Франц наклонился и стал торопливо расстегивать медный карабин,
крепивший ключи к поясу охранника, как вдруг Горилла, перехватив его за
руку, притянул к себе.
Он действительно не был мертв - только ранен!
Выронив от неожиданности пистолет, Франц упал сначала на колени, потом
на бок - рука Гориллы вцепилась ему в шею и стала отгибать голову назад.
"Таня...
пистолет!" - захрипел Франц сквозь хруст своих шейных позвонков. Он
уперся ногами охраннику в живот и медленно, напрягая все силы, отпихнул
его - перемазанные в крови, они медленно возились на цементном полу.
Привстав на локте, Горилла навалился сверху - Франц вцепился обеими руками
в его кисть на своей шее... А потом что-то мелькнуло над левым плечом
охранника - тот странно хрюкнул, разжал руки и уронил голову лбом Францу
на лицо.
Со свистом дыша и утирая разбитую губу, Франц выкарабкался из-под трупа
и поднялся на ноги.
Из шеи охранника, всаженный по рукоятку, торчал скальпель... Таня
стояла над мертвецом, прижимая трясущиеся руки к груди и всхлипывая. Франц
обнял ее, а она прильнула к его груди и на несколько секунд замерла. Потом
резко отстранилась.
- Где... эта? - неожиданно жестко спросила она, оглядываясь.
Женщина исчезла - входная дверь была приоткрыта.
- ...! - выругался Франц. - Скорее!
Подобрав пистолет, он бросился из комнаты, Таня за ним. Они пробежали
пятьдесят метров по коридору, завернули за угол и увидали Женщину: та была
на полпути ко входу в подъемник.
- Стой! - крикнул Франц на бегу. - Буду стрелять!
Женщина не остановилась.
Добежав до входа, она выхватила магнитную карточку и всадила в прорезь
- Франц и Таня находились в этот момент метрах в шестидесяти от нее и
бежали изо всех сил.
Пол и потолок коридора то сближались друг с другом, то разделялись
опять, стены качались... Каждая клеточка истерзанного тела Франца
разрывалась на части, однако безудержно колотившееся сердце гнало его
вперед.
Ну же, ну!...
Кабина подъемника пришла, когда он находился метрах в трех от входа, -
Женщина прыгнула внутрь, но было поздно. Франц задержал руками
закрывавшиеся двери и пропустил Таню, потом протиснулся сам. Створки
захлопнулись с тупым ударом, кабина дернулась вверх.
Забившись в угол и тяжело дыша, Женщина молча смотрела на них. Таня
слепо шагнула к ней, но Франц перехватил ее за руку.
- На какой этаж идет кабина? - выдохнул он.
- На 64-ый, - в глазах Женщины полоскался страх.
- Где находится вход в Лифт?
- В какой лифт?
- Не прикидывайтесь идиоткой! - задыхаясь произнес Франц. - В Лифт на
Третий Ярус.
- На 32-ом этаже в административном отделении... - Женщина захлебнулась
словами. - Вам туда не пройти.
- Попытаемся - с вашей помощью, - он злобно усмехнулся. - Идите сюда.
Толкнув ее лицом к дверям, Франц встал позади и схватил левой рукой за
плечо (вьющиеся волосы Женщины щекотали ему щеку).
- Если будете плохо себя вести... - он ткнул дулом пистолета ей в бок
(она всхлипнула), затем повернулся к Тане, - Когда выйдем из подъемника,
держись за моей спиной.
Таня молча кивнула. Несколько секунд они ехали в тишине, наконец кабина
затормозила. За мгновение до остановки Франц обернулся - Таня улыбнулась и
коснулась рукой его щеки.
Ну, сейчас...
Двери медленно растворились - на площадке перед выходом из подъемника
стоял охранник в белом мундире. Увидав их, он вытаращил глаза и поднес к
губам рацию.
- Трево... - заорал он, и тут же осекся, заметив направленный на него
пистолет.
- Руки за голову, - приказал Франц. - Брось рацию на пол и иди впереди
нас. Побежишь - пристрелю на месте.
Подгоняя охранника тычками в спину, он быстрым шагом прошел по коридору
к подъемнику, идущему на верхние этажи.
- Вызовите кабину, - трясущейся рукой Женщина вставила магнитную
карточку в прорезь. - А ты - лицом к стене... Не сюда, напротив входа в
подъемник.
("Неужели получится?" - подумал Франц.)
И тут же слева по коридору загрохотали сапоги.
- Что случилось? - завопил запыхавшийся голос. - Ты чего кричал? -
из-за поворота, метрах в двадцати от них, вылетел еще один беломундирный
охранник.
Франц прицелился так, чтобы не попасть, и выстрелил... рикошетируя от
стен, пуля зигзагом запрыгала вперед по коридору. Охранник дернулся, как
марионетка в кукольном театре, и исчез за поворотом. "Сюда-а!" - заорал он
кому-то.
За углом раздался топот пяти-шести пар сапог сразу - дело было плохо.
Первый охранник стоял ни жив ни мертв, расплющенный по стене.
Но тут, наконец, пришел подъемник.
- Быстро! - закричал Франц, и Таня вскочила внутрь.
Схватив Женщину за воротник мундира, Франц попятился в кабину и нажал
кнопку 32-го этажа. Безучастные к происходившему, двери медленно закрылись.
Кабина тронулась.
- На, - Таня протянула рацию.
- Откуда у тебя?
- Подобрала, когда охранник бросил.
Франц щелкнул переключателем, и в кабину ворвался истерический голос:
"...состояние полной боевой готовности! Повторяю: постам на всех этажах
- состояние полной боевой готовности! Двое заключенных и захваченный ими
заложник едут на подъемнике от 64-го этажа вверх. Предполагаемая цель -
32-ой этаж.
Повторяю: постам на всех этажах..."
Франц выключил рацию и положил ее на пол.
- Ну что... прощай, малыш? - он притянул Таню к себе, и та замерла,
прижавшись к нему всем телом.
Кабина стала замедлять ход. Франц отстранился.
- Идите сюда, - приказал он Женщине.
- Нет! - истерически выкрикнула та, вжимаясь спиной в стену. Серые
глаза ее засветились ужасом. - Нет!
Франц подтащил ее за руку к двери и поставил перед собой -
разрыдавшись, Женщина перестала сопротивляться. Держа ладонь на ее плече,
он чувствовал неровное биение сердца, пробивавшееся сквозь всхлипы.
Кабина остановилась, двери открылись. Одного взгляда было достаточно,
чтобы понять: прорваться шансов нет. На площадке перед выходом из
подъемника сыояли четыре черномундирных охранника с пистолетами
наизготовку. Позади виднелись шесть-семь человек в белой униформе
внутренней охраны.
Толкнув Женщину вперед и уперев дуло пистолета ей в бок, Франц вышел из
кабины - три охранника попятились назад. Но четвертый остался на месте и
поднял пистолет.
- Отойди, - хрипло сказал Франц.
- Считаю до трех, - лицо охранника покрывали крупные капли пота. - Если
на три не бросишь пистолет и не отпустишь заложника - стреляю. Один...
- А тебе ее не жалко? - мотнув головой в сторону Женщины, еще более
хрипло спросил Франц. - Я выстрелю на два с половиной.
- Давай, действуй. Заодно накажешь ее за ротозейство, - охранник
истерически улыбнулся. - Я с тобой в переговоры не вступаю, падаль. Два...
Дуло нацеленного на них пистолета расширилось до размеров мира -
отшатнувшись назад, Женщина вжалась в грудь Франца... биения их сердец
смешались. Несвязные обрывки мыслей промелькнули в его голове - шансов не
было, но что-то делать нужно было все равно.
Отшвырнув Женщину в сторону, Франц начал поднимать пистолет - но не
успел: что-то сильно ударило ему в грудь, а потом в правое плечо. Его
развернуло направо, а руку с пистолетом отбросило назад.
Он стал падать.
Третья пуля ударила в правое предплечье - и пистолет, вылетев из его
пальцев, взвился высоко в воздух. Франц упал на пол. "Не стрелять!" -
закричал кто-то.
На мгновение стало тихо.
А потом он услыхал Звук - будто кто-то нажал клавишу органа. Звук пошел
крещендо, утопив в себе все остальное: крики людей, топот сапогов, неясное
бормотание раций. Вдруг что-то оборвалось в горле Франца, и во рту стала
появляться горячая вязкая жидкость.
Какие-то люди потащили его за ноги - так, что затылок волочился по
полу, - но больно не было. Неотрывно слушая Звук, Франц с интересом следил
за потолком. Иногда люди заглядывали ему в лицо: опухшие разинутые рожи,
увенчивавшие черные или белые костюмы, или кто-то зеленоглазый - смутно
знакомый, но почему-то с красной половиной лица. Но самый желанный и самый
ненавистный, самый беспомощный и самый сильный, самый сероглазый -
почему-то не появлялся.
В какой-то момент крики и суматоха стали пробиваться сквозь Звук, но
затем утонули в нем опять, - и Франца бросили на странный желтый пол. Все,
кроме зеленоглазого, куда-то делись, а желтый пол, заколебавшись под ними,
полетел.
И в этот самый миг Звук оборвался на высшей точке фортиссимо и умолк.
- Почему ты не застрелил ее?
Раскинув руки и ноги, Франц лежал на полу едущего вверх Лифта. Рот его
на три четверти заполняла кровь. При каждом вдохе неестественно острая
боль пронизывала грудную клетку, остальных частей тела он не чувствовал.
- Я спрашиваю тебя, почему ты не застрелил эту гадину?
Таня стояла в противоположном углу кабины. Правую сторону ее лица
заливала кровь, вытекавшая из длинной раны на скуле - где по ней чиркнула
пуля.
Таня шагнула вперед и склонилась над Францем. Лицо ее (от полученной
раны) оставалось неподвижным, создавая странное впечатление бесстрастности.
- Скажи мне, почему ты пожалел ее? Я тебя ненавижу! Ты слышишь?
Ненавижу!
Ты знаешь, как она и ее подручный пытали меня? Что они сделали мне?
Кровь наполнила рот Франца почти доверху, но повернуть голову на бок и
сплюнуть не было сил - еще немного, и он не сможет дышать. Он застонал.
Таня распрямилась, прижав кулаки к груди, а потом резким движением
схватила себя за волосы.
- Господи! Что я говорю? - истерической скороговоркой выдохнула она. -
Господи, Господи, Господи... - она опустилась на пол и села так, чтобы
положить голову Франца к себе на колени. - Ты прости меня, малыш!
Простишь?... Малыш, ты не умирай, пожалуйста, а?...
Он хотел успокоить ее, но вместо слов утешения изо рта хлынула кровь. В
глазах начало темнеть, и, когда Лифт остановился, стало совсем темно.
Франц услыхал гудение открывавшихся дверей, потом чей-то голос, но
разобрать слова было невозможно.
ТРЕТИЙ ЯРУС
1. Госпиталь
За окном шел дождь.
Низкая пелена серых туч обложила небо до самого горизонта, соединяясь
там с красно-желтой шубой осеннего леса. Сквозь отмытое дождем до
кристальной прозрачности окно Франц видел мокрый асфальт больничного
двора, расчерченную на квадраты пустую автомобильную стоянку, размокшие
газоны и прямую, как стрела, дорогу, уходившую ворота в лес. Два клена у
входа в соседний корпус пламенели всеми оттенками красного цвета, опавшие
листья окаймляли их слегка перекрывавшимися кругами. Ни одного человека
видно не было.
Нажав кнопку на пульте у изголовья, Франц опустил подспинную половину
кровати и откинулся на подушку - рана в груди отозвалась тупой болью.
Потом нащупал на одеяле книжку (четвертый том "Войны и мира") и переложил
на тумбочку:
читать не хотелось. Он обвел глазами комнату: яркий свет, без единой
соринки белый пол. На стене, между входной дверью и встроенным стенным
шкафом - эстамп "Счастливого города параноиков" Дали, на противоположной
стене - последняя танина картинка. Под "Городом параноиков" высилась
металлическая этажерка, заставленная сверкающим медицинским оборудованием;
четыре провода от нее тянулись к правой руке Франца, один - к розетке.
Рядом с этажеркой стоял стул, слева у изголовья постели - тумбочка; и тот,
и другая выкрашены успокаивающей глаз серой краской. Висевший на стене
термометр показывал 22 градуса Цельсия, воздух был чуточку влажен и тепл,
сух и прохладен. А прежде всего - чист.
Стерилизованный уют... Франц посмотрел на часы - до прихода Тани
оставалось два часа. Он закрыл и тут же открыл глаза: заснуть ему сейчас
явно не удастся.
Неслышно отворив дверь, вошла Вторая Медсестра. А-а, лекарства... Франц
механически растянул черты лица в ответной улыбке, нажал кнопку и привел
себя в полусидячее положение. До чего же умиротворенный у нее вид... и
какая жалость, что ни она, ни Первая не говорят ни на одном из
западно-европейских языков.
(Франц пытался объясниться с ними даже по-португальски - при помощи
разговорника, взятого Таней из городской библиотеки.) Он запил таблетки
водой и поставил полупустой стакан на тумбочку; Медсестра вышла, беззвучно
прикрыв за собой дверь. В следующий раз она появится без десяти восемь:
измерит Францу температуру и занесет в журнал показания неведомых приборов
на стойке у стены. А ровно в восемь придет Доктор: пошутит с Медсестрой,
ободряюще хлопнет Франца по плечу и, огласив инструкции, уйдет. После его
ухода Медсестра запишет инструкции в журнал, потом принесет на подносе
ужин и пятнадцать минут спустя заберет грязную посуду. В последний раз она
появится ровно в десять: скормит Францу третью за день порцию таблеток и
погасит свет. Если ему понадобится что-нибудь ночью, то на вызов придет
уже Первая Медсестра - которая и будет присматривать за ним в течение
следующих двадцати четырех часов.
А все-таки: что это за язык, на котором они все тут разговаривают?
Может быть, румынский?... И почему Медсестры так похожи друг на друга?
(Поначалу не вполне пришедший в себя после операции Франц принимал их за
одну и ту же женщину, работавшую двадцать четыре часа в сутки, семь дней в
неделю. Лишь дней через десять он заметил, что медсестры различаются
возрастом: Первой было около двадцати пяти, Вторая - лет на пять постарше.)
А что это за таблетки, которые ему дают три раза в сутки?
Какие-то из них, видимо, являлись транквиллизаторами - ибо тупая боль
от ран резко ослабевала через десять минут после их приема, а часа через
три-четыре снова начинала нарастать. Хуже всего Францу бывало под утро -
когда эффект таблеток, принятых вечером, ослабевал. Как правило, ночные
усиления болей сопровождались головокружениями и искажениями видения: ему
казалось, что предметы меняют очертания и цвета, в стенах открываются
трещины, окно мутнеет. В таких случаях Франц жал кнопку звонка, и дежурная
медсестра, уже зная, в чем дело, приносила часть утренней порции лекарств
пораньше. Впрочем, рацион его состоял из таблеток, как минимум, трех
разных сортов: маленьких белых, больших белых и розовых - так что, какие
являются болеутоляющими, он не понимал. Недели три назад он потребовал у
Доктора разъяснений и, не поняв ответной тирады, раздраженно отказался
принимать ночную порцию таблеток. Дежурная медсестра не настаивала, и не
ожидавший легкой победы Франц немного испугался... делать, однако, было
нечего. Он уснул - чтобы проснуться около трех часов ночи от острой боли в
груди. Хуже того, физическая боль сопровождалась сильнейшими
галлюцинациями: Францу даже почудились какие-то отвратительные запахи,
абсолютно немыслимые в этом царстве гигиены и стерильности. И он сдался:
вызвал дежурную медсестру и принял все те таблетки, от которых отказался
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг