21. Две последующие недели...
...были самым благополучным временем в жизни Франца с момента его
смерти.
Все местные безумцы, казалось, позабыли о его существовании: ни
Адвокат, ни Следователь, ни Раввин более его не вызывали. Единственный раз
он имел дело с сумасшедшим, когда для очистки совести зашел в местный
университет: ни Эйнштейна, ни Ньютона он там не встретил, зато поговорил с
ученым-биомехаником, изобретавшим оптимизированную ловушку на барсука.
То, что безумцы оставили Франца в покое, определенно вернуло ему
душевное равновесие - Таня же сделала его счастливым. Они проводили вместе
по девятнадцать часов в сутки (за исключением времени, которое она
отрабатывала в Магистратуре) и за два-три дня стали друг для друга просто
необходимы. Они гуляли по Городу, выезжали на пикники, ходили в кино и
театр (репертуар которого составляли исключительно пьесы Бекетта, Ионеску
и Пинтера). Франц даже переселился в ее комнату, и они спали в обнимку,
теснясь вдвоем на таниной кровати. Они идеально сочетались во всех
отношениях и стали друг для друга островками здравомыслия в океане безумия.
За две недели Франц стал намного лучше ориентироваться в организации
здешней жизни: все дела делались тут по телефону. По телефону можно было
заказать продукты, вызвать доктора, взять напрокат машину, выписать
газету... Во всех случаях общаться приходилось с автоответчиком:
оставляешь номер кредитной карточки, а сорок минут спустя заказанные
товары оказываются на крыльце Общежития. Доставщика Франц видел лишь
однажды - в самый первый раз, когда еще не имел кредитной карточки. Тогда
его покупки привез угрюмый небритый верзила - принял деньги, выдал сдачу и
уехал, так и не проронив ни слова. Четкость и отлаженность повседневной
жизни Города резко контрастировали с массовым безумием его обитателей и
тем самым подтверждали танину теорию о том, что безумие это - кажущееся.
Несмотря на то что идеальная организованность жизни Города явно
подразумевала единый план, понять конечную цель этого плана Францу не
удавалось.
Никто так и не объяснил ему ничего, а угадать что-либо по внешним
проявлениям было невозможно. Некоторые люди оседали на Первом Ярусе,
других поток уносил дальше, и никакой системы в этом, казалось бы, не
наблюдалось. Иногда следствие приостанавливалось на год или два; потом,
без видимой причины, возобновлялось снова - такая история произошла с
неким таниным знакомым около года назад. Таня говорила об этом человеке
неохотно (а Франц, видя это, особенно и не расспрашивал), но, похоже, тот
был ее предыдущим "партнером".
Шаг за шагом познавая это чудное место, Франц несколько раз возвращался
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг