...Интересно все-таки, зачем телеге пятое колесо? Притча какая-нибудь
национальная?
От этой мысли Сигизмунд плавно перешел к раздумьям насчет неопознанной
девкиной национальности, а затем - естественным ходом - к Вике.
Вдруг и вправду накопает что-нибудь? Только дадут ли эти поиски хоть
какой-то результат?
* * *
В разгар этой скорбно-бессмысленной суеты неожиданно и бесславно почила
крыса Касильда. Утром выбралась из домика вялая, вид имела опухший, как с
перепою. Прутья грызла без прежней ярости. Больше сидела в неподвижности,
тускло щурилась.
Захваченный водоворотом дня, Сигизмунд нечасто подходил к клетке, хотя
нет-нет да начинало свербеть в душе: а ведь болеет крыска-то. Витаминов ей
каких-то насыпал.
К ночи крыска околела. Так и застыла в благообразной позе - с
подвернутым хвостом и уткнувшейся в лапки остренькой мордочкой.
Превозмогая себя, Сигизмунд вытряхнул ее из клетки вместе с обрывками
газет, катышками помета и засохшими хлебными крошками. Посмертное
благообразие крыски нарушилось; теперь она лежала на боку, растопырив
лапки. Сигизмунд смотрел на нее со странным покаянным чувством. Виноватым
себя чувствовал. Размышления шли созвучные моменту - о бессмертии души.
Вот не было у Касильды бессмертной души.
Околело маленькое беленькое тельце - и все...
Затем, решительно прекратив давить из себя слезу, упихал крыску вместе
с газетами в полиэтиленовый пакет и снес на помойку.
Вот и кончилась яростная крыска Касильда. Опустела клетка...
* * *
Вика явилась назавтра. Сигизмунд встретил ее во дворе - как раз вышел
прогулять кобеля.
- А я из Публички иду, - сообщила Вика. - Ужасно есть хочется. После
Публички всегда разбирает просто волчий голод.
- У меня есть макароны, - сказал Сигизмунд. - Могу угостить.
Он понимал, что без новостей Вика бы к нему не пришла. Не тот она
человек, чтобы запросто захаживать. Что-то она уже накопала...
- Узнали что-нибудь?
- О языке? Да, "что-нибудь" узнала...
- Норвежский? - спросил он жадно.
Вика чуть усмехнулась.
- Норвежский я бы и так узнала. Для этого мне в Публичку ходить не
надо... - Вика помолчала, глядя, как кобель нарезает круги по двору. - Вы
не могли бы мне рассказать, как вы с ней познакомились?
- С кем? С Лантхильдой?
Вика уставилась на него.
- Как, вы говорите, ее зовут?
- Лант-хиль-да.
- А по отчеству?
- Владимировна, - сказал Сигизмунд.
- Вы уверены, что именно "Владимировна"?
- Ну, может быть, не совсем...
- А точно не помните? Она так себя и называла - "Владимировна"?
- Нет, это я...
Она русским не владела. А познакомились... - Сигизмунд показал на свой
гараж. - Вон, видите гараж?
- Неужели за гаражами? Мы в пятом классе за гаражами целовались...
- Где, в Рейкьявике?
- В пятом классе, - сказала Вика. Сигизмунд вдруг обнаружил, что
холодная аськина сестрица также не лишена ядовитенького юморка. Видать,
семейное.
- Она залезла ко мне в гараж, - сказал Сигизмунд. - Замерзла, должно
быть. Грелась.
- А у вас что, гараж не закрывается?
- Замок был сломан. Нет, это я его сломал. Ключ потерял...
- А, -
неопределенно сказала Вика. И настойчиво переспросила: - Так как ее отца
звали?
Сигизмунд поморщился, вспоминая.
- Патлатый такой... с бородой...
- Имя не помните?
Вот ведь настырная да последовательная.
- Валамир.
Она вскинулась, будто на змею наступила.
- Валамир?
- Ну, Владимир, Валамир, какая разница...
Сигизмунд бросил окурок и сказал:
- Пойдемте в дом. Я накормлю вас макаронами. У меня даже кетчуп есть.
- А масло есть?
- Есть.
- Тогда пойдемте.
Кобель, бдительно следивший за хозяином, метнулся к парадной, едва
только Сигизмунд открыл дверь. Первым взбежал по лестнице.
Откушав макарон, академическая сестрица извлекла из сумки блокнотик.
Вопреки аськиным подозрениям, никаких стишков там не было. Столбики
иностранных слов и закорючки транскрипции.
Вика поглядела на свои записи, помолчала. Потом вдруг посмотрела
Сигизмунду прямо в глаза.
- Сигизмунд, вы меня, конечно, простите за неделикатность... Вы
уверены, что вас никто не разыгрывал?
- ЧТО?
- Дело в том, что... В общем, я проанализировала материалы, которые вы
мне дали... Странная картина, конечно, получается... Der ethymologische
Worterbuch der germanischen Sprachen...
- Простите?
-
"Этимологический словарь германских языков", издание 1919 года, весьма
подробный труд. И очень ценный.
- Ну и?
- Переданный вами лексический материал более всего коррелирует с
готским языком.
Она выдержала эффектную паузу. Сигизмунд не знал, как ему реагировать
на это заявление. Он видел только, что Вика явно ждет какой-то реакции.
Наконец Сигизмунд сказал:
- То есть, вы хотите сказать, что она разговаривала на готском языке?
- Да.
И снова выжидательная пауза.
- А что в этом такого странного?
- Видите ли, Сигизмунд... Дело в том, что готский язык... Это мертвый
язык. На нем уже тысячу лет как никто не разговаривает. А может быть, и
больше. Вроде шумерского или моего древнеисландского.
- А разве готы... Я думал, готический шрифт... - начал Сигизмунд и тут
же умолк под гнетом собственной непросвещенности.
- Это был германский народ. В пятом-шестом веках он достиг своего
наивысшего расцвета.
- А потом? - жадно спросил Сигизмунд.
- А потом вымер. Точнее, растворился.
- Может быть, где-нибудь остались... На хуторах... В тайге...
Сигизмунд выдвинул версию и сам почувствовал: детский лепет.
- Шестой век, - раздельно повторила Вика. - Готский язык дошел до нас
всего одним текстом - переводом Библии. Далеко не все слова, которые вы
мне дали, я обнаружила в словаре как готские. Но нашлось много
древнеисландских, а также средневерхненемецких аналогов. Понимаете?
- Я одно понимаю, Вика, - сказал Сигизмунд. - Для того, чтобы меня
разыграть, нужно по крайней мере знать о СУЩЕСТВОВАНИИ готского языка. А я
сильно сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из моих приятелей обладал столь
обширными познаниями в сфере лингвистики. Кроме того, в гараже я обнаружил
вовсе не своего приятеля, а незнакомого мне человека. И испугана она была
по-настоящему. Она не прикидывалась.
- А она была испугана?
- Да. Поначалу я вообще принял ее за наркоманку.
- Почему?
- Вела себя неадекватно. И глаза белые.
- Что значит "белые"? Слепая, что ли?
- Очень светлые.
- А в чем была неадекватность?
- Ну, например, она не умела пользоваться туалетом... Такое нельзя
разыграть.
- Пожалуй, - согласилась Вика. И без всякого перехода сказала: -
Наиболее логичная версия, которая объясняет все, заключается в том,
Сигизмунд, что ваша девушка страдала шизофренией.
Сигизмунд набычился, сразу ощутив острую неприязнь к этой
рассудительной холодной девице.
Она, несомненно, поняла это.
Вика встала из-за стола, прошлась по кухне. Уселась на подоконник -
точь-в-точь как Лантхильда - и уставилась за окно, на темный двор. Не
оборачиваясь, заговорила:
- Когда углубляешься в предмет... и наступает переутомление... В свое
время, когда я начала заниматься древнеисландским, я часто представляла
себя человеком "оттуда". Из той эпохи. Как будто древнеисландский - мой
родной язык. Это очень помогало. Вы не представляете даже, насколько это
помогало. Я могла угадывать слова, достраивать их... Правда, я сумела
вовремя остановиться. Опасная игра.
Сигизмунд жадно слушал.
- Представьте себе теперь, что ваша Лантхильда специализировалась на
готском. И не сумела остановиться. В Рейкьявике я читала в одном журнале
по психологии - там эта проблема серьезно обсуждалась... Определенный
психотип... С другой стороны, на древнеисландском сохранилась очень
богатая литература. Много текстов. И все равно оставалось ощущение зияющих
лакун, пробелов. А готский... Только Библия.
Не вся, отрывки. И комментарий на четыре странички. Не словарь, а
сплошной сквозняк. Дыры, дыры... Понимаете?
- Неужели это настолько важно, - медленно спросил Сигизмунд, - что
из-за какого-то словаря человек может сойти с ума?
- Академические штудии - это похуже азартной игры. Похуже рулетки. Люди
теряют рассудок и из-за меньшего... Скажите, Лантхильда была
последовательна в своих действиях?
- Весьма, - сказал Сигизмунд. - Хотя зачастую мне ее логика казалась
дикой.
- Вот видите. А вы не помните, как она была одета?
- Конечно, помню. У меня даже сохранилось...
Сигизмунд оставил Вику созерцать вечерний двор, а сам пошел в
"светелку". Дерюжка нашлась в шкафу. И одна чуня, мало поеденная собакой,
- тоже. Все это добро Сигизмунд предъявил Вике. Присовокупил кожаное ведро.
Она посмотрела, но ничего не сказала. Они выпили с Сигизмундом чаю,
после чего он отвез ее домой.
Глава третья
Перед тем, как лечь спать, Сигизмунд долго сидел на кухне над чашкой с
крепким, уже остывшим чаем. Мысли лениво перекатывались с Вики на ее
"шизофреническую гипотезу".
Хорошая гипотеза. Многое объясняет. Почти все. Не объясняет только
лунницу.
Хотя... Может, Лантхильда из "черных археологов". Раскопала тайком
какой-нибудь курган. На Старой Ладоге, скажем. Много народу сокровищами
Рюрика прельщается. Ходят, роют. Выкопала себе лунницу, отчего
окончательно повредилась в уме.
Может быть.
Только стала бы - даже сумасшедшая - так легко отдавать золотую лунницу
за собачий ошейник с лампочками? Неужто настолько в роль вошла?..
Предположим, он, Сигизмунд, спятил бы. Записался в "черные археологи",
отрыл какое-никакое золотишко и крышей подвинулся. Блажил бы - ясное дело.
Может быть, Новое Царство какое-нибудь по околометрошным торжищам
провозвещал... Об эре Водолея пророчествовал бы, о комете хвостатой... Но
чтобы вот так запросто золото взять и на какие-нибудь фантики поменять?..
Сигизмунд не мог представить себе обстоятельства, при которых он мог бы
ТАК свихнуться.
Нет, что-то здесь не сходится. Неуловимое что-то остается. Такое, что
словами не передать.
Вика, конечно, девица логичная. С головой девица. Но... не сходится.
...А он-то, Сигизмунд, оказывается, по пьяной лавочке готской мовой в
телефон сыпал! Вот какие дивные вещи о себе узнаешь.
Одеяние лантхильдино пощупал. Домотканина. Не каждый день встретишь, но
все равно не Бог весть какое чудо. Завшивленность? Тем более. Чуни? Тут
народ и в мокасинах иной раз щеголяет. Мало ли.
Та-ак. На Лантхильде в первые дни еще пояс был. Куда она его дела?
Точно. Был пояс.
Диковинный какой-то.
Сигизмунд отправился шарить по квартире. После получаса усердных
поисков пояс нашелся.
Повертел в руках, разглядывая в основном пряжку. Затертая медь, по
краям немного позеленевшая. Видно было, что носили эту штуку долго, -
пряжка аж истончилась местами. Изображена клювастая скотина - морда,
вроде, птичья, а туловище не то змеиное, не то вообще какое-то
абстрактное. По обеим сторонам от пряжки по два кружочка нашиты.
Сигизмунд рассмотрел кружочки повнимательнее (его в основном
интересовало, почему они такие разные) - и вдруг сообразил: монеты.
Продырявленные.
Ишь ты, все как в фольклоре. По какой-нибудь "Археологии СССР"
работала, чтобы все в точности.
Сигизмунд поймал себя на том, что примеряет на Лантхильду викину
версию. Если думать только головой, намертво отключив сердце-вещун, то
все, вроде бы, сходится. Как есть сумасшедшая. Раздвоение личности.
На кривовато обрезанных монетках были какие-то фигурки. С обратной
стороны наверняка имеются чьи-нибудь морды в профиль. Тогдашних
президентов.
Сигизмунд взял бритвенное лезвие (Лучше для Мужчины нет), осторожно
отпорол ту, что побольше и поновее. Под монеткой скопилась грязь.
Сигизмунд потер кружочек о джинсы.
Поднес к глазам. Так и есть. Чей-то целеустремленный носатый профиль.
Даже полустертого изображения на монете хватило, чтобы понять: человек
этот, кем бы он ни был, не обладал высокими морально-этическими качествами.
Интересно, откуда у девки монетки? Новодел или все-таки из кургана
вытащила?
Сигизмунд отпорол остальные три. На двух обнаружил одинаковую
физиономию - мужик с вытаращенными глазами. На четвертой - тоже мужик,
только постарше, с рожей отставника. Вокруг мужиков вились буквицы.
Взял все четыре монетки, сыграл зачем-то в "орлянку". Проиграл неведомо
кому. Где же все-таки девку-то искать? Ментам, что ли, сдаться?
От всех этих размышлений Сигизмунда неудержимо потянуло в сон.
Ослабленный стрессами мозг отказывался подолгу принимать участие в
напряженных мыслительных операциях. Сигизмунд бросил монетки на столе и
ушел спать.
* * *
Созваниваясь с Федором, договариваясь с клиентами, беседуя со Светочкой
и вообще занимаясь всей этой клопоморной тряхомудией, Сигизмунд то и дело
ловил себя на том, что вот на хер не нужно ему все это. Неинтересно. С
души его от тараканов воротит.
И от "Восходов" тоже. И с людьми общаться он сейчас почти не может.
По большому счету, общаться сейчас он мог только с Викой. И то лишь
потому, что только с Викой он распутывал сложный клубок загадок, связанный
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг